В руинах времени

Он резко развернулся и пошёл по длинному коридору к двери. Свет в комнате погас. Я метнулась к окну и стала ощупывать рамы в попытках его открыть. Наконец я наткнулась на холодный выступ, потянула его и окно поддалось, створка плавно отъехала в сторону. В лицо повеял прохладный воздух с запахом пыльцы. Я выскользнула на улицу и тут же присела, прислушиваясь к окружающим звукам. Кажется никого, только из дома доносились шаги и грубые голоса. Надеюсь, у Кустова не будет проблем из-за меня. Я вытянула руку вверх и аккуратно задвинула оконную раму на место. Затем поползла вдоль дома, то и дело натыкаясь на ветки и путаясь ногами в зарослях плюща. Из окон надо мной лился яркий свет, освещая кусты вокруг дома, я же, прижимаясь к стенкам, оставалась в тени. Наконец, я увидела блестящую трубу позади дома. Покидать убежище было страшно, но нужно спешить, кто его знает, сколько тут у них растягивается это время. Набрав в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, я медленно стала продвигаться сквозь заросли, стараясь издавать как можно меньше звуков. Наконец, сад закончился. Я стояла и смотрела на равнину, залитую голубоватым свечением. Луны не было, похоже свет источает сама поверхность камня, днём кажущаяся белой и пыльной, а ночью превращающаяся в прекрасное мерцающее поле. Я медленно шагнула на камень. За спиной осталась зелёная стена буйной растительности и уютный домик с гостеприимным Кустовом. Впереди…

Слева от меня что-то щёлкнуло, я резко повернулась и, не успев рассмотреть подошедшего, рванулась с места и что было сил помчалась по полю. Хватит любоваться здешними пейзажами, пора возвращаться домой. Я неслась по светящемуся камню и пыталась представить свой двор, но в голове мелькали всякие картинки, то белые развалины дома, то берег реки с тополями… Никак не получалось сконцентрироваться. За спиной просвистело и по ногам ударил упругий кнут, мгновенно обмотавший лодыжки, ноги взметнулись в воздух, я полетела вниз, стремительно приближаясь своим лбом к каменистой поверхности враждебной планеты. Предчувствуя удар, я зажмурилась и увидела зелёную поляну, моих друзей, с хохотом бегающих по двору…

Шмяк! Тело ударилось о мягкую землю. Я провела руками вокруг себя и нащупала упругие стебельки трав, с упоением я погрузила пальцы в тёплую влажную землю. Ура! Проснулась! Я приподнялась на локтях и обнаружила, что лежу прямо посреди поляны, на которой мы иногда играли в футбол или бадминтон. Вокруг поляны росли кусты рябины и черёмухи, надёжно укрывая спортивную команду от посторонних глаз.

– Сашенька! – подбежавший Лекс был бледный и запыхавшийся, он помог мне встать и стал осматривать мою изодранную на спине футболку и грязные шорты. Заметив ссадины, он подул на них и спросил – больно?

– Нет.

– Саш… – начал он что-то говорить, но тут подбежали остальные ребята.

– Сашка, что с тобой случилось?

– Я споткнулась и упала. – сказала я чистую правду.

– А где ты была-то? Мы всё обыскали! Хотели уже бежать к твоей бабушке.

– Что, так долго искали? – я хотела понять, сколько времени я отсутствовала.

– Конечно долго, минут 15-20.

Долго! Да меня там два раза чуть не убили, я прошла километры по какой-то неизвестной планете, а у них тут прошло всего пятнадцать минут?

– Ну и где ты была? – строго спросил Саня.

– Я к пруду бегала.

– Зачем?

– Ну так, захотелось.

По Сашкиным глазам я видела, что он нисколечко мне не верит, но, как настоящий друг, не стал расспрашивать при всех. Весёлые игры возобновились, но мне уже не хотелось в них участвовать. Сославшись на усталость, я ушла в сторонку, а потом залезла на раскидистый ясень и стала смотреть сквозь зелёную крону дерева на закат. Чем ближе солнце приближалось к вершине виднеющегося холма, тем в большее количество красок окрашивалось небо. Тёмно-синее на востоке, ярко-голубое над моей головой оно постепенно переливалось в розовый оттенок, сгущающийся к горизонту. Нигде я больше не видела такого волшебства чистых красок, в большом городе никогда не бывает такого неба, там оно вечно закрыто сероватой дымкой, но здесь, в Михайловске, воздух прозрачен и ничто не мешает впитывать в себя чудеса природы. Долго побыть одной мне не удалось. Вскоре ко мне на дерево забрался Лекс и расположился на соседней ветке.

– Так и знал, что ты здесь.

Я улыбнулась. Мы могли часами сидеть в этом тайном месте, болтая и открывая друг другу свои детские мечты и секреты.

– Саш, расскажи мне, что случилось? Ты же не к пруду ходила. Я был там, искал тебя.

На мои глаза навернулись слёзы.

– Ты подумаешь, что я сумасшедшая.

– Не парься, я уже давно так думаю. – обрадовал друг.

Врать ему я не любила и не умела. Как-то изначально повелось, что он, будучи старше на два года, взял на себя заботу обо мне. От его внимания не ускользала ни одна мелочь в моём настроении и он, единственный, умел правильно подобрать нужные слова в любой ситуации.

На улице заметно стемнело, в нашем надёжном убежище пролегла тень и придала таинственную лёгкость разговору. Я рассказала ему абсолютно всё, что запомнила из своего приключения. Он сурово молчал, насупив брови. Я с надеждой спросила:

– Теперь понимаешь, что это был сон, или галлюцинация, видимо я ударилась головой, когда споткнулась и упала.

– Тогда где же ты была всё это время? И откуда такие царапины на спине и локтях?

– Не помню! Возможно, я где-то бродила, но в голове у меня был этот бред, и я не понимала, что делаю.

– Саш, – мой лучший друг смотрел на меня глазами, полными боли. – это был не сон. И не бред. Я бежал за тобой и видел, как ты споткнулась и упала в кусты. Я подбежал через пол секундочки. Тебя там уже не было.

После того первого случая, происшествия долго не повторялись и впечатления постепенно сгладились, превратившись в неясные воспоминания детства. Но, спустя лет пять, когда мы били уже тринадцатилетними подростками, меня снова «выбросило» из реальности. Не буду описывать все подобности, скажу лишь, что в тот раз я отсутствовала недолго, «волна» застигла меня зимой, по дороге к учителю математики, к которой я ходила на дополнительные занятия, чтобы подтянуть алгебру. Исчезла я, когда шла в сторону её дома, а появилась снова уже в её подъезде, двумя этажами выше нужной квартиры. Растерявшаяся, не зная, сколько прошло времени, я спустилась по лестнице и позвонила в дверь учителя. Оказалось, что я опоздала всего на пять минут. Извинившись и сославшись на то, что поскользнулась, упала и отряхивалась от снега, я прошла в дом и мы начали урок. После этого «волны» стали пугать меня с завидной регулярностью. Раз или два в год я оказывалась в неведомых мирах, но Кустова мне встречать больше не довелось. Конечно же, я обо всём рассказывала Сашке, которому даже не приходило в голову, что я фантазирую. Наоборот. Это я убеждала его, да и себя саму в том, что я страдаю каким-то видом сумасшествия, даже хотела признаться во всём маме, но друг стал горячо уговаривать меня не делать этого. Должна признать, что со временем случаи стали происходить всё реже и реже, а за последние три года и совсем ни разу не повторились.

Тем не мене, я бы предпочла совсем отказаться от подобной практики кочевать по Вселенной. Сидя в автобусе, по дороге в школу, либо гуляя по шумным улицам города, я смотрела на спешащих куда-то людей, озадаченных разными проблемами, либо беззаботных и неторопливых прохожих и думала, как же хорошо вот так спокойно ходить по миру и не бояться, что в любой момент ты можешь оказаться на неведомой планете. Как хорошо жить и не знать, что по космосу можно путешествовать без помощи ракет и топлива, без скафандров и надёжных напарников. Я бы предпочла не знать о существовании иных, кроме нашей Земли, обитаемых планет. За что мне эта исключительность?

Морс совершенно не планировал покидать моих коленок. У меня уже затекли ноги, а он только поудобнее укладывался при каждой моей попытке аккуратно поменять позу. Дотянувшись до стола я взяла кружку и стала пить чай. Я вспоминала все свои «выпады» из реальности и всё больше убеждалась, что сегодня снова столкнулась с волной.

– Саш, подумай, чем сегодняшний случай отличался от прежних? – настаивал на продолжении разговора Лекс.

– Пожалуй только тем, что я осталась в своём мире.

– Вот именно, подумай, что ты сама делала не так, как всегда?

Я напрягла мозги, но ничего конкретного вспомнить не могла.

– Честное слово, не знаю. Разве что… раньше волны приходили за мной, когда я была одна или с тобой. И ещё, перемещения происходят в момент моего падения, а сегодня волна сама подтолкнула меня, можно подумать, что я случайно оказалась на её пути, и… – я задумалась. – когда я почувствовала воздействие, я успела подумать.

– О чём ты подумала?

– О том, что сейчас не время выпадать, только не сейчас.

– Хорошо! Это уже кое-что, значит, можно предположить, что ты можешь управлять своими исчезновениями с помощью воли.

– Ничего хорошего. Не хочу я ничем управлять, я хочу ходить по своему городу и знать, что не провалюсь неизвестно куда в следующий момент.

– Желание похвальное, но невыполнимое. Судя по всему, выбора у тебя нет. Послушай, раз уж это снова началось, мы должны начать действовать. Раньше мы были детьми и кроме разговоров ничего не предпринимали.

– И что, интересно, мы можем предпринять сейчас?

– Мир огромный, в нём полно людей, занимающихся изучением необъяснимых явлений, целые научные институты исследуют возможности человека, пока неизвестные науке.

– Ты хочешь отдать меня на лабораторные опыты? Правильно!

– Не тебя на опыты, мы сами начнём опыты над «волнами», я лично не собираюсь ждать, когда одна из них отправит тебя в соседнюю галактику без обратного билета.

Всё предельно ясно. На самом деле, мой друг уже давно вооружился необходимой информацией, но держал карту в рукаве, пока меня ничего не беспокоило. Теперь же он полон решимости действовать и ничто не сможет его остановить. Он стал рассказывать мне о людях, готовых попытаться помочь разобраться в моём случае. Морс мерно сопел у меня на коленках, согревая своим упругим брюшком и, под бормотание Лекса я задремала в мягком глубоком кресле.

Утро началось с запаха кофе, который я почувствовала, ещё не открыв глаза. «Бабуля, что же ты делаешь, сейчас ведь опять всё подгорит, нужно скорее вставать, пока не запахло испорченным завтраком и мчаться на кухню, выводить оттуда войска, пока конфликт не перерос в вооружённый». За окном было уже светло. Я потянулась и…с ужасом обнаружила, что не могу поднять голову. Вообще! Я ощупало своё лицо, погримасничала, проверяя, работают ли мышцы и изо всех сил напрягла шею, пытаясь оторвать голову от подушки – результата ноль, и более того, голову пронзила боль, словно тысячи иголок впились в неё. Успев вспомнить симптомы всевозможных страшных заболеваний, я в отчаянии рухнула на место. Ну всё, конец мечтам и планам! Не суждено мне стать известным фотографом, моя жизнь закончилась, не начавшись. И тут я почувствовала, как тяжесть в буквальном смысле слова сползает с моей головы. И перемещается, ступая мягкими лапками вдоль моего тела, залазит на одеяло и взгромождается на грудь в обличие пятнистого шерстяного чуда.

– Морс! – заорала я, – ты что тут делаешь?

И только сейчас до меня дошло, что я не дома. Оказывается, я уснула у друга. На полу, вдоль кровати был расстелен синий надувной матрас, место ночёвки Сашки. Сдвинув кота, я встала и пошлёпала умываться. Ну и вид! Зеркало безжалостно отразило помятое лицо и всклоченные волосы, из которых Морсик умудрился свить себе гнездо, где благополучно и продрых всю ночь. Умывшись прохладной водой я, как сумела, распутала кудри, заколола их на затылке и пошла в кухню. Сашка в серых тренировочных брюках и синей майке хлопотал над сковородой, его русые волосы всё ещё были растрёпаны после сна.

– Тебе помочь? – спросила я друга.

– Лучше не надо, – с шутливой угрозой отказался друг. – знаем мы как вы готовите, госпожа бабушкин баловень.

Я хихикнула, Сашке прекрасно известны все таланты моей бабули, но, тем не менее, он постоянно подтрунивал над моей несамостоятельностью, дескать, живу с мамой и бабушкой, которые всё за меня делают. Конечно, это совершенно не так, каждый в нашей семье живёт своей маленькой самостоятельной жизнь, но так уж повернулись обстоятельства, что в силу своей увлечённости фотографией, опять же тянущейся из детства, я реже всех бываю дома.

– Кстати, о бабушке, я же вчера сказала ей, что скоро приеду, а сама осталась у тебя.

– Не страшно, что я ценю в двадцать первом веке, так это сотовую связь и интернет. Не волнуйся, я позвонил Анне Георгиевне, и сказал, что ты очень утомилась за день и уснула.

Я поморщилась.

– Представляю, что наговорила тебе бабуля.

Сашка захохотал.

– Ничего особенного, но когда я ей сказал причину твоего отсутствия, она мне выдала, – Саня прокашлялся и, смешно подражая интонации бабули, процитировал: – молодой человек, как бы я хотела думать, что вы мне лжёте, а сами собрались заниматься там совсем другими вещими.

Лекс снова рассмеялся, а я закрыло лицо руками. Ну бабуля! Ещё жалуются на молодое поколение, якобы оно дурно воспитано. Но моя бабушка порой выдаёт такие речевые крендели, что даже я впадаю в краску.

Мы позавтракали, и я стала собираться на работу. Проверила, убрала ли вчера в рюкзак карту памяти с материалами, отснятыми днём. Положила пропуск в наружный

нагрудный карман ветровки, чтобы легче было его доставать на ресепшене, потрепала по голове дремавшего на огромной кровати Маэстро, за что получила в ответ грозное шипение – не сметь тревожить сон его величества, царя всея квартиры. Сашка уже стоял в прихожей и вертел в руках ключи от машины. Он твёрдо вознамерился отвезти меня в редакцию, чему я, собственно, не собиралась сопротивляться, не было ни малейшего желания толкаться в автобусе в час пик.

Когда «девятка» невероятного баклажанного цвета остановилась у главного входа, скрипнув тормозами, я подхватила рюкзак и собралась выходить. Но Сашка задержал меня.

– Саша, я сегодня сгоняю к одному человеку, попробую договориться, чтобы он принял нас.

– Ты всё об этом?

– Конечно, я же сказал тебе вчера, не стану спокойно наблюдать, как ты уплывёшь на гребне очередной волны.

– Может и не уплыву. – после отдыха мне вчерашнее происшествие уже не казалось таким мистическим.

– Подруга, это не было ни вопросом, ни предложением, я сообщил тебе факт.

– Хорошо, там посмотрим. Я поскакала сдаваться. А ты чем займёшься?

– Созвонюсь с заказчиком, договорюсь о встрече. Дик уже подсох, можно обменивать на приятные хрустящие бумажки. – Сашка говорил о деревянном хаски, временно обитающем на его лоджии. – потом свожу Лику в ресторан, а там как пойдёт.

– Ладно, Казанова, удачи. – я чмокнула друга в щёку и побежала в сторону стеклянных дверей.

Естественно, карман куртки снова заело, и я стояла перед девушкой-администратором, бормотала «сейчас, сейчас, секундочку, у меня есть пропуск» и натянуто улыбалась. Всех сотрудников здания я ещё не знала в лицо, и конечно не ожидала, что кто-то может знать меня.

– Ты же Саша, новенький фотограф из «Пульса»? – с приветливой улыбкой спросила Жанна, имя я прочитала на бейджике, прицепленном на голубую рубашку с высоким воротом.

– Да. – удивилась я.

– Проходи, Саш, можешь не мучиться с замком. У нас тут есть фотографии сотрудников и постоянных посетителей, мы обязаны знать всех в лицо. – Жанна снова улыбнулась.

– Здорово, спасибо, Жанна!

Я поднималась в лифте и не переставала удивляться словам администратора. Надо же – знать всех в лицо, с ума сойти! Я пыталась понять, как это работает, не сидят же они по вечерам дома перед кипой наших фотографий с подписанной на обратной стороне основной информацией о данном «лице», и не учат их как экзаменационные билеты? Нелепое предположение, но лучшего я пока придумать не смогла.

Поднявшись на этаж, где разместился офис журнала «Пульс Мегаполиса» я сразу же прошла по длинному гулкому коридору к кабинету главного редактора. Когда он принимал меня на стажировку, то попросил в первое время все наработки приносить лично ему, чтобы он мог сразу оценить, подхожу ли я им как постоянный сотрудник. Атмосфера в коллективе журнала была дружеская и мне сразу же запретили «выкать» с кем бы то ни было. Европеизируемся, что тут скажешь. Хотя, надо признать, такой подход значительно облегчает работу. Я постучала в серую пластиковую дверь главреда и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Лёха Борисов, высокий, черноволосый с аккуратной стрижкой и тонким интеллигентным лицом, сидел с прямой осанкой перед компьютером и что-то сосредоточенно печатал, сдвинув к переносице густые тёмные брови. Он взглянул на меня и кивнул, приглашая сесть на серый стул, стоящий напротив редакторского стола.

– Принесла материалы по машинам?

– Да, вчера уже было поздно, когда я закончила, не стала даже звонить тебе.

– Хорошо, давай посмотрим. – Борисов, непревзойдённый профессионал в своём деле, говорил спокойным тихим голосом, вне зависимости от ситуации. В первое время мне казалось, что он слишком суров, но это не так, просто он относится к работе с чрезвычайной серьёзностью и старается уследить за всем и сразу. Узнавая его ближе, я поражалась, сколько всевозможных мелочей он способен одновременно держать в своей голове, при этом не проявляя ни волнения, ни паники. Совершенно уникальный человек, по моей скромной оценке.

Я протянула ему плоскую коробочку с флешкой и сложила руки у себя на коленях, скрестив пальцы и ожидая вердикта начальника. Он просматривал кадры и его высокий лоб разглаживался, время от времени он вскидывал правую бровь и слегка наклонял голову набок, что явно говорило о его удовлетворённости моей работой. Наконец он отвернулся от экрана, посмотрела на меня и постучал по столу длинными аристократическими пальцами.

– Потрясающе! – выдал он.

– Правда? – довольная, я сияла неприкрытой радостью, не в силах сдержать улыбку.

– Серьёзно. Признаюсь, твоё назначение в авто-рубрику было моим личным экспериментом. Мне хотелось посмотреть, как увидит автомобили человек, далёкий от автопрома так же, как механик далёк от продукции «Герлен».

– Но зачем, – искренне удивилась я.

– Затем, что нужно уходить от банальностей. Фотограф мужчина, хорошо разбирающийся в автомобилях в первую очередь обращает внимание на что?

– На что? – тупо повторила я.

– На важные технические характеристики конечно. На особенности кузова, на геометрию стекла и прочие нюансы. А читателю это зачем?

– Зачем? – опять пробубнила я, сбитая с толку.

– Вот именно, ни за чем. Если статью увидит мужчина-автолюбитель, ему эти подробности ни к чему, он всё это итак знает, а если не знает, то может прочитать на сайте дилера. А если фото увидит женщина, то ей и вовсе не интересно, какие диски на колёсах машины. Ей главное что?

– Что?

– Что машина офигенная и смотрится как бриллиант высочайшей огранки. Что ты с блеском и продемонстрировала своими фотками. – подвёл итог Лёха. – в общем так, по машинам у нас пока всё, я сегодня отберу нужные кадры и сам отправлю в печать.

– Хорошо, спасибо Лёш. Может мне ещё какую-то работу взять?

– Да, я хотел тебя немного нагрузить. Наташка из косметики заболела, замени её на недельку, зайди к ребятам, они тебе объяснят, что именно надо фотографировать.

– Ладно, я побежала.

– Давай.

Я снова вышла в коридор и потопала в сторону «косметички», как здесь для ясности называли кабинет, в котором готовили колонку о парфюмерных и косметических магазинах, местной фабрике «Калина» и прочих красивостях. В маленькой комнатушке было всего два стола, один сейчас пустовал, за вторым скучала Женя – ответственная за текст косметической колонки. Она тоскливо смотрела в окно и лениво мешала чай тоненькой серебряной ложечкой в большой кружке с надписью: «Л’этуаль» и логотипом торговой компании.

– Привет. – поздоровалась я.

– О, привет, Сашка, наконец-то! Лёха говорил, что отдаст мне тебя в помощь. – оживилась девушка. Маленького роста, пухленькая, с курносым носом и роскошными блестящими локонами, выкрашенными в цвет зрелой пшеницы, она представляла собой верх женственности и сексуальности. Всегда готовая к бурной деятельности и шумным развлечениям, она физически страдала от вынужденного бездействия. – слушай, мне тут скинули инфу, что в «Золотом Яблоке» намечаются мероприятия, но без фотографа мне там делать нечего. Давай наведём тебе марафет и рванём, начало в двенадцать, успеем ещё перекусить по дороге.

– Да мы можем прямо сейчас ехать.

– Ну уж нет. Раз ты ко мне попала, живой от меня не уйдёшь. Давай, садись сюда, повернись лицом к окну, так, посмотрим. Одежда у тебя… н да… – она с упрёком окинула мои джинсы и хлопковую футболку с изображением единорога, это она ещё мою голубую ветровку-пенсионера не видела, порадовалась я, – ну, будем считать, что это спортивный стиль, хорошо, подберём тебе естественный макияж и выделим скулы тонером. Будешь красоткой.

Мужественно выдержав экзекуцию, я посмотрелась в зеркало. Стыдно признаться, но такого эффекта я не ожидала. Минимум косметики в короткий срок преобразили моё лицо. Большие наивные глаза в обрамлении густых, подкрашенных коричневой тушью ресниц, вдруг перестали быть наивными, а стали вполне себе загадочными. Чуть заметные румяна придавали скулам эффект лёгкого загара, а прозрачный блеск для губ завершал образ и создавал немного игривое настроение.

– Шикарно! – радовалась Женя. – пятнадцать минут всего заняло. Правда же не сложно провернуть такое с собой каждое утро?

– Наверное, – смущённо промямлила я.

– Не наверное! Чтобы всегда теперь так ходила, поняла?

Я неуверенно кивнула, сомневаясь, что в моём арсенале осталась хотя бы одна живая тушь. Это я ещё не знала, что в торговом центре сегодня днём Женька заставит меня накупить целый мешок всевозможной косметики.

– Ну всё, – скомандовала девушка, – рванули! – и мы отправились добывать эксклюзивную информацию для нашего журнала.

Вечером я проверила свой сотовый, ответила в «вайбере» на требования Сашки отчитаться о том, как прошёл день, успокоила его, сообщив, что «провалов» больше не было и без сил завалилась спать. На следующий день мне не нужно было ехать в редакцию, с утра я отправила на имейл главреда снимки из парфюмерно-косметических магазинов и, запасшись огромной кружкой с растворимым кофе, за который меня постоянно упрекает Лекс, углубилась в просмотр новых снимков моих однокурсников-фотографов, выложенных в Инстаграм. Все мы активно готовимся к выпускным экзаменам и защите диплома, параллельно оттачивая своё мастерство фотографии, лекции для нас уже не проводятся, месяц назад мы вышли на преддипломную практику, многие устроились на работу, некоторые же выбрали свободное плавание в поисках своего творческого я, в общем, дружные ранее ребята разбрелись в разные стороны, всё общение нашего курса теперь происходит в основном в соцсетях. Пролистав работы моих одногруппников, я открыла папки на рабочем столе, носящие незамысловатые названия: «Новая папка 1», «Новая папка 2» и далее по списку, и стала приводить в порядок свои собственные фотографические наработки. Всё лишнее – безжалостно в корзину. Так. Теперь создать тематические папки и придумать оригинальные названия… Вот с оригинальностью у меня туго. Я могу увидеть нечто прекрасное в самом банальном и передать это на снимке, но вот чтобы описать это словами… Со словами я не дружу. Ну вот к примеру, как назвать серию фотографий с городскими пейзажами? Ничего кроме: «Городские пейзажи» в голову не приходило. Банально. Лучше оставлю: «Новая папка 4», конечно, тоже скучненько, но хоть без жалкой претензии на оригинальность.

Время подходило к обеду, дел никаких больше не намечалось, и я приготовилась предаваться пафосной скуке до самого вечера. Сашка не давал о себе знать, вероятно, его свидание с Ликой вчера удалось и имело продолжение, поэтому сама я ему тоже не стала звонить, дабы не создавать другу лишних проблем. Я лениво потянулась и пошла на кухню, за очередной порцией кофе, по пути решая, не лучше ли для разнообразия заварить чай. Дома я была одна, мама, как всегда в школе, а бабушка умчалась на какой-то концерт в Филармонию и, судя по блестящим глазам и торжественному виду, отправилась она туда с кавалером. Ожидая, когда закипит вода, я прижалась носом к оконному стеклу. День-то какой ясный! Пойти что ли, погулять, взять фотоаппарат, сделать пару кадров весеннего Екатеринбурга? И тут подал первые признаки жизни мой сотовый. Звонил Лёха Борисов.

– Да, привет Алексей.

– Привет, Саша, ты где? – голос у главреда был мрачный и я напряглась.

– Дома, ты же мне сказал сегодня отдохнуть. Фотки с косметикой я тебе утром отправила, не дошли разве?

– Дошли. Сейчас не о них. Срочно приезжай в редакцию, здесь поговорим.

– Скоро буду.

Я понеслась в комнату, натянула джинсы и тонкий светло-зелёный свитер, запрыгнула в свои верные старые «найки» и, захлопнув дверь, на бегу всунула руки в рукава ветровки. Лифт даже вызывать не стала, вихрем помчалась с седьмого этажа по лестнице вниз. Выскочив на улицу, я растерялась, что же делать, мчаться на остановку или поймать такси? Пробок нет, можно и на автобусе доехать до центра города. Но я понимала, что поездка в общественном транспорте сведёт меня с ума. Я совершенно не представляла, что могло случиться, чтобы меня так срочно вызвали на работу, да ещё этот Лёхин убитый голос… Почти не думая я вышла к проезжей части и вытянула руку. Сразу же возле меня притормозила старенькая иномарка. Запрыгивая в салон, я выкрикнула водителю адрес редакции и ссутулилась на заднем сидении. Зубы выстукивали бодрую чечётку, руки противно дрожали, а в голове роились мысли, одна неприятнее другой.

– Присаживайся, Саша, – Алексей кивнул на стул.

Я послушно села, прямая как палка и напряжённая, словно высоковольтный провод. Главред потёр лоб ладонью и начал разговор.

– В общем, дело такое. Меня сегодня вызывали в полицию. Это по поводу того автосалона, где ты недавно фотографировала, помнишь?

– Ага, – пропищала я, – позавчера. Я что-то не так сделала?

– Не ты, но тебе тоже нужно сходить к следователю. У них в тот день, точнее в ночь после твоего визита, угнали самую дорогую машину.

Воздух перестал поступать в лёгкие и встал острым камнем где-то в районе желудка. В памяти всплыл образ ярко-жёлтой машины, горделиво стоящей на небольшом пьедестале в малом зале салона, над её фоткой ещё долго охал Сашка, рассматривая головокружительную красавицу, как там он её назвал…?

– Бентли Континенталь – продолжил мою мысль Лёха.

– Но как? – изумилась я – у них же там всё под камерами, и сигнализация, наверное, тоже…

– Как, будет выяснять следователь. Они опрашивают всех, кто в тот день был в салоне или рядом с ним. Меня попросили предоставить твои снимки в полицию, я уже отправил диск с курьером.

В дверь постучали и кабинет вошёл незнакомый молодой человек. Он был не менее мрачен, чем мой начальник.

– Вот, Лёха, держи, шеф отправил тебе копию видео, которое ты просил.

– Спасибо, Вадим,      с меня причитается!

– Сочтёмся. – кивнул незнакомец и они попрощались.

Алексей достал из пакета флешку и воткнул её в компьютер.

– Ну что, Александра, глянем, как ты там работаешь? Давай, иди сюда.

Ничего не понимая я прошла за стол редактора и встала рядом с ним. На флешке оказалось видео с камер наблюдения автосалона. По залу сновала моя маленькая копия, занимая всевозможные позиции и, то и дело вскидывая огромный фотоаппарат.

– Как вы достали видео? Разве такое возможно?

– Как видишь, возможно. Поддерживаю с начальником охраны взаимовыгодное сотрудничество. А как иначе? Надо же подстраховаться. – он перематывал видео вперёд и, наконец, дошёл до того места, когда мы со старшим менеджером оказались в ВИП-зале. – вот она. – Алексей указал на жёлтую машину, вокруг которой крутилась моя фигурка. – ну и чего ты вокруг неё так долго отиралась? – недовольно заворчал главред. – надо оно тебе было?

Я опять впала в панику.

– Это плохо, да? Меня теперь посадят? – спросила я гнусавым от страха голосом.

Главред окинул меня удивлённым взглядом и неожиданно захохотал. Первый раз вижу, чтобы он так искренне проявил свои эмоции. Просмеявшись, он хриплым голосом сказал:

– Тебя? За угон Бентли? Сашенька, ты переоцениваешь нашу роль в произошедшем.

– Тогда почему ты так недоволен моим вниманием к машине?

– Да нет, это я так, чтобы поворчать. Понимаешь, сам факт участия журнала в уголовном процессе неприятен. Не думаю, что будут какие-то последствия, но всё же.

– Но мы ведь журналисты, я думала, нам наоборот на руку способность оказаться в гуще событий.

– Смотря каких. Мы же не криминальная газета, мы пишем о мирной и богатой жизни города. Понимаешь разницу?

– Конечно. – кивнула я.

– Так вот. Сейчас поедешь к следователю, вот повестка для тебя, – он протянул мне небольшой серый лист бумаги и продиктовал номер кабинета, – ничего лишнего не говори. Оптимальный вариант: ничего не видела, не слышала, ни с кем, кроме персонала не общалась. Для нас это так, формальность. Фотографии мы предоставили в полном объёме. Поняла?

– Да.

– Ну всё, иди. Раньше сядешь – раньше выйдешь. – обнадёжил он меня. – и позвони мне потом, сразу как освободишься. Ясно?

– Конечно.

На негнущихся ногах я вышла из здания редакции, прошла дворами до проспекта Ленина и пошла вниз по тротуару. Не поеду на автобусе, тут до Главного Управления шагать всего три остановки. Лучше, пока иду, постараюсь успокоиться и привести мысли в порядок. «Я просто свидетель, – убеждала я сама себя. – я благонадёжный, законопослушный гражданин, я не угоняю дорогие машины, я вообще не умею ездить за рулём». Надо же было попасть в такую нелепую ситуацию. Подумать только, сама, собственными ногами иду в учреждение, где полно полицейских. Да что там, одни полицейские. Оставалось надеяться, что я не грохнусь в обморок при виде первого же служителя закона.

Высокое серое здание с узкими окнами важно расположилось на перекрёстке проспекта Ленина и улицы имени Маршала Жукова. Куда там мне? На шестой этаж, кажется. Подойдя к пропускному пункту, я представилась и показала повестку. Мне выписали и вручили временный пропуск. Путь был свободен. Я вызвала лифт и стала ждать. Собственно, пока ничего страшного не случилось. Никто не делал попыток арестовать меня за какое-нибудь страшное преступление, на меня вообще никто не обращал никакого внимания. К лифту подошли трое девушек в гражданской одежде и со стопками документов в руках. Они переговаривались между собой на служебные темы, им даже не пришло в голову взглянуть на меня. Я заметно успокоилась и подумала: «Вот значит, что это такое – смотреть своему страху в глаза».