Глава 9. На допросе
Наутро, проснувшись пораньше, Гоша по привычке потянулся к окошку своей каморки. Однако привычного вида на помойку с огромной горой разноцветного мусора он не обнаружил. Вместо нее на него смотрел скучный, пустой и серый двор следственного изолятора, в котором он оказался накануне. Гоша вспомнил все и содрогнулся.
Он сидел неподвижно на жестких нарах, поджав под себя ноги, совсем один в маленьком мрачном помещении, пахнущем гнилью и мышами, держался рукой за ноющий от боли затылок и пытался вспомнить, что все же с ним произошло.
– Что теперь будет? – в ужасе прошептал он пересохшими губами.
Тут железная дверь с тяжелым скрипом распахнулась, и на пороге показался охранник.
– На выход, – каменным голосом приказал он.
– Домой? – дрожащим от несмелости и затаенной радости голосом пролепетал заключенный.
– На допрос к следователю.
Руки Гоши безвольно опустились вниз.
– Руки за спину, – тем же безучастным тоном произнес человек в форме.
Железная дверь со зловещим скрипом громко захлопнулась за ними.
Длинный коридор показался арестанту бесконечным, будто путь не в кабинет следователя, а к месту казни.
«А если меня приговорят к расстрелу, или к каторге, или к пожизненному заключению? Что тогда?» – мысли проносились в его голове слепым вихрем, не давая ему сообразить, о чем говорить следователю. Ноги подгибались и не желали тащить его обессиленное, как после долгой пытки, тело. Наконец они добрались до темной двери кабинета с табличкой «Следственный отдел. Капитан Черепичников».
– Ну что, молодой человек, осознали свое поведение? – был первый вопрос, который задал ему человек в погонах, сидевший за столом, заваленным горами папок с бумагами.
Человек был самого невзрачного вида, но Гоше он показался страшным и злым, хуже самого лютого зверя. Огромные очки в роговой оправе с толстыми линзами, будто бронированными стеклами, надежно защищали его от пристального взгляда посетителя. Сам же он вовсе не смотрел на вошедшего, углубившись в писание своих бесчисленных бумаг.
– Так, значит, нечего сказать? Так и запишем. Обвиняемый отказывается давать показания.
Гоша вконец растерялся. Он стоял посреди кабинета, как одинокий тополь посреди голого поля, не решаясь ни раскрыть рот, ни подойти ближе к столу, ни присесть на краешек стула в углу. Больше всего на свете ему хотелось в ту минуту провалиться сквозь потертый паркетный пол, на котором он переминался с ноги на ногу, теребя в руках свою кепку.
– А в чем я об… обни… обвима… обвиняемый? – еле слышно произнес он и опустил вниз голову, чтобы не встретиться с хмурым взглядом строгого следователя.
Но на этот раз тот сам посмотрел в лицо жертве, не пытаясь скрыть свое недовольство и презрение.
– И он еще спрашивает, в чем его вина. Хорош налетчик! – хмыкнул он. – Советую не притворяться – не поможет. Тут вам не цирк, а карательное учреждение, и ваши фокусы не пройдут. Вас обвиняют в бандитском нападении со взломом на магазин. Вас повязали с поличным на месте преступления. Отпираться бесполезно.
От этих слов Гоша заморгал, как от налетевшего пыльного ветра, зашмыгал носом, выронил на пол кепку и попятился назад, как отхлынувшая от берега волна. Но на его пути встала закрытая дверь.
– Я же сказал: никуда не денешься, голубчик.
Гоша весь обмяк и всей своей нескладной фигурой опустился словно сдутый мячик на потертый паркет вслед за упавшей кепкой.
– Сержант, уведите! – рявкнул блюститель закона, нажал на кнопку у себя на столе и взял в руки самую толстую папку. – Да, и вызовите-ка ко мне свидетеля Афанасьева. От него, думаю, будет больше толка.
Маленький сухощавый старичок просеменил мимо сержанта и растерянно стоявшего в дверях Гоши и уверенно прошел в кабинет, глядя прямо в лицо грозного следователя.
Глава 10. Свидетель Афанасьев
Вот что знал неприметный с виду дед и чего не знали другие: ни милиция, ни жители двора на Малой Остаповке, ни сам Гоша, втянутый волею судьбы в тяжкое преступление. Итак, добродушный старичок, сторож Никита Андреевич Афанасьев, в ту злополучную ночь мирно дремал на гимнастических матах на вверенном ему складе магазина спортинвентаря. Но сон старого охранника был только видимый. На самом деле верный служака краем уха вслушивался в тишину спящих по соседству футбольных мячей, гантелей, боксерских перчаток, велосипедов и надувных лодок.
И вдруг ему послышался странный шум: то ли сон страшный приснился, то ли в квартире этажом выше стали смотреть, включив телевизор на всю громкость, фильм про войну, то ли за окном на дороге произошла автомобильная авария. Отогнав остатки сна, дед Никита живо вскочил на ноги и навострил уши. Шум доносился из-за двери, ведущей в торговый зал. Он стремительно усиливался и вскоре достиг подсобки, в которой пребывал встревоженный сторож. Дверь резко распахнулась, и в светлом проеме старик увидел несколько человеческих теней, устремившихся внутрь. Дед поспешил спрятаться за гимнастического козла в темном углу и на всякий случай закрыл глаза. До него стали доноситься тяжелые шаги, грязная ругань, крепкие удары, достойные бойцовских рингов, и пронзительный крик: «Ой, больно!»
Через несколько минут все смолкло, как будто ничего и не было. Старик осторожно открыл сначала один глаз, потом другой, еще раз прислушался к мертвой тишине укромного помещения и только после этого осторожно покинул свое укрытие. Когда же он решился включить свет, то, к своему ужасу, обнаружил, что подсобка была абсолютно пуста: никакого присутствия человека и никаких следов недавнего спортивного изобилия. На голом полу валялась позабытая пара конькобежных коньков, причем обоих на левую ногу, да в углу оставался без внимания гимнастический козел, который, видно, оказался не под силу ночным грабителям и послужил по этой причине оборонительной стеной для несчастного сторожа. Никита Андреевич в бессилии оперся на него, едва держась на ногах.
Но нужно было действовать. Помня о своем сторожевом долге, дед самым смелым образом заковылял к выходу, который лежал через торговый зал. А там, как и следовало ожидать, был тот же безлюдный и беспросветный хаос только что разграбленного хозяйства. Ко всем бедам, дверь на улицу оказался открытой нараспашку.
– Убежали… – обреченно проговорил старик и схватился за сердце.
На ватных ногах он вышел на улицу. Все здесь было темно и тихо, как и полагается в мирно спящем городе. И все равно Никите Андреевичу было не по себе. Ему предстояло пройти целый квартал по пустынной улице, чтобы добраться до ближайшего телефона-автомата, набрать 02 и потом с больным сердцем и спокойной совестью дожидаться приезда милиции. Собрав остатки сил и мужества, он уже сделал первый шаг на пути к геройству, как вдруг как из-под земли на обескураженного старика налетел незнакомый парень с огромным синяком под глазом.
– Стой! Держи его! – кричал во всю глотку парень.
Не дав старику опомниться, он грубо толкнул его в сторону и влетел в открытую дверь. Никита Андреевич ничуть не обиделся на такое обращение, напротив, был обрадован появлению на его пути смельчака, который решился на отчаянную борьбу с бессовестными грабителями его магазина. Он уверенно ринулся за ним.
Из глубины магазина он услышал злорадный крик лихого молодца:
– Ах, вот ты где, гад! Попался. Я же сказал: от меня не убежишь.
Дед Никита, забыв про тревогу и сердечную боль, помчался со скоростью настоящего чемпиона по бегу звать на помощь милицию.
Глава 11. Свидетель Колька
В тот не предвещавших никаких приключений вечер Колька Харитоненко бегал к своему закадычному другу Валерке Канчукову, поиграл с ним в футбол старым башмаком, запустил им в гражданина, выходившего из подъезда, а потом в урну, которая перевернулась и вызвала недовольство проходившей мимо гражданки. По дороге домой он успел еще подраться с каким-то незнакомым мальчишкой на улице, не поделив с ним толстой палки, которой здорово было дразнить злого бродячего пса.
И в тот момент, когда Колька совершенно спокойно шагал мимо спортивного магазина, он увидел, как из широко распахнутой двери какие-то люди выносили мешки, ящики, рулоны и спешно складывали их в небольшой фургончик, крытый брезентом. Колька был неробкого десятка, но идти дальше не решился и встал как вкопанный, не зная, как унять дрожь в коленях. Однако жгучее любопытство пересилило все страхи и доводы рассудка, и, превратившись в тень, он благоразумно спрятался за водосточную трубу на углу дома, и стал наблюдать, затаив дыхание.
Было уже довольно поздно, ночную темноту улицы нарушал лишь тусклый свет одинокого фонаря. Колька едва мог видеть неясные очертания машины с погашенными фарами и фигуры людей, поспешно грузивших награбленное. Зато он отчетливо слышал их грубые приглушенные голоса.
– Эй, Шпингалет, давай поторапливайся. Что ты возишься с этими веслами? Опять надрался, еле ноги волочишь, – недовольно говорила здоровая толстая тень.
Ему в ответ прогнусавила маленькая щуплая тень:
– Слышь, Бегемот, сматываться надо. Этот парень нас видел, настукает как пить дать.
– Не настукает. Я ему здорово кеглей по башке съездил – все мозги напрочь отбил. Теперь все на свете забудет.
– А если не все? А если вспомнит? А если старик проснется?
– А если… а если. Грузи велосипед. Тяжелый, сволочь. И мячи давай.
– Ой, кажись, проснулся. Слышишь шум?
У маленького Шпингалета мяч выпал из рук и покатился прямо к ногам Кольки. Тот задрожал вместе с водосточной трубой, в которую вцепился обеими руками.
– Ладно, – прохрипел Бегемот, – лезь в машину да поживей. Да брось ты этот мяч.
Колька услышал рев заведенного двигателя и увидел в ночном мраке только сизую дымку, оставленную фургоном, стремительно скрывшимся в соседнем переулке. Взволнованный мальчишка рванул тут же с места, едва не прихватив с собой водосточную трубу.
То, что случилось потом, не могли видеть ни сбежавшие с места преступления бандиты, ни мальчик Колька, ставший случайным свидетелем события. А дальше к дому номер четыре по улице Чернышевского примчалась на вызов милицейская машина с мигалками и громкой сиреной. Но стражи порядка никого в опустевшем магазине не встретили, кроме перепуганного старика сторожа да детину с подбитым глазом, державшего за шкирку долговязого нескладного парня в серой кепке, который рассеянно глядел по сторонам и вовсе не собирался никуда бежать.
Глава 12. Капитан Черепичников
Следствие по делу об ограблении магазина длилось так же быстро, как и само ограбление, правда, не в пример последнему, с куда более скромными результатами – одним пойманным из всей шайки бандитом и полностью упущенным товаром. Однако прибывшей на место преступления оперативной группе во главе со следователем в очках с толстыми стеклами было не до формальностей. Наспех погрузив в милицейский воронок то, что осталось, то есть Гошу вместе с его кепкой, доблестные блюстители закона поспешили назад, отложив окончание разбирательства до утра.
Утром после короткого, но эффективного, по мнению следователя, допроса обвиняемого гражданина Дружко, более известного как дворник Гоша, капитан Черепичников перешел к опросу немногочисленных свидетелей события, начав с самого важного из них – сторожа магазина.
Маленький сухощавый старичок сидел перед следователем в терпеливом ожидании, наблюдая, как тот безуспешно роется в бумагах, кипами заваливших большой письменный стол. Казалось, дело никогда не сдвинется с мертвой точки. Но следователь так не думал и отдавал должное бумажной работе.
– Так-так, – наконец проговорил он, не отрывая глаз в тяжелых роговых очках от документов, – начните сначала.
– Сначала так сначала, – охотно ответил дед Никита.
И открыл было рот, чтобы выложить все известное и неизвестное ему об этом загадочном деле, но капитан неожиданно прервал его вопросом:
– А преступника опознать сможете?
Старик растерялся, вытер пот со лба и, покряхтев, уверенно ответил:
– А что его опознавать-то? Вот тот парень в кепке, что вышел только что. Он и был, ей-богу.
Дед помусолил кончик носового платка, покрутил его нервно в руках и хотел еще что-то добавить, но новый вопрос капитана не дал ему это сделать.
– Так-так… А вы уверены в этом? А чем вы занимались, собственно, в момент нападения? Вы случайно не спали?
– Никак… нет, не спал, не сплю… Я никогда не сплю по ночам… то есть на работе.
Уверенность, с которой вошел в кабинет сторож Афанасьев, куда-то улетучилась. Он уже сам не был уверен, что увиденный им только что парень в кепке был тем самым, что и вчера поздним вечером в мрачной пустоте магазина. Но, погруженный в свои заботы, следователь не заметил волнения старика и на его робкое покашливание сухо ответил:
– Вот подпишите этот протокол и будьте готовы, что вас еще вызовут. Вы можете нам понадобиться.
– Зачем это? – испуганно спросил Афанасьев, пытаясь близорукими глазами разглядеть собственные каракули на бумаге.
Однако ответа не последовало. Вместо него он услышал грозное рявканье:
– Можете идти! Не отвлекайте меня от работы.
– Да я, собственно… – промямлил старик и попятился к двери.
Но выйти ему не удалось: путь преградил здоровый детина с синяком под глазом.
– Это он! – обрадованно закричал дед Никита и на радостях чуть не кинулся расцеловывать вошедшего. – Это он, он! Он герой, он поймал…
– Хорошо, разберемся, – вновь рявкнул строгий капитан. – Войдите, свидетель.
Дверь за стариком быстро захлопнулась, словно от порыва ветра, подтолкнув его в обратный путь.
Пока следователь Черепичников копался в своих документах, читая и перечитывая их, что-то записывая и переписывая, парень с подбитым глазом и наглой ухмылкой на лице все время стоял в дверях и оценивающе разглядывал хозяина кабинета, сам кабинет и, главное, выход из него. Когда же капитан наконец оторвался от бумаг и поднял голову, он увидел только распахнутую дверь, мирно поскрипывающую на петлях. Выскочив в коридор, он нос-к-носу столкнулся с тем самым свидетелем, только не с настоящим, а с его портретом на стене, на запыленном стенде, под заголовком «Их разыскивает милиция». Даже фингал, и тот был на лице «героя».
«Сбежал!» – подумал капитан и тут же услышал возле себя чье-то нетерпеливое сопение. Он даже вздрогнул, никого не видя в пустом гулком коридоре. И тут перед ним, как по волшебству, появился человек с грустным лицом, рыжими всклоченными волосами и в пестром спортивном костюме. Это был взрослый дядька в годах, почти старик, и при этом чуть не плакал. Он с упрямой настойчивостью пытался протиснуться в дверь кабинета. Капитана это обстоятельство повергло в замешательство.
– Кто такой? Свидетель? Соучастник? Почему без записи? – взяв себя в руки, зарычал он.
– Я жертва, – заикаясь, проговорил человек и едва не выронил слезу.
Капитан с любопытством уставился на него, и его очки поползли на лоб.
– Жертва чего, кого?
– Ограбления, – голос говорившего терялся в всхлипах и вздохах. – Я эквилибрист из цирка. Меня зовут Прыг-Скок, это псевдоним. Я выступаю на одноколесном велосипеде на проволоке и жонглирую булавами.
– А причем тут ограбление?
– Как же! Вы только поймите меня, – навзрыд горячим шепотом проговорил грустный циркач. – У меня сломался велосипед. Проволока, булавы и даже скакалка – все есть. А новый велосипед я могу купить только в магазине… ох, в спортивном магазине.
– Так и купите.
– Так ведь велосипед украли… Ох, только вы и можете…
Жертва больше не могла говорить. Слезы потекли на милицейский китель. Черепичников раздраженно смахнул их и железным тоном, не обещавшим никакой жалости, отрезал:
– Мы ищем.
– А как же представления, зрители, аплодисменты?
– Ждите!
Дверь закрылась перед мокрым от слез носом человека с грустными глазами и рыжими волосами.
Капитан твердо решил больше не отвлекаться на разные глупости, мешающие делу, и только опустил очки к папке под номером тринадцать с надписью «Дело об ограблении на улице Чернышевского», как в дверь тихо постучали.
– Кто там? – с любопытством спросил он и, спохватившись, нахмурил брови.
В узкую щель медленно просунулась детская голова с самым глупым выражением лица. Брови капитана поползли вверх.
– Тебе что надо, шкет? – рявкнул он, но быстро поправился. – Несовершеннолетний гражданин, извольте отвечать!
– Мне нужен начальник, самый главный начальник милиционеров, – твердым звонким голосом заговорило лицо, и в кабинет вошла вся фигура мальчишки-шалопая Кольки Харитоненко.
– Это еще зачем? – вновь нахмурившись и сверкнув очками, строго спросил Черепичников.
– Про бандитов рассказать, вот зачем.
– Про каких еще бандитов?
– Про Бегемота и Шпингалета, вот каких.
– Ишь ты, фильмов насмотрелся. Детский сад какой-то! Иди отсюда, шкет, тьфу, шпингалет… Тьфу, не мешай мне работать. Видишь, сколько у меня дел!
Колька кисло посмотрел на огромную кучу толстых папок на столе и пополз к выходу.
– Все, надо заканчивать дело, – глубоко вздохнув, заключил горе-следователь и с негодованием захлопнул папку под номером тринадцать.
Глава 13. Логово бандитов
В тот день неважное настроение преследовало не только капитана, но и его последнего посетителя – Кольку. После событий вчерашнего вечера он проворочался в постели всю ночь не в силах уснуть – так не терпелось ему докопаться до истины в загадочной истории с ограблением магазина. Утром чуть свет он был уже на ногах.
– Ты куда это? – забеспокоилась мать, раскручивая перед зеркалом бигуди. – Небось, к своему приятелю, опять в футбол гонять, в котов и кошек мяч запускать?
– Не-а, – неуверенным тоном промямлил Колька, не зная, что придумать на сей раз.
Но мать сама выручила его.
– На вот тебе денег, пойди купи хлеба, да смотри, не скорми голубям. А то отцу расскажу, он тебя…
Не слыша последних наставлений матери, Колька кубарем слетел с лестницы во двор и уже через несколько минут что есть силы звонил в дверь приятеля. Ему было необходимо обмозговать с ним одно очень важное дело.
– Чего ты растрезвонился? – отругала Кольку Валеркина бабушка, открыв перед ним дверь, но не впустив в квартиру ни на шаг. – Нет его дома. А и был бы, все равно не пустила. Хватит вам шляться где ни попадя днем и ночью. Все твоей бабушке Надежде Федоровне расскажу.
Колька не стал ждать, когда Валеркина бабушка все расскажет его бабушке, и опрометью выскочил на улицу. «Куда же теперь? – тоскливо подумал он. – Эх, был бы здесь Канчук, он бы все решил. Он голова, а я…»
Колька повесил нос, поковырял концом ботинка грязь в луже, запустил в нее здоровый камень, распугав плескавшихся в воде голубей, и без каких-либо здравых мыслей в голове стал слоняться по городу, пока не вышел на улицу, где был магазин спорттоваров. Вдруг он опомнился, стряхнул с себя остатки нерешительности и прямиком направился на площадь Свердлова, к красному кирпичному зданию с грозной вывеской «Милиция».
Но и за дверями этого важного учреждения, как мы уже знаем, его ждала неудача. Зато на выходе возле доски почета с портретами героев милицейских будней он, к своему немалому удивлению, увидал Валерку Канчукова. Тот стоял к нему спиной и самым невозмутимым образом грязным пальцем подрисовывал усы доблестным отличникам милиции, нисколько не боясь получить от них же взбучку.
– Руки вверх! – услышал он сзади громкий голос и резко повернулся, случайно проведя грязной рукой по своему и без того перепачканному лицу.
– Ха-ха-ха! – расхохотался Колька и тут же получил от приятеля здоровую оплеуху.
Нисколько не расстроившись, он отвесил ему ответную и с нескрываемым любопытством спросил:
– Ты что здесь делаешь, Канчук?
– Тебя жду.
– Как меня? Откуда ты знаешь…
Колькин голос сначала перешел на шепот, а потом и вовсе застрял в горле.
Валерка же, не смутившись, сказал:
– Выследил. Я вот в магазин за запчастями для велосипеда ездил. Цепь надо заменить, эта уже совсем старая.
Тут только Колька заметил приставленный к скамейке велосипед приятеля. Валерка меж тем безучастно глядел на него, не собираясь ни о чем расспрашивать. Зато Кольку так и распирало выложить другу все, что он знал об очень важном деле и чего не знала вся доблестная милиция.
Наконец он не выдержал и первым заговорил:
– Мне нужно, понимаешь, в одно место смотаться.
– Куда это?
– В гаражи, туда, к речке, возле старой бани.
– А мне-то что? – не теряя равнодушия, фыркнул Валерка.
– А ты мне поможешь раскрыть одно дело.
– Какое мне дело до твоего дела?
– Ты ничего не понимаешь. Мне преступников поймать нужно.
– А крокодила тебе поймать не нужно?
На этот раз расхохотался Валерка. Кольку аж передернуло.
– Я тебе как другу по секрету тайну доверить хотел. А ты… ты… Ты струсил, так и скажи.
– Это кто струсил? – стал напирать Валерка.
– Ты! А кто же? – Кольку было не остановить. – А дело идет о жизни Гоши. Он в тюрьме, он вовсе не виноватый. А виноватый Бегемот и Шпингалет еще. А начальник милиции дурак. А я…
– Какой дурак? Какой шпингалет? Какой Гоша?
Валерка перестал смеяться и с недоумением глядел на раскрасневшегося от сильного волнения друга, а потом взял в руки велосипед и вывез его на тротуар.
– Поедем, – строго сказал он.
– Куда? – на этот раз не понял Колька, все еще не пришедший в себя.
– В гаражи, в тюрьму, куда скажешь. Если твой друг в беде, его надо выручать. Садись на багажник.
Колька, захлебываясь от избытка слов, сбивчиво и перескакивая со слова на слово, мощным потоком выливал все, что знал об ограблении, на голову всю дорогу молчавшего Валерки. Тот мало что понял из бессвязной болтовни приятеля, но одно уловил точно – это то место, куда бандиты увезли на своем фургоне награбленное и куда за ними летел сломя голову по ночному городу их отчаянный преследователь. Когда друзья прибыли к старой бане на берегу узкой речушки, Колька прямо на ходу соскочил с велосипеда и подбежал к гаражу с некрашеными ржавыми воротами.
– Тута, – важно объявил он и ткнул пальцем в тяжелый замок на них.
Однако взгляд Валерки был устремлен куда-то выше. Там, над воротами, он заметил черное пятно: в стене не хватало одного кирпича. Это была отдушина – очень удобное средство для осмотра внутренности помещения. Через минуту Валерка воспользовался им с помощью толстой доски, приставленной к воротам. А Колька, призванный крепко держать ее, чтобы не упала, вместо этого нервно дергался и, заикаясь от волнения, спрашивал:
– Ну, ну, что там?
– Все, как ты сказал. Весь арсенал на месте.
– Ура! – закричал Колька, подпрыгнул на радостях и принял на себя удар упавшему ему на голову Валерки.
– Что это вы здесь делаете? – донесся до обоих чей-то грозный голос.
Приятели несмело подняли головы.
– Дядя Миша, – пролепетал Колька и сел на пыльную дорогу рядом с лежавшим на ней приятелем.
– Никакой я не дядя Миша, а участковый милиционер Дятлов Михаил Михайлович, – строго поправил его человек в фуражке и погонах, – нахожусь на вверенной мне территории с обходом. И есть у меня, граждане, вопрос: чем это вы тут занимаетесь? Покрышки воруете? А ну, живо отвечайте!
Валерка встал, потер ушибленное колено, с недоумением посмотрел на участкового и совершенно спокойно сказал:
– Зачем нам покрышки?
– Не знаю, может, плавать на них.
– Что мы маленькие, что ли?
– Вижу, большие. И глупости у вас тоже большие.
– Никакие не глупости! – возмутился Колька и тоже поднялся с земли. – Мы бандитов ловим, дядя Ми… милиционер.
– Где? Здесь, в гараже?
– Не-а, здесь только их добыча.
– Какая добыча, какие бандиты? Рассказывай толком.
Колька почувствовал себе героем важного исторического события и от волнения позабыл все слова, которые собирался изложить настоящему толковому милиционеру.
– Дело об ограблении вчера вечером спортивного магазина на улице Чернышевского, – пришел на помощь другу Валерка. – Может, слышали, гражданин участковый?
– Ну да!
У милиционера даже фуражка приподнялась над головой. Решительным движением он вернул ее на место, потом отодвинул малолетних ловцов бандитов в сторону, вновь приставил доску к воротам и сам забрался по ней до наблюдательной дырки.
– Так и есть! Настоящее бандитское логово.
Он соскочил на землю и, недолго думая, приказал стоявшему рядом с велосипедом Валерке:
– Езжай к мосту, там автомат на углу. Срочно вызови сюда милицию. Скажи, участковый Дятлов приказал.
– А почему это он? – живо возмутился Колька, неожиданно обретя и смелость, и речь. – Я поеду, а он пусть караулит.
– Как бы не так! Велосипед мой!
– А я… а я… Я зато гараж нашел.
Еще минута, и возле бандитского гаража разыгралась бы настоящая драка, несмотря на присутствие милиционера.
– Вот что, ребята, – перебил их дядя Миша. – Я тут постою в карауле, а вы езжайте вдвоем. Дело серьезное, мало ли что. Да куда же вы? Велосипед забыли…