Мари подходила к Старой Дие. Альвиан оставил ей записку, что ждёт её возле реки. Девушка не ожидала столь неожиданного приглашения. Тем более, когда на улице сияет только Луна, которая часто скрывается за плотными облаками. Несмотря на сомнения, высшая решила согласиться на приглашение.

Ещё за несколько десятков метров от места встречи, Мари увидела необыкновенно высокую фигуру. Луна светила на белые собранные волосы, и от этого они светились ещё больше. На стройной фигуре Альвиана была только белая рубашка, чёрные плотные штаны и такого же цвета кожаные сапоги до колена. Если бы его увидел кто-то из королевских подданных или людей маркграфа Моравского, то его сочли бы безумцем, что разгуливает в одной рубашке по жуткому морозу. Но Мари сама шла только в тонком синем платье, поверх которого был накинут, не отличающийся своей толщиной, плащ. Она знала, что он, как и она, не чувствует таких внешних раздражителей, как холод и жара.

На удивление высшей, когда она поравнялась с Альвианом, её рост несильно отличался от его. Как только высший краем глаза заметил Мари, его плечи расслабились и опустились. Он поднял голову вверх и вдохнул холодный воздух. Девушка заметила, что его состояние изменилось. Он выглядел… уставшим?

–Как же я рад, что могу наконец-то расслабиться, – признался высший, не отводя взгляда от Луны.

–Ты выглядишь уставшим, Альвиан, – подтвердила Мари.

–Это преображение высасывает из меня все силы, которые вот-вот закончатся, но… они появляются вновь. Чувство истощения никуда не пропадает. Только накапливается. Будто я… голодаю уже год.

–Тебе нужно больше времени на медитацию. Высшие прибегают к ней, чтобы восполнить энергию, которую они используют. Я видела, как ты медитировал, но… ты потратил много энергии на что-то другое. Это ведь как-то связано с твоим недавним исчезновением, да?

Альвиан задумался над чем-то, а потом резко перевёл свой взгляд на девушку. Он нахмурился и хотел что-то сказать, но из его уст так ничего и не вырвалось. Мари вопросительно смотрела на беловолосого мужчину, ожидая ответа.

–После капсулы ты не стала слышать голоса? – вопросом на вопрос ответил он, – Не мысли людей, а… твои мысли, которые никогда бы не возникли в твоей голове?

–Ты слышишь голоса?

–Да, – ответил Альвиан, поняв ответ Мари, – С самого первого дня. Но если раньше они были не такими громкими, то потом они стали меня оглушать. Из-за этого я решил совладать с этими голосами и отправился на озеро, за многие километры от которого никого не было. Всё время, пока меня не было с вами, я находился на дне этого самого озера. Задержав дыхание, не слыша людские мысли, усмиряя свой же голос. Но… один голос я всё же услышал. Твой.

Мари вздрогнула. Она вспомнила ту ночь, когда ей приснилось, что с Альвианом что-то не так. Вспомнила, как встретила Отакара в оружейной, где он сказал доверять высшему. И тот голос, который успокоил Мари. Улыбка украсила лицо девушки. Большие мужские руки коснулись до порозовевших щёк Мари. Альвиан смотрел сквозь неё, кажется, стараясь разглядеть её душу. Глаза высшей округлились и заблестели от лунного света. Маленькие губы приоткрылись и из них вырвался короткий вздох.

–Твой обеспокоенный голос пробился ко мне. Сквозь расстояние и моё безумие. Не знаю почему так случилось, но хочу, чтобы ты кое-что мне пообещала.

–Да? – только и смогла спросить Мари, заворожённая таким чувственным Альвианом.

–Пообещай никогда не сомневаться во мне, – повторил Альвиан свою же фразу, когда он был на дне озера, – Пообещай верить мне.

Мари успела только моргнуть, как перед ней вновь оказался пейзаж с гуляющими человекоподобными тварями. Она осмотрелась. Пространство напоминало городскую площадь. Силуэты зданий размывались, и Мари не могла понять какой город находится перед ней. Посмотрев вниз, высшая увидела тела людей, на которых в прямом смысле не было лица. Их было так много, что они и составляли весь узор площади. Девушка смотрела на это, но не чувствовала того ужаса, который должна. Это зрелище завораживало. Моргнув ещё раз, Мари увидела напротив себя фигуру живого человека. Она видела только силуэт, напоминавший тень. Подол длинной одежды фигуры развивался на ветру, который не чувствовала девушка. Из тени стали пробиваться возвышающиеся руки. И тогда Мари сделала несколько шагов назад, разглядев стекающую по рукам фигуры кровь. Она лилась, как обычная вода по устью реки. Её было много. Невозможно много. Мари не могла больше смотреть на это и закрыла глаза руками.

Открыв их, перед ней вновь возвышался Альвиан. Её сердце бешено стучало, принося тупую боль. Мари не выдержала и бросилась в объятия высшего. Она сжала его так крепко, как могла. Альвиан опешил от таких действий девушки, но всё равно прижал её беловолосую голову к своей груди. Внутри стало так тепло, что высший стал сомневаться в своём желании отпускать юную девушку.

–Обещаю, Альвиан, – тихо произнесла Мари, вдыхая морозный запах вокруг них, – Я верю тебе. И всегда буду верить.

Альвиан сдержанно улыбнулся и прижался к мягким волосам высшей. После их разговора ему стало легче. Он не медитировал, но энергия будто вернулась на прежний уровень. Беловолосая девушка обнимала Альвиана и старалась как можно быстрее забыть страшное видение, которое уже начинало пропадать из её сознания. Она хотела верить в то, что это всё – последствия метаморфозы, через которую они оба прошли.

19

С восходом солнца все были готовы к возвращению в Прагу. Отакар не рассчитывал на такой исход событий, но и он пришёлся королю по душе. Пусть Владислав тешится своим титулом, как дитя новой игрушкой. Главная проблема была решена, а всё остальное не так важно. Отакар смотрел на Констанцию, которая всю ночь была рядом с ним и ласково поглаживала его по голове. Может быть, она уже простила его за изменившийся выбор наследника. Она должна была понять его, потому что сама в глубине души давно хотела избежать передачи короны Вацлаву. Король Праги осмотрел всех, но не находил виновника удачной сделки. Отакар обвёл присутствующих взглядом и нашёл Мари, что была недалеко от него. Он взмахнул рукой, и девушка через несколько секунд оказалась возле него.

–Где Бедржих? – спокойно спросил Пржемысл.

–Скоро подойдёт, – также ответила Мари, – Не беспокойтесь.

Король отвёл взгляд, где высший вместе с Владиславом выходили из главных дверей замка. Его настоящий брат выглядел задумчивым или даже удручённым. Железная маска повернулась к Отакару и кивнула ему. Маркграф не стал идти дальше и остался стоять на ступенях в окружении охраны. На его плечах в этот раз была тяжёлая шерсть, покрывающая большую часть его худой фигуры.

Альвиан вскочил на лошадь. Отакар вскинул руку вверх, в знак прощания, и Владислав, на удивление короля, ответил не только взаимностью, но и улыбкой.

Когда за спиной было уже несколько десятков километров от Леднице, Отакар подъехал ближе к высшим, которые всю дорогу что-то обсуждали.

–У вас с Владиславом был какой-то приватный разговор? – прямо спросил король.

–Да, если это можно так назвать, – не скрывал Альвиан, – Он очень заинтересовался своим внезапным излечением. И… спрашивал меня об истинной причине перехода на вашу сторону.

–И что ты ему ответил на всё это?

–Сказал, что после того, как вы вытащили меня из плена, я стал проводить много времени в церкви, чтобы искупить прошлые грехи, в число которых входит бунт, устроенный против вас, – улыбаясь ответил Альвиан, – Тогда на меня якобы снизошёл ангел, который даровал мне силу исцеления. После моего «откровения» Владислав сам додумал то, что я хотел.

–Он подумал, что его болезнь – это кара Бога, – продолжила Мари, когда увидела нахмуренные брови Отакара, – И теперь он пересматривает отношение к вам.

–Возможно, что его обида в скором времени пройдёт, – Альвиан отвёл свой взгляд от короля, – Я надеюсь, как и ваша.

Отакар слабо верил этому. Владислав не был таким верующим фанатиком, как раньше. До смерти матери. Он единственный, кого её смерть вывела из равновесия настолько сильно. Для Владислава мать была единственной, кому он доверял после измены отца в пользу Отакара. Но он не знал, что это Ютта предложила тогдашнему королю Владиславу II сделать Отакара наследником трона. Но обстоятельства сменились и трон достался старшему сыну – Бедржиху, которому Владислав и хотел вернуть трон сейчас, считая Отакара главным злом семьи.

«Быть королём – большая ответственность, Бедржих!», – свой охрипший голос Отакар вспоминал с ужасом.

«Будто стань королём ты, то ответственность лилась бы через край! Не смеши меня, Отакар!», – кричал его брат, размахивая руками.

«Во всяком случае, я бы не стал объявлять войну всем подряд, оправдывая это тем, что Чехия должна увеличить свои границы, – Бедржих ничего не ответил ему, – Ты мог бы разобраться с проблемами внутри Чехии для начала».

«Стань королём, Отакар Пржемысл, – Бедржих подскочил к нему. В его глазах пылал красным огоньком не только отблеск от горящих дров, но и ярость, – И тогда можешь делать, что хочешь. А сейчас…»

В тот день Бедржих изгнал Отакара впервые. Средний сын был тогда в не меньшей ярости, чем его брат, но сейчас, вспоминая то, что происходило во время его изгнания, он благодарил его за это. Бедржиха быстро сместили с трона, отправив его в Моравию, где уже тогда находился Владислав. Ольдржих, который занял место старшего сына Владислава II, заставил Бедржиха написать отказ от трона. Пожизненно. И конечно же, вся вина пала на Отакара. По мнению старшего и младшего братьев именно он подговорил Ольдржиха на такой поступок. С тех пор братья стали вместе плести интриги против Отакара. А когда тот пришёл из изгнания и заполучил трон, то первым ударом стал бунт.

Отакар с грустью вспоминал эти дни, пока они ехали из Леднице. Если бы был шанс всё изменить, то он бы воспользовался им. Он не хотел, чтобы подобное случилось в его семье, но Отакар прекрасно видел агрессивность Вацлава. Он поднял голову и увидел затянувшееся серое небо, из которого скоро должен был посыпаться снег. «Быть королём – большая ответственность», – повторил он в мыслях. И у Вацлава этой ответственности не было. Отакар не был уверен до конца и в Альвиане, но его интуиция твердила, что именно он должен быть Ангелом Чехии.

–Отакар, – позвал его обеспокоенный голос Констанции, – Вацлав! У него опять припадок.

Король не успел прийти в себя, как высший уже оказался возле трясущегося Вацлава. Мари сидела рядом и диктовала действия. Высший быстро перевернул парня на бок и не отпускал. Крепко завязанный воротник быстро расстегнулся под ловкими движениями Альвиана. Уловив испуганный взгляд Отакара, Мари поспешила его успокоить.

–Всё хорошо. Это сейчас прекратится, и он будет в норме.

Прошло меньше минуты, растянувшиеся на долгие часы для присутствующих. Судороги Вацлава прекратились, осталась только мелкая дрожь. Констанция подошла к своему сыну и стала заботливо убирать платком стекающую изо рта жидкость. Глаза Вацлава бегали от одного лица к другому, не останавливаясь даже на секунду. Альвиан предложил взять Вацлава на свою лошадь, чтобы в случае подобного припадка он не упал со своего скакуна, как в этот раз.

Высший посадил Вацлава на лошадь, как только тот пришёл в себя. Тело не слушалось королевского сына и ощущалось, как намокшая тряпка. Вацлав заснул на груди мужчины в железной маске. Отакар и Констанция часто посматривали за сыном, боясь повторной судороги. В последнее время такое состояние стало учащаться. И это не могло не настораживать.

–Это эпилепсия, – Мари ехала по правую руку от Альвиана, – Ты сможешь его вылечить?

–Мне нужно знать из-за чего эта болезнь появляется и что нужно устранить, чтобы вылечить его, – Альвиан говорил тихо, чтобы не разбудить Вацлава.

–Я расскажу тебе. Только ты должен вернуть себе энергию перед этим. Не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось.

Альвиан улыбнулся. Что с ним может случиться, когда в его руках такая сила?

20

По возвращении в Прагу, Мари, как и обещала, рассказала Альвиану причины эпилепсии. С помощью этой информации высший мог вылечить недуг королевского сына. Когда он находился в состоянии медитации, к нему начали ломиться с другой стороны двери. Это было так неожиданно, что беловолосый мужчина еле успел поставить ноги на землю, предотвратив неудачное падение. Голова заболела. В последние дни он только и делал, что медитировал и лечил Вацлава. Это оказалось куда сложнее, чем он думал. Ему приходилось долго изучать юношу изнутри, чтобы отыскать очаг. Если с лёгкими Владислава было всё понятно и видно невооружённым глазом, то мозг был для высшего более сложным органом.

Альвиан открыл дверь. За ним стоял мужчина средних лет. От волнения его руки тряслись, а возле висков скопилась небольшая испарина. Беловолосый мужчина успел уловить его мысли:

«Послание! Послание от Константина».

Отакар вместе с Мари ждали Альвиана в тронном зале. Девушка, заметив высшего, легко улыбнулась ему. Они не виделись с того момента, как приехали в замок и поговорили о болезни Вацлава. И сейчас её образ был успокоительным для мужчины. Но громкий и обеспокоенный голос короля вырвал Альвиана из сладких мечтаний о спокойствии.

–Константин прислал нам вести. Фридрих ведёт переговоры с Аль-Камилем, но ему слабо удаётся отстоять свои требования. Все, в том числе и египетский султан, прекрасно осведомлены о том, что Фридрих пошёл против Папы.

–Аль-Камиль не хочет уступать, – ответил Альвиан, который слышал мысли Константина всё это время, – Он поверил в свои силы. Но и Фридрих идёт против церковного Папы, что нехорошо.

–Нужно с этим как-то разобраться, Бедржих. Мари, если ты уже пришла в себя, то попрошу тебя использовать свои знания. Выберите нужное решение и…отправляйтесь в Яффу. Они сейчас там.

Альвиан посмотрел на Мари. Он вновь ощутил неприятную колющую волну, которая настигала его каждый раз, когда девушка чего-то пугалась. Высшая действительно испытала страх от того, что ей вновь придётся лезть в эту капсулу. Лолита сказала, что нужно будет делать так всегда, когда ей понадобится информация. Отакар увидел волнение девушки и изменился в лице, но ничего не сказал ей. Он посмотрел на Альвиана и кивнул в сторону двери. Высший взял беловолосую девушку за руку и вывел из зала.

–Когда-нибудь я привыкну к боли, – сразу же пояснила своё состояние Мари, – Я немного волнуюсь.

–Я буду рядом и сделаю так, чтобы боль тебе не угрожала. Мы должны помогать не только людям, но и друг другу.

Мари кивнула, но состояние страха не спало. Ей сразу вспомнилась тётушка Бланш с сдвинутой в бок челюстью и разбитыми вдребезги костяшками пальцев. Очнувшись ото сна в капсуле, Мари чувствовала себя примерно также. Шок от боли был настолько сильным, что она уже не помнила, как оказалась в кровати. Но после этого нельзя было сомневаться в своих действиях. Она должна сделать это.

Оказавшись возле капсулы, рост высших вернулся в норму. Мари посмотрела на окружающие их предметы интерьера и ощутила лёгкое головокружение. Альвиан стоял возле двери и молчал, ожидая решительности от девушки. Высшая наконец-то вдохнула свежий воздух и шагнула вперёд, уже чувствуя, как в её позвоночник вторгается металлический крепёж. Но это была только фантомная боль. Как только стеклянные дверцы закрылись, Мари сразу же потеряла сознание.

Вокруг дул лёгкий тёплый ветер, которого не было в Праге в это время года. Солёный запах окутал девушку, и она поняла, что можно открывать глаза. Перед ней был жёлтый каменный город, окружённый голубой морской водой. Но никаких звуков, кроме гуляющего ветра и бьющихся друг о друга волн, не было. Мари еле слышными шагами пошла вдоль узких улиц, которые поднимались вверх. Удивительное спокойствие таилось на протяжении всей прогулки. Лишь в конце своего путешествия высшая увидела большую площадь, где стоял светлый, в цвет города, шатёр. В нём египетский султан собирался принимать Фридриха II и второго гостя. Он не хотел открывать двери своего богатого дворца для христиан. Город очнулся ото сна. Возле входа в сооружение возник мужчина, по цвету волос которого, Мари сразу узнала Альвиана. Девушка поспешила за ним.

Внутри сидел широкий, по большей части из-за огромного количества разноцветной одежды на нём, мужчина в тюрбане, из которого торчали красивые перья павлина. Из-под его одежды выглядывали несколько сабель. Аль-Камиль важно осматривал пришедшего незнакомца и не скрыл своего удивления.

–Добро пожаловать, дорогой гость, – с искренней улыбкой спросил египетский султан на арабском и указал на свободную подушку, – Как мне называть вас?

Сидевший рядом Фридрих II смотрел с неменьшим удивлением на железную маску. В отличие от Аль-Камиля, одежда императора уступала по изящности и пестроте, но на свою голову он неумело намотал несколько видов тканей, чтобы спрятать её от жаркого солнца. Константин, которого Мари заметила только сейчас, стоял в дальнем углу шатра с воинами Аль-Камиля. Альвиан медленно опустился на место возле Фридриха.

–Родители назвали меня Фридрихом, но закрепилось за мной имя Бедржих. Можете называть, как вам будет удобно, повелитель, – ответил высший на том же языке, склонив голову.

Аль-Камиль кинул быстрый взгляд на императора Римской Империи, но потом сразу обратился ко второму гостю:

–Хорошо, Фридрих. Я очень рад, что наконец-то встретил тебя. До меня уже дошли слухи, что Леднице вновь присоединилась к Чехии. Чувствует моё сердце, что ты этому помог.

–Не буду скромничать, но я повлиял на решение своего брата.

–Удивительно, ведь Владислав очень упрямый мальчик, – засмеялся Аль-Камиль, а за ним и Фридрих II, – Угощайся. Ты ведь приехал с такой дали.

Альвиан посмотрел на богатый, не только сверкающей золотой посудой, но и многообразной едой, стол. Вся еда выглядела, как искусственная. Но пробивавшийся даже через его второе железное лицо запах, говорил об обратном. Высший сразу же вспомнил своего отца Рейдка, которого он уже так давно не видел. Он бы сейчас с радостью увиделся с ним, но… Вряд ли отец узнает своего ТАКОГО сына.

–Спасибо, я не голоден, – грустно ответил Альвиан, отходя от своих мыслей.

–Тогда я готов вас слушать, – уже серьёзно, без улыбки сказал Аль-Камиль, – Ты хотел, чтобы Фридрих приехал, и вот, он здесь. Можешь начинать.

Фридрих II тяжело вздохнул. Он не стал бы так долго ждать прибытия своего тёски, если бы Константин, которому он доверял также, как и Отакар, не уговорил его вызвать старшего брата Чешского короля. После слухов о Леднице сомневаться в политических силах Бедржиха не стоило. Фридрих надеялся, что его присутствие поможет ему.

–Требования всегда одинаковы при крестовых походах, Аль-Камиль, – Фридрих не стал фамильярничать и разговаривал с султаном, как со всеми остальными, – Я откладывал его очень долгое время и хочу наконец-то исполнить своё обещание. Кто, как не ты, должен знать об обещаниях.

–Конкретнее, Фридрих.

–Священные Земли. Верни их тем, кому они принадлежали с начала времён, – голос Фридриха дрогнул.

Султан усмехнулся. Кошачьи шипения юного Фридриха были пустым звуком для него. После пятого крестового похода он верил в то, что его Бог с ним. И только он может вершить судьбу своих владений. Если ему удалось отвоевать Деметту в прошлый раз и уговорить крестоносцев к миру, оставив все привилегии при себе, то что мешает сделать это ещё раз? Фридрих II находится в плохих отношениях с папой, а значит подкрепления от него не будет. А все остальные союзники императора уже дали всё, что могли.

–Или что? Вы двинетесь на Иерусалим своей армией, которая падёт, не дойдя до врат Священного Города? – злил Фридриха султан, – Фридрих, эта война будет бесконечной. Если ты добьёшься возврата Иерусалима христианам, то только пока на моё место не придёт другой султан. Так есть ли смысл в том, чтобы сейчас губить жизни невинных людей?

–Я должен вернуть Святую Землю! – завёлся Фридрих и вскочил с места, – Если ты встанешь на моём пути, Аль-Камиль, то клянусь Богом, я устрою такую бойню, какой не видел твой мусульманский народ!

–Ваше Величество, – обратился Альвиан к вспылившему мужчине, – Не рубите с плеча, пока не познали суть. Успокойтесь, давайте поговорим на холодную голову.

Фридрих смотрел на железную маску и, сам того не ожидая, ощутил нахлынувшее спокойствие. Он извинился перед султаном и сел на место. Аль-Камиль держал свою руку на рукояти сабли, но сразу же отпустил её, как только император сел на место. Альвиан извинился за своего сторонника.

–Я вижу, что вы не хотите воевать, повелитель. Зачем вам нужны дополнительные проблемы в лице нас? У вас ведь остались конфликты с вашими родственниками. Несмотря на то, что умер ваш брат Аль-Муаззам, есть и другие братья, которые очень хотят отломить лакомый кусочек от вашего земельного пирога, – Альвиан не отводил своего взгляда от Аль-Камиля, – И я могу вам помочь с тем, чтобы устранить эту проблему.

–Я смогу постоять за свои земли в одиночку. Моя армия охраняется высшими силами.

–Не сомневаюсь, – улыбнулся Альвиан, – Но что, если мы не будет претендовать на контроль мусульман внутри Иерусалима и других Священных городов?

–В каком смысле? – усомнился Аль-Камиль.

Фридрих посмотрел на Альвиана с явным недоверием и раздражением. Сейчас старший брат Отакара выдвигает свои условия, которые могли бы не нравится самому Фридриху. Но он терпеливо слушал, хотя и собирался уже вытащить свой меч из ножен. Альвиан слышал эти мысли и старался держать под контролем состояние императора.

–Некоторые мечети будут под полным контролем мусульман, Фридриху будет запрещено восстанавливать военную мощь Иерусалима. Чтобы у вас не было сомнений в наших мирных отношениях.

–А что насчёт моего народа? Они опять должны будут уйти из своих домов, как при пятом крестовом походе? Опять бедные люди станут страдать только из-за вашей жажды заполучить Иерусалим?

–Я, как человек имеющий власть, тоже забочусь о людях. Как и Фридрих, – император нехотя кивнул, под давлением высшего, – Люди останутся в своих домах, словно ничего и не произошло.

Аль-Камиль размышлял. Условия, которые ставил Бедржих, удовлетворяли его. Он действительно не хотел войны. Пока что. После стольких потерь нужно было набраться сил. Говоря, что крестоносцы погибнут, не доходя до врат Иерусалима, султан блефовал. Силы его войска уступали силам христиан. На несколько десятков тысяч человек, что было достаточно, чтобы рассчитывать на поражение.

–Если так, то жители Иерусалима сохранят за собой возможность избирать городских чиновников.

Фридрих и Альвиан переглянулись. Император кивнул в знак одобрения.

–Меня всё устраивает, – подтвердил Фридрих, – Но в число Священной Земли входит не только Иерусалим.

–Мы договаривались только о нём, – огрызнулся султан.

–Мы говорили о Священной Земле, Аль-Камиль, а не о Иерусалиме в отдельности, – улыбался Фридрих, хитро сузив глаза.

Султан злобно вдохнул нагретый воздух и закрыл глаза. Альвиан посмотрел на довольного Фридриха и покачал головой. Император ещё выше поднял свой самодовольный подбородок. Молчание Аль-Камиля длилось несколько минут. Константин, стоявший всё это время в стороне, внимательно наблюдал за происходящим. Когда Фридрих сказал о дополнительных землях, воин посчитал, что эта встреча обречена на провал и всё-таки будет война.

–Что ты ещё хочешь, Фридрих? – небрежно спросил Аль-Камиль, еле сдерживая порыв отрубить голову этому наглецу.

–Вифлеем и земли вдоль моря.

–Вифлеем, Назарет, Сидон, Яффу и Иерусалим, – перечислил султан по памяти, – Верно?

–Да! Именно! – крикнул победоносно император, – Все твои требования, относительно людей, будут выполнены. Слово императора Священной Римской Империи.

–Не утруждайся, Фридрих, – Аль-Камиль подозвал своего слугу, – Все знают, что Папа лишил тебя этого титула. Но ты слишком самодовольный и упёртый, чтобы услышать это.

Фридрих постарался пропустить эти оскорбления мимо своих ушей. Ведь скоро в его руках будут заветные бумаги, от которых зависит его репутация и отношение Папы. Пусть этот «помазанник божий» подавится своей слюной, когда узнает об этом!

Мари начала захлёбываться питательной жидкостью. Во рту остался горький привкус. Двери открылись, и Альвиан сразу же обхватил ослабевшую девушку. Она не смогла уловить момент, когда её сознание вернулось в это время. Вместо тёплых мест, вокруг всё отдавало холодными голубыми и серыми цветами. Мари уже забыла про то, что находится в капсуле.

Альвиан посадил девушку на кровать. Её тело, как и в прошлый раз быстро высохло. Если бы высшая не пыталась уложить всё увиденное по полочкам, то заметила бы это. Но сейчас её больше волновали подробности. Сидевший рядом мужчина всё ещё сохранял молчание. Незаметно для девушки, он старался ускорить заживление её ран на спине и руках.

–Я знаю, как тебе убедить Аль-Камиля, – наконец-то сказала Мари, слегка улыбнувшись волновавшемуся Альвиану.