В поисках Авалона

– Делаешь успехи, – Роберт со всего размаху хлопнул меня по спине. – Наконец.

– Внял совету, – отозвался я, занимаясь осмотром крепления орудий.

– Тогда внемли ещё одному, – произнёс Роберт, облокотившись о фальшборт и наблюдая за моими действиями. – Скоро встанем на якорь в Вила-ду-Порту. Я там ромом запастись хочу. Дешевле, чем в Англии. Не впадай в искушение по поводу фруктов. Или заливай ромом.

– Понял, – ответил я.

Роберт ещё мгновение постоял, словно намереваясь что-то сказать, но, передумав, ушёл заниматься своими делами.

Ещё пару дней мы продолжали идти в сторону Азорских островов, увлекаемые всё тем же свежим норд-норд-остом. Я проводил на палубе почти всё время, спускаясь в трюм лишь за редким исключением или на период сна. После северных морей и ледяных ветров было невыразимо приятно прогреться в лучах тропического солнца, так что угнать меня с палубы было почти невозможно. В итоге, на подходе к Азорским островам, я свалился с солнечным ударом.

Очнулся я уже в душном трюме, в своём гамаке, притом первое, что я увидел – были взволнованное лицо Генри и ухмыляющаяся широкая морда Роберта. Скажу отдельно, что увидеть склонившегося над собой Генри и не принять себя за умершего, к которому является ангел, дабы проводить в мир иной, было сложно. Генри, белокурый и голубоглазый юнец, прозванный боцманом Херувимом, помощник нашего судового врача, был одним из самых молодых членов экипажа. И я был не первым и не последним, пытавшимся произнести молитву, когда после очередного ранения или лихорадки, приходя в себя, видел над собой его лицо.

– Да, живой, живой, – произнёс Роберт, хлопнув меня по щеке. – Чего с ним станется. Полностью осознав, что морда английского питбуля никак не может соседствовать с ликом ангела в загробном мире, я окончательно понял, что ещё жив.

– Мистер Шайн, как Вы? – пробормотал Генри, укладывая мне на лоб мокрую холодную тряпку.

Генри был студентом первого курса медицинского института, продолжать учёбу в котором он не мог ввиду бедности семьи и отсутствия возможности платить за дальнейшее обучение. Но он нашёл выход заработать денег, напросившись к нашему судовому врачу, мистеру Эдмундсу, в качестве помощника. И теперь за его спиной он спешил опробовать на нас все свои врачебные штучки, которым его обучили за год. Он запихивал в нас какие-то противопростудные порошки и микстуры, смазывал щиплющей гадостью наши порезы и царапины, и иногда у него даже получалось нас вылечить. В общем, ради сохранности наших жизней и здоровья мы пытались не попадаться ему на глаза лишний раз.

– Нормально, – пробормотал я сквозь тошноту. – А что случилось?

– На солнышке перегрелся, – ответил Роберт. – Ты тут два дня чего-то бормотал в горячке. Вдруг замолчал. Мы уж думали, ты помер, а ты ожил.

– Не дождётесь, – хмыкнул я. Роберт осклабился.

– Ты мне вот, что скажи. На югах бывал?

– Никак нет, – ответил я. – Только северные моря.

– Понятно, – протянул Роберт, отодвигаясь от моего гамака. – Теперь будешь знать, что солнце здесь немного другое.

– Уже заметил, – отозвался я, переводя взгляд на соседние гамаки. Ещё в трёх лежали другие члены нашего экипажа: Итан, Тоби и Мэдок. Рядом с последним стоял мистер Эдмундс, пытаясь залить ему в рот какую-то микстуру, от которой тот отчаянно отплёвывался.

– А с этими что? – спросил я. Роберт расплылся в улыбке, сверкнув парой золотых зубов.

– Впали в искушение, – протянул он. – Лады, выздоравливай, – снова похлопал он меня по щеке напоследок.

На следующий день я уже поднялся на палубу. Подойдя к Брайану и убедив его, что я в полном порядке, я изъявил своё желание сойти на берег, чтобы помочь Роберту в приобретении рома. Брайан согласился с какой-то опаской, однако сильно возражать не стал. Едва я вышел из его каюты, как мне на голову тотчас шлёпнулся мокрый платок, и надо мной прозвучал насмешливый голос Роберта:

– Дарю!

– Спасибо, – отозвался я, завязывая платок.

– Да, Звездочёт, – протянул Роберт. – Сдаётся мне, в случае затяжного штиля ты первым отдашь концы.

– Тогда у вас будет фунтов сто пятьдесят свежего мяса, – ответил я.

– Скорее, сушёного, – хмыкнул Роберт. – А если серьёзно, Ал, чтоб я тебя без головного убора на палубе не видел. Это я тебе как твой боцман говорю. Ты нам ещё живым нужен.

– Так точно, – отозвался я.

И этот приказ я уже не смел нарушить.

Наверно, я никогда не забуду своего первого впечатления от южных стран. В первую очередь бросалось в глаза обилие рынков, прилавков со всевозможными видами товаров, начиная местными фруктами и вином, и заканчивая ценностями и шелками востока и какими-то диковинками из глубин Африки. Я видел немало торговых городов, но северные рынки резко отличались от южных, где помимо бесконечных прилавков также бесконечно звучали голоса торговцев с призывом купить что-либо именно с его прилавка. Бесконечные крики, ругань, перебранки, смех – всё это заполняло собой спёртый знойный воздух, в котором смешивались запахи пряностей, иссушенной листвы, соли и тошнотворный аромат гнилых фруктов, наполнявших собой мелкие сточные канавы.

Вообще, за те пару дней, за которые я успел пройтись по этому городу, у меня сложилось впечатление, что его жители заняты, за малым исключением, работавшим на полях и в садах, только тем, как продать друг другу свой товар с извлечением хоть какой-то выгоды. Добавить к этому ещё несколько десятков таверн и кабаков, по большей части, не имевших стен и обходившихся лишь навесами, и в которых запах гнилья смешивался с запахом пота и перегара, и можно представить все прелести южных городов, которые я сполна успел ощутить за эти дни.

Другое дело – Роберт. Он уже не в первый раз бывал в подобных местах и потому знал все тонкости местных рынков. Каким образом ему удавалось найти того, кто мог бы продать приличный товар за разумную цену, с кем можно было договориться о погрузке этого товара, как всё это доставить – для меня это было непостижимо. Однако Роберт умел так договориться, что торговцы, способные обмануть кого угодно, ещё и оставались ему должны. Я не переставал удивляться, откуда он знает, с какого конца рынка стоит заходить, сколько прилавков нужно пропустить прежде, чем заговорить с тем или иным торговцем. Но итог был один – вскоре, помимо запасов пресной воды, в нашем трюме расположились пять бочонков рому по десять галлонов каждый. Другие пять бочонков по шести галлонов были заполнены смесью из сушёных фруктов с ромом. Это уже было сделано по настоянию мистера Эдмундса, как средство от цинги. И мы искренне сожалели, что эта настойка выдавалась нам в малых дозах только во время обеда, а не плескалась в наших флягах постоянно, в отличие от чистого рома.

Глава шестая. Голос моря

Из Вила-ду-Порту мы вышли первого августа и взяли курс на запад-юго-запад, однако когда мы достигли тридцать второй широты, мы легли на курс строго на запад и, по настоянию Говарда, не меняли его до самих Бермудских островов.

За всю мою жизнь я не переставал удивляться людям, которые умели так упорно добиваться того, чтобы получить по морде. И это не зависело от сословия, звания, уровня жизни, положения и каких-то ещё условий. Проблема была лишь в том, что иногда их положение могло оказаться слишком влиятельным, чтобы каждый встречный имел право исполнить их желание. Таков был Говард.

Видимо, задавшись целью превратить мою жизнь в ад, он не переставал по нескольку раз в день напоминать Брайану, что я дезертир и валлиец.

– И всё же, я настаиваю, что мистер Шайн должен покинуть наш корабль, как только мы доберёмся до Бермудских островов, – заявлял он почти каждый раз, когда я попадал в поле его зрения. – Он обязан предстать перед правосудием.

Брайан чаще всего отмалчивался, или отмахивался, Роберт начинал скрипеть зубами, а мне просто хотелось убить его.

– Ал, ты б харю ему подправил, – как-то фыркнул Роберт. – Тебя не достало?

– Есть такое, – ответил я, кидая нож в прикреплённую к штирборту под шканцами мишень. Я только что закончил тренировки с нашей командой и теперь позволил себе посвятить время оттачиванию данного навыка. Говард и Брайан в этот момент стояли на шканцах. Брайан о чём-то негромко говорил с Томми, одним из наших рулевых, а Говард, заметив меня, затянул свою обычную песню.

– Так, разобрался бы, – произнёс Роберт.

– Чтоб я с идиотом связывался? – отозвался я, кидая нож в середину мишени.

– Ну, так, со мной связался, – заметил Эмеш, наблюдавший за моими действиями и натачивающий саблю.

– Я ж сказал, с идиотами, – уточнил я, прекрасно понимая, какими могут быть последствия вероятностной стычки.

– Да, не боись, – небрежно произнёс Роберт, словно угадывая мои мысли. – Прикроем.

Я глянул на Роберта. Обычно боцман должен был следить за порядком на корабле и, как раз, пресекать любые драки и споры. И я прекрасно помнил, как и по моей спине однажды прошлись кошки, когда мы с одним из сослуживцев учинили драку. Больше я не смел участвовать в разборках, находясь на палубе, особенно в присутствии начальства. На суше, конечно, были другие законы. Но теперь я получал позволение от самого боцмана.

– Ты это как представляешь? – спросил я, глядя на Говарда.

– Да, как угодно, – отозвался Роберт. – Ему никто не возражает потому, что боятся. Дашь отпор – осмелеют.

– А Брайан?

– Что – Брайан? Не может заткнуть своего родственника – пусть наблюдает, как это сделают другие.

Я не ответил, снова взглянув на Говарда. Мистер Кирксвуд довольно открыто заявлял, что любой валлиец только и ждёт, как бы причинить вред Британской короне.

– Он тебя при первой же возможности предаст, – говорил он. – Ещё к пиратам перекинется, не дай Бог.

– Говард, прекрати, – спокойно произнёс Брайан.

– Что прекрати? Я тебя уверяю…

Это больше был уже азарт, чем озлобленность. Не дав докончить ему фразу, я резко развернулся и кинул нож в его сторону. Оружие, пронзив треуголку англичанина, вонзилось в стенку юта. Говард замер, даже не успев закрыть рот.

– Простите, сэр, – произнёс я, чувствуя, что расплываюсь в наглой улыбке. – Смазал.

Я услышал, как Роберт кашлянул. Кто-то из команды, кто находился на палубе, оторвались от своих дел и теперь наблюдали за происходящим. Я продолжал смотреть на Говарда, улыбаясь и понимая, что так он это не оставит.

– Мистер Шайн, – Говард направился к трапу и начал медленно спускаться со шканцев. – Полагаю, Вы понимаете, что Ваши неправомерные действия в отношении английского лорда и офицера выше Вас по званию, могут, в лучшем случае, привести к окончанию Вашей карьеры офицера Королевского флота.

– Я прошу прощения, сэр, – отозвался я. – Я же сказал, я всего лишь смазал.

– И куда же Вы целились, в таком случае? – спросил он.

Я окинул взглядом его фигуру.

– Фута на три ниже, сэр, – ответил я. Роберт за моей спиной прыснул, среди команды послышался смешок. Говард уничижительно посмотрел на меня.

– Я оценил Ваше топорное чувство юмора, – произнёс он. – Вы что, смеете бросать мне вызов?

– Вы смеете его принять, сэр? – спросил я, инстинктивно переходя в стойку.

Говард не ответил, переводя взгляд на команду, теперь почти полностью собравшуюся на шкафуте. Похоже, они ожидали развязки. Говард посмотрел на шканцы. Даже Томми, оторвавшись от компаса, с любопытством смотрел в нашу сторону. Брайан, вскинув бровь, посмотрел на Говарда и развёл руками, словно говоря: «А чего ты ожидал?». Меня же удивило то, что он не был намерен вмешиваться. И в этот момент я почувствовал за своей спиной какую-то надёжную невероятную силу. За столь короткое время команда, как оказалось, уже успела принять мою сторону и теперь собралась здесь, чтобы поддержать меня. Это не могло не ободрить.

Говард снова перевёл взгляд на меня.

– Раз уж это дуэль, мистер Шайн, позвольте мне взять мою саблю.

– Зачем? – отозвался я, чувствуя, насколько приятно было хоть что-то съязвить своему обидчику. – У Вас, сэр, язык поострее будет.

Среди команды прокатился уже неприкрытый хохот. Говард презрительно хмыкнул.

– Конечно, мистер Шайн, как я мог забыть. Вы – выходец из валлийских рыбаков. Вам не престало использовать благородное оружие.

– Я не намерен Вас убивать, сэр, – ответил я.

– Вы слишком самоуверенны для дезертира… – я не стал дослушивать, сходу нанеся ему удар правой в челюсть. Говард чавкнул и попятился. Я вернулся в исходную стойку, ожидая ответа. Говард не заставил себя долго ждать. Встряхнув головой, он перешёл в нападение. Я увернулся, едва не пропустив удар в солнечное сплетение, и тотчас оказался у него за спиной. Говард развернулся, пытаясь нанести мне хук правой. Я ушёл от удара, заставив его, тем самым, перейти в наступление. Говард сделал отвлекающее движение левой, после чего попробовал провести прямой удар правой. Этого я и ждал. Уклонившись вправо, я сделал шаг вперёд, пойдя на сближение, и нанёс ему удар локтем левой в челюсть. Это был мой коронный удар, который позволял моментально вырубить или убить противника в рукопашной схватке. Здесь главное было не бояться подпустить его к себе на близкое расстояние. Когда-то, заметив особенности моего ведения боя, наш бывший боцман, мистер Кинкли сказал, что в любой драке моя леворукость будет преимуществом. И я этим преимуществом пользовался.

Говард пошатнулся, после чего, слепо замахнувшись, повалился на ступени трапа, рядом с которым мы бились. Я остановился, готовый в любой момент продолжить бой, однако Говард, видимо, решил прекратить поединок.

– Идите все к чёрту, – пробормотал он, сплёвывая кровь и поднимаясь на шканцы на четвереньках.

– О, как лорды заговорили, – хмыкнул кто-то у меня за спиной.

– Мистер Кирксвуд, – Роберт подошёл к Говарду, чтобы помочь ему подняться. – Сэр, что ж Вы так неосторожно по трапу ходите? За леера придерживаться надо.

Его слова были встречены взрывом смеха, после чего на меня со всех сторон посыпались поздравления и одобрительные возгласы. Говард отмахнулся от помощи Роберта, после чего, опираясь на руку Брайана, поплёлся в каюту. Сквозь все поздравления и рукопожатия я успел заметить насмешливо-укоризненный взгляд Брайана, брошенный на нашего боцмана. Роберт в ответ только расплылся в нагловатой улыбке, сверкая золотыми зубами.

Третьего сентября мы всё так же продолжали идти к Бермудским островам. В тот день мы с Брайаном стояли на шканцах у штирборта, как раз над тем местом, где мы бились с Говардом.

– Извиняюсь за свою выходку, – произнёс я, когда Брайан упомянул о состоянии Говарда. Наш старпом за всё это время почти не выходил из каюты, жалуясь на головную боль и боль в челюсти. Затаил ли он какую-то злобу на меня? Я не сомневался. И порой триумф победы сменялся для меня отдалённой тревогой относительно того, что могло бы ждать меня в будущем с его лёгкой подачи. Да, я мог, разукрасить ему лицо, я мог победить его в драке и радоваться этому, но, по сути, кем я был против него в обществе, где всё решало положение, имя и деньги? На каком суде стали бы выслушивать защиту какого-то валлийца, бывшего офицера, которого считали дезертиром и который, к тому же, устроил драку на корабле с английским почти лордом? Меня бы повесили не задумываясь. А Говарду этого не сложно было бы добиться. Таким образом, я не посмел бы сойти на берег ни одной из английских колоний.

– Я всё понимаю, – кивнул Брайан. – Я сам на твоей стороне. Но, ты же понимаешь, что данное событие может за собой повлечь.

– Так точно, – отозвался я.

– Я разговаривал с ним, – продолжал Брайан. – Определённого он ничего не сказал, но я более чем уверен, что он не будет молчать.

– И что мне делать?

– Не знаю, – отозвался Брайан, глядя в бесконечную даль моря. – Если б ты хоть на саблях сражаться предложил…

– Я не собирался его убивать, – ответил я.

Брайан перевёл взгляд на меня.

– Говард один из лучших фехтовальщиков, – заметил он, словно пытаясь умерить мою самоуверенность.

– Но я б тогда на смерть бился, – ответил я. – По чести было б его зарубить?

– И ты, правда, этого не хотел? – спросил Брайан.

– Никак нет, – ответил я, чувствуя раздражение. – Хотя мог.

– Я это видел, – невозмутимо произнёс Брайан. – Алан, я не могу тебе что-то говорить. Говард, конечно, не был прав с самого начала. Но он не оставит этого. Даже если вся команда заступится за тебя во главе с Робертом. Поэтому, когда прибудем на Бермуды, не сходи на берег.

– Так точно, сэр, – отозвался я, переводя взгляд на пенящуюся за бортом воду.

Это была моя первая ошибка в этом походе и мне бы очень не хотелось совершать дальнейшие. Тем более те, что могли увенчаться столь сомнительным триумфом. Я на мгновение представил, что могло бы меня ждать, если Говард заявит о случившемся. Вряд ли Брайану удастся отстоять мою свободу или жизнь. И стоило ли поддаваться своей вечно просящейся в драку натуре, чтобы обрекать себя на подобное заточение. Да, на мне не было кандалов, но свободнее я себя от того не чувствовал. И, что, если Говард сдаст меня властям в порту, куда сейчас мы направлялись?

Внезапно я почувствовал начинавший пробирать меня необъяснимый необоснованный страх. Говард выдаст меня. Заключения и позорной казни на потеху или в наставление толпе мне не избежать. Может, стоило остаться в Ирландии? Может, стоит выпрыгнуть за борт и поплыть куда глаза глядят? Хоть в пасть морскому чудовищу, скрытое присутствие которого уже начало рисовать моё воображение. Я перевёл взгляд на чистый далёкий горизонт. Что-то было не так. Затухающей частью разумного сознания я понимал, что близок к панике, причины для которой просто не было. Голову начала сдавливать невыносимая боль. Я вцепился в леера, пытаясь сосредоточиться. Я ни разу не впадал в панику, даже среди битвы, даже если мы не могли победить. Я всегда сохранял трезвость мысли во время штормов, каким бы жестокими они ни были. Что происходило сейчас? Эта неизвестность только добавляла ужаса.

Я взглянул на Брайана. Он стоял, также вцепившись в леера, бледный, напряжённо всматриваясь вдаль. Я был более чем уверен, что он сейчас, также как и я готов был выпрыгнуть за борт. Я перевёл взгляд на шкафут, только сейчас замечая какое-то смятение среди нашей команды. Кто-то стоял на коленях, беспрестанно крестясь и бормоча молитвы, кто-то бегал от борта к борту, с обезумевшим взглядом и словно не замечая перед собой ничего. Нет, проблема была не со мной одним. Но что это было?

Страх начинал усиливаться, карабкаясь от бешено стучащего сердца к горлу и лишая дыхания. Сознание отказывалось повиноваться, вызывая в безудержном воображении ужасные невиданные образы чудовищ, жаждущих растерзать каждого, кто находился на корабле.

Я закрыл глаза, пытаясь задержать дыхание. Нет, когда-то это уже было. Лет десять назад, когда экипажи сразу трёх кораблей, на одном из которых был и я, вдруг почувствовали такой же неудержимый беспричинный страх. Кто-то бросился в воду, кого-то потом нашли мёртвым на палубе или в трюме, кто-то даже тронулся умом. Одно я прекрасно помнил. Когда сошла волна ужаса, и мы пытались понять, что произошло, на корабли налетел жестокий шторм. Был ли это ужас предвестником шторма? Кто-то говорил, что подобное иногда происходит. Притом, шторм может находиться в нескольких десятках миль от этого места и даже пройти стороной, но от этого он не становится милосерднее, убивая на расстоянии, и его жертва всё равно находит пристанище в морской пучине.

Я снова перевёл взгляд на Брайана, осознавая, что прошло не больше секунды. Показалось мне, или нет, но он дёрнулся, чтобы прыгнуть за борт. Не медля и почти уже сам не помня себя от ужаса, я схватил его за сюртук и повалил на палубу.

– Не смей! – крикнул я.

– От борта отошли! – послышался громогласный рёв Роберта.

В этот же миг дверь юта открылась, и на шканцах появился Говард. Судя по его обезумевшему взгляду, было понятно, что постигшая нас участь не миновала и его.

– Что.. что это… – бормотал он, бросаясь к борту, от которого я только что оттащил Брайана, теперь без чувств лежавшего под штурвалом.

– Стой! – хрипло произнёс я, пытаясь подняться. Любое движение давалось с трудом. Я почти на четвереньках бросился за Говардом, однако моя рука уже схватила пустоту. Я поднялся, намереваясь крикнуть «Человек за бортом!», но открывшаяся картина заставила меня замереть. Вместо моря перед моим взором простирались бескрайние луга, поросшие высокой колыхавшейся на ветру зелёной травой. Я стоял, не понимая, что происходит и тупо глядя на равнину. Словно откуда-то издалека до меня донёсся голос Роберта. Но о чём он говорил, я уже не мог разобрать. В следующий миг в груди словно что-то оборвалось и, похоже, я потерял сознание.

Очнулся я, почувствовав, что по лицу меня хлещут струи дождя. Я открыл глаза. Патрик, Пип, Сэнди и Уолтон убирали крюйсель. Роберт отдавал распоряжение отдать шкоты грот-марселя. Я поднялся, чтобы присоединиться к Эмешу и Нэвилю, выполнявшим команду.

– Живой? – спросил Эмеш.

– Так точно, – пробормотал я, глядя на остальных членов команды, без чувств лежавших на палубе. – Что происходит?

– Пытаемся обойти шторм, – ответил Роберт. – Но, по ходу, не обойдём.

Я перевёл взгляд на волнующееся море. Ветер был сильным, хотя и переходящим в свежий. Но Роберт, всё равно, распорядился убрать марсели и теперь приказал отдать шкоты фока и грота.

– Дрейф? Может, не обязательно? – спросил я.

– У руля сможешь встать? – мрачно спросил он. Я кивнул.

– Тогда к штурвалу, – приказал он. Я повиновался, предварительно оттащив всё ещё не пришедшего в себя, но дышащего Брайана в сторону. Стэнли, наш второй рулевой, также лежал неподалёку, уже придя в себя, но, видимо, не имея сил подняться.

Я взял 11 румбов к ветру, сверяясь с компасом.

– Марсели отдать! – послышался приказ Роберта. Эмеш и Нэвиль поспешили выполнить команду. Роберт поднялся ко мне.

– Тот живой? – спросил он, кивнув в сторону Стэнли и наклонившись к Брайану.

– Так точно, – отозвался я, не переставая следить за курсом. Волнение начинало стихать, корабль шёл уверенно. Я перевёл взгляд на Роберта, пытавшегося привести Брайана в чувство.

– Эй, Чибис! – крикнул он находившемуся рядом Патрику. – Мистера Эдмундса сюда!

– Он ещё не пришёл в себя, – отозвался Патрик.

– Значит, Херувима тащи! – рявкнул Роберт.

Патрик, не смея спорить, соскочил на шкафут, чтобы позвать ещё только приходившего в себя Генри. Я продолжал следить за курсом, пока ко мне не подошёл Стэнли.

– Мистер Шайн, позвольте, – негромко произнёс он. – Вы правите, как пушкой перед выстрелом.

Усмехнувшись, я легко уступил место у штурвала и подошёл к Брайану.

– Долго он, – пробормотал Роберт, хлопая его по щекам.

– Главное, дышит, – заметил я. – Может, утащим его в каюту?

Роберт согласно кивнул.

Мы унесли Брайана, после чего отдав его на милость уже очнувшегося мистера Эдмундса и Генри, снова вышли на палубу.

– Чего это было? – мрачно спросил Роберт, окинув палубу взглядом и, видимо, убеждаясь, что всё в порядке.

– Бывает перед штормом, – ответил я. – Зов морей.

– Слышал о таком, но не сталкивался, – произнёс он.

– Мне как-то пришлось, – ответил я. – Почти треть команды выпрыгнула за борт. Наверно, тоже зелёный луг видели.

– И ты видел?

– Сегодня – да, – кивнул я, вспоминая причину, по которой я подошёл к борту после того, как оттянул Брайана. – А с Говардом что? – вдруг вспомнил я.

– Уже никто не узнает, – ответил Роберт. – Ты за ним неплохо рванул, но, хорошо, что не прыгнул.

– Там был луг, – ответил я.

Отвратительным было это чувство. Я хотел убить Говарда за его слова, а теперь чувствовал себя виновным в том, что не успел его спасти. Не думаю, что он был бы мне особо благодарен, успей я, но моя совесть всё равно не была чиста. И пусть все могли быть свидетелями и подтвердить, что Говард спрыгнул сам. Я не мог отрицать, что в тот момент, даже кинувшись за ним, желал его смерти.