Весь мир проснулся, когда Адам Давет был объявлен в розыск. Правительство не рассчитывало на такой ажиотаж вокруг обычного человека, но и устраивать на него охоту тоже не планировало. Однако, узнав о смерти трёх высших из ОППД, среди которых была и Сара Коган, Уоти Габр поклялся лично выследить Адама. Он выступал перед высшими, часто упоминая, что «такие, как Давет» не опасны, но те, кто следуют за ним, несут большую угрозу.

О творениях Адама сразу узнали. Вокруг капсулы и перчатки строились целые легенды, услышав которые, сам Давет удивлённо бы ахнул. Но всех интересовало не столько применение этих устройств, сколько то, куда они подевались. Конечно, Габр не мог позволить высшим знать истину, поэтому создал слух о том, что капсулу уничтожили.

Читая статью об этом, Рейн Вайс хмыкнул. Если бы он знал, что останется жив после выступления о настоящем местоположении капсулы, то с радостью бы плюнул в лицо Габру. Но в сегодняшних реалиях его – бывшего сотрудника Академии, которого уволили за нападение, никто слушать не будет. Скорее упекут куда-нибудь в больницу, где он и прожил бы свои последние деньки.

– Ты какой-то загруженный сегодня, – улыбающееся личико выглянуло из-за угла.

Рей отложил планшет в сторону.

– С такими новостями по-другому быть не может.

Жена Рейна – Эрика, медленно вышла, показывая новое красное платье. Она извивалась вокруг Рейна, надеясь, что сможет вывести мужа из напряжённого состояния. Эрика села на колени Вайса, но тот лишь печально улыбнулся. Желание продолжать сразу пропало, и женщина уныло опустила плечи.

– Ну что такое, милый? – чувственно целовала Эрика холодную щёку, – Мне не нравится твоё состояние в последнее время.

Рейн не знал, как описать то, что он чувствовал. Ему хотелось помочь Адаму, но с другой стороны, он не мог вот так оставить Эрику. Но и к ней чувства в последнее время поменялись. Всё перевернулось вверх дном. Вайс не мог понять самого себя. Он блуждал в лабиринте, разыскивая верный путь, но постоянно натыкался на тупик. Могло ли быть так, что выхода нет?

– Не знаю, – ответил наконец-то Рейн, – Я, будто не в своей тарелке.

– В каком смысле?

– Всё это – неправильно. Я должен быть в другом месте.

Эрика пересела на диван. Её взгляд сразу поменялся. Стал сосредоточенным и серьёзным. Эрика редко была такой, и Рейну это нравилось. Он влюбился в простую, весёлую и жизнерадостную девушку. И так больно было наблюдать за тем, как он меняет её сам.

– Я так понимаю, – каждое слово давалось Эрике тяжело, – Этого не избежать?

Она поняла Рейна даже не услышав ничего конкретного. Великолепная женщина. Жаль, что их пути расходятся вот так. После десятков лет совместной жизни понять, что вы не подходите друг другу… И всё только по внутренним ощущениям, терзающим Рейна продолжительное время. Но лучше так, чем верить в иллюзии о взаимной любви.

– Эрика, – с теплотой в голосе произнёс Вайс, сидя рядом с ней на коленях, – Ты – прекрасна. Но я…

Что он? Он не знал, чего хочет, но решил говорить такие ужасные слова! Рейн всматривался в намокшие глаза жены и долго не решался открыть рот.

– Не надо ничего говорить. Делай, что должен.

Вайсу было сложно поступить так, как она сказала. Но он готовился к этому дню. И знал, что он рано или поздно настанет.

Он пришёл в свою квартиру поздно вечером. Эрика не стала устраивать скандал и даже помогла собрать вещи. В квартире было одиноко, но Рейн свободно вздохнул. Да, возможно, этот путь окажется верным.

Допоздна он сидел над работами Адама. Учитывая шумиху вокруг него, Рейн предполагал, что к нему могут заявиться люди из Правительства. Поэтому, услышав стук в двери, Вайс не вздрогнул, а с уверенностью пошёл открывать.

Но вместо Уоти и Лолиты, или хотя бы ОППД, Рейн увидел испачканную в крови Лизистрейт Гатаки. Из новостей Рейн знал, что она сбежала вместе с Адамом.

Лизи без приглашения вломилась в квартиру и скинула с плеча тяжёлую сумку, в которой что-то звенело. Без удивления наблюдать за этим нельзя было. Вайс замер, рассматривая перепачканную одежду бывшего сотрудника ОППД.

– Знала бы, что ты живёшь хрен знает где, потащила бы тебя с собой, – недовольно процедила сквозь зубы Гатаки.

– Странно, что ты вообще пришла ко мне.

– Не странно. Адам передавал привет.

Рейн пригласил в комнату. Лизи сразу поменяла одежду, которую принесла с собой в рюкзаке, и упала на кровать. Вайс не переставал наблюдать за странным поведением новой знакомой.

– Почему именно сегодня ты свалил от жены?

Мужчина хотел ответить, но Лизи продолжила:

– Я думала: «Отлично! Дом Адама как раз находится недалеко от Рейна». Но хрен там! Пришлось тащиться с этими кристаллами через весь город!

– Кристаллами?

Рейн бросился к сумке. Она была действительно тяжёлой, и Вайс удивился, что Лизи смогла донести её. Внутри сияли фиолетовые кристаллы инитиума. Странно, что Рейн не сразу почувствовал исходящую от них энергию. Хотя после того, как Адам ввёл инитиум в него, он мало что ощущал.

– Нас же сразу найдут! – разозлился Вайс, надвигаясь на Лизи, – Что мы будем с этим делать?

Гатаки расплылась в улыбке. Было в этой женщине что-то сумасшедшее, но сейчас Вайс понял, что ему это нравится.

– Не мы, а ты, – продолжала лыбиться Лизи, – Мы заставим поволноваться Правительство.

22

«Мы должны бороться не за Правительство, а за себя. Адам Давет объявлен в розыск за то, что хотел помочь нам! Но для этого необходимо было открыть шкаф, в котором Правительство прятало скелеты. Нам запрещают пользоваться силой, потому что бояться потерять власть. Среди нас есть создающие, которые могут восстать против тысяч. Среди нас есть знающие, которые могут посмотреть на тысячелетия в прошлое и будущее. Но это запрещено. А всё почему? Потому что Уоти Габр выстроил идеальную систему, в которой всё подчиняется ему! От нас скрывали сумасшествие высших, чтобы никто не восстал против них. Нас ставили, как пушечное мясо, чтобы высших стало больше. Нас убедили в том, что смерть Исмем Хаци не связана с безумием. Что смерть Гюстава Идо – случайность…»

Лолита вслушивалась в громкие заявления Вайса и понимала, что восстание неизбежно. Нужны были какие-то аргументы против его слов, но здесь она была бессильна. Сейчас они потеряют контроль над высшими. Все начнут беспорядочно медитировать, и тогда начнётся настоящий хаос, который они с Уоти не смогут подавить. Экран потух.

– Скажи мне, есть хотя бы что-то в чём он не прав?

Позади стоял Уоти Габр. Увидев обращение Рейна, он пришёл в ярость от такой наглости. Он мог бы убить его, как всех до этого, но теперь это было бы слишком подозрительно. На вопрос Лолиты Уоти не ответил. Он уже понял, что она не захочет его слушать. Даже если бы Габр решил сказать правду.

– Зачем я тебя послушала?

– Я хотел только сохранить порядок в мире…

– И что мы получили в итоге? – громко спросила Лолита, пронзая Уоти взглядом, – Первыми на казнь пойдём мы.

– Я могу ответить перед Судом.

Габр склонил голову. Босстром удивлённо смотрела на него. Неужели он решил во всём раскаяться? А если так, то Уоти действительно был виновен.

Когда Лолита Босстром объявила о Суде над Уоти Габром, многие были обескуражены. Чаще всего Суд заканчивался приговором и путёвкой в один конец – в неизвестность. Вайс и Гатаки были со стороны обвинения. Был приглашён и Адам, но его местоположение никто не знал.

В качестве Оракула был выдвинут сам Вайс, чему тот был не рад. Последние медитации плохо закончились, а инитиума не осталось. И пользоваться им никто не умел.

Суд проходил в просторном зале. Первое заседание посвятили обсуждению всех деяний Уоти Габра. Все присутствующие высшие с жадностью впитывали слова Рейна и Лизи. Сам обвиняемый же не поднимал голову на протяжении всего обсуждения.

Многие согласились на то, чтобы избавиться от Уоти без приговора. Ведь было понятно, что он виновен и не достоин дальше находиться в Правительстве.

Лолита пришла к Габру поздно вечером. Он медитировал в своём кабинете, из которого ему было запрещено выходить. Мужчина поднялся, как только ощутил присутствие высшей. На нём не было белого костюма, в котором он обычно ходил. В спортивной одежде Уоти выглядел скорее мягким, нежели грозным.

Судья обошла его, не проронив ни слова. Её ученик выглядел удручённым и уставшим.

– Хочешь сказать мне что-то? – спросил Уоти.

– Я не могу поверить в то, что услышала. В суде ты молчал и ни разу не попытался оправдаться.

– А нужно было? Разве меня стали бы слушать?

Настроение высших в суде было и вправду скептическим. И никто не стал бы слушать то, как член Правительства со слезами на глазах пытается оправдаться.

– Что с Вайсом?

– А с ним должно что-то случится?

– Ведь его выбрали в качестве Оракула для моего дела. Следующее слушание уже через три дня.

– Он отказался, – Босстром недовольно цокнула языком, – На его место можно поставить только кого-то из Университета.

Габр улыбнулся. Это было логичное решение. Неподготовленные высшие не смогут далеко заглянуть в прошлое, чтобы подтвердить слова Рейна и Лизи. А если и смогут, то закончат плохо.

– Но я не уверена, что присяжные согласятся приглашать их.

– У них не будет выбора. Иначе это дело обернётся против истцов, а это уже клевета.

Лолита не ответила. Она знала, что Уоти не стал бы идти под суд без плана. Кроме слов не было ничего, что могли бы предъявить против него. Босстром хотела, чтобы дело закончилось мирно, без жертв и громких скандалов. Но внутреннее предчувствие не давало ей покоя. Все три дня до суда, она не выходила из своей комнаты, как Габр. Она чувствовала ответственность за него и за то, что он совершил. Ведь она – его учитель.

Сторонников Адама становилось больше. Им нужен был не только уход Уоти из Правительства, но и полное изменение законов. Последнее Лолита не могла выполнить, потому что боялась, что высшие выйдут из-под контроля. Хотя, она уже теряет над ними контроль. Без Оракула невозможно было узнать об обстановке. Может она что-то упускает? Вдруг уже где-то разгорелась война?

Было ясно, что, если не решить проблему с Уоти Габром, она действительно может наступить. И тогда никто её не остановит.

«Нангананг был прав», – говорило Лолите подсознание в день суда.

От этих слов ей становилось только хуже. Многие заметили подавленное состояние Судьи, но считали, что это из-за бывшего главнокомандующего, который снова стоял перед ними.

Присяжные перешёптывались, когда несколько человек из ОППД вывели Габра в центр комнаты. Лолита, сидевшая немногим выше остальных, положила голову на ладонь и пыталась сосредоточиться на происходящем.

«Это не первый и не последний высший, осуждённый за убийство, – внутренние голоса были громче тех, что блуждали по залу заседаний, – Поступим с ним также, как и с остальными».

«Или можно его убить. Как он убивал».

«Собаке собачья смерть».

– Можем начинать, – один из присяжных коснулся руки Лолиты, отчего она вздрогнула.

Любопытные высшие, среди которых было множество журналистов, заняли все места. Прибыли и Лизистрейт Гатаки с Рейном Вайсом. Даже они выглядели уставшими несмотря на то, что Лолита считала их дело самым простым: придумывай и обвиняй. Тем более, они были так уверенны в своей правоте.

– В связи с тем, что Рейн Вайс отказался быть Оракулом в деле Уоти Габра, – начала Судья, когда в зале повисал тишина, – Я предлагаю взять подготовленных знающих из Университета.

Тишина разрушилась неодобрительным гулом. Присяжные стали активно переговариваться, но догадаться о их решении было несложно.

– Насколько нам известно, – встал один, – В Университете преподавал мистер Габр. А это значит, он там имеет свои связи, в том числе из-за которых он находится здесь.

– Но с другой стороны, у нас нет другого знающего, кто смог бы без вреда для себя посмотреть прошлое, – возразила другая.

– Мы можем отложить дело до тех пор, пока не найдём подходящего человека, – предложила Лолита, и снова все замолчали.

– Это дело не может ждать! – воскликнул Вайс, и его попыталась успокоить Лизи, но безуспешно, – Он – убийца, который может в любую секунду убить нас!

– Осторожнее со словами, мистер Вайс, – остановил его грозный голос присяжного, – Ещё не доказано, что мистер Габр – убийца.

– Какие ваши предложения? – обратилась к Рейну Лолита.

Рейн долго держал паузу, будто ждал чего-то. И когда дверь распахнулась, он облегчённо вздохнул, упав на прежнее место.

Увидев живого профессора Идо, весь зал встал. Прошло уже около месяца с его смерти, и никто не мог подумать, что сейчас он окажется здесь. Гюстав передвигался медленно, хромая на одну ногу. На его шее блестел маленький фиолетовый кристалл, и все чувствовали исходящую волну энергии от него.

Смотреть на Уоти было одно удовольствие для Рейна и Лизи. Столь сильного удивления и непонимания они никогда не видели. В холодных глазах Габра засверкал страх, который вскоре сменился гневом. По напряжённым мышцам лица стало понятно, что он сдерживается, чтобы не убить Идо второй раз.

Гюстав встал рядом с обвиняемым и хлопнул его по плечу. Вблизи было заметно, как Уоти трясся. Его ноздри раскрывались, как у быка. Стоило только дать ему команду, чтобы он разорвал воскресшего профессора.

– Как такое возможно? – Лолита спросила шёпотом, но вопрос всё равно прозвучал громко, и каждый находящийся в зале услышал его.

– Всё благодаря тому, кого вы объявили в розыск, – слабо улыбнулся Идо, – К счастью, моё тело долго держали в морозильнике и не успели сжечь.

– Это не может быть Идо, – кривился от отвращения Уоти, – Людей не могут воскрешать даже высшие!

– Адам не высший, но прекрасный учёный. И это помогло вернуть меня к жизни.

Лолита сидела среди гула других высших. Перед ней был прекрасный пример великого ума. Почему же Тайлер и Ева сказали, что Адам опасен? Или может, они свернули с того исхода и теперь всё совсем иначе?

– Раз вы здесь, – сосредоточенно говорила Босстром, – Расскажите нам о том, что случилось на самом деле.

– Я находился в Академии. Изучал капсулу, которую по приказу Уоти Габра мы оставили. Он хотел, чтобы мы закончили работу, как можно быстрее.

– Зачем?

– Нам не сказали, а мы не спрашивали.

– Продолжайте.

– Уоти Габр появился в кабинете и спросил о проделанной работе. Я ему всё доложил. Тогда он взял под контроль мой разум и заставил войти в капсулу. А потом…

Идо замер, а затем быстро стал крутить в руках кристалл. Его руки тряслись, на лбу проступили крупные капли пота. Вайс встал с места, чтобы успокоить Гюстава, но Судья остановила его жестом.

– Мистер Идо, с вами всё хорошо? – спросила она.

– Он не в себе, – хмыкнул Уоти, – Вы уверены, что его сознание сейчас не находится под чьим-то контролем?

Идо оглядел всех присутствующих. Только Лизи и Рейн заметили, что с их первой встречи после воскрешения, профессор ослаб. Энергия в нём быстро падала несмотря на то, что инитиум на шее должен был сдерживать её. Перед Судом Гюстав даже забыл для чего они пришли сюда.

– Я в порядке, – вдруг сказал Гюстав, – Сложно прийти в себя после воскрешения.

– Скажите нам, мистер Идо, вы жили в то время, когда погибла Исмем Хаци. Что вы об этом знаете? – спросила после бурного обсуждения женщина.

– Да, – неуверенно протянул Идо, – Я жил тогда. Нам говорили, что она хотела власти, поэтому пошла в ученики к Лолите Босстром. Что она обсуждала это со сторонниками. Но на самом деле это всё из-за голосов подсознания, с которыми борются все высшие. Они толкают нас делать то, что может навредить окружающим.

На этот раз все уставились на Босстром. Она знала, что это рано или поздно вскроется, но всё-таки надеялась, что эта история затеряется.

– Почему-то никогда не слышал об этих голосах, – сказал кто-то из присяжных, – Как вы объясните это?

– Я…

Идо снова запер кристалл в вспотевших ладонях. Уоти заметил это повторяющееся движение и улыбнулся.

Вайс встал перед Судьёй и присяжными. Сердце почему-то больно ёкнуло в груди Лолиты, когда она увидела его серьёзный пронзающий взгляд.

– Я могу ответить вам, – громко заговорил Рейн, – Потому что рождённые высшими привыкают к ним с самого рождения. А те, кто прошёл метаморфозу в позднем возрасте могут подтвердить их существование. Только вот проблема – многие погибли во время Седьмой войны, а остальные сейчас служат в ОППД.

Рейн встретился взглядом с Уоти. Габр был отвратительно спокоен даже сейчас, когда рядом стоял убитый им человек! За это хотелось избить его, чтобы он наконец-то сказал правду.

– Единственная, кого я убил была Исмем Хаци, – с удовольствием отвечал Уоти, – Но и это было для спасения Лолиты и мира.

– А этот человек? – Рейн указал на Гюстава.

– Он вроде ещё живой. Вопрос только, надолго ли?

Он издевался! И знал, что Рейн поведётся на его провокации. От этого зрелище становилось только интереснее. До какой степени можно разозлить Вайса, и к чему это может привести? Этими вопросами задавался Уоти, пока остальные обсуждали сказанное. Единственной, кто не открывал рта, была Лолита. Она застыла в немом недоумении. Голоса подсознания всё глубже зарывали семя сомнения.

В зале становилось душно. От стольких разгорячённых людей буквально шёл пар. Так думала Лолита, закрыв лицо рукой. Давно не было такого, чтобы она ощущала изменения в температуре. От шума у неё кружилась голова, а из-за жара ручьями стекал пот.

«Только бы уйти отсюда», – думала она, и уже была готова встать.

– Заседание окончено! – вскрикнул кто-то рядом с Судьёй, – Мы откладываем дело до тех пор, пока не найдётся знающий. Всех прошу пройти на выход.

Охраняющие порядок в зале Суда увели высших. Вайс бросил Лолите озлобленный взгляд и хотел что-то сказать Уоти, но Лизистрейт вывела его, что-то шепча на ухо.

Босстром, не дождавшись обсуждения с присяжными, исчезла. Ей показалось, что энергии становится всё меньше, а контроль над ней теряется. В последний раз, когда она ощущала подобное, было после Седьмой войны. Каждая смерть высшего сопровождалась выплеском небольшого количества энергии, но страх бил пронзающей стрелой. Восстановиться Лолите помогла долгая медитация. Уоти тогда взял на себя все её обязанности. А сейчас вскрываются такие ужасные вещи. Лолита доверяла ему, как себе. Она знала, что они преследуют одну цель – создать мир, где сведутся к минимуму войны, болезни и аморальные действия людей. Так что же поменялось в Уоти?

Лолита упала на колени перед орхидеями в своей комнате. Сознание медленно отключалось. Перед глазами были только размытые белые пятна цветов. Почему это так страшно? Дышать… воздух… вдох…выдох…

«Только не теряй сознание, Лолита, – повторяла она себе, тяжело дыша, – Нет. Не надо».

– Ну и дела, – смеющийся мужской голос пробился сквозь писк в голове Судьи, – Никогда бы не подумал, что такая грозная Лолита окажется в таком положении.

Босстром хотела повернуться, но вместо этого упала на бок. Лицо коснулось холодной плитки, и сознание ненадолго вернулось. Громкие шаги звучали возле Лолиты. Теперь ей было страшно не только от того, что она находится на грани жизни и смерти, но и от этих шагов. Такими обладал только один человек. Но он не мог быть здесь. За Уоти следят.

Белое пятно, напоминающее силуэт человека, было совсем близко. Незнакомца окутывала тёплая искрящаяся энергия. Её хотелось коснуться, и тогда Лолита вернулась бы в реальность. И страх пропал бы. Но тело снова парализовало. Как тогда после аварии.

– Силы высшего зависят не только от энергии, – учил мужчина, – Но и от внутреннего состояния. Ты ослабла, Лолита. Ослабла и твоя энергия. Если не возьмёшь себя в руки, то вернёшься в то беспомощное состояние.

– Я не хочу… Опять…

– Я знаю.

Незнакомец замолчал. Время шло на секунды, а он ничего не делал. Почему?

Будто услышав мысли, голос ответил:

– Потому что тебе пора самой действовать. Иначе, придётся всегда надеяться на чью-то помощь.

Судье было тошно от собственной слабости. Чёрное полотно уже наполовину затмило взгляд. И на секунду пришло осознание того, что это будет конец. Мир останется без неё, а она – без мира. Лолита не могла оставить созданное ей дитя одно, особенно в том состоянии, в каком оно оказалось сейчас. Было множество проблем, которые не давали ей права уходить. Но, с другой стороны, если Лолита исчезнет, то может исчезнут и проблемы?

«Вставай! – кричали ей в унисон голоса подсознания, – Умереть можно и позже! Вставай!»

Босстром билась головой об пол. Смотря на это со стороны, можно было бы подумать, что подобные действия не принесут пользы. Но конечности Лолиты «отмерзали», неприятная мелкая дрожь шла по всему телу. Когда чувствительность вернулась, Судья расслабилась. Пелена перед глазами пропала, как только прозвучал отвратительный хлопок. Лолита вскочила, прижав ладони к глазам. Резкая боль медленно растворилась. Писк остался только в левом ухе, как и должно. Опустив руки, Босстром увидела тёмно-алую кровь.