Последний в очереди

Я лежал на диване и грыз эти гребанные финские хлебцы. Наша жизнь такова, что даже самого простого удовольствия – съесть свежую натуральную булку – вы можете не получить. На этой планете за каждое удовольствие нужно платить. Нельзя становиться булочным наркоманом из-за какого-то дурацкого хлеба. Эти доводы на меня не действовали, я внезапно чувствовал себя самым несчастным человеком на земле. «Из-за хлеба что ли?– услышал я папин голос,– ну вот ты нюни то распустил». После чего мне захотелось зарыться сильнее в подушку и уже совсем не отсвечивать. Реальность такова, что наша прокрастинация рада любой заминке, будь то это отсутствие стимулятора в форме булки хлеба или наше расстройство по этому же поводу. Эта сука радовалась, что я не могу взять себя в руки и доделать проект. Казалось бы – соберись. Ты знаешь, какая громадная ответственность лежит на твоих плечах. Но ты лежишь на диване в форме ромашки, укрывшись пледом, как юная тиктокерша, и ноешь, что тебе не сожрать булку. Как же мне далеко до Ангелов и их совершенства. Сколько же еще воплощений мне терпеть на этой планете, чтобы достичь хотя бы какого-то прогресса на пути к совершенству? Ты можешь только развести руки, окидывая взглядом свою слабость, дряблость, грехи и заскорузлость твоей души. Ты работаешь с этим каждый день, и каждый день ты понимаешь, насколько ты далек от тех чистых созданий, что смотрят на нас и на наши грехи сверху. Есть ли вообще какие то шансы достигнуть хотя бы начального уровня их Света и никогда никогда никогда больше не возвращаться сюда? Планета, где детей воруют, насилуют, распродают на органы, где подсаживают подростков на наркотики, где насильно меняют им пол, где людей продают в рабство ради развлечения, где каждый взрослый вынужден пахать до изнеможения, опутанный кандалами кредитов, где детей отдают в рабство, заставляя работать с малого возраста, где голодают и умирают от жажды, где женщины делают аборты просто потому что у них нет средств, чтобы вырастить детей, где нет почета старикам, они голодают, оставленные своими детьми и внуками, где за их квартиры борются наследники и все просто ждут, когда они умрут, где царствует нелюбовь и беззаконие. Разве эта планета – не чистилище? Она точно не может быть волшебным голубым шариком, который видят космонавты из Космоса. Тут творятся страшные вещи, но раз мы сюда попали, мы не имеем права унывать. Потому что уныние входит в линеечку смертных грехов, а нам это на фиг не надо. Нам не надо, мы заслуживаем большего. Мы заслуживаем лучшего. Мы победим. Это совершенно точно, на 100 %. Я узнавал. Надо просто собраться. Просто собраться, вот и все. Ну же, ты же крутой парень, я знаю. Я знаю, что ты крут. Ну же, у тебя получится. Да стопудово, получится. Лучше тебя и нет никого. Давай. Давай. Давай, парень! И я медленно начал соскребать себя с дивана. Медленно и осторожно, как после паралича. Потому что в любой момент сука прокрастинация могла засунуть свой нос в мою квартирку, и я бы понял, что это конец. А это не должно было быть концом, это должно было быть началом. От этого зависел успех всего огромного проекта. От этого зависел успех нашей битвы. От этого много чего зависело, поэтому я сползал с дивана как с минного поля. Ставки были сделаны, ставок больше нет. Почему в русском языке нет глагола «победю»? Почему есть только во множественном числе: «Мы победим?». Почему есть поговорка «Один в поле не воин?». Война – это коллективное занятие. Против нас стоят полчища темных, но и я, извините, не один, как перст. Нас много, и мы живые. Мы прекрасно управимся с этой нежитью. Веками справлялись, нешто теперь они нас одолеют? Да никогда. Да тьфу и растереть. Да два пальца об асфальт. Да где наша не пропадала. Раньше могли и теперь смогём. Русский народ – он вообще, может все. Я сползал с дивана и думал, какие же мы герои. «Fake it till you make it», – если ты не в состоянии верно жить эту жизнь, притворись. Притворись, что ты уже добился того, о чем мечтал. Притворись, что ты уже настолько крут, насколько ты только собирался стать. Притворись, что у тебя уже есть все, чего тебе так недоставало. И ты добьешься. И ты станешь. И у тебя будет. И ты сам не заметишь, как получишь это все. Небольшие хитрости заядлых прокрастинаторов, написанные кровью. Только недавно узнал, что для лени есть отдельный бес. Лень – отдельный смертный грех и у нее есть отдельный бес. То есть, лень – это не невинные ужимки 17-летних тиктокеров, которые обсуждают свои выходные, которые провели в играх, валяясь в розовых кроватках. И не их же нелепые жалобы, что они не подготовились к ЕГЭ просто потому, что им было влом. А отдельная темная сила, которая весит на людей свои цепи с кандалами так, что они не успевают ни подготовиться к экзаменам, ни сходить на собеседование, ни на тренировку, ни на репетицию, ни на свидание, и кучу, просто кучу хороших дел не сделать в своей жизни, откатиться назад по ступеням развития, прослыть неудачниками и прокрастинаторами, профукать все шансы, пропустить все главные повороты своей судьбы. Если бы лень была так же невинна, как любят нам ее презентовать, от нее бы не страдали ежедневно миллиарды людей, пытающихся достичь поставленных целей. Лень убивает устремления. Лень убивает энергию. Лень убивает яркую жизнь. Лень убивает. Я знал про это, знал, что эта тварь во мне иногда выползает на поверхность. Я был ленив. Я был ленив донельзя. Но я знал, как с этим можно было бороться. Знал и умел. Я научился подсекать моменты при первых признаках лени. Стоило мне прилечь на диван при куче несделанных дел, как и ежу сразу становилось ясно, что я сейчас засну. Это не было ни для кого новостью – я обладал способностью отрубаться где угодно в любое время суток. Я знал, что проснусь разбитым, но, тем не менее, я знал, что в принципе могу. Когда же сонливость одолевала мной, я резко раскрывал глаза и сползал с дивана. Я мог сползти на пол, на стул, на журнальный столик – куда угодно, главное условие было не останавливаться. Когда я доползал до точки опоры, я был уже практически бодр. И даже крепкий кофе не требовался. Это была моя собственная, тщательно разработанная система. Я разработал ее в моменты прокрастинации для себя, потому что лень была моя больная мозоль всю мою жизнь. Нельзя упускать шансы – их нам посылают ангелы. Вот и сейчас я сполз с дивана и лежал на полу, удивленно разглядывая себя в огромном зеркале с лепниной. Откуда оно здесь, в этой холостяцкой инженерской квартирке? Жизнь, определенно, становилась все чудесатее и чудесатее. От моей собранности сейчас зависело многое в мире. За моими действиями следили обе стороны конфликта, это было ясно и ежу. Немного пробултыхавшись в одеяле на полу, я встал, закутанный в простыню как Юлий Цезарь. Меня ждали великие открытия. Возможно, я сейчас насмешил и темных и светлых, зато дал разрядку и себе, знатно похихикав. Нельзя все время быть в напряжении, да это и просто невозможно. Мы все сделаны из мяса и костей, мы все не железные. Хотя и мним себя таковыми, но таковыми не являемся. Иногда нужно снисходить к себе, к своему материальному телу, спрашивать, не проголодалось ли оно и не хочет ли спать. Знаю, глупо, но я частенько забывал, что я смертен, и…как бы это выразиться? Что тело мое может изнашиваться. Что батарейка моей энергии может внезапно сесть на самом интересном месте, потому что я тупо не покормил свое тело. Или не выспался. Или вообще уже не спал сутки. Так что в моих интересах было спрашивать, чего оно хочет здесь и сейчас. Разумеется, в рамках дозволенного. Если телу дать большую власть, мы все окажемся в аду через взмах ресниц. И я это всегда знал и понимал. Поэтому старался заботиться о нем только в режиме кушать – спать. Оно всегда знало, где его место – уж точно не впереди Души. Все роли были уже расписаны, никто не мог занять чье-то место. И я был доволен этим раскладом. Ну что ж, во мне не было ни страха, ни упрека, я приступил к проекту. Прокрастинация валялась на полу в позе эмбриона и демонстративно корчилась в страшных муках. Так ей и надо, за все годы причиненных мне страданий. Она это заслужила. Мне было 17ть когда я научился раскладывать проекты на составляющие, подвешивая их в воздухе в 3D системе. Тогда я еще ничего толком не знал ни о светлых, ни о темных, мог только догадываться. Почти сразу после этого темные вышли на мой след, и я пережил несколько нападений. Что помогло мне быстрее определиться, и я пришел к Свету. Я занимался этими проектами давно, помогал, как мог. Нет, такого размера проекта мне никто еще не доверял и я даже думать не смел, что когда-нибудь доверят. Я судорожно провел рукой по лбу, рука дрожала. Я понимал, к чему все идет и чего может стоить моя ошибка. Где то в глубине души я надеялся что меня перепутали с каким-то другим светлым и я не буду отвечать за это все. Но время шло, а ничего не менялось – я так и оставался главой и единственным ответственным лицом за весь проект. Тем, кто, если что, всегда получает люлей. Что ж. Видно, судьба у меня такая. Я не верил по факту в судьбу. Я верил в замысел Божий. Это как если бы мне кто-то заранее расчертил карту моего путешествия, указав короткий путь к цели. А повороты выбирал бы я сам. Беда в том, что мы выбираем не те повороты. Маршрут построен, но мы страшно косячим. Мы вечно в какой-то жопе. Почему? Зачем? Я постоянно вижу тех, кого сбило в кювет. Тех, кто перевернулся, покалечился. Врезался в соседнюю машину, в дерево. А ведь шоссе их жизни было прямым, гладким и освобожденным от препятствий. Я смотрю на эти бесчисленные жизненные автокатастрофы и задаю в тишине вопрос: «Почему?». И нет ответа. Только бесы ехидно смеются. Ладно, что мне до судов других, меня должен волновать один – единственный суд – суд над моей душой. Страшный суд…Я еще не умер, но он уже страшен для меня. Потому что любой верующий человек знает, что он будет действительно Страшен. Тут даже не нужно ничего доказывать и ничего объяснять. Потому что безгрешных на этой планете нет. Мы все сидим в одной подводной лодке и ждем, пока она уйдет ко дну. Каяться, молиться о прощении своих грехов и сохранять бодрость духа – это единственное, что нам остается. Бывает, что ты не успел утром спустить ноги с кровати, а уже мысленно согрешил. По идее, нужно сразу каяться, но завтрак, чистка зубов, утренняя молитва, скоростные и хлопотные сборы на работу, и вот ты уже опаздываешь, и вот ты уже забыл, что хотел покаяться. Так просто и так легко. И так на руку темным. Вспомнишь ли ты за вечерней молитвой об утренних грешных мыслях, промелькнувших в твоем сонном мозгу сразу после пробуждения? Ха-ха. Трижды «ха-ха». Вспомнят разве что святые. Но святые-то как раз бы к вечеру уже 300 раз раскаялись и один раз причастились. А мы так и тащим на себе грехи, так и собираем. Скажете, помысел небольшой грех? Размером, наверное, с песчинку. Но какая разница утопленнику, с каким мешком он утонул – набитым большими камнями или песком? Главное, что не в ваших интересах тонуть, ну правда же? Поэтому даже крошки смахиваем со стола, даже крошки. Любая хозяйка скажет вам, что если их не убрать, рано или поздно за ними придут тараканы. Вы ошибаетесь, что о ваших плохих мыслях никому неизвестно. Плесень начинается с первого маленького пятнышка. Сохраняйте свою душу чистой. Берегите свою душу.

Я закрыл глаза и начал мысленно выстраивать весь проект. Цепочки взаимосвязей, перекрестки улиц, легкие прикосновения в толпе, передача шифров, посланий и закодированных вещей. Замки, которые могут вскрыть только посвященные. Слова, которые невозможно узнать. Пароли, которые невозможно взломать. Защиту, которую нельзя уничтожить. Целая система случайно – запланированных встреч, тончайшая координация, время, заложенное в доли секунд. Если бы кто то сейчас увидел то, что я делаю со стороны, он бы решил что это целая шпионская сеть, и я готовлю для нее операцию. Это было полуправдой – я и правда готовил операцию и мы правда скрывались. Только, в отличие от шпионов, в нашей деятельности не было ничего дурного. Если хочешь что-то спрятать – положи это на самом видном месте. Мы всегда были на виду. Монахи, священники, ревностные верующие.      Но каждый думал, что мы разрознены и не объединены. Мы скрывали это очень долго, даже от темных, нанося им точечные удары, чтобы они думали, что от нас работают разрозненные группировки и у нас нет Центра и мы никак не объединены. Каково же было их удивление, когда они осознали, что у нас есть Центр, Главнокомандующий и сеть филиалов и офисов по всему миру. У нас, в принципе, были достаточно длинные руки и мы были способны на многое. Одно плохо – по регламенту не имели права нападать, только защищаться. Поэтому темные всегда были на шаг впереди, и это раздражало. Мы постоянно должны были быть в курсе их планов, чтобы уберечь народ от ненужных жертв. Они нападали, а мы защищались. Мы не имели права напасть первыми. Все-таки мы были светлыми, как ни крути. Сейчас я готовил проект, в котором были задействованы сотни, тысячи светлых. Держал себя за голову, чтобы кукушечка моя внезапно не поехала. Сотни и тысячи рукопожатий, пересадок, смен билетов. Мой мозг работал фактически на грани, я думаю, еще немножко и из под моей головы пошел бы дым, как в мультиках. Я сделал себе литровую кружку кофе, такую, знаете, папа – style, в которой вы легко могли утонуть в детстве, бесконечную кружку кофе. Задумчиво сделал глоток. Схемы в моей голове закрутились быстрее, я видел их всех: винтики, шестеренки, секунды, отсчитывающие неумолимое время. Мы могли бы действовать online, с помощью передачи мыслей – это была не проблема. Проблемой было то, что то, что мы передавали, существовало в физическом мире, причем в разных странах от того, что мы искали, были детали к этому. Практически незаметные человеческому глазу, мелкие детали, которые увеличивали силу христианского артефакта в сотни, тысячи раз, тем самым создавая уникальный, доселе не видимый, артефакт. С которым перевес сил становился на стороне светлых. Forever. Вот в чем причина важности проекта, которого на меня повесили. Я должен был собрать росу со всех цветков мира, не потеряв ни капли, и соединить все в один. Проделав это, не потеряв ни одного бойца из наших, а ведь каждый светлый сейчас был на счету. Весь ужас ответственности вновь встал передо мной в своем 5-ти метровом росте. Да что ж ты будешь делать. Я ему про Фому, а он мне про Ерёму. Прочитал молитву, размахался руками. Страх рассеялся как дым. Фух. И я еще на что-то годен. Мысленно прочертил линию к шефу светлых в Нью-Йорке, тот послал мысленную задачу его заму (смышленая девчонка, я ее хорошо знаю), дальше они подтвердили часть плана операции. Я отхлебнул еще кофе и принялся радужно выстраивать цепочку поставок артефактов в Нью-Йорке, как вдруг в мое окно кто-то мощно засветил прожектором. Я упал на пол и подполз к подоконнику. Какого хрена им понадобилось в Верее? Я что вам, шутка? Я для чего конспирировался?!

Меня запихали между двух огромных качков-шкафов. Мой подбородок упирался в наспех собранный рюкзак. Мы мчались в Шереметьево, в руках у одного из качков виднелись мои билеты в Нью-Йорк. На столе в моей квартирке в Верее остывала моя чашка кофе размера папа-style.

Нужно ли говорить, что контроль мы прошли в считанные секунды? Не уверен, что сотрудники аэропорта вообще видели нас. Хотя билеты были куплены за человеческие деньги. Да и вообще, лететь 8 часов на чьих-то коленях, пусть даже не видимым, так себе идея и дурно попахивает извращением. А мы не такие. Два качка прошли со мной все досмотры и оставили меня одного напротив парфюмерного бутика в зоне вылета, предварительно несколько раз повторив номер гейта, как будто я был умалишенным и с первого раза бы не запомнил. А я запомнил! Даже обидно стало. Передали мне телепатически разнарядку: темные выследили меня по инженеру (слишком радостный вернулся домой после сдачи квартиры, аура переливалась как после общения с мощным светлым), сели мне на хвост и собирались окружать Верею, брать меня измором ( вот суки!), а потом деактивировать. Я не стал уточнять, что это такое, переживаний на этот вечер и так хватало. Поэтому наше руководство решило, что пора действовать. «А…,– заикнулся я,– а как же мой проект.. я же еще не расчертил…все…» И тут мне открыли страшную правду – нет времени делать макет, вместо этого я лечу с артефактом в каждую страну и контролирую процесс сбора деталей. Из каждой страны в новую я лечу с обновленным артефактом, не упуская его из вида ни на секунду. «Что ж,– подумал я,-пора звонить и заказывать заупокойную службу, потому что живым из этой заварухи мне точно не выйти. Так они же начнут следить за мной, если артефакт будет у меня»,– осенило меня. Качок, усмехнулся, перестал грызть спичку, выплюнул ее и сказал: «Они уже следят за тобой. И артефакт уже у тебя». Второй подмигнул мне: «Тебе нечего опасаться, парень. Игра уже началась». После чего они оба незамедлительно растворились в воздухе. Это было отлично. Просто отлично. Тоскливо засосало под ложечкой. И вуаля, вот я опять ничего не контролирую в этом масштабном проекте, где я должен контролировать все. Как все легко и быстро, блин, происходит, и вот я уже лечу в Америку в первый раз блин в жизни, и вот так. Где то в Верее грустила моя полная чашка остывшего кофе, и с горя я пошел искать другую. Обошел все кафе, выбрал самую вкусную по запаху, заказал, получил, всосался в нее. Я чувствовал себя маленьким Кевином, которого семья забыла под Рождество одного дома. Я был один в аэропорту, в моей руке было единственное «успокоительное» – чашка кофе. Я знал, что Бог надо мной, и все святые на небе смотрели на меня и я совсем не имел права унывать. Но все таки. Все таки. Все таки я не понимал, как я один смогу провернуть это все. И никого не подвести. В каждом объявлении о посадке я слышал шелест «ты сможешь, ты сможешь», уныние потихонечку отступало от меня. Надо было посмотреть правде в глаза – мне страшно было туда лететь. Но, кроме меня, этого некому было сделать. И это я понимал отлично. Возможно, это первый и последний момент во всем этом проекте, где я мог позволить чуточку жалости к себе. Боюсь, что в ближайшее время эта роскошь будет мне непозволительна. В достаточно мрачных мыслях я допил свой кофе и пошел на посадку. Оглядел всех, кто стоял со мной в очереди, никто не показался мне подозрительным. Место оказалось у окна, все, как я любил, наши постарались. Я улыбнулся. Со мной сидела ничем не примечательная молодая пара, тихонечко воркующая друг с другом. Никаких сигналов опасности. Уже в самолете мне показалось, что я был под плотным защитным колпаком. Я мысленно постучал по стенкам, раздался глухой звук. Нехилого уровня защиты, сказал бы я. Наши были на высоте. И настроение мое улучшилось. «Прорвемся»,– сказал я себе и забылся коротким тревожным сном светлого агента. Во сне мне приснилась одна и та же фразы, вылетевшая из уст качка (если эти губищи, которыми можно было убивать, можно назвать устами). Эта фраза переливалась золотым и сверкала, как игрушка на елке. «Артефакт уже у тебя», – прочитал я во сне по слогам. И тут же проснулся и вскочил как ужаленный: «Фак!» Рядом какой то парень полусонно пробормотал: «Мы еще не долетели, чтобы так выражаться, прошу на территории самолета использовать исконный русский мат для выражения раздосадования». «А иди ты!»,-вылетело у меня, хорошо что без того самого «исконно русского», послать то послал, но в неизвестном направлении. Плохо, очень плохо. Не сдержался. Мат оставляет черные сгустки энергии в ауре человека, из которых потом, при нужной подкормке, лихо растет рак, бесплодие, импотенция, вся онкология, спид и прочее, прочее. Понятно, кто вводит моду на мат. Впрочем, как и на татуировки. Мат – древнее средство уничтожения репродуктивной системы, молитва силам зла, кстати, официально оформленная. Причем изрядную дозу облучения можно получить, просто общаясь с матерящимися друзьями, а уж кто живет в одной квартире с ярыми матершинниками… Сочувствую. Мы всеми фибрами души старались не то что не произносить мат, а даже не находиться рядом, когда он произносится. А тут из меня чуть не вылетело. Абидна. Этак может прилететь и понижение на целый уровень. Я проверил дверь туалета, точно закрыл. Иначе бы и свет не включился, верно? Так, дверь я закрыл. Где же, блин, этот артефакт?! Я ношу на себе несколько часов артефакт, и ничего не знаю об этом. Слова качка пролетели мимо ушей. Ох, родила ты мама, тупого сына. Пора это признать. Думай, голова садовая, думай. Неужели я так ничего и не почувствовал, когда они надели его на меня? Неужели я такой толстокожий, не смог почувствовать самого сильного артефакта в Европе, находясь от него в непосредственной близости. А может, он еще и касается моей кожи! Этого вообще не может быть, чтобы я вообще, никак, ни капли не почувствовал артефакта! Не настолько же я отупел от офисной работы? Любой светлый почует его за сотни километров. Может, он выключен? Или деактивирован? Так, где может быть артефакт? Амулеты на шее проверил – нет. Посмотрел пояс – нет. Своя защита есть, ничего чужого нет. Проверил спину, руки, ноги. Вообще по нулям. Залез в кроссовки, в носки. Хрен там. Вариантов не было больше. Надул что ли меня качок? Почувствовал легкую дрожь по позвоночнику. Затылок! Запустил туда руку и обжегся. Инстинктивно отдернул руку. Выдохнул. Надо все равно исследовать, что там. Времени остается мало, его практически нет. Осторожно попытался пощупать предмет через волосы. Что-то, вроде части полукольца, сдавливало мне затылок. Я взял в руки салфетку и попытался прочувствовать. Корона. Одна сторона короны на четверть головы, на затылке, закрытая под моими волосами. Опаньки. Ехали, ехали и приехали. «Вот тебе бабушка и Юрьев день»(с). Я ожидал всего, чего угодно, но только не этого. Великая Корона Всех Светлых Сил, разбросанная по звеньям по всему белу свету. На мне была надета лишь малая часть ее, остальные части мне предстояло собрать по разным странам. Пока я не получу целую корону. Хм. Дело запахло жареным. Вот уже несколько веков эту корону не могли собрать: самые лучшие и высшие светлые пытались – но увы! Каждый, кто пытался, встречал дикое сопротивление темных. Кроме того, куски артефакта должны были быть переданы Светом напрямую, и где и когда – это было неведомо самым высшим светлым. Наши рассчитали, что самое благоприятное место для получения артефакта – это Нью-Йорк, Париж и Венеция, но, разумеется, даже если не было ошибки в расчетах, мы не могли заставить небо передать эти артефакты нам, мы могли только молиться об этом. Я уловил информацию в воздухе, что пока этот кусочек короны с тобой, темные никогда не нападут ни на тебя, ни на твой отдел, ни даже на твою страну. Потому что даже кусочек короны обладал силой ядерной бомбы, и темные прекрасно знали это. Знали и поэтому так отчаянно сопротивлялись воссоединению всех частиц короны. В Центре знали, какой силищей обладает собранная корона и хотели обладать этим артефактом всецело и безраздельно. И это было их право, корона принадлежала светлым и тому, кто ее носил последним. Не будем называть имен, в небе итак собрались грозовые тучи и слышатся раскаты грома. Не трудно понять, над кем собрались тучи. Даже если в Нью-Йорке передача пройдет успешно, меня можно успеть раз 10 кокнуть до Парижа. Устроить так, чтобы корона слетела с затылка – и вуаля! И тут вся жизнь промелькнула у меня перед глазами – я понял, почему они решили надеть мне ее на затылок и прикрыть волосами. Это защита. Это тупо защита. Она как бы надета на мою голову, значит, покрывает пространство вокруг на сотни и тысячи километров, не говоря уже о том, что происходит вокруг меня в 5 метрах. Она защищает мою жизнь. Наверное, если бы качки так не надели мне ее, я был бы уже мертв. Тут непрошеная слеза скатилась у меня по щеке и я возблагодарил Бога, что жив и здравствую. Иногда это бывает важно – вовремя поблагодарить небо за все, что у тебя есть. Например, жизнь. Это всегда работает. Небо в такие моменты дает тебе что –то еще лучше, чем есть. Быть благодарным – это самый лучший путь в этой жизни. Будьте благодарными всегда, и небо возблагодарит вас. Это не сложно, просто мысленно говорить спасибо за все, поднимая глаза к нему. Мы так часто смотрим в землю, вниз, а смотреть нужно на небо – ангелы то живут там. Эй, что вы там не видели на этой грязной земле, все самое интересное веками происходит вверху. Итак, я был защищен на высоте нескольких тысяч миль, защищен и подавлен предстоящей операцией. Боюсь, что даже Шварценеггеру не удалось бы собрать все эти частицы от артефактов. Как знал, что задача будет практически невыполнимой. Я ожесточенно грыз губу. Ручку туалета начали дергать нетерпеливые пассажиры. Эй, кому там приспичило?! Я еще раз пощупал корону. Вот тебе и на. Ловко они на меня ее напялили. Наверное, пришлось вырубить, чтобы я ничего не почувствовал. Но потом?! Потоки энергии этой короны можно сравнить с атомной электростанцией – вы не сможете не понять, что находитесь в эпицентре энергии. А я вот смог. И нормально себя чувствовал, причем. Может, они как то ее временно вырубили, чтобы не привлекать ко мне внимания, пока не соберутся остальные куски? Или ко мне прицепился какой то высший темный и без зазрения совести жрал мою энергию. Так жрал, что я не почувствовал мощную энергию. Вопросов было больше чем ответов. Опять заныло под ложечкой. Почему я? Дверь опять задергали, и тут уж мне ничего не оставалось, как открыть защелку и выйти. На меня смотрели несколько округленных пар глаз проводниц. Оказывается, я пробыл в туалете 1,5 часа. Ох уж эти скачки времени, я даже не заметил, как нажал на ускорение. А может, это не я? Может, так захотела корона? Что ей стоит переместить тело, на голове которого она красуется, в пространстве и времени? Раньше короли так постоянно практиковали. Да, но без приказа? А кто я такой, чтобы ей приказывать? Я же не король. Так, временный носитель. Перевозчик, одним словом. И кто я такой перед мощью короны? Кто я такой?..

Так, понятно.К моей обычной «веселухе» добавятся скачки во времени. Я пробормотал стюардессам извинения и что-то вроде того, за то, что неожиданно заснул в туалете. Не нашел что лучше соврать, отговорка выглядела нелепой, но лучше так было сказать, чем совсем никак. Прошел на свое место, посмотрел в иллюминатор. Подо мной проплывали страны и континенты, а мне вдруг стало нестерпимо жалко себя – лечу на другой конец света с куском артефакта в башке на свою верную погибель и никто не проронит по мне даже слезы, в случае чего. Жалеть себя нам строго запрещали, но после всего пережитого я решил чуток ослабить поводья. Никому от этого хуже не станет, подумал я. Вызвал стюарда, попросил кофе покрепче. Ох, и не люблю я эти барские штучки – обычно сам хожу до них, до стюардесс, пешком и сам же и уношу кофе. Но не хотелось будить молодую пару: тех, кто сидел на моем ряду посерединке и рядом с проходом – не у всех же есть такое привилегированное место рядом с иллюминатором, как у меня. Надо быть добрее к людям. Стюардесса понимающе усмехнулась и притащила кофе в бумажном стаканчике. Вид у нее был заговорщицкий, наверняка они там с девчонками обсудили меня, того, кто спал на унитазе 1,5 часа. То есть, это моя версия, что спал, а что там они себе придумали в их хорошеньких причесанных головках – не знаю. Сплетни в самолете разносятся в считанные секунды, мы все одна деревня на ближайшие 8 часов, ничего не попишешь. Я выпил кофе и продолжил собирать данные со всех извилин моего мозга. Итак, что мы имеем? Кусок короны в затылке с силой атомного реактора – 1 шт. Обломки от этой короны, разбросанные по разным странам- неизвестное количество шт. Обломки, которые одинаково стерегут и светлые и темные. Потому что эта штука касается баланса сил и ей, будучи собранной, будет ничего не стоить устроить перевес сил на стороне светлых. Поэтому такое большое внимание ей уделяется. И я, как единственный игрок на этом поле, я же и защищающий ворота, я же и нападающий. Все функции в футболе сразу – все я. Не то, чтобы я сильно хотел этого. Но меня назначили, не особо то и спрашивая. Скажем прямо, меня никто не спросил. Я был самая последняя фигура среди светлых, кто был способен на это. Прямо скажем, я меньше всего подходил. Но, пути Господни неисповедимы, мне ли критиковать превратности судьбы? Тут было всего одно решение: небо сказало: «Надо», и я ответил: «Есть». Будь я святым, совсем безгрешным, как слеза ребенка, я бы мог бы еще как-то вступить в полемику с небом, но поскольку я был обычный грешный человек, я молчал в свою варежку. Не в той я ситуации был, чтобы что –то вякать против, скажем прямо. Надо, так надо. И потом, кто я такой, чтобы что-то возражать, если это нужно самому Богу? Смирение – вот основа основ. Смиряй себя, пока не обнаружишь, что ты полностью покорен волей Божьей. Но и умей различить её от сотен тысяч подделок. Потому что за всеми, кто вышел на путь Света, летит тьма, топя педаль в пол на 200 км/час, чтобы успеть погубить светлую душу. Поэтому тебе ничего не остается, как вынуть свой меч из ножен и сражаться. Кофе согрело мою душу и настроило на деловой лад. Самолет шел на посадку, Большое Яблоко ждало меня. Нью-Йорк, Нью-Йорк, город возможностей, любви и бешеного ритма жизни. Нью-Йорк может выплюнуть тебя, не прожевав, а может вознести к вершинам жизни. Все зависит от его решения. Сегодня ты бомж, завтра король, ну, и наоборот. Нью-Йорк нетерпелив, пафосен, жесток, быстр, нежен. Если вы не готовы к такому коктейлю – поберегитесь. Я был готов ко всему. В моей гостинице, в которой ничего не менялось с 90х лет, слышно было дыхание соседа за стенкой. На завтрак подавали местные гостиничные сплетни и яичницу с беконом. Я был как Эркюль Пуаро – молча собирал данные, не принимая участия в сплетнях. Сплетни обходили меня, как соус- запечённое яблоко, которое подавали на тарелке с колокольчиками. В первый же день я вышел в город и попытался «поймать волну». Очень странно. Эфир молчал. Обычно слышно сразу несколько сотен светлых, этим радио для передачи данных активно пользовались. Всегда, да, но не сегодня. Не сегодня, потому что я и сам не понимаю, что происходит. Я сел на скамейку в парке, рядом в параллельной реальности положил радио и крепко задумался. Кто и зачем мне мешал? Кто заглушил все сигналы светлых в таком огромном городе, как Нью-Йорк? Вопросов не становилось меньше. Вопросов было больше, чем я мог себе позволить. Я подставил лицо солнцу и задумался. Первый день в Нью-Йорке- и такой облом. Эх, чтобы жизнь маслом не казалась. Я даже не знаю, кому надо было совершить звонок, чтобы начались хотя бы какие-то работы по ремонту линии. Здесь вам не тут, я чувствовал свою беспомощность. Единственный, кто не отвернулся от меня, был мой Ангел – хранитель. Ему-то я и не замедлил поклониться, чтобы обсудить текущую ситуацию. И я тут же увидел, как неработающий фонтан накрывают колпаком. И тут меня мгновенно осенило. Ребята, я был под колпаком! Поэтому я не мог слышать наших сигналов. Темные постарались и сделали на мою бедную голову заглушки и накрыли колпаком, чтобы я не мог связаться с местным центром. Умно, но недальновидно. Я зашел под тень какого-то развесистого дерева, сел за скамейкой на низенькую приступку, где меня никто не мог увидеть, начал молиться. А в конце попросил корону и всех светлых сил, что стояли за ней, разрезать колпак. И она это сделала мгновенно. Колпак лопнул как вздутый пузырь из белка на яичнице. Тут же я с облегчением услышал голоса всех нью-йоркских светлых. Достаточно быстро организовал встречу в Центре, и, бодрый и довольный собой зашел в местное кафе. У меня оставалось до встречи пару часов, хотел успеть перекусить. Впился зубами в традиционные американские пончики, эти ребята, несомненно, умели их готовить. Взял самую большую кружку кофе. И, в общем-то, почти расслабился. Замаячили перед глазами белые березки, я взгрустнул о России. Вот что за баг такой у всех русских: стоит им пересечь границу Российской Федерации, как тут же им начинают мерещиться березки и неумолимо тянет к борщу? По-моему, у нас под кожу вшита навигация, в которой тут же включается программа с тоской по родине, стоит нам пересечь границу. У меня, по крайней мере, точно была, и я даже планировал уронить слезу в кофе, настолько мне стало в один момент тоскливо без Родины. Да, мы русские такие. Именно поэтому в США так популярны русские магазинчики с суперфудами из гречки и капусты. Туда можно зайти и вдохнуть запах родной еды. Можно целовать пачки с гречкой и наслаждаться запахом борща. Мы – вечные страдальцы, раскиданные по всему миру без суда и следствия. Я вонзил свои зубы в шоколадный пончик, с наслаждением, страстью и отчаянием, как вдруг корона завибрировала и обожгла мой затылок. Я охнул от неожиданности и выронил пончик из рук. Такое происходило с ней впервые. Я попытался запросить в пространстве Большого яблока, что делать. Ребята молчали, я напряженно думал, просчитывал варианты и вероятности. И в один момент стало ясно: рядом, совсем рядом находился один из ее кусочков, поэтому она так отреагировала. Корона хотела быть собранной целиком, это было понятно и ежу. Ей было нужно собраться. Она жаждала этого так же сильно, как и я, как и все светлые мира. Я внимательно осмотрел всех посетителей кафе, потом резко выскочил на улицу, потому что жжение начало слабеть. Кто-то из обладателей короны купил пончики и вышел на улицу?! А я, дебил, его упустил. Я в отчаянии посмотрел во все стороны – абсолютно непонятно, в какую сторону он ушел. Или же корона обманула меня, и просто хотела, чтобы я вышел из кафе, а этого человека и не существовало никогда? Мда. Я погрустнел. Я так никогда ее не соберу. Светлые выбрали не того человека, это очевидно. Мне просто тупо не справиться. Я лох, и зовут меня лох, я вечный лох и лошара. Эх. Я сел на какую то часть скульптуры у фонтана, мне было все равно, как я выглядел, а выглядел я, судя по всему, совсем не важно, потому что под ноги мне стали кидать деньги. Я сразу не понял, в чем дело, а потом как понял. Как понял. И мне стало стыдно. Глаза мои были опущены, я смотрел в землю и не видел ничего. Ничегошеньки. Грустил, как в последний раз. Как будто завалил экзамены в Гнесинку, ГИТИС, МХАТ, МГУ и Архитектурный сразу. И еще собеседование в Microsoft. Прилетел доллар, упал рядом с моей кроссовкой. Я подумал – ну какие дырявые карманы у людей, следить же за деньгами то надо. Потом прилетела мятая десятка. Потом мелочью не знаю сколько. И я поднял глаза. Ньюйоркцы пожалели меня. Наверное, лицо мое не подходило к Диснейленду нашей жизни, наверное, я выглядел неважно. И эти люди, как могли, как умели, поддержали меня. Я хотел крикнуть им вслед: «Не надо, заберите деньги, я не бомж!», но в моем горле застыл большой комок, который я все никак не мог проглотить, чтобы крикнуть, и люди, которые пожалели меня, очень быстро исчезали в толпе Большого Яблока. Непрошеная слеза готова была скатиться из моих глаз, я бешено понажимал на точки рядом с глазами и быстро-быстро проморгал. Всем известный способ избавиться от непрошеных слез, акупунктура или как там она называется. Еще чего. Не хватало русскому мужику в центре Нью-Йорка рыдать. Мы сделаны из стали, нам все нипочём. Собрал деньги и глазами поискал реального бомжа. От он, родимый, лежит рядом с перекрестком. Отдал все деньги тому, кто реально в них нуждался. Услышал вслед радостное: «God bless you!», порадовался. Все это вдохнуло в меня силы. Удивительно, что может сделать участие абсолютно незнакомых людей в судьбе человека, упавшего духом. Нам нельзя падать духом ни в коем случае, даже если мы стоим на краю пропасти и на нас несется тигр. Нельзя, это строжайше запрещено. Наш действующий бодрый дух – наше единственное оружие и средство защиты. Самураи могут позавидовать этому кодексу. Мы на нем стоим веками. И живы духом и телом вот уже десятки тысяч лет. Я собрался. Первая неудача ничего не означает. Первая неудача означает лишь то, что гонг прозвучал и бой считается открытым. Все, больше никаких поблажек, никаких отступлений от правил. Только я и мой Путь, и больше никого и ничего. Я быстро шел по Тайм сквер, чувствуя пересечения линий и энергетические воронки. Слишком большой темп города, слишком много порталов. И, хотя темные вот уже несколько сотен лет пытаются захватить этот город, он остается городом светлых. И именно это заставляет скрежетать зубами бесов и пытаться просунуть своих людей в правительство. Красивый город, скоростной, да, быстрый, да, местами жестокий, но к светлым мягкий, к светлым нежный, дающий шансы проявить милосердие и таким образом перенести свою душу сразу на несколько уровней вверх. Люблю этот город, и все святые любят его. God bless you, New York, береги наших! Война, конечно, здесь ощущается на всех уровнях. Того и гляди, прилетит. Темные и светлые схлестнулись тут в смертельной схватке. Нет понимания, где и когда наступит конец, есть ощущение финалочки. Но эта финалочка может растянуться на десятки веков. Никто не знает дату Апокалипсиса, мы все находимся тут в состоянии вечного ожидания. Надо быть готовым: все грехи исповеданы, все косяки замолены, вся грязь с души очищена. Воин как он есть – в любой момент можешь ринуться в бой и защищать своих близких. Суровая аскеза помогает отшлепать себя самого по щекам и спросить: «Что думал, в рай попал? Хрен тебе, тут чистилище!». Надо всегда помнить об этом, но так хочется расслабиться и сказать себе, что все хорошо. Я на своем месте, мир на своем месте, нет войны, все люди любят друг друга. Ха. Мы все тут веками находимся в зоне боевых действий, вне зависимости, объявлена война или нет. Война между добром и злом ведется на этой планете уже десятки веков. И нигде, ни на каком заборе не написано, что она вот-вот закончится. Поэтому нужно собраться и терпеть. Терпение, аскеза, молитва, смирение, вера – все это необходимо носить с собой, внутри. Иначе мы не победим. А даже такой мысли нельзя допускать. «Грех лежит у порога»(с), воистину так. Идешь после молитвы – чистый, безгрешный, и вдруг твое белое пальто с ног до головы обливает грязью машина. И тут наступает момент, когда трудно сдержаться, и не обматерить водителя, но находящийся «в потоке» сразу же задумается: « Для чего это? О чем я думал в этот момент? А туда ли я иду? Может, мне нужно пойти домой и переодеться, а вовсе не идти туда, куда я собирался?» И так, он не грешит и не ругает водителя. Он ищет в происшедшем длань Божию. И, несомненно, находит. Потому что даже зло в этой жизни совершается по попущению Его. Не Он делает зло, но если Он видит, что попущаемое зло принесет плоды добра, Он попускает его. И надо принимать и понимать это всегда, хотя это и трудно. Но подниматься в гору всегда сложно. Вот спускаться с нее – легко, поэтому, если ветер свистит у вас в ушах и вы несетесь задорно вниз с большой скоростью, проверьте – а не в ад ли эта дорога? Я не был самым лучшим воином на свете. Я чувствовал, что не достоин этого задания. Я точно не справлюсь, все завалю и всех подставлю. Но если они назначили ответственным меня… Значит никого лучше на эту роль больше не было…Значит, я был самым подходящим… Провидение никогда не промахивается, это мы, как правило, тормозим. Если Они так решили, если выбрали меня, значит, где-то подсознательно я знаю, как это сделать, хватить распускать нюни, значит я справлюсь! Где то нужно найти внутренние ресурсы, даже если тебе 4 годика, ты стоишь на детском утреннике, у тебя отвалились заячьи уши и ты забыл тест стихотворения. Нужно всегда находить ресурс внутри, протянув золотую ниточку молитвы в небеса, а там этого ресурса- завались! Так вы никогда не потеряете равновесия, даже если стоите на палубе в бушующем море и вокруг вас ломаются мачты. Тоненькая ниточка молитвы держит любого человека как стальной канат, она никогда не рвется и всегда спасает. Никогда не понимал энергетических вампиров, насильно отнимающих людей последние жалкие крохи энергии, когда стоит задрать голову вверх, и там этой энергии так много, что ее с лихвой хватит на всех до скончания веков. Почему надо высасывать у других последнее, обрекая их на страдания, болезни и смерть, попутно зарабатывая себе дорогу в ад, если есть много, очень много, невероятно много, чистой, светлой энергии и совсем рядом? Неужели тяжкие грехи так тянут вниз, что в какой-то момент человек не может поднять голову вверх и посмотреть на небо? Поднять глаза к Богу не может? Душе стыдно, стыдно за все злодеяния. И в какой то момент человек становится энергетическим вампиром – к Богу поднять глаза невозможно, а кушать что то надо. Самое ужасное, эти нелюди не гнушаются родными. Мать ест дочь, брат- сестру, отец- сына, дед – внука, и снова по кругу. Бесконечные семейные скандалы – это просто фабрики по поставке энергии вампирам. Просто так сложно забрать, но вот если довести… О, если довести человека, его можно попросту опустошить, как угольную шахту. Вампиры знают и умеют это. Сколько раз в аптеке бабушка вклинивалась перед вами в очередь и кричала вам: «Вас тут не стояло?». Правильный ответ: промолчать. Молчать во что бы то ни стало. Молчите до последнего. Молчите, как Мальчиш-Кибальчиш под пытками. Потому что единственная цель бабули – развести вас на скандал. Она для этого тут. Ей совсем не таблетки нужны, она пришла за свежей кровью. И она выбрала вас – видимо, в хорошем настроении вы зашли в аптеку, выглядите аппетитно. Молчите или уходите. Любое ваше слово приоткроет дырку в ауре и бабуля незамедлительно туда вставит свою коктейльную трубочку. Уйдет из аптеки помолодевшая и румяная, а вы будете как выжатый лимон. Схема проста как мир. Правда, есть исключения из правил. Некоторым людям не обязательно затевать скандал, чтобы сожрать вас. Обычно, это самые- самые близкие люди – мамы, папы, любимые. Те, с которыми у вас всегда невидимая связь. Как можно закрыться от самого близкого и любимого человека? Ведь он так любит. Ведь вы его так любите. Очень просто. Если вы поймете, что на кону ваша жизнь и ваши ноги уже не носят вас после сеансов кровопития, ваша рука автоматически наберет в гугле первый попавшийся билет куда-нибудь, а вторая рука мгновенно соберет чемодан. Потому что если ваши конечности еще шевелятся и вы не допиты до конца, инстинкт самосохранения сработает как сигнализация, как только вы поймете, что шутки закончились и сейчас это вопрос жизни и смерти. Бегите, из тех людей, что нуждаются в вашем спасении, на первом месте- вы . «Run, Lola, run»(с). Лучше вывезти себя по кусочкам и собрать на берегу у моря паззл, вдохнуть соленый воздух и снова начать жить, чем сыграть в ящик. Думаете, я драматизирую? Вампиры никогда не останавливаются. Им всегда мало вашей крови. Если вы думаете, что в один прекрасный день они насытятся и отстанут от вас, вы глубоко ошибаетесь. Однажды в один прекрасный день ваша душа услышит, как забивают гвозди в ваш гроб, вот и все, вот и все. Это произойдет скорее, чем вампир откажется от вашей крови. Вампир никогда не сможет остановиться, просто потому, что внутри него сидит прожорливый бес, который может жрать других людей бесконечно. Спросите, почему же ваш близкий человек не изгонит его? А зачем? Он уже сросся с ним, и это самое страшное. Там одна кровеносная система, одни легкие. Вряд ли вы сможете разъединить их, для этого нужно желание самого человека. А где вы видели вампиров, желающих избавиться от внутренних бесов? Зачем? Ведь с ними дорога в ад намного веселее.