Многогранность
– Снег…
– Да ты наблюдательный, Джениус, – скептично заметил Марко.
Ему все еще было не по себе от слов Шенена. Действительно, он мог бы заняться чем-нибудь другим. Или даже тем, что он по-настоящему любил. Хотя для этого пришлось бы уехать подальше отсюда.
Но каждый раз он уговаривал себя: «еще один заказ с Дженом. Он же не справится без меня». Может, и правда стоило перестать считать его истину своей… Но это дело в любом случае придется завершить. А потом, может, он будет делать то, что у него на самом деле хорошо получается.
– Есть какие-нибудь новости, Хранитель Данте? – спросил Марко у заказчика, когда они сели рядом с ним на холме.
Из-за снега и побелевшего неба море Истины казалось сиреневым.
– Да. Главную новость вы узнаете сами. Скоро о ней заговорит весь мир, – Хранитель Иллинтон тяжело вздохнул. – А пока вы должны знать, что Маршал Лионель скоро будет в Ашере.
– Он же отправлялся за Шененом в Флаверн.
Данте задумался на секунду. Его брови чуть сдвинулись.
– Он вовремя уехал оттуда.
– У нас есть одна проблема, – сказал Джениус. – Кошка говорит, что Шенни светится. И его невидимое поле растет, когда он чем-то доволен. Я так подозреваю, что не только моя сестра может увидеть это поле.
– Конечно, – кивнул Данте. – Сам Маршал весьма сведущ в этом. Такие люди наверняка есть и в отряде Лионеля. И среди Серых Мастеров. А слуги Тьмы и вовсе очень чутки к таким вещам.
– Замечательно! – радостно отозвался Марко.
Хранитель усмехнулся.
– Если бы все было легко и просто, я бы не нанимал вас.
– Меня, например, еще кое-что беспокоит, – опять подал голос Джен. – Мы видели в Ашере Роланда Серебряного, знаем теперь, где Лионель. Но вы уже давно обещаете нам еще и слуг Тьмы. Где они?
– Хороший вопрос… – Данте внимательно посмотрел на них обоих, будто оценивая, достойны ли они знаний. – Сведения, которые я вам иногда сообщаю, известны мне от богини Онори. У нее множество глаз, некоторые из них могут видеть сквозь пространство и время. Хотя она в большей степени присматривает за Навью, но может видеть и другие миры, хоть и не так хорошо. Но есть вещи, которые она увидеть не в силах.
– Служителей Тьмы? – пожал плечами Марко. – Я-то думал это кучка чокнутых фанатиков, любителей погадать на внутренностях козы и поплясать голыми на ведьминой горе.
– В основном, – улыбнулся Данте. – Но у служителей Тьмы тоже есть связь с Навью. И ее темной богиней – Нинель.
– Но ведь повелительница Нави – Онори, – почесал голову Джен.
– Да. Навь, которую видим мы с вами, принадлежит Онори. Но этот мир многогранен. И все грани существуют одновременно в пространстве и времени.
– Ничего не понятно, – пожал плечами Маркус.
Тогда Данте велел им встать. Он поднес правую руку ко лбу Джениуса, а левую – ко лбу Марко. Когда они через мгновение открыли глаза, то поняли, что стоят на том же холме, но только вот вокруг все изменилось. Море Истины стало почти черным, вместо снега все покрылось пеплом и золой, будто они тоже просыпались с неба. Берег был усыпан осколками стекла.
Деревья разрослись густой красной листвой, но не осенней, а таков, по-видимому, был ее основной цвет, напоминающий свежие пятна крови. На некоторых ветках висели диковинные плоды, но их ни в коем случае не хотелось попробовать. Трава под ногами тоже была красной.
На горизонте виднелись величественные горы, в том числе несколько угрожающего вида вулканов.
Не считая легкой атмосферы безысходности, пейзаж можно было назвать по-своему прекрасным.
– Это царство Нинель, – тихо произнес Данте, оглядываясь по сторонам. – Сегодня оно такое.
Похоже, что он тоже не часто здесь бывал.
В кустах за их спинами раздалось громкое рычание, и Хранитель поспешно приложил руки ко лбам своих спутников.
Марко думал было, что сейчас увидит занесенный снегом пляж, но, открыв глаза, тут же зажмурился, не в силах совладать с буйством красок. С трудом приподняв одно веко, он разглядел небо, которое сияло сразу всеми цветами радуги, солнце совсем терялось на небосклоне и выглядело как-то бледно.
Фиолетовое море по-прежнему было фиолетовым. Только в нем активно плескались некие существа, похожие на расписные пряники. У них были остренькие мордочки и ласты с хвостами. Они выглядели вполне мило, но только вот Марко заметил, как один пряник набросился на другого и принялся зверски его рвать.
Вулканы здесь тоже имелись, но они свисали с неба, а из жерлов прямо в море текли воды малинового цвета, похожие на кисель. На кривые деревья страшно было смотреть – что на них только не росло – часы, шляпы, инструменты, предметы гардероба, части тела. Вечная аллея была сплошь засажена деревьями, на которых росли только панталоны. На верхних ветках – больших размеров, на нижних – маленькие, детские.
– Меня сейчас стошнит от переизбытка цвета, – с трудом проговорил Джен, озираясь по сторонам.
– Это Навь Доктора Че – бога безумия, – пояснил Данте. – Все знают, что у него довольно-таки необычный вкус.
И мягкая ладонь Хранителя снова коснулась лба Марко. Заснеженный пейзаж Нави, где правила богиня Онори, теперь уже не казался таким удивительным, как прежде. Хотя за время их отсутствия море Истины и тут стало обитаемым – судя по торчащим плавникам, здесь теперь плавали белые акулы.
Данте посмотрел на них с интересом, но тут же вернулся к разговору.
– Слуги Тьмы поклоняются Нинель. Онори просто не видит их, как не видит ничего, связанного с другими обликами Нави.
– Сколько всего слоев у Нави? – заинтересовался Марко.
Он слышал о разных богах. По-видимому, они обитают тут…
– Трудно сказать, кто-то говорил, что их число стремится к бесконечности. Каждая сильная сущность способна создать свою Навь.
– А вы можете, Хранитель Данте? – спросил Джениус.
В его голосе сквозило легкое пренебрежение и насмешка. Похоже, его не так сильно впечатляла Навь и ее чудеса.
Хранитель немного улыбнулся.
– Пока что нет, – покачал он головой. – Возможно, позже. Но не в этом физическом теле. К тому же, у меня слишком много обязанностей в Яви…
– И привязанностей, – криво улыбнулся Джен.
Марко подумал, что за этой беседой и осмотром достопримечательностей Нави прошло довольно много времени от ночи.
И тут Хранитель повел головой и будто прислушался.
– Просыпайтесь. Быстро, – он резко и неожиданно толкнул их.
И вместо того, чтобы опрокинуться на золотистый песок Нави, они вскочили в своих кроватях. Марко тут же потянулся к оружию, краем глаза отмечая, что черный демонский меч уже в руках у его напарника.
Лина-Лин тоже не спала. Кошачьи ушки были навострены, она прислушивалась. Рядом с ней лежал ее маленький меч, клинок, арбалет и подвязка с метательными ножами. Перед сном она все это очень трепетно раскладывала в пределах досягаемости.
– Что происходит? – спросил Марко, одной рукой сонно почесываясь, а другой притягивая к себе меч.
– Ничего, – сдержанно ответила Лина-Лин, не переставая настороженно водить головой из стороны в сторону. – По крайней мере, я ничего не слышу.
– А чего тогда проснулась? – недовольно отозвался Марко. – Блохи кусают?
Джениус мрачно ругнулся и процедил сквозь зубы:
– Это чертова кошачья интуиция. И ничем хорошим такие случаи не заканчивались.
– Я тоже… – вдруг встрял Шенен. – Тоже что-то чувствую.
– Может это просто запах носков Джениуса? – с надеждой спросил Марко.
– Да, это тоже, – кивнул Шенен. – Но это не вызывает у меня тревоги. К нам приближается что-то еще.
Марко вздохнул и скинул одеяло. Подошел и встал рядом с Шененом, готовый защищать его, когда какая-то неведомая таинственная фигня все же даст о себе знать.
И так как ничего не происходило, оставалось только ждать.
Ее День рождения
Данте стало немного не по себе. Он почувствовал тяжелое спертое дыхание мрака на той стороне. Не было похоже на обычных ее слуг-неудачников… Будто сама Тьма проникла туда из Нави. Или, что еще хуже, из далекого и почти невероятного ада.
При желании Хранитель мог бы попасть в город Ашер, найти кабак «Злые маски», но для этого нужна было определенная подготовка, артефакты, дыры в пространстве. Данте не успеет. Он не мог просто отыскать маленькую лазейку между мирами и нырнуть в нее, как это делала Кошка… Лина-Лин сейчас там, в одной комнате с врагами, и ей угрожает опасность. И Хранитель понимал, что никак не может защитить ее. Да что уж говорить, он не смог уберечь эту девчонку даже от самого себя…
Ни один клинок, стрела или меч не причинили бы ей столько боли, сколько причинил он. Так себе защитник, похоже.
Данте вздохнул. Он не любил вспоминать тяжелый разговор с Мирандой, когда она все узнала. Ему нечего было сказать в свое оправдание. Он не хотел никому причинять боль, не хотел все разрушать. Он ведь носил гордое имя Хранитель, еще до рождения служил Свету, а тут… Меньше всего ему хотелось думать, что это была банальная измена. Нет, все не так, Лина-Лин – совсем другое. Но когда жена все узнала, он понял, что больше не должен видеться с Кошкой.
Еще даже не зная о Проклятье Миранды, он видел тоненькие ниточки вероятностей, энергетические потоки между участниками всех этих событий. И не было не единой возможности будущего для него, Верховного Хранителя Великого королевства, и Лины-Лин, молодой девчонки, только начинающей жить. И почти лишившей его самообладания.
От нее приходили записки – слезные, умоляющие, угрожающие. Она так хотела с ним встретиться. Данте не спешил. Не мог набраться духу, чтобы поставить точку. Разбить ей сердце.
Наконец, он назначил свидание Кошке в «Золотой ладье». В ее день рождения. Он не мог не поздравить ее. И не мог не бросить ее. Все в один день.
Она была пьяная. И заплаканная. Что-то уже почувствовала.
– Мы больше не можем видеться, – сказал он то, что должен был.
И она разрыдалась. Сразу же. Ждала этих слов. Расплакалась так по-женски отчаянно, так по-детски безнадежно. Сползла на пол, свернулась там калачиком и все рыдала, выла, всхлипывала, размазывала слюни и сопли. Он любил ее и такой.
В конце концов, Данте не выдержал и сполз к ней на пол. Обнял сзади это содрогающееся в конвульсиях тело. И у него тоже потекли слезы.
Потом он шептал «тише, тише», наливал крепкую настойку в красивые бокалы из оникса, совал напиток в ее непослушную трясущуюся руку. Потом целовал горько-соленые губы в последний раз.
Ее всю трясло. Она целовала его так, будто от этого зависит ее жизнь. Будто весь кислород для дыхания она получает только через этот поцелуй. Наверное, так оно и было.
Потом Кошка начала что-то рассказывать, весело, взахлеб, шутила и смеялась. Не прошло и часа, как Лина-Лин опять начала биться в истерике.
Хранитель собирался уехать домой. Впервые он не хотел проснуться с ней утром в одной постели. Не хотел увидеть, как она улыбается, почувствовав рядом его тепло. Не хотел смотреть, как она медленно открывает глаза, и как в них внезапно застывает пустота. Как восставшая из небытия память беспощадно парализует движения, замораживает зрачки, уничтожает все мысли кроме одной «мы больше не вместе».
Данте не уехал той ночью, не смог бросить ее одну. Он все это увидел утром – все, чего опасался. Она впервые не вышла его провожать. Кошка лежала и смотрела в потолок.
Как долго она еще так провалялась без дела? Позже он узнал, что ее приемная семья пытается лечить девочку от неизвестного недуга. Она сильно похудела, почти не вставала с постели, разговаривала неохотно.
Хранитель старался не думать об этом. Он не мог ничего изменить. Даже прийти, чтобы поддержать не мог. Его мысли должны были быть заняты решением важных государственных вопросов. «Братство на крови» как раз тогда готовилась к восстанию. Вот кому действительно нужна была помощь. Но и им он не мог оказывать поддержку в открытую. И Миранда тогда переехала в другое крыло. Сложное тогда было время в его жизни.
От Лины-Лин то не было никаких новостей, то она вдруг начинала писать ему по три письма в день, потом опять замолкала. Он прочитывал ее послания по несколько раз, вглядывался в знакомый почерк. И не отвечал.
Тогда она стала писать письма, которые были связаны с делами Ордена. Это был ход конем. Да, она все еще состояла в Ордене Хранителей и понимала, что от такого ценного служителя, как она, Данте так просто не откажется. Тут он не мог не ответить. Не мог отказать ей в деловой встрече. Точнее, убедил себя, что не мог.
Деловая встреча, разумеется, не вышла…Так они узнали про Проклятье.
Тогда Хранитель принял решение услать свою Кошку куда-нибудь подальше от себя. По делам Ордена.
Да, он разыграл идеальную многоходовку. Лина-Лин отправилась на поиски Шенена. Кому, как не ей он мог доверить такое важное дело. При этом она продолжила работать на Орден, и, что очень неплохо, все время находилась под защитой и опекой своего старшего брата. Ей теперь было, чем отвлечь себя от тяжких дум, и она была достаточно далеко от Данте…
Но в данный момент она была слишком близко к неестественно сильному и опасному сгустку Тьмы. При всем своем опыте, Хранитель даже не представлял себе, что бы это могло быть.
Ноги уже сами несли его к дворцу богини Онори. Она всегда отвечала на его вопросы. К тому же, возможно, она сможет увидеть, что творится в маленькой комнатушке таверны «Злые маски». Или хотя бы почувствовать, чем все закончилось, и кто пострадал. Лишь бы не… он чуть было не подумал о Лине-Лин, но рациональная часть его мозга тут же расставила все на свои места. Лишь бы не Шенен. Что будет с миром, если он умрет?
Вглядываясь во мрак
У Лины-Лин бывали приступы интуиции и раньше, но она никак не могла научиться их правильно растолковывать. Вот и теперь она проснулась ночью и сначала подумала, что ей надо в туалет. Потом ей показалась, что она встала из-за холода. Глотнув немного воды, Кошка поняла, что и не жажда стала причиной пробуждения. И только тогда она стала подозревать, что это все же интуиция.
Прислушалась. Принюхалась. Ничего.
Когда ребят вышвырнуло из Нави, стало понятно, что и Данте что-то почувствовал.
– Какого черта все еще ничего не происходит? – печально протянул Марко.
– Надеюсь, ничего и не начнет происходить, – откликнулся Джен, – мы даже не знаем, кого или чего нам ждать.
– Это Тьма, – спокойно отозвался Шенен.
Его взгляд медленно блуждал по комнате, но в чистых голубых глазах не было ни капли беспокойства.
– И Тьма уже здесь, – так же равнодушно завершил он свою мысль.
А взгляд его остановился на центре помещения. Тут же из щели в полу потянулся черный дымок. Обостренное обоняние Лины-Лин тут же уловило странно знакомый запах, совсем не похожий на запах дыма.
По спине у Лины-Лин побежали мурашки. Если бы она была сейчас в обличии кошки, то шерсть встала бы дыбом.
– Пожар внизу? – неуверенно произнес Марко.
А дымок тем не менее кругами поднимался вверх, становясь все гуще и чернее, но не покидая центра комнаты.
– Круг! – вдруг закричал Джен. – Чертите круг!
И он кинулся на пол и ножом начал скрести доски. Лина-Лин, еще толком не понимая, зачем это, принялась делать то же самое
Но они не успели. Прямо над Кошкиной головой просвистел меч. Она отпрянула и тут же вскочила на ноги. В центре комнаты почти неподвижно замерли три фигуры. Их тела были скрыты черными длинными одеждами. А вот лица, если это можно было назвать лицами, были прекрасно видны. Маленькие красные глазки с зрачками-точками поблескивали в сумерках. Голые белесые черепа сверху напоминали человеческие, только вот там, где должен был быть нос, начинался длинный изогнутый птичий клюв.
А потом эти странные омерзительные существа начали двигаться. Костлявые руки под широкими рукавами взметнулись вверх, крепко сжимая мечи. По два у каждого птицечеловека.
Лина-Лин почувствовала, как к горлу подкатывает приступ паники, когда она поняла, что едва успевает отражать удары. Существа, стоя спинами друг к другу, медленно передвигались по кругу, а руки с мечами так и летали, нанося удар за ударом. Они были настолько быстрыми, что казалось, будто у каждого зловещего создания по восемь рук с оружием, а не по две.
– Вот же черт! – с искренним удивлением воскликнул Марко.
Джен молча рубил своим огромным мечом, плотно сжав зубы.
Предательская мысль "мы так долго не выдержим" так и стучала в висках у Кошки. Главное было не подпустить их к Шенену.
Лина-Лин глянула мельком и увидела, что их подопечный стоит совсем близко. Он смотрел на происходящее, чуть склонив голову, и взгляд его был чрезвычайно сосредоточенным.
Резкая боль. Один из мечей полоснул Кошку по плечу, разорвав рукав новой ночной рубашки. Надо было признать, что силы начинают покидать ее.
Абсолютно неожиданно в комнату, как к себе домой, зашла Рыжая сволочь. При виде битвы ее брови лишь слегка приподнялись.
– Я тут вспомнила, что забыла пожелать мужу спокойной ночи! – она сделала несколько шагов и остановилась. Одно из существ медленно повернула к ней клюв.
Джулия ничуть не изменилась в лице.
– У вас гости? – приветливо спросила она. – А чего меня не позвали?
Она что, вообще ничего не боится? Может, у нее с головой не все в порядке?
Клюв швырнул Марко к стенке и направился к девушке. Рыжая стояла, не двигаясь, и сдержанно улыбалась. Когда он ринулся на нее, девушка ловко увернулась. Что уже было почти невозможно. И кинулась вперед на пол, туда, где лежал клинок Лины-Лин. Пока она тянулась к оружию, клюв уже бросился к ней, чтобы напасть со спины, но она легко откатилась, и противник распластался на полу. Джулия замахнулась было клинком, но тут уже создание Тьмы увернулось со свойственной ему молниеносностью.
Еще пару движений, и девушка выбила у птицечеловека один из мечей. И тут же подобрала его с пола и встала плечом к плечу с Кошкой.
Прибывая в полнейшем шоке с неожиданных маневров Рыжей сволочи, Кошка с трудом произнесла:
– Мы стараемся держать их в кольце.
Джулия усмехнулась и кивнула со знанием дела.
Теперь их было четверо против троих. Правда, каждый из клювов сражался за пятерых, так что силы все еще были неравные.
– Все нападаем на одного. – Шепнула Лине-Лин Джулия, оказавшись близко, и указала едва заметным жестом на самого крупного птицеподобного парня.
Лина-Лин поймала взгляд брата и подбородком повела в сторону выбранной жертвы. Лапуля понял ее без слов. Он тронул за руку своего напарника, и Одуванчик тут же нацелился в сторону нужного клюва.
– Давай! – не выдержав, крикнула Лина-Лин и они с четырех сторон накинулись на добычу, отбиваясь попутно от оставшихся его собратьев.
Наконец-то Кошка почувствовала, что меч не скользнул по воздуху, а уперся в плотную живую ткань. Она поглубже засунула оружие, и услышала сдавленные грудные звуки.
Раненный клюв повалился на землю. Видимо, он и правда был вожаком, потому что его собратья приобрели вид, несколько напоминающий растерянность. Потом один из них яростно зашипел и кинулся на Джениуса.
– Джен! –взвизгнула Кошка и кубарем бросилась под ноги нападающему. Он бы наверняка успел бы отпрыгнуть, но Джулия и Марко в этот же момент скрестили с ним мечи с двух сторон.
Падая, он проклокотал какое-то заклинание, и в комнате воцарилась полная тьма. К счастью, Лина-Лин хорошо видела в темноте. Напротив нее немного подсвечивались глаза ее брата. Но она опередила Лапулю. И в один прыжок очутившись возле противника, Кошка вонзила ему между лопатками клинок.
Свет от свечей и тусклого фонаря в окне тут же снова наполнил комнату.
Третьего клюва не было. Он сбежал. Все было кончено. На полу лежало два существа, одно было мертвым, другое еще подавало слабые признаки жизни.
Все участники событий ошарашено переглядывались.
– Джулия… наконец-то выдавил из себя Марко, – спасибо.
– Да я просто мимо проходила, – пожала она плечами. – Смотрю, у вас свет горит. Думала, вечеринка.
– Ты слишком хорошо для шлюхи владеешь оружием. – То ли похвалил, то ли оскорбил жену Лапуля.
– Девушка моей профессии должна уметь себя защитить. – Мило улыбнулась она. – Особенно если муж все время в разъездах.
– Кстати, как ты вообще вошла? – Вспомнил Марко. – Дверь была закрыта на замок.
– Нет, не была. Вы, наверное, забыли, – небрежно кинула Джулия и шагнула к еще живому противнику.
У Лины-Лин мелькнула было мысль, что она лично закрыла дверь и два раза дернула ручку, но ее внимание тут же переключилось на другое. Рыжая сволочь перевернула существо на спину, и всем стало видно его лицо.
Клюв уменьшался на глазах с характерным для ломающихся костей хрустом. Вся вытянутая форма черепа стала перестраиваться с этим отвратительным звуком, пока не приобрела вполне себе человеческий вид. Обычный нос, обычный рот, все обтянуто кожей, только в страшных синяках и кровоподтеках, будто по лицу били молотком. Из окровавленного рта донесся сдавленный стон.
Шенен из своего угла двинулся прямо к умирающему. Он присел рядом и бережно положил его изуродованную голову себе на колени. Провел рукой по его слипшимся и торчащим в разные стороны, будто перья, волосам.
Поверженный враг медленно приоткрыл заплывшие глаза. Они уже были не красного, а вполне человеческого серого цвета.
Мутным взглядом он скользнул по лицам своих убийц и задержался на Лине-Лин.
Их противник с трудом протянул к Кошке руку.
– Сестра…– прохрипел он.
У нее мурашки побежали от такого обращения. У нее был только один брат, и не дай ей Творец когда-нибудь увидеть его в таком состоянии… Но потом она поняла, что имел в виду умирающий. Никто не хочет покидать этот свет в одиночестве – он искал своих среди чужих. Оба они – и Лина-Лин, и он – были отчасти созданиями Нави, их общего дома. Только вот она могла находиться в Нави по праву рождения. А этот изуродованный тип, судя по страшным изменениям в лице, был сделан таким искусственно.
Кошка поделилась своим предположением с окружающими. Джулия, молча смотревшая на умирающего, сказала со смесью презрения и сожаления:
– Был обычным человеком, приносил убогие жертвы своей богине, мечтая, что когда-нибудь она явится к нему и его шайке неудачников…
– А великая Нинель возьми и явись. – Вставил Одуванчик.
Преодолевая брезгливость и отвращение, Лина-Лин присела и коснулась руки птицечеловека.
– Почему Нинель сделала это с тобой?
– Это был Ее дар, – прошептал человек. – Она пустила нас в Навь, где наделила меня и моих соратников силой ворона.
– Хорош дар… – отозвалась она, разглядывая изуродованное после трансформации лицо. – Лучше бы она наделила вас его мудростью. Сколько вас было?
Неудавшийся ворон молчал.
– Скажи мне. Ты же видишь, я тоже служу Нави. Ты поможешь мне, своей сестре, если скажешь. – Попросила Кошка, особо не надеясь на ответ.
Но что-то щелкнуло в его горячечном сознании.
– Нас было сорок избранных. – Еле проговорил он, но в голосе его слышалась неподдельная гордость. – Мы назвали себя Орден демонического ворона.
– Вот идиоты. – Прокомментировал Джениус.
Умирающий перевел на него свои едва видящие глаза и вскрикнул, его ноги судорожно засучили по полу. Потом Клюв утих и медленно протянул к Лапуле свободную руку.
– Ты… ты… – прохрипел он, булькая кровью на губах, – позволь коснуться…
Джен шарахнулся, как от огня. Лине-Лин тоже стало не по себе. Что именно увидел этот слуга Тьмы в своем предсмертном озарении. Какую из тайн, которые ее брат так тщательно оберегал даже от самого себя…
– Я прощаю тебя за то, что ты пытался нас убить. – Раздался в тишине мелодичный голос Шенена.
Он внимательно посмотрел в лицо птицечеловека. Потом медленно поднял голову на остальных.
– Никто не должен умирать не прощенным, – сказал он всем.
– Что ж, согласна. – Одобрила Джулия. – Я тоже прощаю тебя, слуга Тьмы.
Она налила немного воды из кувшина в горсть и смочила губы их врагу.
– Я прощаю тебя, – услышала Лина-Лин свой голос и чуть сильнее сжала чужую ослабленную руку в своей руке.
Она сама не понимала, откуда в ней столько милосердия к врагу. Может, это поведение Шенена было заразно?
– Я прощаю тебя, дружище.
Это и Марко поддался влиянию своего подопечного.
– Да вы что все с ума посходили? – сквозь зубы прошипел Джениус. – Эта чертова тварь нас чуть не угробила.
Шенен только посмотрел на наемника долгим взглядом, будто читая что-то по его лицу. И Лапуля, как ни странно, отвел глаза.
Умирающий задергался в последних конвульсиях, и его голова безвольно соскользнула с колена Шенена. Рука, крепко сжатая в Кошкиной ладони ослабла и обмякла. Изуродованное лицо теперь выглядело спокойным.
– Что будем делать с телами? – поинтересовался Марко. – Надо избавиться от них, не привлекая внимания.
– Не надо, – Кошка выпустила безжизненную руку и встала. – Навь не оставляет земле тех, кто сражался за ее богов.
– Хочешь сказать, они сами возьмут и испарятся в воздухе? – несколько раздраженно отозвался Марко.
– Вообще-то да, – кивнула Кошка.
Все, кто служил Хранителям, знали это. Обитая в Нави после смерти, члены Ордена, как и слуги Тьмы, имели право остаться в тех обличиях, к которым они привыкли.
– Если так, то это очень удобно. – Оценил Джен и спокойно завалился в постель, не обращая больше никакого внимания на трупы в центре комнаты.
Лина-Лин впервые на своем веку увидела, как возвращаются в Навь. Тела стали бледнеть, их прозрачность постепенно увеличивалась. Они стали похожи на вылитые из льда фигуры, а потом и вовсе исчезли одно за другим. Марко даже приоткрыл рот немного. Шенен не выразил никакого удивления. Похоже, весь этот новый для него мир ничуть его не впечатлял.
Сложно представить, чего такого повидала Джулия за свою недолгую жизнь проститутки, но она не просто выглядела невозмутимо, но и вполне искренне зевала.
– Их всего сорок. – Напомнил всем Марко. – Не придут ли к нам в гости сегодня остальные тридцать семь?
– Едва ли… – Кошка призадумалась. – Заклинание не перенесет больше трех человек, иначе они бы всей толпой к нам завалились. К тому же, только одна птичка живой вернулась в гнездо, их вожак мертв. Они не будут рисковать еще троицей.
Все присутствующие в комнате оживленно обсуждали разные версии еще где-то полчаса и решили, что едва ли за ними вернутся этой ночью. Шенен сказал, что никакой опасности больше не чувствует.
– Тогда я спать. – Решил Марко, хотя в его голосе слышалась некоторая неуверенность.
– Всем сладких снов. – Пропела Джулия. – С вас самый лучший завтрак, какой можно получить в этом заведении. Я заслужила.
О да, она заслужила. Лина-Лин покосилась на свою новую подругу, пытаясь как следует просмотреть ее энергетическое поле. Как ни странно, ничего такого. Обычный уверенный в себе человек, в меру приземленный, но и не совсем потерянный для небес, не смотря на профессию. А что вообще Лина-Лин ожидала увидеть? Сияние, как вокруг Шенена? Или может сгустки Тьмы?
– Спите, я посторожу. – Прервал ее размышления Шенен.
– Толку от тебя… – сквозь сон пробормотал Лапуля.
– Должен заметить, от тебя толку еще меньше, пока ты спишь. – Очень логично ответил Шенен.
Лина-Лин с удовольствием упала на кровать, закрыла глаза. Хотя спать после такой встряски не хотелось. Еще немного пахло тем черным дымом, который предварил появление людей-воронов. Она узнала этот запах, похожий на серу – так пахло в Нави. В том ее слое, где царила богиня Нинель. Котенком она часто там появлялась, надеясь встретить свою мать, но потом оставила эту идею. Едва ли она отличила бы ее от сотни других земляных кошек.
Навь мелькнула в сознании Лины-Лин перед сном. Она в этот раз явилась ей своим черным лицом. И, прежде чем уснуть, девушка некоторое время смотрела на женщину вдалеке на обрыве. Лица было не разглядеть, только черное платье развевалось, как знамя. Кошка подумала, что ей повезло увидеть саму богиню Тьмы Нинель.
А потом она уснула, и ей снилось, что она идет по этому черному берегу за руку с Данте. И романтику не омрачал даже парящий в небе черный дракон и падающие под ноги живьем зажаренные птицы. А запах серы казался им запахом лучших цветов.