Бумеранг

Глава 13

Приехав домой, я чувствовала усталость во всем теле, после того как простояла на ногах 14 дней подряд, практически по 12 часов. Каждый день начинался с семи утра, моя деятельность заключалась в торговле.

Из командировок я привозила вещи, которые у нас в городе обменивала на золото или бытовые товары, а золото обменивала иногда на импортную одежду и аксессуары. Только один раз ты имела право зайти в место, где можно купить три золотых изделия, и при этом у тебя должна иметься прописка в городе N, без нее ничего не получится. Но благодаря моей прыткости и умениям у меня получалось покупать по шесть, а то и по девять изделий в день. Барыги, как нас называли, отдавали долю за торговое место и тем самым защищали себя от беспредельной конкуренции на улицах. Это была «крыша». Всегда имелась группа людей или человек, который будет крышевать тебя, если ты занимаешься тем, что приносит деньги. В конце рабочей недели или дня, ты должна была отдать долю. Все приспособились к такому образу жизни, и это становилось обыденным рабочим процессом.

Меня не было всего две недели, но мне казалось, что что-то здесь изменилось. Я очень соскучилась по Алине. Она мне звонила домой, я ее предупреждала о своем отъезде, но, видимо, она забыла. Жена моего отца, с которой мы были в хороших отношениях, – она прекрасная женщина – передала мне сообщение о звонке подруги и подарок на мой прошедший день рождения. Это было очень мило с её стороны.

Я не придавала особого значения этому дню, потому что это мало кому приносил радость. С самого детства, я была одна в этот день. Отец не мог ко мне прийти, исходя из того что он мне говорил, а для матери это было не самое лучшее воспоминание. Только сестра готовила мне поделки своими руками, которые я до сих пор храню. Таким же образом прошел день моего совершеннолетия, только без сестры. Я полностью погрузилась в работу и старалась быстро прожить этот день. В глубине души я наверняка мечтала что когда-то мой день рождения будет праздником для кого-то, но с наружи я полностью отрицала это. И наверное именно по этому я уехала в этот период в командировку.

Приняв душ и немного передохнув, я в 10 утра позвонила Алине. Трубку взяла ее сестра и сказала, что Алина вышла и что она передаст ей, чтобы набрала меня, когда придет.

Через час раздался звонок, и в трубке послышался возбужденный голос подруги:

– Ты дома! Ура! – почти прокричала она, – Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ! – крикнула она еще громче.

Я не верила своим ушам, – прошел только месяц с тех пор, как у них возникли любовные отношения. Меня переполняло чувство радости, это было для меня чудом. А чудеса в моей жизни были, словно дрова, подбрасываемые в костер.

– Я так рада! Когда он сделал тебе предложение? – воскликнула я.

– Так! Не по телефону. Через час в «Парусе»! И никаких отговорок! – скомандовала она – но ей сейчас было можно.

– Буду, до встречи! – я положила трубку.

Усталость моя исчезла, мой недоеденный завтрак уже остыл. Быстро убрав за собой на кухне, я опять помчалась в душ и стала собираться. На подготовку мне нужно было полчаса (это время уже было установлено). Собравшись, я выглянула в окно – узнать, не собирается ли дождь; погода уже приближалась к зимней, но иногда в середине октября встречались теплые деньки. Не увидев туч, я надела балетки и пулей вылетела на улицу. Мы договорились встретиться в 12:30, у меня еще 20 минут – достаточно для того, чтобы спокойным шагом дойти до ресторана.

Погода становилась не такой приветливой, на смену красивым босоножкам приходили сапоги, для защиты от холодных ветров. Каждый день перед выходом на улицу надо проверять прогноз погоды, и при малейшем намеке на небольшое тепло Мила мгновенно залетает в весенние легкие сапожки и дает возможность своим ножкам постепенно подготовиться к холодной зиме. В принципе погода в нашем городе приходится не всем по душе, только жители, выросшие в так называемом городе чудес, приспособлены ко всем погодным странностям. По отзывам приезжих, погодные условия в городе каверзные и неприятные, постоянный холодный ветер заставляет носить с собой теплую одежду. Однако родившиеся здесь люди настолько закалены, что сильный ветер для них – как лужа воды после дождя в сравнении с морем. Я думаю, для каждого города характерна определенная погода, и этот фактор делает нас сильнее. При длительном пребывании в определенной среде возникает привычка, а привычка предполагает автоматическое выполнение важных для тебя функций. Именно поэтому людям, переезжающим с места на место, трудно осваиваться. Чтобы завести новые привычки, нужно время, причем многое зависит от того, насколько важна и необходима была предыдущая привычка.

Размышляя подобным образом, я и не заметила, как половина пути осталась позади.

Когда я прошла перекресток, мне показалось, что поток машин направился вслед за мной. Наблюдая за проносящимися мимо автомобилями, я задумалась о том, что когда сидишь в машине, двигающейся со скоростью 20 километров в час, кажется, что она начинает тормозить и скоро остановится. Но, если рассмотреть эту ситуацию с точки зрения пешехода, то у человека, стоящего на тротуаре, всегда присутствует ощущение, что водитель данного автомобиля движется с сумасшедшей скоростью.

Подумав об этом, я обратила внимание на колеса быстро ехавшего автобуса. У меня было чувство, что колеса крутятся в сторону, противоположную движению набитого пассажирами этого вида общественного транспорта.

Продолжая свой путь, я почувствовала дискомфорт. Обычно в детстве, когда я шла по улице одна, я часто чувствовала неладное, мне казалось, что за мной кто-то следит. С помощью проверки шнурков я наблюдала, не идет ли подозрительный экземпляр за мной; думаю, так делал каждый. Еще я придумала один трюк, по крайней мне так казалось… Я останавливалась и делала вид, что ищу табличку с номером дома или вход в интересующее меня здание; в это время подозрительный человек проходил мимо, или я убеждалась, что все хорошо. Плохих ситуаций у меня никогда не было, так что примеров дальнейших действий нет.

Чувствуя неладное, я решила сделать такую же проверку. Идя по левой стороне дороги, я остановилась у красного здания и внимательно на него посмотрела. Быстро повернув голову в ту сторону, откуда могла угрожать опасность, я сделала задумчивое лицо, как будто я пропустила нужное мне строение, – у меня было около 10 секунд. Обычно если за мной шел человек, он проходил мимо, но в тот момент за мной никого не было. Доиграв свой спектакль до конца, я с безразличным видом продолжила путь. До ресторана мне оставалось приблизительно 10 минут ходьбы. Я наслаждалась прогулкой, подойдя к последнему перекрестку перед «Парусом», проверила, нет ли машин. Я шла практически по пустой дороге, навстречу только ехала красная двухдверная «Лада 2108». Переступив небольшую лужу и только успев поставить ногу на сухой асфальт, я почувствовала, как тяжелая рука обхватила мой рот. В ту же секунду мое предплечье левой руки обхватом зажали, меня засунули в машину и захлопнули дверь. Не сообразив, что произошло, я не успела даже вскрикнуть. Артерии наполнились кровью, страх парализовал меня.

– Добрый день! – прозвучал в темноте голос, он был знакомым и очень резким.

Мне вдруг стало холодно, руки превратились в лед, я боялась обернутся и увидеть, кто это. Я не отреагировала, мечтала, чтобы это был только страшный сон. Дверь захлопнулась еще раз, и машина, взвизгнув колесами, помчалась в неизвестном направлении. Стекла были затемнены, водителя не было видно, между задними и передними сидениями была черная перегородка. У меня перед глазами были часы, на них красным огнем вспыхнули цифры: 12:26, и голос прозвучал еще раз:

– Вернулись!

«Откуда этот человек знает, что я уезжала, и чего он хочет от меня? Боже, помоги мне, я молю тебя…» – шептала я с полузакрытыми глазами.

Оббитый кожей салон был наполнен запахом цитрусовых. Ощущение тревоги нарастало с бешеной скоростью. Мой взгляд упал на его руки, их прикрывали рукава красного или ярко-розового пиджака, были видны только кисти. На правом мизинце блестел золотой перстень, он был настолько широк, что покрывал весь палец. Аромат его одеколона был резким, но приятным, он напоминал пряный древесный запах.

– Как вы съездили? – спросил он, с очень серьезным видом. Он как будто знал, как прошла моя поездка, и просто хотел проверить меня.

У меня в горле пересохло, и я вообще не могла понять, как мне себя вести: агрессивно или нет.

– Тебя подруга уже ждет… – после небольшой паузы сказал он, – но сперва нам нужно будет обсудить кое-что…

Внутри меня начали стучать барабаны, мне стало очень страшно, ноги машинально сомкнулись, руки лежали на коленях, и дыхание мое стало сбиваться. Я старалась не показывать этого и искать выход из положения. Я хотела попытаться открыть дверь, но совсем не чувствовала своих рук. Движение вокруг меня заставило напрячься мои нервы, мое дыхание стало учащаться, буквально через пару секунд мне стало трудно дышать. Звук ремня заставил меня сжать кулаки, громкий шорох брюк сомкнул мои зубы, слеза скатилась по левой щеке, я начала усиленно потеть. Прищурив глаза, я услышала глубокое быстрое дыхание и странный звук трения. Ком подкатился к моему горлу, слезы потекли рекой, но я очень старалась не произнести ни звука. Мне казалось, что слуховые анализаторы стали работать на два-три уровня сильнее. Скрежет его зубов и быстрые вздохи ускорялись, понимание того, что он делает, пришло не сразу. А может, я все поняла в момент начала его действий. Но я отказывалась верить в то, что со мной происходит. Мысль о том, чтобы как можно быстрее оказаться дома, и вообще, чтобы просто остаться в живых, затмевала мой разум. Я молилась, чтобы он не тронул меня, чтобы закончил то, что начал, но только не трогал меня. Я попыталась открыть глаза и унять слезы, но не могла шевельнуть ни одной частью тела. Я увидела руку с перстнем, с большой скоростью двигающуюся вверх и вниз в области паха. Снова прикрыв глаза, я вдруг я услышала, как он ударил рукой в темное стекло. Затем ускорил движения своей конечности и, схватив мою голову, наклонил ее в зону своего члена. Я уперлась руками об кожу сидения, постаралась сопротивляться, но он был гораздо сильнее. Брызги теплой слегка густой смеси направились мне в глаза. В ту секунду я сомкнула губы, зубы впились во внутреннюю сторону губ, и привкус соленой жидкости потек у меня в рту – видимо, я настолько испугалась, что прокусила себе кожу. Его дыхание стало замедляться, он бросил мое тело, как кусок мяса в клетку к изголодавшимся собакам, моя голова ударилась об дверь автомобиля. Он застегнул штаны и постучал пять раз с определенными интервалами в черную перегородку. Я, вытерев свое лицо кофтой, плотно прижалась к сидению и к правому окну, мое тело дрожало, мысли исчезли, слез не было – только страх.

Машина остановилась.

– Выходи! – сказал он так тихо, что, не будучи напуганной, я могла его и не услышать. – Выходи, сука! – прокричал он.

Мои руки дрожали, подняв правую кисть с помощью левой и нащупав дверную ручку, я изо всех сил потянула рычаг на себя. Яркий свет ослепил меня, дверь распахнулась, мое тело вылетело на улицу, и не успела я еще закрыть дверь, как автомобиль тронулся с места.

Единственное, что успела понять, – это была та машина, которая сопровождала меня от перекрестка.

Глава 14

Подняв глаза, я поняла, что я нахожусь у своего подъезда. Не думая ни о чем, открыла дверь и дошла до своей квартиры. Не снимая обуви, я добралась до ванной комнаты. Открыв воду, я буквально одним движением стянула со своего тела все вещи и залезла в ванну с закрытыми глазами – я не хотела увидеть свое отражение в зеркале, висевшем над раковиной. Сидя на дне ванны, я начала тереть мочалкой свое лицо, словно морковь на терке, – хотела отмыться от того, что произошло со мной. Мои движения были автоматическими, по очереди я терла мочалкой с мылом лицо и тело, что придавало мне ощущение очищения. Я, не переставая, молилась, моих обращений к Богу за помощью в тот день было больше, чем за последние пять лет. Никаких чувств у меня не было. Было только желание отмыться от всей этой гадости и мерзости, которую пришлось ощутить мне в тот день. Не помню, сколько я просидела в ванной; закутавшись в полотенце, я машинально собрала свои вещи, вышла в коридор. Было темно, открыв дверь своей комнаты, я медленно положила вещи на стол вместе с обувью и почувствовала, как мое тело упало на кровать.

Без чувств, без эмоций, мои глаза закрылись.

Я пролежала без движения двое суток. У моего отца с мачехой было правило: в мою комнату они не заходили. Но зная, что несколько дней назад я вернулась из командировки, куда я обычно отправляюсь раз в месяц, жена отца решила нарушить правило и открыла дверь.

Было темно, не увидев меня на кровати, она подошла к окну, чтобы распахнуть шторы и впустить свежий воздух. Обернувшись, Натали увидела на кровати мое тело. Испугавшись, она начала трясти меня, через 20 секунд решила проверить мой пульс. Пульс был, но глаза я так и не открыла, никаких признаков жизни не подавала. Побежав на кухню и набрав воды, она вылила стакан жидкости мне на лицо. Испугавшись резкого прилива холода и влажности, я быстро открыла глаза.

Натали начала плакать…

– Господи! – в слезах прокричала она, при том, что она не была верующей.

Обычно все люди, которые не верят в существование Бога, в самых непредсказуемых ситуациях, все равно имя Господа вспоминают.

– Натали, что случилось? – сонно промолвила я. Я не хотела показывать своего подавленного состояния.

– Я думала, ты умерла. – со слезами на глазах продолжала Натали, гладя меня по голове. – Тебе много раз звонил телефон, чаще всего это была Алина, мы думали, ты уехала, мы ничего не понимали.

Две недели я была больной для своих близких и друзей. Моя душа, мне казалось, была разодрана на миллионы мелких кусочков. Я с большим усилием пыталась их собрать, но буквально через пару минут опускала руки. У меня не было слез, и слов тоже, у меня не было аппетита. Только спустя две недели я первый раз посмотрела на себя в зеркало. Я боялась увидеть себя. Мне казалось, что остатки того мужчины сохранились у меня на лице, во рту, – мне было стыдно. Стыдно за себя, несмотря на то что я ничего не сделала и это случилось не по моей воле.

В то время мне было трудно понять, почему именно со мной это произошло. Только спустя годы, став немного опытнее, я, вспоминая тот момент, находила и положительные стороны той ситуации. Но первые годы мне было мерзко, и я принимала ванну или душ дважды, а то и трижды в день, чтобы отмыться, очистить себя.

Я поняла, что прошлого мы изменить не можем, только будущее – в наших руках. Бог все видит, все не случайно.

Мне стало ясно, что каждое событие составляет цепочку твоей жизни, все взаимосвязано, и только спустя годы ты это поймешь.

Но эти знания пришли ко мне только со временем. Только читая книги, наблюдая и общаясь с мудрыми людьми, я стала многое понимать.

Шли годы, и я думала об этом дне спокойнее и спокойнее…

Глава 15

Через месяц я решилась выйти на улицу, практически никто не знал, что со мной произошло. Алина была обижена на меня, и с того дня я не слышала о ней ничего.

Выходя на улицу, я всегда искала глазами ту красную «Ладу 2108», таких было не очень много в нашем городе… Только ничего не обнаружив, я чувствовала себя более-менее спокойно.

Когда я впервые после долгого месяца затворничества вышла в свет, я решилась позвонить подруге. Но мне было трудно говорить, я не знала, что ей сказать… К моему облегчению, когда я набрала ее номер, ответа не последовало. И я со спокойной душой решила набрать ее вечером того же дня.

– Алло, Алина? – очень неуверенно прозвучал мой голос.

– Да! Здравствуй, – слегка отстраненно произнесла она.

У меня внутри все сжалось.

«Что я могу ей сказать? Она ждала меня, чтобы поделиться своим счастьем, я не только не пришла, но и пропала почти на месяц».

«Боже, что мне ей говорить? – закрыв глаза и сделав глоток слюны, я попыталась собраться с силами».

Откровенно говоря, мне совершенно не хотелось ей звонить, у меня не было ни чувств, ни эмоций – ничего… Только общепринятые нравы и понятия заставили меня переступить через свое «не хочу». Только легкий просвет для продолжения своей жизни, говорил мне:

«Мила, нужно идти дальше, продолжать жить, общаться с людьми. И к тому же твоя подруга нуждается в тебе. Ты нужна ей. Соберись!»

Алина, ничего не сказала, она ждала моих объяснений… Это молчание продолжалось около 20 секунд, но по ощущениям – гораздо дольше.

– Придешь к мне? – мой вопрос прозвучал неуверенно из-за страха услышать отрицательный ответ, на мгновение у меня задержалось дыхание.

Вспотевшими руками я держала трубку телефона, пока не прозвучал ответ:

– Хорошо, скоро буду.

Когда я услышала гудки, из моих легких вышел весь воздух, даже резервная емкость кислорода, казалось, покинула меня. Через пять минут мое дыхание восстановилось, я направилась на кухню приготовить что-нибудь для подруги к чаю. Обычно она всегда что-то приносила с собой (она работала в продуктовом магазине), но я не могла рассчитывать на это, да и были законы гостеприимства. Я любила готовить, готовка была одним из занятий, в процессе которого мысли покидали меня. Я могла просто наслаждаться необходимыми действиями и, в конечном итоге, результатом, который ожидал меня.

Вечером прозвучал звонок в дверь! Для отца и Натали было рано, а, кроме Алины, я никого не ждала. Я посмотрела в глазок двери и увидела подругу, чувство напряжения от ожидания опасности покинуло меня. После того случая я долгое время не могла успокоиться и при малейшем намеке на непредвиденные обстоятельства начинала нервничать.

– Привет, – с улыбкой сказала я, – спасибо, что пришла.

– Я думаю, нам нужно поговорить.

Ответ меня обрадовал, так как я совсем не ожидала, что Аля захочет со мной разговаривать.

Алина впервые зашла в дом с пустыми руками – это говорило об ее обиде.

«Хорошо, что я решила приготовить нам яблочный кекс, она любит его», – прошептал мой внутренний голос.

Она всегда приходила с кексом, тортиком или фруктами, сегодня – ничего. Ее зеленые глаза стали серыми, я всегда любила наблюдать за изменением цвета глаз в зависимости от ее настроения. Когда оно было хорошее, ее зеленые глаза подчеркивали яркость рыжих длинных вьющихся волос. Она была высокая, с длинными руками и ногами. Мужчины теряли дар речи, когда она проходила мимо, словно кошка с поднятым хвостом, демонстрируя свои прелести. Еще больше шарма придавала ей форма ее фигуры, напоминавшая грушу, – тонкая талия плавно переходила в аккуратно очерченные бедра. Глядя на нее, нельзя было сказать, что она шла, – нет, она не шла, она плыла, как рыбка в море, у которой нет забот. Не торопясь она проходила с поднятой головой, чтобы у каждого было время насладиться ее красотой.

Мы с ней в этом очень разные.

Алина не отличалась умом, но она компенсировала это своей женской хитростью и красотой. Что ни говори, но все люди сперва встречают по одежке, а только провожают по уму, но если внешняя оболочка гораздо важнее, то на ум не особо обращают внимание, это доказано реалиями нашей жизни. Я ни в коем случае не хочу сказать, что Алина глупа, единственное, что могу отметить, – она не умна, и точка. Она чем-то напоминала лису – в пол-лица широкий разрез глаз, брови, подчеркивавшие ее заостренные черты. Губы были широкими, но не объемными, и когда она улыбалась, их практически не было видно, в тот момент они не казались столь важными. Когда Алина была сосредоточена, она складывала губы трубочкой, что придавало ей злости и властности. Ее скулы заметно выделялись, Аля всегда любила их демонстрировать с помощью румян. Она могла, нанося макияж, не уделить внимания своим огромным глазам, но забыть о румянах – никогда. Ногти она красила красным лаком, иногда – розовым, фаланги пальцев были длинными, ногти – тоже. Наблюдая за руками, я сделала такое заключение: обычно у высоких людей с длинными руками удлиненная ногтевая пластина, что придает рукам особый шарм. Я имела средний рост, пальчики были маленькими и ногти тоже, от постоянного соприкосновения с водой во время уборки и закатывания банок на зиму, которых всегда было мало, мои ногти стали очень слабыми, тонкими и выглядели абсолютно безжизненными. Когда я перестала слишком много этим заниматься, мои ногти стали выглядеть лучше, но повысить их прочность так и не удалось. Наблюдая за ногтями своей матери, я также следила за тем, чтобы они были аккуратными, и старалась постоянно наносить классические тона, но на их восстановление я потратила много времени.

Когда я впервые начала самостоятельную жизнь, избавившись от надзора и контроля со стороны моей матери, я стала больше внимания обращать на свою внешность. Еще когда я жила спортом, мой тренер пыталась направить мое внимание на меня саму.

Считается, что у всех, кто серьезно занимается спортом, половое развитие начинается намного позже, чем у других девчонок. Начало обучения нанесению макияжа, уходу за волосами, манере держаться, а также все женские гормональные вещи – все это задерживается на пару лет.

Однажды тренер сделала мне замечание по поводу моей манеры ходьбы. Я над этим никогда не задумывалась, но в тот день меня немного пристыдили.

– Мила, ты почему ходишь, как пацан? – спросила мой тренер Лариса Григорьевна, которой тогда было уже 65 лет.

Этот вопрос прозвучал настолько странно, что я даже сначала не поняла, что он предназначен мне.

– Простите, что? – в растерянности поинтересовалась я.

– Ты себя со стороны видела? У тебя жопа вообще не расслаблена, ты что мужик, чтобы так ходить?! Тренировка уже закончилась. Расслабь свои булки!

За что я очень уважала своего тренера, так это за ее прямоту. И в то же время за большую заботу обо мне. Она не раз приходила к моей матери и общалась с ней. А, как известно, моя мать была не из приятных собеседниц, если тема касалась меня. Тренер просила ее, чтобы я не пропускала занятия, поскольку у меня была перспектива и возможность достичь больших успехов, но это была пустая трата ее времени. Женщину, которая подарила мне жизнь, абсолютно не интересовали мои успехи в спорте. Она позволяла мне проводить время в спортивном зале по просьбе моего отца, но только с одним условием: «Если мне понадобится помощь, то Мила обязана мне помочь», – говорила она отцу.

Но помощь ей нужна была часто, именно тогда, когда у меня тренировка; но это не важно, ведь уборка важнее.

И вообще, мама устала! А Маргарите, которая никогда в жизни понятия не имела о спорте, нужно было отдыхать, ведь она тоже утомилась, но только непонятно, от чего, – наверное, от того, что кекс себе приготовила. Все мое свободное время должно было полностью посвящаться ей. Мое развитие, как физическое, так и духовное, ее мало интересовало, главное – чтобы «малолетний выродок отца» не позорил ее имя.

– А как мне нужно ходить? Как ходят женщины? – наивно спросила я.

– Восьмерку рисуй жопой своей. – и тут она пошла, как лебедь. – Смотри! – прокричала она.

Если смотреть на нее сзади, то можно было видеть, как ее ягодицы парят и, живя своей жизнью, качаются то вправо, то влево. Они были, словно две спелые вишни на ветру.

– Давай, спляши для меня! – прозвучал следом голос Ларисы Григорьевны.

И тут я пошла. Эта техника казалась такой простой, пока я не попробовала сама.

Мои мышцы настолько были забиты молочной кислотой от постоянного напряжения, что моему кислороду просто недостаточно было времени для переработки ее в энергию. Очень часто, когда я нервничала, я напрягала мышцы ягодиц, а на тренировке, если тренер увидит, что эти мышцы расслаблены, получишь палкой по жопе. Я не рисовала восьмерку, «возила жопу по льду», как выразилась Лариса Григорьевна.

– Представь, что у тебя между ягодицами зажат карандаш, но при этом они должны быть расслабленными, – еще больше обескуражила она меня. – Дальше ты должна нарисовать знак бесконечности, это как восьмерка, но та, которая перевернута или упала на асфальт. – Говоря это, она рисовала в воздухе пальцем знак бесконечности, и в то же время показывала, как нужно выполнить это задание.

Начиная двигаться, она словами меня корректировала, и буквально через 10 минут наглядного объяснения у меня получилось.

– Но, Мила, здесь все, как в спорте, тебе необходимо регулярно это повторять, пока у тебя не отработается это до автоматизма. Понимаешь?

И она была права. Проснувшись на следующий день, я совершенно об этом забыла, а поскольку мои мышцы не привыкли к этой технике, я не контролировала свое сознание, вот так я и не выполнила задание. До меня это дошло только тогда, когда я увидела дома Маргаритину кошку Тюльпашу, направляющуюся к своей тарелке для принятия пищи.

«Даже кошка, и та идет красиво. Тебе не стыдно?» – спросила я себя.

И с тех пор я начала следить за этим, и примерно месяца через два у меня это вошло в привычку.

Но я заметила такую вещь: когда я надеваю спортивный костюм, мое тело само хочет перестроиться и двигаться, как раньше, и только при сознательном контроле у меня получается идти как леди. Имеющуюся проблему ты можешь решить, но ты не вычистишь ее из своего сознания, у тебя в глубине души будет прежний страх или воспоминание о враге, который раньше преобладал над тобой. И только когда ты найдешь способ противодействия или сумеешь превратить проблему в преимущество, ты сможешь победить его.

Алина стояла в коридоре и ждала, пока я скажу, куда можно пройти, – еще один признак холодности в наших отношениях с ее стороны. Обычно она направлялась сразу ко мне в комнату. Я повесила ее куртку, и мы пошли в комнату, я принесла чай и ее любимый кекс, поставила все на стол. Минут пять мы просто смотрели друг на друга. Ее поведение – она сидела на стуле с прямой спиной, сдвинутыми коленями, немного разведенными голенями, перебирая указательными пальцами сложенных в замок рук, взгляд был направлен в пустоту – показывало, что она не собирается начинать разговор, и если у меня есть, что сказать, то именно я должна начать.

Налив чай в ее любимую зеленую чашку и в свою, синюю, я оттягивала время, думая, что мне необходимо сказать и как я могу оправдать свое отсутствие. Я склонялась к тому, чтобы рассказать правду. Мне часто говорили, что правда никому не нужна и однажды я буду жалеть об этом; но мне очень сложно что-то поменять в себе. Правда не всегда является полезной, и бывает, что по жизненно важной причине ее можно просто не договорить, но лжи не должно быть места.

«Начинай, Мила! Чем дольше вы будете так сидеть, тем сложнее будет начать», – говорила я себе, подбадривая на принятие правильного решения».

– Алин, я не пришла на назначенную тобой встречу по очень важному для тебя и для меня поводу, по весомой причине. – Сделав небольшую паузу, я глубоко вдохнула, потом выдохнула и настроилась продолжать.

– Честно, мне абсолютно все равно, поверишь ты мне или нет. Главное, что я говорю правду, и, рассказав об этом, я буду намного спокойнее, – продолжила я. – Да, ты сможешь меня осудить, но на тот момент я посчитала именно такое поведение правильным, и около двух недель я думала только о том, чего хочу я. Эта ситуация дала мне время на осмысление своей жизни, а также мира, в котором мы живем. Я анализировала все приходящие мне в голову мысли. О том, что с мной случилось… – сделав паузу, я вытерла слезу, которая, потекла по моей щеке, – знаю только я. Ты будешь знать об этом, – остановилась я, – только потому, что именно по этой причине я не выходила с тобой на связь, когда была нужна тебе; но я хочу тебя попросить об одной услуге, и даже клятве, – мурашки пробежали по моей коже, – при условии, – повторилась я, – что никто об этом НИКОГДА не узнает.

Я твердо смотрела ей в глаза, моя робость исчезла полностью, произнося свою речь, я гордилась собой. А это было намного важнее для меня в тот момент.

– Что случилось? – услышав, как я закончила свою речь, подруга, подпрыгнув, села на стул в нормальной, Алининой манере. Из ее глаз готовы были брызнуть слезы, я могла прочитать в них три слова.

– Не томи, молю…

– Хорошо, – я поставила чашку и немного поерзала на стуле.