Я попыталась встать, но у меня ничего не вышло. Боль была невыносима. К сожалению, с собой у меня не было моих трав и склянок с маковым молоком. Мне не на что было опереться, да и проползти весь путь до дома я бы не смогла, слишком далеко. Поэтому я уже приготовилась провести остаток дня и ночь под этим дубом, но тут услышала ржание лошади. Генрих уже спешивался, держа своего вороного за поводья.
– Неужели мы так тебе надоели, что ты полетела со скоростью ветра, лишь бы убраться из этого замка как можно скорее? – в тоне Генриха не было злости, лишь легкая усмешка и озабоченность моим состоянием.
Он подошел ко мне поближе и присел, чтобы осмотреть ногу. Когда он посмотрел мне в глаза, я поняла, что пропала. В его глазах я увидела океан, точнее самую его глубь. Ультрамарин, смешанный с бирюзой, – настолько глубок и удивителен был их цвет. Когда он смотрел на других, цвет его глаз был серым. Генрих замер на пару секунд, а потом сказал:
– Прости, феечка, но тебе придется вернуться в замок. С такой ногой ты далеко не убежишь, некоторое время тебе нужно будет спокойно полежать. Я отвезу тебя и позову своего лекаря.
Я пыталась сопротивляться, но даже со здоровой ногой наши силы были неравны. Генрих поднял меня, посадил на лошадь и посмотрел так сурово, что в первый раз в жизни я решила с ним не связываться и не спорить. К тому же, после прикосновения Генриха я все еще дрожала. И эта дрожь была вызвана не болью, а чем-то большим. Это он так действовал на меня. Тогда, сидя на его лошади, я поняла, что теперь мое сердце будет биться в унисон с его дыханием.
Генрих отвез меня в замок и поместил в самые уютные покои. Он окружил меня заботой, которой я раньше не видела. Любимый больше не приставал ко мне со своими правилами, только все заходил и спрашивал, как я себя чувствую, приносил фрукты и цветы из королевского сада.
Когда прошла неделя, а я все еще не могла стоять самостоятельно, то в порыве гнева заявила Генриху, что его лекарь ни на что не годится. Тогда любимый спросил, что мне нужно, чтобы поправиться.
Я думала, что он говорит не серьезно, но решила подыграть и назвала те травы, из которых можно было приготовить мазь. На следующее утро он принес их. На его одежде кое-где висел репей, руки были исцарапаны, а сапоги были в грязи. Никогда бы не подумала, что он способен на такое. Испачкаться и выглядеть как оборванец из леса. Вот вам и Ваше правильное Величество. Но и это еще не все. Как оказалось, он весь вечер он провел за книгами: изучал ингредиенты, чтобы найти их.
Так постепенно моя оборона слабела, а Генрих все чаще и чаще приходил ко мне. Мы разговаривали обо всем. У нас было чувство, что мы знаем друг друга много лет. Иногда мы молчали, но и это не вызывало дискомфорта. С ним все было так, как надо.
Наши чувства разгорались с каждым днем, я больше не хотела швырять в него вещи. Напротив, мне хотелось самой к нему прикоснуться, держать его за руку и смотреть в его бездонные глаза. Генрих же искал повод побыть со мной подольше, звал прогуляться в саду или проведать его охотничьих собак.
Когда я поправилась окончательно, любимый предложил мне остаться во дворце. Он убедился, что я знаю толк в лекарствах, поэтому сделал меня придворной феей. Теперь я готовила снадобья для всего королевства. А чуть позже Генрих воплотил в жизнь свою мечту: создал приют, в котором монахини помогали всем нуждающимся и при помощи моих лекарств лечили людей. Так что теперь нас объединяла не только любовь, но и общее благое дело.
Нашему счастью не было предела. Рассудительный и справедливый Генрих успокаивал бурю внутри меня. Я чувствовала, что он единственный, кого я могу уважать. Мне тяжело не спорить с людьми, но спорить с ним мне больше не хотелось. Мне хотелось быть рекой, которая спокойно течет и огибает все препятствия. Он же говорил, что моя вера в него делает его лучше. Говорил, что когда я смотрю на него, ему кажется, что он может все. Вместе мы воплощали его идеи по улучшению жизни простого народа, как завещал его отец. Иногда мы часами сидели за шахматами и обсуждали самые смелые планы. Казалось, что во всем мире нас было двое.
Такое положение дел не нравилось его матери – старой королеве. Она неоднократно устраивала приемы, на которые приглашала знатных дам, готовых составить счастье Генриха, но он смотрел только на меня. Тогда его мать приняла самое ужасное решение, которое только могла. Она заключила сделку с колдуном.
Ворон-колдун наблюдает
После того как я снова сбежала из замка и меня нашел Генрих, мы долго болтали. Сидя на мягкой траве, мы вспоминали, как познакомились и как вообще все это начиналось. Генрих очень любит эту историю, потому что помнит, как я злилась и пыталась восстать против него.
– А помнишь, как ты всякий раз злилась, когда я заходил проведать вас с фрейлиной? Ты вечно твердила, что я раздражаю тебя своим занудством, что мешаю твоему творческому хаосу. Помнишь, как говорила, что я загоняю тебя в рамки своими… как это было? Дурацкими правилами? Ты даже говорила, что это из-за меня фрейлина матери плохо идет на поправку! Иногда твое упрямство доставляло немало хлопот. Но мне нравилось твое чувство свободы. Хотел бы и я ощущать его, – тихо говорил мне Генрих.
Я же все это время смотрела на небо, чтобы не покраснеть от тех моментов, когда я вела себя как самая настоящая вредина.
Для того чтобы прервать поток этих воспоминаний о противной Фрее, я вскочила и позвала Генриха собирать травы для новых снадобий.
– Ваше величество, нарви-ка мне полыни, сделаем настойку для фрейлин твоей мамы! – рассмеялась я и пошла собирать нужные мне травы.
Генрих улыбнулся мне, но полынь собирать не пошел. Вместо этого он нарвал целый букет ромашек, подошел ко мне и прошептал:
– Держи, резвая феечка. Вместо полыни я нарвал ромашек. С ними тебе не придется гадать, любит или не любит. Любит. Точно.
Я взяла букет и закружилась – настолько мне было хорошо. Генрих поймал меня и заключил в свои объятия:
– Душа моя, я хотел с тобой объясниться. Когда тебя нет рядом, мне не приходится уворачиваться от летящей в меня мяты. Из-за этого жизнь становится пресной и скучной. Доверишься ли ты мне и составишь ли мое счастье? Будь моей женой и королевой моих владений, милая Фрея, – смешинки уже плясали в глазах любимого.
– Конечно, конечно, я буду твоей женой, мое величество, и обещаю быть самой вредной женой на свете, чтобы ты смог отбиться от любой напасти вне замка! – воскликнула я и поцеловала Генриха, – но как же быть с порядками, твоей мамой, моим происхождением, моим характером?
– Это я беру на себя. Не беспокойся ни о чем.
Я обняла любимого, и мы долго стояли под сенью дуба. Но уже начало смеркаться, поэтому Генрих сказал, что пора идти в замок, скоро подадут ужин. Счастливые, мы взялись за руки и пошли через луг, оставив позади дуб, который был свидетелем нашей сказки, нашей истории любви.
К сожалению, свидетелем нашего счастья был не только дуб, но и черный колдун, который давно положил на меня глаз. Он нашел темный гримуар, в котором было написано, что черную магию можно усилить кровью потомственной волшебницы. Колдун узнал, что свой дар я получила от женщин своего рода, и теперь в его честолюбивых мечтах я была его рабыней.
У него созрел коварный план. Темный маг думал, что я вернусь домой, и он обманом вынудит меня выйти за него замуж. Но тут в дело вмешалась любовь, и я осталась с Генрихом.