16
На оторванной руке плохие новости не закончились. Из-за частых медитаций у Вайса началось энергетическое истощение. Врачи успокаивали сходящего с ума Рейна, но ничем помочь не могли. Эль Давет сообщала Адаму неутешительные диагнозы, готовя его к тому, что Рейн может не выкарабкаться. Но Адам не хотел это слушать. Он строил планы отмщения, подсознание рисовало красивые картинки, где он ставит всех по местам. Не хватало только инитиума.
Давет отправился к Лолите. У него не было сомнений, что она поможет. Она должна была!
Он вломился в главный зал, где собрались все члены Правительства, в том числе и Ева. Они испуганно смотрели на вбежавшего Адама, и Габр сразу встал в позицию готовности, закрыв собой Лолиту. Розенфельд, в отличие от Уоти, понимала, что Адам не несёт опасности, и подошла к нему.
Сказать, что Адам был в бешенстве – ничего не сказать. Из широко распахнутых ноздрей со звуком выходил нагретый воздух. Маленькие зрачки были сосредоточены только на Габре. Адам даже не заметил жену, и как она положила на него холодную ладонь.
– Мерзкий ублюдок! – взревел Адам, широкими шагами приближаясь к Уоти, – Из-за тебя началось всё это! Ты виноват в смерти Идо! Ты управляешь ОППД, из-за которых пострадал Рейн! Сколько ещё крови на твоих костлявых руках, сучий сын?!
Адам кричал это в лицо Габру. Все слушали его, не предпринимая никаких действий. Лолита, как и Ева, была ошарашена громкими словами Давета. Она не хотела верить сказанному. Уоти долгие столетия служил во благо высших, и сомнений на его счёт не могло быть. В свете недавних событий верить Адаму было сложнее.
– Мистер Давет, – вышла Лолита, – Вы же понимаете, что за подобное можете попасть под суд?
– Подожди, дорогая Лолита, – спокойно, с отвратительной улыбкой отвечал Габр, – Если мистер Давет предоставит доказательства, то я признаюсь во всём. И даже откажусь от места в Правительстве в пользу обычного человека.
Он знал, чем можно надавить на Адама. Слово «обычного» Уоти произнёс с бо́льшим удовольствием, всё больше показывая зубы. Давета трясло. Остатки критического мышления кричали ему, что стоит прекратить неравный бой. Но тихие голоса подсознания говорили более приятные мысли рассвирепевшему мужчине. От них шли мурашки. В груди переливалась согревающая волна удовольствия.
«Не надо», – повторял Адам сам себе, – «Он не сто́ит этого».
– Молчание в зале суда означает, что оппоненту нечего сказать, – Габр разочаровался, что Адам не зашёл дальше, – Зачем вы пришли, мистер Давет? Не для того же, чтобы покричать на меня?
– Мне нужно поговорить с мисс Босстром, – Адам старался не смотреть на Уоти.
Члены Правительства переглянулись. Оставлять Лолиту наедине с «сумасшедшим учёным»? Уоти не видел в нём угрозы. Его уже обидела сама природа, дав гены обычного человека. Подумав об этом, Габр усмехнулся и вышел.
– Ты в порядке? – шёпотом спросила Ева.
– Да, не волнуйся.
Выполнить его просьбу было нелегко. Но Ева надеялась, что муж знает, что делает.
Адам долго приводил мысли в порядок. Когда в зале был слышен только звук искусственного водопада, он остыл окончательно. На секунду Давет даже почувствовал стыд за свою неконтролируемую злость. Но лицо Уоти Габра было, как раздражитель, от которого Адам вспыхивал. В этот раз ему удалось взять себя в руки, но будет ли так всегда?
Лолита терпеливо ждала. Она всё ещё слышала разносящиеся крики Адама, и не могла понять, почему она невольно верит ему? С виду Адам в самом деле был похож на сумасшедшего. У него только начинали отрастать волосы, что придавало ему большей чудаковатости. А эти глаза? В них вообще осталось что-то живое?
– Мне нужна капсула, – уверенно сказал Адам, но продолжал смотреть в пол, – И весь конфискованный инитиум.
– Мы конфисковали это не просто так.
– Вы хотите узнать правду о смерти Гюстава Идо? – почти переходя на крик, спрашивал мужчина, – Попросите Еву посмотреть прошлое.
– Но при чём здесь капсула? – не понимала Лолита.
– Я воскрешу Идо, если вы предоставите её.
От таких слов Лолиту передёрнуло.
«Он точно чёкнулся», – подумала она.
– Мистер Давет, прошлый Оракул сказал, что ваши работы не приведут к хорошему исходу. Я не могу поставить под угрозу весь мир.
– Почему-то вас это не интересовало, когда вы решили создать высших.
Он снова терял контроль. Образ Лолиты размывался. Тело Давета становилось тяжёлым, как и мысли, оседавшие в разуме.
– Прошу вас. Я просто хочу помочь Рейну и Гюставу. Вы можете проконтролировать весь процесс, только…
– Нет.
Это было бесполезно. В Правительстве собрались бесчувственные твари, по мнению Адама, которым было интересно только сотворить целую цивилизацию из высших. Только Ева была лучиком надежды.
– Я попрошу Розенфельд посмотреть, что произошло с Идо, но члены ОППД уже выявили причину, – Лолита запнулась.
Слова Адама прокрутились заново. Он обвинял Габра в том, что он управляет ОППД. Частично это было правда, ведь из-за заявления Уоти была отстранена Лизистрейт Гатаки. И именно он управлял этим отделением до того, как появился университет.
– Простите, что помешал вам, – Адаму было невыносимо находится здесь.
Пусть он не получил всё, что желал, но было кое-что лучше – зародившиеся сомнения Судьи. Инитиум он мог бы достать через Еву. Ещё был не обследован остров Крит, где Вайс обнаружил залежи инитиума. Если создали одну капсулу, то что мешает создать вторую?
17
Инитиум лежал на столе в кабинете Адама. Давет смотрел на него уже около часа. То, что принесла Ева было ничтожно мало, и создать из этого куска целую капсулу – невозможно.
Чёрная книга лежала раскрытая на схеме аннигилирующей перчатки. Давет надеялся, что материалов хватит хотя бы на неё. Он взял небольшой кусок. Фиолетовый кристалл светился изнутри. Острые края были будто созданы для того, чтобы разрезать кожу. Примерно такой кусок Адам поместил в руку. А что если…
Мужчина, недолго думая, собрал необходимое и побежал в больницу. Эль Давет остановила возбуждённого сына в коридоре. С лица Адама не сходила радостная улыбка.
– Куда ты так несёшься?
– Пойдём! – он сразу потащил женщину в палату Вайса, – Я придумал, что можно сделать!
Давет закрыл дверь на замок и спешно стал вытаскивать кристаллы, спрятанные в сумке. Сильные потоки энергии Эдь Давет почувствовала, как только Адам оказался рядом с ней, но посчитала, что она исходит от него. Инитиум не вызывал такого восхищения у женщины, как у Адама.
– Что это? – продолжала задавать вопросы Эль.
– То, что вернёт Рейну энергию.
Адам отломал небольшой кусок инитиума и схватил руку Вайса, лежавшего без сознания. Эль быстро сообразила, что придумал сын и бросилась остановить его. Адам успел сделать только небольшой надрез. Острый обломок оказался в руках женщины.
– Ты хочешь, чтобы с ним случилось то же, что и с тобой? – повысила голос Эль.
– На себе я использовал кусок побольше, – спокойно отвечал Адам, не отпуская руку Рейна, – Поверь мне. Прошу.
– Если с ним что-то случится, то отвечать буду я.
– Да какие же вы упрямые!
Адам не стал ждать и достал из кармана ещё один обломок инитиума примерно такого же размера. Не успела Эль что-либо сказать, как Давет сделал то, что хотел. Порез быстро затянулся, а инитиум растворился в крови. Адам заворожённо наблюдал за тем, как небольшой бугорок в руке уменьшается. Эль встала за спиной сына, тревожно бросая взгляд с руки Рейна на него самого.
Изменений видно не было. Давет понимал, что эффект появляется не сразу, но всё равно нервничал. Он верил себе и в свои идеи.
– Лолита, – прошептал Вайс.
– Рейн! Ты слышишь меня? – Адам подскочил.
Эль Давет осмотрела энергетические потоки и поняла, что Адам оказался прав. Они вернулись в норму. Но надолго ли? Ведь врачи всеми силами пытались сделать подобное. Неужели дело было в невосприимчивости к энергии?
Вайс медленно приходил в себя. Ломота сковывала его движения. Непривычно яркий свет резал глаза. Рейн хотел коснуться головы руками, но, когда ладони должны были уже ощутить горячую кожу, он не почувствовал. Не почувствовал прикосновение правой руки. Свет уже не мешал открыть глаза, и боль в костях не была такой сильной. Рейн посмотрел на руку или на то, что от неё осталось. Она по локоть была ампутирована.
«Не может быть», – подумал он, принимая происходящее за ночной кошмар.
– Послушайте меня, мистер Вайс, – Эль отодвинула Адама и села на его место, – Вы прибыли к нам с травмой руки. Мы пытались вживить её, но вашей энергии не хватало на то, чтобы заживить клетки. Наши врачи отдали часть энергии, но ваш организм отвергал её. Рука начинала гнить, и нам пришлось её ампутировать. Но не волнуйтесь в ближайшее время мы можем поставить вам протез.
Вайс слушал её через слово. Сейчас его волновал только тот создающий. Плевка было недостаточно.
– Когда меня выпишут?
– Не раньше, чем через неделю.
Рейн встал, открепляя от себя датчики. Адам вспоминал, как тоже пытался отцепить их, но в отличие от него, у Рейна это получалось прекрасно. Вайс ходил медленно, с тяжестью переставляя ноги. Одной рукой он стал натягивать свою одежду.
– Я был не в ней, – нервничал мужчина, и повернулся, – Адам…
Давет удивлённо поднял бровь. Неужели Рейн заметил его присутствие только сейчас?
– Это ты принёс одежду?
– Нет, твоя жена, – Адама пугало состояние друга.
– Жена, – повторил тот, – Она была здесь?
– Да, приходила каждый день. Ты нормально себя чувствуешь?
Вайс на секунду замер. Он облокотился на стену и тяжело задышал. По его лицу казалось, что вот-вот он расплачется. Дёргалась каждая мышца, губы тряслись, а кожа покрылась красными пятнами. Мужчина мотал головой, отгоняя от себя мысли. Эль Давет встала, готовая к тому, что у Вайса начнётся такой же приступ, как у Адама.
Рейн засмеялся, но тут же упал на пол и в голос разрыдался. Адам с трудом перетащил его на кровать. Вайс всё больше срывался на крик, хватая себя за волосы. Эль Давет связалась с другими врачами. К их прибытию Адам собрал раскиданные куски инитиума.
Пациента быстро успокоили, но крупные слёзы продолжали выкатываться из опухших глаз. Адам пробыл в больнице ещё два часа, пока Рейн окончательно не пришёл в себя.
Вайс смотрел в окно, за которым горел закат.
– Открой окно, – попросил он Адама.
Адам с радостью выполнил его просьбу. Он сам стал ощущать, что в палате становится душно. Некоторое время они молчали.
– Сидеть бы сейчас на траве и наблюдать за этим чудом, – без эмоций, как робот, сказал Рейн, – Но теперь я заложник белых стен.
– Это временно, – пытался поддержать его Адам, – Как только ты почувствуешь себя лучше, тебя выпишут.
– Да.
Снова молчание. Тяжесть, что давила на Рейна, передавалась Давету. Хотелось думать о чём-то несбыточном, грустном, о чём-то столь быстро угасающем, как закат. А завтра забыть об этом. Мысли Адама постоянно возвращались к тому дню, когда Уоти Габр вынес свой приговор относительно исследований. В ту секунду, когда он произносил его, было понятно, что мир не останется прежним.
– Что мы будем делать теперь? – сам себя спрашивал Адам.
Вайс наконец-то обратил на него внимание. Они смотрели друг на друга, отыскивая ответы в мелких деталях. Но все ответы были сложными, и нельзя было озвучить их сразу.
– Я многое понял. Что делать дальше мне, я знаю. Но что будешь делать ты?
Давет оставил вопрос без ответа.
Вайс вскоре уснул. Адам отправился домой, но подойдя к знакомому двору, свернул в другую сторону. На улице стемнело, но неоновые вывески освещали переполненные высшими переулки. Возле высотного здания стояли несколько подростков, бурно обсуждающих свои проблемы. Заметив знаменитую облысевшую голову, они замолчали и с интересом провожали взглядами Адама до дверей.
Датчик пискнул и дверь открылась. Лизистрейт Гатаки стояла в домашней одежде, совсем убивающей её привычный угрожающий вид.
– Адам? – удивилась она, – Проходи.
Давет прошёл до гостиной и упал на кресло. Лизи заметила, что он был совсем плох и пошла на кухню. Она взяла по бутылке алкоголя и поставила перед гостем. Адам лишь кинул потухший взгляд на неё.
– Как ужасно ты выглядишь, – не стала скрывать Лизи, – Я не про лысину. Хотя она тоже довольно странная.
– Я решил сделать вторую капсулу.
Женщина стала вглядываться в Адама. Отпив из бутылки, Лизи ближе наклонилась к мужчине.
– Ты хочешь, чтобы Уоти лично убил тебя?
– Я хочу прекратить это.
– Прекратить что?
Давет не выдержал тяжёлого взгляда Гатаки и сделал несколько глотков напитка.
– Адам, послушай, – Лизи встала возле окна, – если ты хочешь попросить меня забрать этот грёбанный инитиум из Крита, то…
– Хочу, – ответил мужчина, и лёгкая улыбка скользнула по лицу, – Твоя помощь нужна, как никогда.
Прежнее осуждающее выражение пропало с лица Гатаки. Честность Адама выбила из колеи. Лизи недолго молчала, выпивая алкоголь. Ответ уже был подготовлен. Риски взвешены.
– Прости, – хриплый голос Лизи смутил Адама, – Но я не могу отказать тебе.
Лизи громко засмеялась и упала на кресло, сложив ноги на столе.
– Я думала, что мне так и придётся работать с этими документами! Охренеть какое скучное занятие, ты бы знал!
18
Пока Ева медитировала, Адам вместе с Лизи отправился на остров Крит. Он никого не предупреждал об этой поездке. Родители старались не беспокоиться, но первым сдался Ягве. Он решил узнать исходы, которые могут поджидать сына. Как бы ни отговаривала Эль, Ягве был непреклонен. В медитации он провёл около двух недель. Выйдя из транса, мужчина ощутил резкий упадок сил. На обследовании выявили критический минимум энергии. У Ягве, как и у Рейна отвергалась чужая энергия. Эль пришлось наблюдать за тем, как муж медленно сходит с ума.
– Мы должны спасти! – кричал он, прикованный к кровати, – Спасите её!
Эль Давет держалась первые дни, показывая свой железный внутренний стержень, но однажды он треснул. И выйдя из палаты после очередных криков, она расплакалась.
– Мы все умрём из-за него! Уничтожить капсулу! – слышался приглушённый крик Ягве.
Была глубокая ночь. Эль сидела напротив двери, откуда кричал Ягве. На халате образовалось большое мокрое пятно от постоянных слёз. Она никогда не чувствовала себя настолько разбитой. Адам не отвечал ей, она даже не знала жив он или уже нет? Всё начало рушиться после того, как Уоти Габр сообщил о конфискации капсулы. Или ещё раньше? Когда Адам создал её…
– Адам! Беги! Беги! Они найдут тебя!
Эль закрыла уши. Дверь не спасала от этих криков. Даже несмотря на то, что Ягве содрал всё горло, он продолжал истошно кричать.
«Когда же он охрипнет?», – думала Давет, жмуря глаза.
– Мама?
Эль слышала Адама, словно он находился здесь. Совсем рядом. Но он далеко. Там, где его никто не найдёт.
– Мама! – Адам подскочил к матери и упал перед ней на колени, – Что случилось? Ты в порядке?
Женщина аккуратно открыла глаза. Адам ужаснулся тому, как много в них было усталости. Стоило ему отлучиться на несколько недель, как всё полетело с обрыва, чтобы в итоге разбиться на мелкие кусочки. Давет взял трясущиеся руки Эль.
– Мам, ты слышишь меня?
Эль долго смотрела сквозь него.
– Что с ней? – Лизи напряжённо наблюдала за происходящим.
– Ты опоздал, Адам! Ты опоздал, – громкий хохот напугал присутствующих, – ОПОЗДАЛ!
Адам слышал крики, когда поднимался. Но только сейчас различил знакомый голос. Сердце учащённо забилось. Тело пульсировало в унисон. Эль стала приходить в себя.
– Адам, – ласково позвала она сына, поглаживая его руки, – Ты пришёл.
– Да, – кивнул он, – Что случилось? Скажи мне, пожалуйста.
– Твой отец…медитировал…А потом…
Она говорила каждое слово через длинную паузу. Вытягивать из неё информацию было бесполезно.
– Посмотри за ней, – скомандовал Адам.
Лизи заменила его, но Эль стала вырываться. Она поцарапала Гатаки, и побежала за Адамом. Давет уже был в палате и увидел Ягве. Адам замер. Он совсем не узнал отца. От знакомого образа Ягве почти ничего не осталось. Он был стариком. Безумным стариком с большими глазами, вылезающими из орбит. Зубов почти не осталось, но от этого оскал становился только более жутким.
– ТЫ! – закричал отец, подпрыгивая на кровати, – Зря ты пришёл! Новости тебе не понравятся! Надо было бежать! Бежать! Без оглядки! Тебя найдут! Ты бесполезен! Не должен быть здесь! Уходи! Они умрут! ВСЕ!
Ягве через силу засмеялся. Он закашлялся и замолчал. Его грудь тяжело вздымалась, слышались хрипы. Адам стоял без возможности двинуться. Эль Давет забилась в угол, спрятавшись за спину Лизи.
– Что у него с энергией? – Адам сразу понял, что отец, как и Рейн потерял много энергии.
– Её ничтожно мало, – ответила Лизи, – Это даже отсюда чувствуется.
– Габр ещё не приходил?
Эль отрицательно покачала головой.
Адам достал из рюкзака кусок инитиума. Он планировал применить его в случае, если кто-то из людей Габра нападёт (они с Лизи уже обдумывали этот сценарий). На Ягве его должно было хватить. На этот раз Эль Давет не стала мешать сыну. Она послушно стояла в стороне, обнимая себя руками.
Давет сделал привычную процедуру. Порез зажил, как только инитиум рассосался. Теперь нужно было ждать, пока энергия вернётся на прежний уровень или хотя бы допустимый. А если бы Уоти разрешил продолжить исследования, то Адам смог бы помочь стольким высшим! Но приходится делать это подпольно.
Адам позаботился о том, чтобы мать отдохнула. Он пообещал ей, что никуда не уйдёт, и оставил рядом с ней Лизи. А сам наблюдал за Ягве. Давет-старший проснулся к вечеру следующего дня. Он ничего не помнил. Появление Адама его не удивило так, как Эль. Прежняя внешность никогда уже не вернётся ему, но он был хотя бы жив. Увидев себя на экране смартфона, Ягве ужаснулся и в голос ахнул.
– Неприятно быть по ту сторону, верно? Я тебя прекрасно понимаю.
– Прости, Адам.
– Не сто́ит. Но зачем ты медитировал?
– Я беспокоился о тебе. И подумал, что смогу помочь.
Адам молчал. Ещё совсем недавно этот человек уверял его в глупости введения инитиума, а сам решил медитировать, зная, чем это может закончится.
– Послушай, – вдруг подскочил Ягве и схватил сына за плечи, – Вам стоит пойти в Правительство.
– Зачем? – Адама пугала такая срочность.
Ягве замолчал. Его глаза забегали. Он стал мотать головой в разные стороны. У Адама спёрло дыхание. Он чувствовал, как за спиной вырастает волна, которая совсем скоро накроет его. А там красные глаза монстра. И его острые когти, которыми он проткнёт Адама.
– Адам! – Лизи влетела в палату, – Адам… Тебе нужно это увидеть.
19
Еву пугала ситуация с Идо. Как и то, что она могла увидеть за ширмой прошлого. О том, что произошло на самом деле знал только Габр. И если он причастен к убийству, то почему так спокоен?
Розенфельд села по центру кабинета. Единственное окно было распахнуто, но воздуха не хватало даже так. Ева закрыла глаза, готовая к медитации, но невидимая рука выдернула её. В комнате никого не было, кроме неё. Мониторы, висевшие по периметру, создавали ощущение постоянной слежки. Ева смотрела на закрытую дверь. Если кто-то захочешь войти, она не остановит. Создающих ничто не остановит.
Что так напугало Еву? Она искала ответ в своём сознании, но ничего не находила. Считать это место опасным – глупо, тем более для Оракула. Если Еву захочет кто-то убить, то Лолита предпримет меры, чтобы найти убийцу.
Розенфельд повернулась к окну. Холодный осенний воздух вернул ей трезвость. В такую чудесную солнечную погоду не могло произойти что-то плохое. Ева старалась убедить себя в этом, но подсознание кричало об обратном. Ей пришлось дольше обычного вводить себя в состояние медитации.
Воздух вокруг стал тёплым. Чувствовались летние лучи солнца. Запах зелени. Странно, ведь убийство произошло не летом. Ева распахнула глаза. Перед ней был незнакомый город. Судя по архитектуре, Ева заглянула слишком далеко. На узких улицах всё ещё стояли кирпичные дома в пару этажей.
Но позади высилась центральная часть города. В нём тоже не было современных сооружений, но стеклянное здание показалось Еве знакомым. Она сосредоточилась и в следующую секунду оказалась в нём.
Теперь Розенфельд поняла откуда она помнила его: в учебниках о становлении Высшего Правительства были фотографии сооружения, где изначально располагалась троица высших.
Ева стояла у входа в зал совещаний. Первым она увидела Уоти Габра. Он стоял к ней спиной, сложив руки в его привычной властной манере. За столом переговоров сидел первый Оракул – Панкрат Бородин. Один его глаз поменялся после метаморфозы, а второй так и остался карим.
Поза, в которой застыли оба высших, говорила о напряжённом разговоре. Панкрат смотрел на Уоти с испугом и отвращением. Когда Ева осмотрела присутствующих, первый Оракул медленно поднялся с места.
– Ты так просто говоришь об этом? – шипел он.
– А что я должен расплакаться? – Уоти посмотрел через плечо, как стервятник на добычу, – Мы все хотим создать идеальный мир, но для этого нужно избавиться от грязи.
– От грязи?! Уоти, ты…
– Мне казалось, что ты был не против, когда я рассказывал план! – заревел Габр, но тут же успокоился, – Эти люди будут держать нас на одном месте. Они отсталые в мышлении! Им никогда не откроется подсознание!
– Это не значит, что нужно было поступать с ними так…
Оракул отступил. Уоти не отводил от него взгляд.
– Что мы наделали?
Ева не понимала о чём говорят высшие. Ещё больше её беспокоило то, что она смогла так далеко заглянуть. Будет ли всё в порядке, когда она вернётся? Во всяком случае, Адам смог помочь Рейну.
– Не понимаю, чем ты так расстроен, – голос Габра отвлёк Розенфельд.
– Мы не об этом договаривались.
– Эти племена, которые никогда не славились разумом, должны были погибнуть. Мы просто ускорили этот процесс.
– Мы должны были сделать это ГУМАННО!
Бородин стоял вплотную к Уоти, но его роста не хватало, чтобы смотреть ровно в безразличные глаза. Ева видела, как у него тряслись руки. Он сжимал кулаки, сдерживая внутри гнев. Панкрат понимал, что не мог бороться с Габром, и снова отошёл. Но Уоти посчитал иначе и схватил его за горло. Тело Оракула поднялось и с грохотом упало на стол. Габр навис над Панкратом.
– Убийство не бывает гуманным, дорогой Панкрат, – тихо говорил он, возле лица парня.
– Лучше было их просто убить, а не создавать этих отвратительных чудовищ, – почти плакал Оракул.
– Я не знал, что они создаются из людей.
Габр отпустил Панкрата. Тот с большим усилием встал на трясущиеся ноги. Уоти ходил по залу, иногда останавливаясь возле окна. Бородин посматривал на него, боясь, что снова окажется на столе.
Холод ударил по лопаткам. Розенфельд развернулась. Ход прошлого не повиновался ей и шёл так, как удобно было ему. Толстый слой снега лежал на земле. Метель, которая могла бы помешать обычным людям, была совершенна бесполезна против самых первых высших, чьи организмы полностью изменились.
Огромный костёр был возведён на пустом поле. Огонь пробивал плотный слой тумана. Дым наравне с ним скрывал двух людей. Но Ева могла узнать их из тысячи. Лолита и Уоти склонили голову, провожая кого-то в бесконечный путь.
– Они опасны! Их нужно уничтожить!
– Да! Пока они не уничтожили нас!
– Одной атомной бомбы будет мало!
Толпа зашумела за спиной. Ева пошла на их голоса, ведомая невидимой рукой.
Обычные люди держали оружие. Сотни тысяч танков стояли напротив того самого здания Правительства. Город был наполовину разрушен. В руинах покорно стояли высшие. В истории не умолчали об этом моменте, поэтому Ева сразу поняла, что за событие разворачивается на её глазах.
Взрывы звучали повсюду. Ева знала, что она – лишь наблюдатель, но всё равно вздрагивала каждый раз, когда рядом взрывались снаряды. Обороняющиеся высшие стояли, как стены. Среди множества лиц Розенфельд заметила Лизи. Она только недавно поступила в ОППД, но была сразу же направлена на бой с людьми. Но вопреки всем ожиданиям, Уоти Габр – на тот момент главнокомандующий, приказал ничего не делать. Бомбёжка продолжалась несколько дней без перерывов. Силы высших быстро заканчивались. Им не хватало времени даже на медитацию.
– Нам уже нужно что-то с этим сделать, – Лолита наблюдала за боем издалека и чувствовала себя виноватой.
– Людям нужны жертвы, – отвечал Уоти.
– Люди боятся. Нам нужно показать им, что мы не желаем зла.
Габр легко улыбнулся. Лолите показалась эта улыбка неуместной.
– Это мы им и даём, дорогая Лолита.
– Они там погибнут, – Босстром начинала паниковать, – Им нужен отдых.
Главнокомандующий навёл руку на Судью. Она сразу же замолчала. Потоки энергии коснулись Евы, и она стала понимать какую ужасную вещь сейчас совершал Уоти.
– Людям нужно убедиться, что они сильнее, – продолжал говорить Габр, не убирая руку, – Эти жертвы будут им доказательством. Нельзя останавливаться сейчас, когда наша цель почти достигнута. Ты же помнишь о ней?
– Помню, – как кукла, отвечала Лолита, – Мы должны вести всех, чтобы создать…
Из-за громких аплодисментов Ева не услышала, что хотела сказать Лолита. Люди восторженно закричали, но лишь один человек выбивался из общей массы торжествующих. Ева не сразу узнала девушку недалеко от сцены. Журналисты стояли каждые несколько метров. Их камеры изредка направлялись именно на примеченную девушку. На ней была форма ОППД высших.
– Лизистрейт Гатаки! – голос Габра пронёсся по всей площади.
Все проводили Лизи до сцены аплодисментами, но в отличие от предыдущих эти отличались читаемым трауром. На лицах толпы отражалось выражение единственной выжившей.
– Награду «Семи звёзд» мы присуждаем двумстам тридцати восьми высшим посмертно, – Уоти смотрел в пол, – И одну Лизистрейт Гатаки. Единственной, кто смог выжить. Мы всегда будем помнить ваш подвиг. Благодаря вам, между высшими и людьми подписан мирный договор. Почтим погибших молчанием.
Все опустили головы. Молчание повисло над площадью. Такой мощной энергии, пронзающей насквозь с силой тысячи ножей, Ева никогда не чувствовала. Горячие слёзы скатились по щекам. Они все могли выжить, но из-за желания одного человека их нет. Только воспоминания и цифровой код на очередной странице в интернете.
Ева вытерла мокрые дорожки. Пространство вновь поменялось. Тёплый солнечный свет проходил сквозь окна и падал на белые волосы собравшихся высших. В отличие от толпы на площади, от этих людей Ева ощущала мягкие волны энергии. Все смотрели на Лолиту и Уоти с радостью и восхищением.
– Мы рады, что вы решили поступить сюда, – Лолита сияла изнутри, – У вас будет шанс стать новым Оракулом и защищать мир от возможных катастроф. Но это не единственный путь, который ждёт вас. ОППД также принимает способных знающих.
Плотная тень опустилась на всех. Холод окутал Розенфельд, отчего ей пришлось сжаться. Вскоре ничего не было видно. Связь с происходящим поддерживали только голоса. Их было так много, что нельзя было разобрать о чём они спорят. Они говорили на разных языках, но это бы не помешало Еве понять их.
Тень стала спадать, как туман. Первым из неё показался Уоти, а затем и второй Оракул Люциан Амато, которого вскоре заменил Тайлер Дайсон. Сам Тайлер стоял недалеко от них, облокотившись на стену.
– Ты пришёл мне угрожать? – с явной усмешкой спросил Габр.
– Не угрожать, а предупредить. Лолита вскоре узнает обо всём, – говорил Люциан.
Второй Оракул всегда вёл себя более уверено, чем Панкрат. Он верил, что знания наделяют высшего бо́льшей силой, чем управление потоками. Габр искренне соглашался с этим, поэтому Оракул не боялся его. Не боялся он и после того, как посмотрел в прошлое. И увидел он далеко не всё, ведь сил ему не хватало.
– Узнает, а потом забудет. Как и всегда.
– Я доложу ей об этом. Сегодня же.
Оракул направился к выходу. Дверь захлопнулась перед ним, но Габр не почувствовал должной реакции.
– Уоти, – вздохнул Люциан, – Твои игры для детей. Прекращай.
Ева видела, как быстро меняется лицо создающего. Он наклонялся в сторону Амато, словно вот-вот прыгнет на него, а затем разорвёт на куски острыми клыками. Потребовалось меньше секунды, чтобы Уоти оказался рядом с Оракулом. Он мог бы снести его вместе с дверью, но между конфликтующими появился другой создающий. Ева его не знала.
Оракул повернулся. Медленно, растягивая удовольствие увидеть удивлённое лицо Габра. Улыбка на лице становилась всё шире, и Люциан в конце концов не смог сдержать смех. Энергия искрилась вокруг Уоти, и, если бы это издевательство продолжилось, всё взлетело бы в воздух. Но Оракул замолчал, одарив бывшего главнокомандующего ОППД сожалеющим взглядом.
– Не обижайся, Уоти. Все иногда проигрывают.
Напряжение быстро пропало с лица Габра. Уголки рта потянулись вверх. Он выпрямился и поправил пиджак. Тайлер Дайсон подошёл ближе и что-то шепнул ему. Второй создающий был готов к нападению.
– Ты прав, – согласился Уоти, протягивая руку, – Все иногда проигрывают.
Стоило ему сжать ладонь, как воздух переместился в одну точку, а затем с огромной скоростью распространился по комнате. Оракул вместе с его помощником отлетели в сторону, как и планировал изначально Габр. Распахнутая дверь упала следом.
Тайлер Дайсон закрыл лицо руками. На секунду он засомневался, что Уоти сможет спасти его от волны.
Габр переместился к создающему. Несмотря на то, что тот использовал силы, полностью заблокировать ударную волну ему не удалось. Зато он потратил достаточное количество энергии.
Уоти коснулся потока энергии бедняги, и кровь закипела в его венах. Краснота в мгновенье проступила на всём теле парня. Маленькие пузырьки то и дело появлялись на коже. В нескольких местах они лопнули, высвободив кровавые сгустки. Габр уже праздновал победу, но парень выставил руки.
Слабость растеклась по всему телу учителя знающих, и он потерял контроль над создающим. Уоти отступил, пытаясь понять, что случилось. Парень подходил к нему с ужасающей скоростью. Раны на видимых частях его тела быстро зарастали.
Сил не осталось совсем. Габр упал на пол, отползая как можно дальше. Возрастные морщины проступали на лице, кожа лишалась влаги и эластичности. Ещё совсем немного и от знаменитого Уоти Габра ничего не останется.
Создающий опустился к поверженному, чтобы в последний раз посмотреть в его пустые нечеловеческие глаза. Но вместо смиренности он увидел звериный оскал. Сухие пальцы прошли сквозь глазные яблоки. Парень закричал от боли, и вскоре был под Габром. Уоти забрал часть энергии, а затем стал колотить по ослепшему парню. Он не использовал силы, а поддался гневу и пачкал руки кровью. Глухие звуки исходили от ударов по лицу. Когда брызнула кровь, Габр услышал лишь хрипы, похожие на слова. Но останавливаться он не собирался.
Тайлер видел, как худое тело парня быстро перестало сопротивляться. Уоти дышал полной грудью. Вскоре рядом лежал второй труп. Габр забрал энергию Люциана Амато и вздрагивал от удовольствия. Но неожиданно он резко развернулся в сторону Евы. Широко распахнутыми глазами он смотрел на неё. Розенфельд стало не по себе. Уоти не мог увидеть её. Но мужчина уверенными шагами пошёл к ней, разрушая устоявшееся мнение о «зрителе».