~
Глава 19
~
Маргарита
Дверь в мою комнату распахнулась, на пороге стояла мама. Я крепко сжала телефон в руках, надеясь, что сейчас все встанет на свои места. Ее глаза слегка опухли от слез, губы были поджаты. Видимо, разговор будет не из лучших. Она, как обычно, прошла в комнату, не включая свет и не привлекая к себе лишнего внимания и, присев на край моей кровати, обхватила голову руками.
– Мама? – протянула я.
– Да?
– Ты пришла?
– Как видишь, пришла, – отозвалась она.
– Что случилось? – я отошла от окна.
Она же просто молчала, не зная, как именно преподнести то, что было у нее на сердце.
– Рита, ты уже очень взрослая. Сегодня я уже говорила это. Есть вещи, о которых ты не знаешь, сегодня я расскажу тебе. Я не знаю, поймешь ли ты меня, но скрывать это я больше не в силах.
– Ну, и…? Не тяни! О чем рассказать? – я постепенно начинала нервничать, и ничем хорошим это явно не обещало быть.
– Рит… – запнулась она, но набрав воздуха в грудь, снова заговорила, – твой папа тебе не родной.
– Что? Что ты говоришь такое? – не верила я своим ушам.
– Это еще не все…
– Мам? В чем дело?
– Я была беременна от Картера… От Игната Картера, отца Ильяса. Мы должны были пожениться, но он нашел другую невесту, а спустя полгода я встретила твоего отца.
Мои глаза в тот момент наполнились ужасом, я сидела ни жива ни мертва. Мама была, практически, в таком же состоянии.
– Мама, как же так? – прошептала я. – Получается, Ильяс мой…
– Да.
– Что это за шутка? Мой папа мне вовсе не…
– Я так полагаю, что именно по этой причине он со мной развелся.
– Но как же…
– Он этого не сказал.
– Это все результат твоих ошибок! – Закричала я. – Как же так, мама? Почему вы молчали? А что я теперь ему скажу?
– А что ты хочешь сказать?
– Хочу сказать, что завтра приедет тот парень, которого я полюбила больше жизни, а теперь, появляешься ты, которая только все портит! Портит жизнь своей дочери!
– Причем тут это, Рита? – плакала мама.
– Что мне делать, мам? Скажи мне, что делать? Как я скажу ему? А как же наша любовь? Боже мой, я же без него дышать не могу…
Внутри что-то перехватило, что я даже не могла сделать вдох. Мне было больно даже думать.
Почему папа сразу мне все не рассказал? Что мне делать? Как поступить? Господи, когда же все эти испытания наконец-то оставят меня? После стольких страданий, неприятности никак не хотят меня отпускать. А Ильяс? Знает ли он, что его отец жалкий предатель?
– Нужно объяснить Ильясу, пусть забудет то, что произошло! Слава Богу, что мы все узнали вовремя.
– Что ты ему скажешь? – ужаснулась я. – Я прошу тебя, ничего не говори ему.
– Что? Ты скроешь от него правду? – ужаснулась мама.
– Да, я ничего не скажу ему, Ильяс очень ранимый, если он узнает, не вынесет этого.
– Ты что с ума сошла? – опешила мама. – Ты не можешь с ним больше встречаться.
Это была заключительная глава. Больше я никогда не увижу Ильяса, никогда не смогу ощутить запах мятной жвачки и бензина, никогда не услышу слов любви из его уст, никогда не почувствую его теплых рук на своем теле. Надежды и мечты рухнули, как карточный домик. Я заплакала, уже невозможно было сдержать слез. Неужели это все происходит со мной? Я резко встала с места и направилась прямо к маме, смотря ей прямо в самую глубину глаз. Гнев и разочарование переполняли меня. Но боль за прекрасными зелеными глазами моей мамы была еще сильнее, я обняла ее, но продолжала рыдать. Ноги не держали меня, я упала на колени, обхватив ее ноги.
– Прости меня, Рита.
– Мне придется разбить ему сердце, – прошептала я. – Если я не сделаю этого, то Ильяс никогда не оставит меня, никогда не забудет, он будет искать встречи. Ему нужно возненавидеть меня.
После этого мама вышла из комнаты. Она всю ночь просидела на кухне в ожидании утра. Если бы я только знала обо всем этом, но, наверное, у судьбы были другие планы…
***
Вам когда-нибудь разбивали сердце? Я испытала это на себе много раз и, честно говоря, привыкла. Но я не представляла, как смогу разбить сердце, которое живет для меня. Сегодня пришел конец любви. Чем старше мы становимся, тем скорее понимаем, что многое в этом мире не вечно… Тоже самое будет, если я буду говорить о привязанности, работе, увлечении и о многом другом, что я с легкостью могу привести в пример. Некоторые факторы когда-то побуждали в нас чувства надежды и уверенности, что наши чувства к кому-то определенному останутся на долгое время, возможно, навсегда. Но настает момент, когда вы делаете шаг назад и понимаете, для того, чтобы продвинуться вперед, вам необходимо ступить назад. Глупо? Не думаю. Я должна была убить свою любовь. Обещание, что было дано Ильясу, я не выполнила. Не пришла к нему навстречу, написала сообщение и отключила телефон. Я ненавидела себя.
Мама была на встрече, Рая и Кирилл не хотели бросать меня одну, но я не могла поступать как эгоистка. Это моя боль, и только я должна с ней справиться, поэтому удостоверив их, что со мной все хорошо, дала возможность им выбраться из этого водоворота неприятностей и негатива. Я же была рада остаться дома одна.
В дверь позвонили. Я была очень опечалена тем, что кто-то решил нарушить мое одиночество, но все же пошла, открывать дверь.
Каковым же было мое удивление, когда на пороге я увидела Картера.
– Ильяс? – я не поверила своим глазам.
– Здравствуй, Рита. – Его лицо было будто бы каменным.
– Здравствуй, Ильяс.
– Я могу войти?
– Да, конечно. Входи. – Протянула я, даже не зная, как с ним разговаривать. Когда вы толком не знаете, кем приходитесь человеку, очень сложно поддерживать диалог. – Как ты?
– Хорошо.
– Можно присесть? – спросил он, осмотрев гостиную.
– Конечно. Садись, пожалуйста. – Промямлила я, усаживаясь в кресло и заметно нервничая. – Как ты?
– Ты уже спрашивала, – ответил парень. – А как ты?
– Я? Хорошо. Очень хорошо.
– Да? А твое лицо говорит другое.
Я очень боялась выдать саму себя, но не могла скрыть своего эмоционального состояния.
– Да? Я немного не здорова. Погода такая. Слегка простыла. – Засмеялась я.
– Не беспокойся. Я ненадолго. – Равнодушным голосом ответил мне парень.
– Да нет. Что ты…
– Ты, наверное, думаешь, зачем он пришел.
Я кивнула:
– Да. Я думаю, зачем он…
– Просить прощения, – перебил меня Картер.
– Прощения? – удивилась я. – За что?
– За то, что не выполнил договоренности. В тот день я не пришел на набережную.
С моих плеч будто бы упал огромный камень.
– Ты не пришел?
– Да. Вот я и подумал, надо бы попросить у нее прощения. И пришел. Вот он я. Прости меня, Маргарита. Прости.
– Ничего, Ильяс. Ничего.
– Как это ничего? – он вскочил с кресла. – Я поступил плохо! Мы договорились, а я не выполнил. В тот день ты очень переживала, да? Очень?
– Да, – дрожащим голосом ответила я, – переживала, но… Но… Потом подумала, сколько можно ждать и…
– А он все не идет? И сколько ты ждала? Думаю, что долго.
– Очень долго. Кажется, до одиннадцати или…
– До пяти утра, – сказал парень.
Я перевела на него взгляд.
– До пяти… Утра… – Прошептала я.
– И что ты сделала потом?
– Сначала… Я очень сердилась. Стоять всю ночь на ветру…
– Да еще с букетом цветов и при параде. – Я резко повернула голову в ту сторону, где стоял Картер. – И бегать туда-сюда. А, может, она там? Думать, она придет, обязательно придет! Да, Рита, мне было очень плохо! Ты поступила ужасно! – Я лишь молча продолжала смотреть на него, боясь проронить слезу. – То сообщение разбило мне сердце вдребезги!
– Ильяс, я должна была сказать тебе в глаза, но я не нашла тебя в институте.
– Разве так трудно позвонить? Видишь, я пришел, когда захотел. Если захотеть, можно найти и Бога и прийти к нему, можно прийти куда угодно, найти что угодно… Кроме настоящей любви…
– Можно и ее… – прошептала я.
– Но твоя любовь не была настоящей! Почему ты не пришла, Рита? Ты же обещала!
– Ильяс, прошу тебя! Не требуй от меня никаких объяснений!
– Я не требую! Я знаю ответ! Потому что ты меня не любишь! – Он подбежал ко мне и смотрел прямо в глаза.
– Если знаешь ответ, зачем спрашиваешь?! – Выкрикнула я.
Ильяс вздохнул и отвернулся в другую сторону.
– Легко завоевать чью-то веру, еще легче ее разрушить, а вот сохранить трудно. – Прошептал он. – Это ведь ты говорила? Поверить не могу… Та, что учила меня этой истине, сама же ее и предала. Да что там любовь? Ты и дружбы то меня считаешь недостойным, раз не пришла на встречу….
– Ладно, – перебила я его, – хватит обо мне. Скажи лучше, как ты?
– Мне нечего рассказать. Я до сих пор жду…
– Не надо так расстраиваться, Ильяс. Ты обязательно встретишь свою девушку. Просто я не та.
– Не беспокойся за меня, Рит. Я уже выбрал себе спутницу жизни – мои воспоминания. – Да, я забыл, – спохватился Ильяс и достал из кармана упакованную коробочку.
– Нет! Не надо! – Крикнула я.
Картер остановился.
– Не волнуйся. – Спокойно сказал он. – Я не стану настаивать. Я хотел сам прочитать тебе, но, видно, не судьба. Прощай, Маргарита.
Я протянула ему свою руку.
– Прощай, Ильяс.
Он подошел и пожал ее крепко-крепко. Снова… Снова между нами пол метра… Пол метра невозможности… Пол метра непреодолимой пропасти… Когда он отпустил мою ладонь, я тяжело всхлипнула. Моя жизнь в очередной раз покидала меня и теперь уже насовсем…
Открыв дверь, Ильяс вдруг остановился. Он медленно перевел взгляд с пола на меня, постепенно всматриваясь, будто хотел что-то прочитать в моих глазах. Я же увела взгляд в сторону, боясь, что он меня раскусит.
– Нам стоит поговорить начистоту, ты так не считаешь?
– Что ж, – ответила я, – давай поговорим.
Он еще немного постоял в тишине, наверное, даже не представляя, как лучше начать диалог.
– Если я потеряю тебя, – внезапно заговорил Картер, – значит, я потеряю радость в жизни. Потеряю огромную часть своей души. Потеряю свое сердце.
Я резко обернулась.
– Что? Что ты говоришь, Ильяс?
Он молча встал и подошел ко мне.
– Можно перестать думать о человеке, Рита, но вычеркнуть его из своего сердца – это совсем другая история. Я же ни то, чтобы вычеркнуть тебя из него, даже не мог перестать думать о тебе. Если бы я раньше мог, я бы тысячу раз тебя к себе прижал, и вряд ли бы потом отпустил.
– Ильяс, пойми, уже слишком поздно…
– Тс-с, – шепнул он мне, подходя ближе, – я хотел набрать твой номер сотни раз, чтобы сказать «прости» за все, я не знаю, что я натворил. Но я не могу потерять тебя. Ты знаешь, я так хотел тебя возненавидеть, но не смог даже разлюбить. Рит, – он взял меня за руки, – прости меня. Прости за каждое слово, которым я огорчил твое сердце. Но клянусь, я не хотел этого.
– Ильяс, – отвернулась я, – пойми, мне не нужны отношения. Я не готова связать с тобой свою жизнь.
– Даже если ты сделаешь мне так больно еще раз, я все равно найду способ быть с тобой рядом. Маргарита, – прошептал он, прижимая меня к себе. Я грубо оттолкнула его от себя.
– Что ты делаешь? – спросила я.
– Рит, я просто…
– Ты не нужен мне, Ильяс!
– Но ведь… – Запнулся он.
– Ильяс, прошу тебя, уходи, – прошептала я, замечая, как предательски звучит мой голос.
– Нет, Рит, пожалуйста. – Он снова приблизился.
– Ильяс, прошу тебя. Я не могу так. Ты должен уйти.
Он взял меня за плечи и прислонил спиной к холодной стене.
– Ильяс.
– Сначала скажи, что не любишь меня. – Прошептал Картер.
Я была потеряна. Вот он. Человек, по которому я схожу с ума. Стоит напротив и умоляющим взглядом просит сказать, что я его не люблю, хотя я люблю его больше жизни. Он чуть ли не плачет, лицо его напряжённо.
Рита, что ты делаешь? Ты не можешь так поступить. Почему ты должна жертвовать его чувствами? Почему ты должна предать того, кто так искренне доверяет тебе? Нет, я не могу сделать ему так больно. Отношения в его семье итак напряженные, если расскажу правду, он потеряет надежду на лучшее.
– Не люблю, – прошептала я, уводя взгляд.
– Посмотри мне в глаза, Круглова, и скажи, что не любишь меня! – Крикнул он, схватив меня за плечи.
– Ильяс.
– Говори, Маргарита!
– Не люблю. – Сказала я, вглядываясь в его глаза, когда мои собственные были полны слез.
Парень опустил голову, но не отпустил моих плеч.
– Ильяс, не надо так…
Он посмотрел на меня с такой болью в глазах… Ближе… Лицо его было совсем близко… Ещё несколько сантиметров… Он отстранился от меня и направился к двери. Я прислонилась лицом к стене и смотрела ему в след. На выходе он обернулся, слезы скатывались по его щекам. Я набрала воздуха. И в этот момент он не смог переступить порог, в сердце что-то защемило. Я отвернулась, прикусывая губы в кровь, но что бы хрипоту, доносившуюся из глубины души было не слышно. Ужасная ошибка – любить того, кого решила ненавидеть.
Он бросился ко мне. Его жгучие слезы падали на мою шею, которую он безудержно целовал. Я чувствовала его пальцы, перебирающие мою одежду.
– Прости меня, – он внезапно кидает фразу, – я люблю тебя, – поцелуи его были насколько робкими, настолько и настойчивыми.
Я упала на колени, закрыв лицо руками. Он подошел ко мне и опустился на пол. Ильяс обнял меня, он плакал. Естественно, и я не могла сдержаться и зарыдала во все горло.
– Рита, что ты скрываешь от меня? Почему не скажешь? Ты ужасная жадина, стукачка. Ты решила одна присвоить себе все трудности? Я просил у тебя лишь маленький кусочек счастья, а у тебя даже кусочка беды не выпросишь. Я ненавижу тебя, Круглова. Ненавижу. Пожалуйста, не бросай меня, давай поделим твою беду на двоих…
Я встала с колен, эмоции поглощали, силы были на исходе. Я готова была все рассказать. Но я помнила, как ему тяжело, кто сможет поддержать его? Глеб в больнице, я уйду из его жизни, кто будет рядом с Ильясом, кто поможет ему? Мне было необходимо предать его, чтобы ему было противно даже смотреть в мою сторону.
– Ты видел себя когда-нибудь со стороны? – сказала я.
– В смысле? – не понял парень.
– Ты же ничтожество. Посмотри на себя, как думаешь, ты мне подходишь? Чисто мальчик на побегушках.
Ильяс громко сглотнул:
– Что ты такое говоришь?
– А что? – посмотрела я на него, и сердце сжалось, будто в тисках. – Ты думаешь, я люблю тебя? Как тебя можно любить? Что можно любить в тебе? Твои вечные сопли и слезы? Ты нужен мне был, чтобы все перестали говорить про меня и того парня на фотографии. Ты надеялся, что я свяжу с тобой твою жизнь? Я презираю тебя, Картер. Ты жалкий слюнтяй.
– Рит, замолчи, или я ударю тебя, – прошептал Картер.
– Ого, – ухмыльнулась я, – а ты можешь? Что такое? Удивлен? Я тоже была удивлена, когда ты пускал слюни у моих дверей: «Я никогда раньше такого не говорил. Я готов отдать за тебя жизнь. Я люблю тебя, Рита. Я очень тебя люблю». Я так смеялась, а потом ты сам решил свою судьбу, позвал меня на вечеринку Глеба. Ты ведь не обижаешься? Я понимаю, ты так сильно любишь меня, ты ведь сходишь от меня с ума. Прости, но у меня другие планы.
Ильяс схватился за голову, затем резко встал и направился быстрым шагом к стене, где стояла я. Момент, и его кулак пролетел мимо моего лица, соприкасаясь с холодной стеной, оставляя отметины на его коже. Я вздрогнула, но не подала виду, что испугалась. Он сильно прижал меня, вдыхая в себя запах моих духов.
– Ты лжешь мне, – прошептал он, его трясло, пот скатывался по щекам и шее, слезы обиды лились рекой. – Ты не можешь поступить так жестоко!
– А если могу? – смотрела я в его глаза, не отводя взгляда.
Парень брезгливо сморщился, и снова ударил в стену. Я зажмурилась. Он схватил мое лицо руками и дышал прямо в губы.
– Скажи мне правду! – Требовал Картер.
– Это и есть правда, малыш. Ты мне не нужен! Понял? НЕ НУ-ЖЕ-Н! Катись к чертям собачьим! Я люблю другого мужчину, ты по сравнению с ним ничто!
Парень отошел от стены. Эмоции меня переполняли. Ведь я могла бы быть безумно счастливой, но я чувствовала вину. Нам нужно было объясниться, но ни в этот раз. Бывает так, что вы безумно хотите рассказать человеку всю правду, но боитесь. Вы чего-то боитесь. Может быть, боитесь его ранить. Или, может быть, расставания. Или чего то ещё. Чего боялась я? Я боялась за его маленькое и без того разбитое сердце. Мне было безумно стыдно и скверно, что я так поступаю с ним. Но по-другому я не могла…
~ Глава 20 ~
Ильяс
Рая и Кирилл жутко перепугались. В доме били стекла, было темно. Они тихо прошли в комнату, им было страшно, но бояться стоило не разбитой посуды, а моего гнева.
Каковым было их удивление, когда они увидели меня, бьющего их фотографии об стену.
– Рита? Что случилось? – закричала Раечка.
Я молча взял со стола очередное фото и кинул его в Маргариту.
– Господи, что происходит?! – Кирилл подбежал ко мне, чтобы остановить, но я, что было силы оттолкнул его. – Илья! Послушай меня!
Но я даже и не думал делать этого, а продолжал бить все, что находилось под рукой.
– Пожалуйста, Рит, объясни, что происходит?!
Я еще никогда не прибывал в таком состоянии. Ужасное чувство злости переполняло меня и, кажется, я даже постепенно сходил с ума.
– Илья! Не смей ее трогать, – кричал Киря.
Очередной раз в девушку полетели столовые приборы, она закричала от неожиданности. Кирилл перехватил мою руку, вместо того, чтобы нанести удар, я уткнулся лицом в его шею и взвыл. Рая смотрела на меня с угрозой и ненавистью.
– Ильяс, – подошла Маргарита и положила руку на мое плечо. – Прости меня… Мне так жаль… Ильяс, прости…
– Почему? – прошептал я, задыхаясь от собственных слез, которые был не в силах сдержать.
– Прости…
– Почему?
– Прости меня…
Я несильно, но по-свойски схватил руками ее лицо и прижался к нему, вглядываясь в ее глаза и плача вместе с девушкой, которую любил больше в жизни и в слова которой не мог поверить.
– Почему ты так поступила со мной, Маргарита? – слезы лились по щекам без остановки. – Я так тебя любил… Больше, чем себя, больше, чем свою жизнь! Но тебе было этого мало… Да, Рит?
– Дело ни в этом, – сказала она.
– А в чем же? – я отвел от нее свой взгляд. – Знаешь, каждый день, едва встретившись с тобой, я заглядывал в твои глаза, хотел увидеть в них свое отражение, а теперь в твоих глазах… Отражается призрение и вынести это не в моих силах.
– Я знаю, что тебе больно, но… Почему ты не хочешь понять?
– Мы – одно целое. И если судьба столкнула нас, значит, она хочет, чтобы мы были рядом друг с другом.
– Нет, – промычала Круглова. – Уходи, я прошу тебя. Я все сказала и хочу, чтобы ты оставил меня в покое и больше никогда не искал встречи со мной.
– За что? – крикнул я во все горло. – Как ты могла так поступить? Зачем ты сделала это со мной? Зачем?! И это ты называла любовью?
– Ильюх, пойдем, – Кирилл вывел меня из квартиры.
– Так и знай, Рита, даже если ты улетишь на марс, я последую за тобой! Так и знай!
Дверь в квартиру захлопнулась, и я рухнул на пол в подъезде, подгибая под себя ноги и взвывая так, что содрогались земля и небо. Кирилл стоял в стороне очень долго и заговорил лишь тогда, когда мои вопли сменились тихими всхлипываниями.
– Илья, тебе лучше уйти.
– Я не уйду, Кир. Я буду здесь до тех пор, пока она не объяснит мне.
– Она итак сказала тебе все, что было.
– Я нутром чувствую, что это ложь. Но не понимаю, зачем она лжет мне. Ты иди, Кир, я спущусь на первый этаж, если она захочет поговорить, я буду там, я буду ждать…
Маргарита
Я сидела на полу, мое тело содрогалось от слез. Рядом сидела Рая, успокаивая меня. Когда комнату вошел Киря, подруга с надеждой посмотрела в его сторону.
– Рит, я не могу указывать тебе, – сказал он, глядя в окно, – но ты поступаешь не хорошо. Ты думаешь, что делаешь всем только лучше, но нет, ты мучаешь его еще сильнее, чем тебе хотелось бы.
– Нет, Кирь, – хриплым голосом сказала я, – он все понял, теперь кроме ненависти у него ко мне ничего не осталось.
– Если бы не осталось, он не сидел бы под твоими окнами и не ждал.
Я встала с пола и мелкими шагами прошла к окну. Ильяс сидел на лавочке перед подъездом, закрыв лицо руками.
Даже не помню, как довела диалог с друзьями до конца, и как добралась до своей постели. Зато помню его руки, леденящие кожу и мою истерзанную болью душу. Я просидела, не смыкая глаз, всю ночь до самого утра. Что происходило вокруг, я понимала плохо, все было будто окутано туманом. В голове была одна единственная мысль. Нас больше нет. Я больше никогда его не увижу, никогда не услышу, как он смеётся, как играет в баскетбол. У меня больше никто не спросит, как идут дела, какой фильм лучше посмотреть вечером, готова ли я ехать с ним хоть на край света, и уже точно никто никогда не скажет мне, что я стукачка. Мне было не плохо, мне было ужасно. Это чувство я не передам никогда в жизни. Никогда не забуду как изо всех сил прижималась к подушке, пытаясь уловить запах бензина и мятной жвачки, свои всхлипы в гробовой тишине, его бледное лицо и конец того мира, в котором были лишь мы двое.
Самым страшным было вернуться в наш институт. Туда, где больше не будет тех эмоций, что были когда-то. В институт, который будто бы опустел. Когда я входила в него, моё сердце разрывалось на тысячу маленьких частиц. Всё вокруг было таким же, но не было только моего Ильяса.
Находиться в месте, где начинала зарождаться любовь – самое тяжёлое испытание в жизни. Вы стоите посреди здания, в котором происходили самые разные вещи, доставляющие вам радость. И я стояла посреди такого здания. Дул ветер, кружа белый пушистый снег в воздухе, унося запах его парфюма и мою радость куда-то далеко. Теперь это самое дорогое, что осталось у меня в жизни, были воспоминания. Любовь, жизнь, счастье, все это глупости. В чем моё счастье, если я даже не смогла спасти свою любовь. Зачем я нужна? Тяжесть потери не передать словами. Это был ком. Ком в горле, который, как я не старалась, не могла проглотить. В этой тишине, слыша только зов ветра, я обошла все кабинеты. Картинки из прошлого вспышками врывались в память и наносили глубокие порезы моему сердцу. Я села за парту. События той ночи сами встали у меня перед глазами. Он целует меня, так нежно и уверенно. Первый поцелуй – это как начало новой эпохи. Словно раньше жизнь была одна, а после него открываются новые двери, и наступает совершенно другая. Появляются чувства, которые принято описывать как "бабочки в животе", "на седьмом небе от счастья" и так далее. Вы испытываете невероятное чувство любви, закрываете глаза и переноситесь в другой мир, яркий и совершенный. Кружится голова, уходит земля из-под ног… Бешено бьется сердце! Ощущение, будто вы летите в пропасть! Что вы себе вовсе не принадлежите! И у вас появляется дикое желание, чтобы вся эта сказка никогда не заканчивалась! А все потому, что любовь… Настоящая…
Дверь открылась и на пороге появилась Раечка, лицо ее было заплакано, она изо всех сил держала Кирю за руку, но на парне тоже не было лица.
– Что? – спросила я, поднимаясь из-за стола.
– Рит, он… Помоги ему, прошу, он не вынесет этого, – прошептала Рая.
Я поняла все без слов.
– Нет, не может быть…
Я бросилась к остановке, старое такси ехало ужасно медленно, терпение было на исходе, я не могла допустить этого.
Боже, за что ты так его наказываешь? Как он будет жить без нас?
Забежав в больницу, я без проблем разузнала, где лежал Глеб, лифт не работал, пришлось бежать по лестнице, но меня это нисколько не останавливало, я должна была успеть.
В коридоре было тихо, в углу сидела женщина, утирая слезы платком, двое парней сидели с обеих сторон от нее и что-то говорили. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я подошла к ним ближе. Женщина подняла голову и одним жестом указала мне на дверь палаты. Я вошла, на кушетке лежало тело, бездыханное и мертвое. Прижавшись к стене, я зажала рот руками, чтобы не закричать от горечи и разочарования, но влетевший в палату Картер привел меня в ужас. Увидев тело лучшего друга, он не поверил своим глазам. На минуту парень застыл, даже не заметив меня. Подойдя ближе и прикоснувшись к Глебу, Ильяс извился как дьявол и издал пронзительный вопль. Мучась собственным бессилием, я ясно, в деталях вспомнила, как он стоял на коленях, перед Глебом, как обнимал его и просил прощения. Я захлебывалась собственными слезами. Парень сплюнул кровь – наверное, прикусил себе язык или щеку. Мне хотелось умереть. Десять раз умереть, чтобы не видеть этого.
Он взглянул на меня полными слез глазами, и мне почудилось, что его сейчас вырвет. Он пробовал кричать, спрашивал, что же теперь с ними будет, но не добился никакого ответа. Картер стонал то громко, то еле слышно.
– Глеб! – Крикнул он, и я буквально опешила. – Глеб, ты чего? Вставай! Посмотри, видишь, даже стукачка пришла тебя поддержать, а ты знаешь друг, что она сделала? Она меня бросила! Представляешь? Вставай, дружище, я не смогу без тебя, слышишь? Вон она там, у стены смотрит на нас, ей нравится мучить людей. Вставай, слышишь? Как я смогу без тебя, Глеб? Ты меня слышишь?
Свернувшись у его кушетки, как ребенок, он что-то шептал, но понять его было невозможно. А потом начал громко кричать и тормошить его из стороны в сторону.
– Ильяс, – подбежала я к нему.
– Видишь, что ты сделала? Ты даже друга меня лишила, если бы я не просидел всю ночь до утра около твоего дома, то еще успел бы застать его живым!
– Прости, – прошептала я и отстранилась от него.
– Что же ты наделала, Рита? – всхлипнул Ильяс. – Ты же убила меня.
Он внимательно осмотрел меня.
– Ильяс, мне так жаль, – прошептала я, наклонив голову, вздохнув и закусив губу, – мне его тоже будет не хватать.
– Он любил тебя, – прервал меня Картер, – я знаю это, он же мой друг, он говорил, ты похожа на его сестру. Он был так рад за нас, а я… Я носился только со своими проблемами, я должен был поговорить с ним, я столько всего должен был сказать ему… Понимаешь, он умер из-за меня. Я должен был спасти его ценой собственной жизни, но… Я… Я не смог… Потому что меня волновала только ты… Рита, когда тебе плохо, рядом с тобой должен быть кто-то, кто поддержит тебя, то есть друг. Бог дает нам родных, но друзей мы выбираем сами, и здесь Глеб прогадал… Я ужасный друг… Его что-то мучало, он хотел мне рассказать, возможно, это страх перед операцией, но я так мечтал снова увидеть его на ногах… Но я… Я эгоист… Я чертов эгоист… Единственное, что меня интересовало тогда – это ты, моя любовь, и я совсем не думал, что Бог заберет у меня именно того, кто был ближе всех к моему сердцу… Я любил его больше, чем брата… Для меня он был всем, второй половиной моего сердца… Я защищал его, где-то воспитывал, я всегда пытался сделать так, что бы люди вокруг уважали его… Я хотел спасти его жизнь… Я готов был пройти через все, я так хотел подарить ему эту жизнь во второй раз…
– Ильяс, – плакала я, – не кори себя, Глеб знал это.
– Рит, я ведь действительно считал, что мы – семья. Но… Он ушел… Оставил меня одного… Почему Бог забирает всех тех людей, которые были для меня всем? Что я буду делать? Скажи, что? Я не смогу привыкнуть к тому, что его нет. Я буду отзываться на звук открывающейся двери, чувствуя, что он сейчас въедет в комнату, скинет с себя куртку и бросит ее на диван, снова начнет шутить и, жуя свой бутерброд, будет открывать ноутбук, чтобы узнать последние новости, расскажет какой-нибудь анекдот и будет громко-громко смеяться.
Ильяс плакал, он не скрывал своих слез, ему не было стыдно за них.
– Каждый вечер я буду закрывать глаза, и прислушиваться, не играет ли музыка, которую он любил? Он жил один. Родители давно умерли, а его девушка отвернулась от него. Ты знаешь, я никогда ничего не изменю в его комнате. Я никогда не продам его квартиру. Там все вещи будут лежать так, как лежали при нем. Я ничего не буду трогать. Его открытый ноутбук, разбросанная одежда, наушники под подушкой, неряшливо заправленная кровать, незакрытый колпачок от флакона с парфюмом на столе, диски с его любимыми фильмами, постеры на стене, пусть им до сих пор там пахнет, я закрою эту комнату, но когда мне будет ужасно тоскливо, я снова открою ее. Зайду, возьму подушку, закрою глаза и вдохну этот запах, и ты знаешь, я уверен, что у меня будет ощущение, что он где-то рядом, стоит около меня, но я его не вижу, он смотрит на меня и улыбается. Или… Осуждает… Я не знаю… Я буду приходить на кладбище два раза в неделю. Буду сидеть с ним, разговаривать, просить прощения, рассказывать все, что произойдет в моей жизни… И плакать… Я не смогу привыкнуть к его отсутствию. Когда сегодня я зашел в комнату… Я посмотрел на нашу фотографию и… Захотел умереть… Тебе когда-нибудь было больно жить? А мне больно… Очень больно… Я хотел бы сейчас видеть его после операции, улыбающегося, с вечно взъерошенными волосами… Он бы увидел меня и сказал: «Ну, что, дружище, я смог. Мы победили». Мне его уже очень не хватает, Рита. Я не смогу радоваться, когда мой друг лежит в сырой земле. Я умру без него. Мне нужен мой друг, Рита, мне нужен мой Глеб. Я хочу, просто увидеть его хотя бы на долю секунды и сказать, как сильно он мне дорог, как мне плохо без него… Как я хочу услышать его смех, его голос, его вечные насмешки, я хочу узнать с какой девушкой он познакомился в интернете, какой классный фильм посмотрел, какие у него планы на завтра…. Господи… Рита … Я так сойду с ума…
– Ильяс, я не буду говорить, что понимаю тебя, потому что это неправда. Да, я ощущаю почти то же самое, но это другое. Я не знала его так, как ты…
Картер отвел свой взгляд, его губы дрожали, глаза были полны слез, он закрыл лицо руками.
– Я…
– Я, Рита, я… Должен был, – он задыхался от слез, ему было больно, – он ждал меня… До последнего меня звал… А где был я??? Черт побери!
– Ильяс, успокойся, – я обняла его, – я уверена, он благодарен тебе за все, он смотрит и улыбается, и хочет, чтобы ты улыбался. Ты был для него очень дорог. Мне он тоже был не чужой, я толком и не знала его, но… Мне тоже его не хватает…
– Мне так плохо, Маргарита, – прошептал он. – Не уходи.
– Я должна, – сказала я.
– Нет, прошу тебя, ты нужна мне, – он крепко держал мои руки.
– Ильяс, мне нужно собраться. Завтра я уезжаю. Навсегда. Прости…
– Уезжаешь? Тогда зачем ты пришла? Уходи отсюда! – Крикнул он, утирая, льющиеся слезы рукавом куртки. – Уходи, черт тебя подери!
Я схватила с пола свою куртку и пакет, и выбежала наружу. Я бежала, не смотря ни на кого, бежала быстро, чтобы никто не смог рассмотреть слезы, стекающие по моим губам и рукам. Прибежав на парковку, я усердно пыталась найти машину Кирилла, но от слез в глазах я не видела ничего, поэтому рухнула прямо на плитку, пытаясь не кричать от обиды и боли.
– Рита! – Послышался знакомый голос. – Рита! – Он подбежал и упал на колени передо мной. – Ты добилась своего? Отвечай, зачем ты пришла сюда?!
Я, рыдая, поднялась с земли. Ильяс тряс меня за плечи и кричал:
– По-твоему, это детские игры? Чем ты только думала? Идиотка! Отвечай, какого черта ты тут забыла? Пришла очередной раз посмеяться надо мной?