Глава 36
«Как много вы судите,
Не зная истинной правды.
Вы рушите чужие судьбы,
И этому рады.
Кто вам дал право судить других?
С чего вы взяли, что лучше них?
Начните с себя, свои грехи разберите,
Прежде чем о других говорить, о себе рассудите.
Красив тот человек,
Что прекрасен душой.
Он не осуждает других,
А следит за собой»
Мария Франк
Вот такая вот я плохая подруга, раз продолжаю игнорировать звонки и сообщения Юли. Мне стыдно за это, но я ничего не делаю.
Пусть Красильникова почувствует то же самое, что и я иногда чувствую.
Улыбнувшись, отключаю телефон и иду на кухню. С самого утра меня дико тошнит, и совсем не хочется что-либо делать. Какой-то у меня ранний токсикоз.
Ну и как мне в таком состоянии идти к Сотниковым?
Черт. Черт. Черт.
Мне же нужно идти к Сотникову. Только сейчас вспоминаю об этом.
А что, если это и есть счастье? Нет, я совсем не радуюсь, что Ян со мной так поступил. Но все же есть частичка радости в том, что мы будем жить с Яном вместе, и у нас будет малыш. Может я и идиотка, но почему-то радуюсь. Видимо это просто гормоны, иначе я не знаю, как еще можно объяснить такую внезапную радость.
Почему я чувствую счастье, когда моя душа разодрана в клочья? Проще ссылаться на беременность, нежели найти этому объяснение.
Своим родителям, про беременность я ничего не говорю. Мне страшна их реакция. Даже боюсь представить, что будет. Им совсем не обязательно знать о моем положении.
Услышав какой-то шум за спиной, резко оборачиваюсь. Сердце сжимается, когда отец делает шаг в мою сторону.
– Пап, мне нужно тебе кое-что сказать.
Он кивает и садится на стул напротив. Меня просто выворачивает от запаха перегара. От отца несет алкоголем за километр.
– Пап, меня Юля попросила пока пожить у нее. Неделю, может две.
В ответ, мне лишь кивают.
Я в шоке. Просто в шоке. Я ожидала разной реакции: оскорблений, запретов, чего угодно, но только не такого спокойного кивания головы.
Не сказав больше ни слова, выхожу из кухни и иду в свою комнату. Сразу же переодеваюсь в теплые джинсы и толстовку. На часах уже час дня, и мне необходимо идти к родителям Яна. Я обещала им, что приду сегодня.
* * *
Внутри все замирает, когда я подхожу ближе к дому. Я пока не решаюсь зайти, и просто сижу на лавочке. Меня по-прежнему тошнит, и свежий воздух мне сейчас просто необходим.
Февраль в этом году не такой грозный как всегда. На улице просто отличная погода. Небольшой мороз и много снега. Слишком много снега. Сугробы просто нереальные. Солнце ослепляет, но поднимает настроение.
А ведь я могла сейчас играть в снежки с подругой и кидать друг друга в сугробы, как мы всегда это делали, невзирая на возраст. Но всего этого, у меня теперь не будет. Никогда.
И как соль на рану, замечаю маленьких детей на детской площадке, которые бегают и кидают друг друга в снег.
Сердце сжимается от этой картины. Я не могу объяснить свои чувства. Смешанные ощущения.
Это самая милейшая картина для беременной девушки: видеть маленьких детей, видеть их радость и улыбки, и знать, что у тебя скоро будет такое же чудо.
Сделав глубокой вдох, поднимаюсь с лавочки и нахожу в себе силы отвернуться от малышей, которые не прекращают играть.
Мне снова везет, ведь дверь в подъезд открыта, и я без проблем захожу в дом. Поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к квартире Сотниковых.
Уже в который раз мне не хватает смелости, чтобы нажать на звонок. Вновь какой-то страх и желание развернуться и уйти куда подальше. Но пути назад нет. Если я сейчас отступлю, ничего хорошего из этого не выйдет.
Трясущимися руками нажимаю на дверной звонок. Такое чувство, будто меня здесь ждали, потому что открывают буквально через несколько секунд.
– Привет, Лерочка, – улыбается мне Елена Олеговна и отступает в сторону.
– Здравствуйте.
Снимаю курточку и протягиваю ее маме Яна.
– Проходи в гостиную.
Киваю, но не сдвигаюсь с места. В этой квартире, страх у меня просто зашкаливает. Мне просто кажется все это обманом. Я на хрен не нужна родителям Яна, и знаю это. Они ведут себя так любезно со мной, чтобы у Александра Максимовича не возникло проблем в бизнесе.
Я здесь лишняя. Совсем чужая.
– Не стесняйся, проходи, – говорит мне Елена Олеговна, но я снова не двигаюсь.
– Почему вы мне помогаете?
Мама Яна ошарашено смотрит на меня, будто не понимая, о чем я говорю.
– Потому, что ты носишь ребенка нашего сына.
То, чего я и ожидала. Им не нужна я. Им нужен ребенок. Их совсем не волнует, что со мной, только бы все было хорошо с ребенком.
Еще утром я была счастлива от такой реакции родителей Яна, но сейчас… Сейчас я чувствую себя ненужной, брошенной, впрочем, как и всегда.
Развернуться и уйти. Вот, что я сейчас хочу. Просто уйти от всего этого. Но меня держит ребенок. Только ради него я стою здесь, понимая, какая я ущербная. Я не собираюсь из-за своей гордости лишать ребенка счастья.
– Лер, с тобой все в порядке? – удивленно спрашивает у меня мама Яна.
Нет. Не в порядке.
– Да. Все нормально, – отвечаю, выдавливая улыбку.
Улыбка фальшивая, слова – ложь.
– Пойдем, – говорит Елена Олеговна.
На этот раз я не сопротивляюсь и иду за ней. Сердце уходит в пятки. Я перестаю дышать. Даже не могу сдвинуться с места, когда встречаюсь с карими глазами.
Елена Олеговна куда-то уходит, оставляя меня с Яном наедине. Между нами всего два метра.
Мне до безумия больно смотреть ему в глаза. Больно осознавать, что ему все равно.
Никто из нас не делает шаг навстречу. Я просто не могу это сделать. Ноги отказываются мне подчиняться.
На лице Яна, нет той самой ехидной и злорадствующей ухмылки, от которой прям выворачивает. В его глазах нет гнева. В них есть некая боль, и это отчетливо видно.
Неужели ему тоже больно от всего этого? Да нет, это чушь. Просто Ян хороший актер, и без проблем может притворяться хорошим человеком.
Опускаю взгляд на пол, не в силах больше смотреть на него. Один лишь взгляд в его сторону, заставляет меня вспомнить ту ужасную ночь и почувствовать все заново.
– Привет, – тихо говорит Сотников.
Подняв взгляд, встречаюсь с ним глазами.
Привет? Серьезно?
В ответ киваю. Просто уже нет сил, чтобы что-то сказать.
– Какой срок? – спрашивает парень, показывая на мой живот.
Он издевается?
– Ты сам знаешь, – выдавливаю из себя.
Ян кивает и опускает голову.
Меня просто тошнит от всей этой картины. Тошнит от вида Яна. Сколько же в этом человеке лицемерия.
Он не оскорбляет меня. Странно, не правда ли? Думаю, это быстро исправимо, учитывая то, что мы общаемся всего несколько минут. Ну как общаемся, скорее всего, просто смотрим друг на друга и молчим.
– Лера! Ян! Идите сюда! – кричит из гостиной Александр Максимович.
Ян подходит ближе ко мне. Внутри все замирает от этого. Он обнимает меня за талию.
– Пойдем, – шепчет Сотников.
У меня буквально отвисает челюсть от такого Яна. Этот Ян совсем другой. Я не знакома с таким Сотниковым. Нельзя ему доверять. Никак нельзя.
Киваю, и парень ведет меня в гостиную.
– Здравствуйте, – говорю Александру Максимововичу.
– Привет, – отвечает он мне.
Елена Олеговна широко улыбается, когда замечает, что Ян обнимает меня.
Я бы тоже хотела улыбнуться, но вот не получается никак.
– Присаживайтесь. Чего вы стоите? – спрашивает у нас отец Яна.
Мы, молча садимся напротив них на диван. Рука Яна по-прежнему обнимает меня, но я не чувствую от этого ничего. Пустота.
– Как ты себя чувствуешь? – интересуется Елена Олеговна.
– Тошнит с самого утра.
Краем глаза вижу, что Ян опускает голову и ухмыляется. Как же мне хочется ударить его. Меня дико раздражает его поведение. Меня раздражает в нем все.
– Когда тебе к врачу идти? – спрашивает у меня Александр Максимович.
– Вообще я хотела сходить послезавтра.
– Если хочешь, я могу пойти с тобой, – предлагает мне мама Яна.
Пожимаю плечами и замечаю, что Ян внимательно наблюдает за мной.
– Ян с тобой и сходит, – уверенно заявляет Сотников-старший.
Перевожу взгляд на Яна. На его лице отчетливо виден гнев совместно с шоком. Он ничего не отвечает, а просто кивает. Чувство неловкости сковывает меня.
– Ты уже говорила со своими родителями? – спрашивает у меня Александр Максимович.
– Ну… как бы…
– Пап, не нужно, – перебивает меня Ян. Он знает правду о моих родителях. – Мы потом сами им все расскажем. Да, Лер?
Киваю и фальшиво улыбаюсь.
Телефон Сотникова-старшего оповещает о входящем вызове, и он выходит из гостиной. Елена Олеговна идет вслед за ним. В комнате остаемся лишь мы с Яном. Наедине. Снова.
– Почему ты не рассказала своим родителям? – нерешительно спрашивает парень.
Повернувшись к нему, внимательно смотрю ему в глаза.
– Ты знаешь, им плевать.
– Но они должны знать.
– Нет, не должны.
Ян за секунду задумывается, затем кивает и опускает голову.
– К чему весь этот цирк? – задаю вопрос, который мучает меня.
– Ты о чем?
– Обо всем этом. О твоей вежливости. О такой заботе. Я же знаю, что это ложь, вот и интересуюсь, зачем все это.
Парень улыбается и поднимается с дивана.
– Воды не хочешь?
– Ян, ответь на вопрос!
Не сказав ни слова, Сотников выходит из гостиной.
Игнорирование? Отлично.
Я остаюсь совсем одна, и мне предоставляется возможность хорошенько рассмотреть эту комнату. Здесь все выглядит очень красиво и слишком дорого. На стене висит шикарная картина и рядом семейная фотография. Фото очень красивое, и судя по всему, сделано не так давно. На этой фотографии счастливая семья, но это снова маскарад. Я уверена, что эта семья не такая уж и счастливая, как на фото.
– А где Ян? – слышу голос Елены Олеговны и резко оборачиваюсь.
– Он ушел куда-то.
Мама Яна закатывает глаза и садится напротив меня.
– У вас все хорошо? – спрашивает она у меня.
Мне нечего ответить, поэтому я просто киваю и выдавливаю улыбку. В гостиную заходит Александр Максимович и осматривается по сторонам.
– Где Ян?
В ответ, мы пожимаем плечами
– Ян! – зовет отец сына.
Через несколько секунд, в комнату медленно заходит парень и садится возле меня.
– Где ты был? – строго спрашивает у него Сотников-старший.
– По телефону разговаривал.
На лице Александра Максимовича отражается дикий гнев, и это видно невооруженным взглядом.
– Ну что ребята, – обращается Елена Олеговна ко мне и Яну, – готовы жить вместе?
Даже и не знаю, что ответить. Готова ли я жить с ним? Скорее всего нет, чем да. Не могу. Не хочу. Не знаю.
Парень, молча, переплетает наши с ним пальцы и фальшиво улыбается. О, Господи, снова это лицемерие.
– Конечно готовы, – уверено отвечает Сотников-младший.
– А ты? – спрашивает у меня Александр Максимович.
Молча, киваю. Ян придвигается ближе ко мне и обнимает за плечи. Я вздрагиваю от этого.
– А где квартира? – интересуется парень у отца.
– Недалеко отсюда. Я выбрал хороший вариант, чтобы вам было недалеко от школы и больницы.
Повисает неловкое молчание.
– Лен, пойдем, выйдем, – обращается Сотников-старший к своей жене. В ответ женщина кивает, и они выходят из гостиной.
Снова мы одни. Снова, черт возьми.
Что мне сказать? Нужно ведь что-то сказать, а не сидеть в этой мерзкой тишине, которая громче крика.
Только сейчас я понимаю, что Ян не убрал свою руку. Он по-прежнему обнимает меня, даже тогда, когда его родителей нет рядом.
– Не хочешь руку убрать? – не выдержав, спрашиваю.
– Нет, не хочу.
Меня дико раздражает такая его самоуверенность. Пытаюсь встать, но Сотников не дает мне этого сделать, прижимая к себе.
– Ян, отпусти меня, мне плохо.
– Тошнит?
Да. От тебя.
Киваю, и парень убирает свою руку.
– Пойдем, я тебя домой провожу.
– Нет. Я вызову такси.
Ян качает головой.
– Я возьму у отца машину. Иди, одевайся.
* * *
Я сильно кусаю свою губу, когда голова снова начинает кружиться.
– Все нормально? – обеспокоенно спрашивает Сотников, когда я останавливаюсь и хватаюсь за лавочку, чтобы не упасть.
– Да. Просто голова закружилась, – мямлю в ответ.
– Садись на лавочку.
Качаю головой и продолжаю идти к машине.
– Лер…
– Что?
– С тобой точно все нормально?
И это спрашивает человек, который изнасиловал меня и сломал.
Ян обнимает меня на плечи и ведет куда-то. Я уже не сопротивляюсь. Смысла в этом нет.
Оказавшись возле машины, парень по-джентельменски открывает мне дверь. Без слов сажусь в машину. То же самое делает Ян. Он закуривает сигарету, отчего я начинаю кашлять.
– Черт. Извини, я забыл, – говорит Сотников и выбрасывает сигарету.
В полной тишине, мы едим к моему дому. Никто из нас не решается сказать хоть что-то. Мне просто уже нечего ему говорить.
– Завтра заеду за тобой около двенадцати.
– Зачем? – тихо спрашиваю.
– Вещи нужно твои перевезти на квартиру. Свои, я перевезу сегодня.
– Мы завтра уже переезжаем? – ошарашено спрашиваю.
– Да.
О. МОЙ. БОГ. Уже завтра я буду жить с тем самым парнем, о котором мечтала все эти годы? Ага, который избивал меня и унижал.
– Останови здесь, – говорю Яну, когда к моему дому остается всего несколько метров. – Я пройдусь, хоть свежим воздухом подышу.
Парень кивает и останавливает машину.
– Лер… – тихо шепчет Сотников, и я поворачиваюсь к нему. – Давай забудем то, что было до этого.
Забыть? Смешно. Не все так просто, особенно моя беременность будет напоминать мне обо всем. Ничего нельзя забыть. Никогда.
Не сказав ни слова, выхожу из машины.
* * *
Первый раз за все время, иду в школу с улыбкой. Рядом идет мама.
Я решила, что будет лучше, если я заберу документы из этой чертовой школы и переведусь в другую. В этом городе не так много нормальных школ, но я уже выбрала себе одну, которая находится не так далеко от моего нового места жительства.
Кое-как у меня получилось уговорить маму сходить в школу за документами. Естественно мне пришлось покупать ей бутылку. Иначе, она бы даже и не подумала пойти со мной. Маме плевать, почему я прошу ее перевести меня в другую школу.
В коридоре я замечаю Милану, которая ошарашено смотрит на меня. Хочется подойти и ударить ее, но я не могу этого сделать.
Оказавшись возле кабинета директора, я сжимаю мамину руку.
– Мам, ты иди, а я тебя здесь подожду.
Мама, молча кивает и, постучав, заходит в кабинет. Я широко улыбаюсь, когда вижу недалеко Машу. Она тоже улыбается, заметив меня.
– Привет.
– Привет. Как у тебя дела?
Пожав плечами, улыбаюсь.
– Лер, это правда?
Конечно же, я понимаю, о чем она говорит, но делаю вид, что нет.
– Ты о чем?
Маша опускает голову.
– О твоей беременности.
– Откуда ты знаешь?
Глупый вопрос я задаю. Конечно же, все вокруг знают.
– Все в школе об этом говорят, – тихо отвечает девушка.
– И что говорят? Знают кто отец?
Мне необходимо это знать.
Маша кивает вместо ответа.
– И как Ян комментирует это? – нерешительно спрашиваю.
Для меня очень важно услышать ответ на этот вопрос. Важно знать его реакцию на слухи.
– Он стал очень агрессивным. Только вчера об этом все узнали. Вчера Ян был очень злым.
– Это он всем рассказал о беременности?
– Нет, – коротко отвечает Маша.
– А кто тогда? – удивленно спрашиваю.
Маша пожимает плечами.
– Ян наоборот всем закрывает рты, если говорят об этом. Какой-то парень назвал тебя шлюхой, и Сотников избил его. Больше никто так не говорит.
Шок. Просто шок и неожиданность.
– А до этого, как он себя вел?
– Да как обычно. Обжимался со всеми девчонками. Хамил всем просто так. Но после того как в школе узнали о твоей беременности, он изменился.
Даже и не знаю, как прокомментировать это.
– Лера!
Поворачиваюсь и вижу маму. В ее руке какая-то папка. Отлично.
– Извини, Маш, мне пора идти.
Девушка кивает, и я ухожу. По пути встречаю Амину. Внутри что-то щелкает, когда я ее вижу. Мой бывший друг.
Ты просто пройдешь мимо, даже не сказав «привет». А ведь это твой бывший лучший друг. Внутри что-то щелкнет. Душа будет разрываться. Тебе хочется все вернуть. Вернуть вашу былую дружбу. Вы были так счастливы. Это была отличная дружба: поддержка, помощь, полное доверие. Ты верил и надеялся, что так будет всегда, но, увы. Сначала просто стали реже общаться. Встреч становилось все меньше и меньше. Однажды утром ты проснулся с осознанием, что у тебя больше нет лучшего друга. Дружба тоже имеет срок годности. Теперь вы даже и не здороваетесь, а ведь когда-то знали друг о друге все.
* * *
Господи, как же больно и невыносимо трудно собирать свои вещи и понимать, что я больше не вернусь в эту квартиру. Понимать, что этим самым я ставлю жирную точку.
Воспоминания съедают меня изнутри, разрывают душу на части.
В голове появляется картинка, где я впервые пригласила сюда Антона. Тогда мне было плохо после клуба. Тогда меня поцеловал на спор Ян. Я помню все это. Помню тот день до мелочей.
Как же сильно все изменилось. Больше не будет всего того, что было, что делало меня счастливой. Теперь наступает новый этап в жизни. Я буду жить с парнем и скоро стану мамой. И все это в шестнадцать лет.
Мне кажется, что возраст действительно не имеет никакого значения. Можно и в шестнадцать выйти замуж, родить ребенка и быть счастливой, а можно все это сделать, будучи старше, но при этом быть несчастной. Возраст не решает ничего.
Услышав звонок в дверь, смотрю на часы. Двенадцать. Ровно. Вот это пунктуальный человек. Ухмыльнувшись, иду открывать.
– Лера, кто там? – кричит мама из своей комнаты.
– Мам, это друг.
Серьезно?
Открыв дверь, приглашаю Сотникова в свою комнату.
– Ты еще не собралась? – спрашивает он.
– Собираюсь.
Ян, молча, садится на мою кровать и внимательно наблюдает за мной.
– Что? – гневно спрашиваю, не выдержав его взгляда.
– Ты сегодня в школу ходила?
Киваю и продолжаю собирать вещи.
– Зачем ты забрала документы?
Он явно издевается. Сам ведь знает причину, но все равно спрашивает.
– Я больше не смогу там учиться.
– Но почему?
– Ну, хотя бы только потому, что на каждом углу меня будут называть шлюхой. Все они снова будут издеваться надо мной. Раньше я терпела все это, но теперь я беременна.
Ян опускает голову и обхватывает ее руками.
– Никто больше не будет тебя так называть, – тихо шепчет он.
Не обращая внимания на Сотникова, кладу вещи в сумку.
Минут пять мы просто молчим. Ну и как можно вместе жить, если нам даже поговорить не о чем?!
– Лер…
Поворачиваюсь к Яну и внимательно смотрю на него.
– Что? – спрашиваю слишком резко.
– Ты сказала своим родителям о том, что переезжаешь?
– Нет.
– Почему?
– Им плевать, и ты это прекрасно знаешь.
Гнев во мне просто зашкаливает. Мой телефон начинает вибрировать от входящего звонка, и я беру его в руки. Сделав глубокий вдох, принимаю вызов.
– Да, Юль.
– Филатова, какого черта?
– В смысле?
– Ты сейчас где?
Кусаю губу, думая над ответом.
– Я не дома, – отвечаю подруге.
– А где?
– У Паши.
– Нет, ты не у него, – уверенно говорит Красильникова.
Черт возьми, она меня, что ли видела где-то в городе за эти два дня?
– Что ты хочешь от меня услышать? – разъяренно спрашиваю.
– Правду. Ты действительно беременна?
У меня все замирает внутри от такого внезапного вопроса.
– С чего ты взяла? Нет.
– Лер, это правда? Ты точно не беременна?
– Нет.
Я слишком завралась.
– Тогда почему я слышу это от многих людей?
– Я не знаю. Юль, извини, но мне нужно идти…
– Но…
– Я потом перезвоню.
Сбрасываю вызов и сажусь на кровать, обхватив голову руками.
– Что-то случилось? – спрашивает Ян.
– Откуда они все знают о моей беременности?
Сотников отводит взгляд и опускает голову.
– Это отец сделал, – мямлит он.
– Что сделал?
– Он дал интервью, где рассказал, что скоро у него будет внук.
Что, простите?
– Но он, же не сказал обо мне?
– Отец сказал, что его будущую невестку зовут Валерия Филатова.
Как же мне сейчас хочется что-то сломать.
– Зачем? Зачем он это сделал? – кричу, не сдерживая себя.
– Это выгодно для его бизнеса.
Что, черт возьми? Из-за чертового бизнеса Александра Максимовича, теперь все знают, что я беременна.
– Ты меня, конечно, извини, но твой отец меркантильный человек.
Ян смеется.
– Я это и без тебя знаю, – говорит он сквозь смех.
Собрав все свои вещи, подхожу к столу и достаю оттуда коробочку, которую я оставила напоследок. Сжав ее в руках, не сдерживаю эмоций. Слезы беспощадно льются по щекам, а Сотников просто стоит в стороне и наблюдает.
– Пойдем, – говорю ему, вытирая глаза и убирая коробочку в сумку.
Я собрала все свои вещи, и получилось всего три сумки. Я не оставила ничего, что бы могло напоминать родителям обо мне.
– Это все? – шокировано спрашивает Ян, оглядев сумки.
– Да. Это все.
Он говорит о вещах, а я обо всей ситуации в целом. Это все.
Сотников берет две сумки и выходит из комнаты, а я продолжаю стоять возле окна и рыдать. Просто одно осознание того, что я больше сюда не вернусь, щекочет мне нервы.
Как так быстро Ян смог отнести мои вещи в машину?
– Ты идешь? – спрашивает он у меня.
– Да. Ты пока иди, а я сейчас к родителям загляну и догоню тебя.
Парень кивает и выходит из комнаты.
Набравшись смелости, захожу в комнату родителей. Отца нигде не видно. Мама спит на кровати, а возле нее лежит пустая бутылка из-под водки. Какая жалкая картина.
Делаю шаг назад. Пора идти. Быстро надеваю верхнюю одежду и беру ключи. Не знаю, зачем они мне нужны, но я забираю их.
Я больше не вернусь.
Я ухожу из этой квартиры. Из этого места, где разрушилось мое детство. Где вместо родительской любви, я получала удары и унижения.
Меня здесь больше ничего не держит.