В комнате с него сняли наручники. Он был в белом костюме, спокойный и сосредоточенный. Глядя поверх людских голов, он кого-то искал глазами, но, видимо, так и не нашел. Орлов почему-то подумал, что Красавин хотел видеть его.

Наконец, Александр сел в кресло в самой непринужденной позе. Дверь захлопнулась, оставляя его наедине со смертью. Орлов приник к стеклу. И Александр наконец заметил его. Слегка кивнул и улыбнулся. Ропот удивления прокатился среди людей, видевших эту улыбку. Замелькали вспышки камер.

Комнату стал заполнять желтый дым. Потихоньку сгущаясь, он окутывал белую фигуру, сидящую в кресле, и закрывал ее от любопытствующих взглядов. Наконец, кроме желтого дыма, ничего не стало видно. Орлов отстранился от окна и ринулся прочь.

Александр видел молодого полицейского капитан, прижавшегося к смотровому стеклу, и понял, что не ошибся. Это был тот, кто продолжит начатое. Что ж, тем лучше. Значит, действительно, все было не зря. Красавин улыбнулся.

Тихо, по-змеиному зашипели клапаны, выпуская в камеру желтоватый газ. Резкий дурманящий запах проникал в легкие. Становилось трудно дышать, но Красавин не оставил своей улыбки. Болели глаза, и руки сами впились в подлокотники кресла. Сердце билось все быстрее. Когда желтый дым скрыл его от посторонних глаз, Александр потерял сознание, но через несколько мгновений вновь пришел в себя. Дышалось легко, и какое-то новое ощущение свободы пришло на смену усталости и боли. Александр встал и подумал, что слишком странно выглядит все вокруг. Желтый дым стал отчего-то прозрачным, и Красавин ясно видел, как молодой капитан пробивался сквозь толпу прочь от окна. В кресле, где до этого сидел Александр, была чья-то фигура в белом костюме. Присмотревшись, он узнал себя самого. Наверное, это и была смерть. Почему-то это его не удивило.

Потолок раскрылся над головой Красавина, и он вдруг понял, что умеет летать. Ему стоило только захотеть, и молодой человек тут же оказался на крыше тюрьмы.

Внизу, посреди улицы стоял человек в полицейском мундире. Он глядел на небо. Это был тот самый капитан.

– Пора, – сказал кто-то за спиной Красавина. Незнакомый голос располагал к себе. Александр поверил ему сразу безоговорочно.

– Да, пора, в мир более светлый и радостный, – прошептал он. – Но мне жаль этого юношу, как хотелось бы подарить ему небо, которого он никогда не видел.

– Твое желание исполнится, – пообещал голос. – Но тебе пора. Твои дела здесь окончены.

Александр почувствовал себя ветром, мчащимся вверх, за облака, туда, где было солнце – такое же доброе и горячее, как в детстве.

Выйдя из здания городской тюрьмы, Орлов остановился. Ему показалось, что кто-то смотрит на него сверху, и машинально он поднял голову, но никого не увидел. Только что-то странное творилось с небом. Белая пелена на его глазах исчезала куда-то, тучи расползались в разные стороны, словно кто-то невидимый расталкивал их, пытаясь протиснуться в образовавшиеся просветы. И вдруг Орлов увидел синеву. Яркая глубина показалась между облаками, какие-то ее отдельные лоскутки. Никогда раньше он не видел такого чудесного сияющего цвета и хорошо понимал, что долго еще не увидит.

«Что это? – спрашивал он себя, потрясенный. – Неужели это то самое, настоящее и бездонное, о котором он говорил? Тогда я понимаю все…»

Порыв зябкого ветра заставил его на секунду отвлечься и отвести глаза, чтобы прийти в себя, и Орлов заметил возле ног маленький белый цветок с желтой серединкой. Он наклонился и поднял его.

Странно, этот цветок не был похож на обыкновенные искусственные цветы. Он был настоящий. Откуда он взялся в этом сером городе? Но, наверное, так было нужно, чтобы два маленьких чуда произошли именно в этот день и именно с ним. Так было нужно.

Небо снова было серым и безрадостным, каким оно было вчера и будет завтра, словно ничего не случилось минуту назад. Орлов помедлил, прислушиваясь к новому себе, и пошел по изувеченной рубцами окон и ссадинами отбившейся штукатурки улице навстречу своей судьбе.

ЭПИЛОГ, которого могло и не быть

Профессор Берг сидел перед зеркалом и снимал грим, старивший его лет на десять. Сзади появилась хрупкая женская фигурка:

– Здравствуй, папочка!

– А, это ты, – Берг улыбнулся, не оборачиваясь и продолжая свое занятие. – Как у тебя дела?

– Ты был великолепен, – она не ответила на его дежурный вопрос.

– Мы оба потрудились, – Берг, наконец, закончил и посмотрел на дочь. – Ты уже доложила генералу?

– Конечно, – кивнула Леночка и вынула из бумаг, лежащих на краю стола, пакет, обратившись на отца вопросительно: – Что это? Клеймо Министерства технического прогресса с грифом «секретно». Откуда это у тебя?

– Не обращай внимания, это старый и уже никому не нужный материал, – отмахнулся Берг. – Завалялся среди бумаг, в суматохе я забыл его выбросить, – он вынул из ее рук пакет и небрежно бросил в мусорное ведро.

Включился датчик внутренней связи. Отец и дочь выпрямились невольно перед светлеющим экраном, на котором появился человек в генеральском кителе, с благородной сединой в волосах и цепким взглядом.

– Профессор? – спросил он вместо приветствия.

– Да, генерал, – с готовностью откликнулся Берг.

– Как все прошло?

– Успешно.

– Я слышал, были лишние жертвы?

– Да, застрелился начальник Особого отдела. Но кто знает, почему он это сделал? – Берг изобразил недоумение.

– Вы всегда были талантливым актером, – задумчиво проговорил генерал. – Удивительно, что вам удалось провести операцию за такое короткое время. Что вы пообещали этому… как его?.. Красавину? Ведь он согласился на заведомое самоубийство.

– Благодатная почва, – пожал плечами Берг. – Мы взяли его на заметку года два назад. И вот он пригодился. Да, склонных к сумасшествию сейчас не так просто найти. Кто теперь возглавит НИИ?

– Вы, конечно. Насколько я знаю, ваш бывший шеф прочил на свое место Батырова, а так как его нет, у вас не осталось конкурентов. Вы страшный человек, Берг, – генерал пристально вглядывался в собеседника, изучая его реакции.

– Особый отдел, я надеюсь, возглавит моя дочь? – осведомился Берг, проигнорировав последнее замечание генерала.

– Да. Вы свою задачу выполнили, а мы выполним наше обязательство.

– Благодарю. Надеюсь, мы будем тесно сотрудничать и в будущем. Кстати, а что будет с Орловым?

– Ничего.

– Как?! – удивился Берг. – Разве вы не должны устранять всех неблагонадежных?!

– Должны, – подтвердил генерал. – Но вас не касается, как мы будем это делать. Прощайте.

Экран отключился.

– А мне жалко Красавина, – вдруг сказала Леночка.

– Только ты не начинай, дочь, – раздраженно оборвал ее Берг, все еще раздосадованный разговором.

– Просто он такой странный и наивный.

Берг встал и поцеловал ее в лоб:

– Не забивай себе голову глупостями, госпожа начальница Особого отдела.

Леночка проследила, как за ним закрылась дверь, и проверила свое расписание. Она знала то, чего не знал пока ее отец. Она знала, что Орлов – сын генерала, с которым они сейчас говорили. И что этот генерал на короткой ноге с самим Президентом. А в президентском окружении давно поговаривают о предстоящей смене государственного курса в отношении дальнейшей роботизации человеческого быта. А еще она заметила нотки презрения в голосе генерала, которые не заметил ее отец в упоении собственным успехом.

Девушка сверила свои записи в органайзере: Орлов-младший ужинал сегодня в «Континентале» с друзьями.

Вернулся Берг с чашкой кофе:

– Какие у тебя планы, дочь? Может, отпразднуем наше маленькое предприятие?

– Не сегодня, папочка, – отстранилась от него Леночка. – Сегодня я ужинаю в «Континентале» с приятелем. Еще надо подобрать платье. Так что до завтра!

Девушка чмокнула отца в щеку и поспешила покинуть его.

Ульяновск

21.03.94-27.11.1996