Дамнар. Неведение III

Глава 30. Чужой

Есения взяла одно из вёдер, в другую руку подхватила небольшой тазик, и собралась было идти обратно в келью, как путь перегородил Траян с озадаченным Яреком за его спиной.

– Ты что, ведьма, удумала? Решили с кощуном вовсе святого человека извести?

– Пройти дай! – щёки Есении гневно вспыхнули. Пререкаться с дядькой ей было совершенно некогда. Страх перед отчимом был вытеснен на задворки создания острейшим желанием успеть.

– Ишь, как заговорила, стерва! Всыпать бы тебе хорошенько, чтоб семью не позорила! Да язык подрезать, – Траян сделал вид, что замахнулся, но Есения, вопреки обыкновению, взглянула ему в глаза с упрямым упорством.

– А ударь! Посмотрим, что Князь скажет, что ты его приказ исполнить мешаешь.

– Сестрица, да что с тобой! Околдовал тебя, да? – Ярек машинально перехватил руку дядьки и подался вперёд, не узнавая поведения Еси. Он, вопреки увещеваниям Олафа, Кэйи и Джастина, сильно злился на то, что она ушла, отказываясь принимать во внимание обстоятельства. Сейчас же сердце стало щемить от тоски по ускользающей сквозь пальцы дружбе.

– Да некогда мне тут с вами! – рассерженно встряхнула волосами Еся и попыталась вклиниться между братцем и лавкой.

Траян недовольно скрестил руки на груди и преградил ей путь. Ярек машинально схватил сестрицу за рукав, не желая пускать обратно к кощуну. Она никогда раньше не позволяла себе уйти, пока старшие не разрешали. Но в этот раз она ещё сильнее вспыхнула, сбросила с себя руку брата, ловко выхватила из голенища свой железный ножичек и твёрдо посмотрела в глаза дядьке. Тот тоже не ожидал такого поворота. Руки медленно опустил и уставился на неё во все глаза.

– Пропустите! Эйлерту хворь вырезать нужно!

– Живого человека резать?! – воскликнул Траян так, что услыхал Всемир за дверью. Тот настороженно покосился на скучающего Князя, взявшего в руки молебник и от нечего делать читающего наугад открытую страницу.

– Князь, не серчай, дай старику слово молвить…

Сет не отрываясь от книги утвердительно кивнул.

– Не могу знать, что на уме. Но не дайте девочке смерть увидеть. Любит она Эйлерта как деда своего. Отошлите её. Не нужно ей на кровь и грязь смотреть.

– Так, не я его резать собрался, – ухмыльнулся Князь. – Не испугается, сдюжит – поживёт ещё ваш священник. Будете потом приходу рассказывать, как его ведьма спасла, если смириться с этим сможете.

– Всё-таки ведьма? – опасливо спросил старец.

– Не я её так величаю, – улыбнулся Сет уголком губ и коротко посмотрел Всемиру в глаза, затем вновь отвёл взгляд, давая понять, что разговор окончен.

В комнату зашла взъерошенная, пунцовая от раздражения и решительности девка с тазом в руках. Следом зашёл её сконфуженный братец с вёдрами. Замялся, встретившись взглядом с поднявшим бровь Князем.

– Я помочь хочу! Сестрице. Если позволите… – пробубнил Ярек, неловко поклонившись. Всё ещё пунцовая Есения, не обращая на него внимание, уже раскладывала принесённые с собой инструменты рядом с кроватью Эйлерта.

– Под ногами не путайся, делай только то, что велеть будут, – пожал плечами Сет. Лишние руки девке точно не помешают, а самому прикасаться к старику ему не хотелось.

Когда Есения закончила приготовления, уставилась на Князя широко распахнутыми глазами, глубоко дыша, стараясь побороть волнение.

– Ну? Раздевать его я что ли буду? – с нажимом сказал Князь, разведя руки под нервное постукивание палкой об пол от Всемира.

⋆☽ ◉ ☾⋆

Стояла глубокая ночь, когда операция была проведена, и все разошлись по местам, оставив Ярека приглядывать за Эйлертом. Обессиленная Есения крепко спала в своей комнатушке, а Сет в душевном смятении продолжил вести записи.

«Чувствую, сожгу я этот дневник, как только страницы закончатся, к чёртовой бабушке… Но обо всём по порядку.

Операция прошла успешно. Не без оказий – всё-таки первый опыт у девки. Тем не менее что она, что братец её меня приятно удивили. Ранее мне всё чудилось, что у парня кочан капусты вместо головы – но таки нет. Уж не знаю всю подноготную, но, похоже, за время врачевания священника они примирились. Во всяком случае, очень на это надеюсь – авось слёз теперь всё же меньше будет. Устал я от них. Ну куда это годится? Испуг – плачет. Обида – плачет. Радость – опять ведь плачет! 

Надо признать, во время дела девка держалась молодцом. И наготы старика не смутилась – не до того ей было. А вот как надрез сделала, как я велел – тут её и повело. Думал, в обморок таки упадёт, но братец сообразил водой руки намочить и в лицо ей брызнуть. Она оклемалась, губу закусила, хорошо хоть не до крови – и делом занялась. Руки иногда дрожать начинали. Вся потеет, иногда начинает дышать часто, будто мутит её, но справилась. Справилась! Я еле удержался, чтобы не рукоплескать. Даже не ожидал от себя, что так доволен буду. Не могу понять, чем это вызвано. Может мне её ученицей взять? Интересуется целительством ведь – книжек сколько перетаскала уже… Ну ведь есть в ней сила. Есть! Ох, как же она её прятала! Как старалась, чтобы никто не заметил, не вытравил… 

Вообще, очень трогательный был момент, когда проснулся Эйлерт, назвал девку внучкой, и она его осторожно так обнимать стала… Всемир разулыбался, опираясь губами о кисти рук на палке. За усами и бородой губ вовсе не видать, но по глазам видно было. Ярек залыбился, на лавку рядом с Всемиром сел. Старик его по колену потрепал, а тот старосту – по плечу. Потом к девке подошёл, на колени рядом с кроватью встал, и её жалеть стал, тихо рыдающую, по спине гладить. Я даже смутился. Такие все светлые, тёплые… Почти родные, хоть все четверо разной крови. Никогда настолько сильно не чувствовал себя лишним. Решил не мешать – вышел в общую залу. Тем более что от священника жнец почти сразу далеко отлетел, как только воспалённый участок девка вытащила. Крепкий мужик. Вовремя успели. Мне даже поддерживать не пришлось – только подсказывал, что и как делать надо.

Оказалось, что жнец в церквушке вьётся не один. Я на второго поначалу внимания не обращал. Но любопытно стало. Да и отвлечься хотелось. Пошёл в сторону его мельтешения. Он уже был в предвкушении. Душа вот-вот должна была вылететь – счёт на минуты. Мне всегда завораживал этот момент. Яркая искра, нежно обволакиваемая мягкой темнотой, испаряющаяся в небытие за считаные мгновения… Но в этот раз лучше б я остался дальше телячьими нежностями любоваться…

В соседней келье умирала старуха. Сморщенная вся, засушенная, тощая карга. Ещё до входа в комнату послышался едкий кислый запах. Благо, вдыхать мне не обязательно – я ж только посмотреть зашёл. А она дышит тяжело. На табурете рядом с ней стоит тарелка с протёртым супом. Уже сто раз остывшим, наверняка прокисшим при такой духоте, и кружка. Она рот свой, почти беззубый, открыла и тихо так пить стала просить. Ну, рядом-то нет никого… На самом деле, удивительно, что она жива ещё. От немощных стариков люди часто избавляются. Зачем им лишний рот кормить? Хорошо, если по-тихому травят, или со скалы бросают. Но знаю случаи, когда в доме без еды запирали, или в лес по морозу увозили на съедение зверям… А тут явно ухаживали, но, понятное дело, священник на себя одеяло перетянул. Неважно. В общем, чёрт меня дёрнул взять её кружку, набрать воды и дать ей попить напоследок. Последнее желание всё-таки. Вот перед кем я сейчас оправдываюсь? Неважно…

Она как только напилась, клещом в мою руку вцепилась, даже приподнялась немного, глаза выпучила. Слепая… У меня нет моральных сил весь разговор записывать. Моя память отказывается его полностью воспроизводить… В общем, она меня приняла за своего сына. Лепетала что-то про голодный год… ну да, я-то тощий по любым меркам, что скрывать. Про жизнь она, в общем, говорила. Ладно бы, если просто уму-разуму отпрыска учила. 

Ох, и злился я тогда на её сынка! Наверняка ведь знал, щенок, что его родная мать при смерти. Раз до сих пор жива, значит, где-то загулял? Почему мне отдуваться? Если бы она просто что-то бубнила. А она ведь спрашивать начала. Ничего особенного вроде. Да и с первых слов было понятно, что память у старухи явно отказывала. Всё в кучу. То про невесток, то про урожай, то про корову… И ведь ответа ждёт, повторяет, за руку потряхивает. Я, вероятно, был в каких-то высоких чувствах после пробуждения Эйлерта.

Мысленно пообещав себе хорошенько её сынка выпороть, когда узнаю, кто это, начал ей отвечать какую-то чушь успокаивающую, надеясь поскорее отвязаться. Ответы её вполне устроили. Она с лёгкой улыбкой прилегла обратно на подушку, несколько раз мне руку погладила и отошла. Жнец душу подхватил и испарился. – «Благодарствую, князь, что уважил старую на смертном одре». Как же меня Всемир тогда испугал своим скрипучим голосом! Кажется, совсем у меня нервы расстроились… Не знаю я, сколько он за нами наблюдал… Я вздрогнул, если не подпрыгнул на месте. Спросил, чья мать сейчас померла, всё сына кликала… А он возьми и ответь: «Бажена мать. Того, кого ты на божьем суде топором зарубил. Других детей не осталось у неё – всех небо забрало…» Кажется, староста ещё что-то говорил. Я уже не мог слушать. Больно стало. Не могу понять, отчего. Кажется, мне действительно надо как-то отдохнуть… Отвлечься, развлечься… Не привык я столько эмоций без названия за раз ощущать. Мне тогда ком к горлу подкатил и я вдохнуть не смог, чтобы что-либо ответить. Я просто встал, вышел за девкой, схватил ту под локоть и молча увёл. Наверное, со стороны это могло выглядеть грубо… Во всяком случае, что Эйлерт, что Ярек руками потянулись вслед за ней, и Всемир вздохнул шумно. А мне просто поскорее оттуда убраться хотелось.. Ну, может быть, держал я её слишком крепко – она потом локоть растирала… Кажется, когда тащил, она вначале что-то пискнула, потом уже испуганно смотрела. Но она почти всегда испуганно смотрит… Перед тем как спать уйти, уже у двери стоя, тихо так прошептала «спасибо», и ушла сразу. А я всё ещё был в слишком растрёпанных чувствах, чтобы хоть как-то расценить её намёк. Что мне с её спасибо? То ещё приключение мне устроила… Вернее, устроили…

Я какое-то время по комнате, не находя себе место, метался. Перед глазами то эта недосемья обнимающаяся, то старуха слепая, сыном меня кличущая… Решил записать всё, авось полегчает. Вроде бы немного успокоился уже. Хотя, теперь жалею, что сразу вслед за девкой не пошёл, узнать, что за «спасибо»… Теперь уже спит глубоко, судя по дыханию. Может, разбудить? В конце концов, действительно есть, за что благодарить сегодня… Да и хоть отвлекусь».

Глава 31.1. Открой глаза!

Сет коротко прикоснулся к клыку кончиком языка, отложил перо и тихо встал. Дверь в комнатушку служаки он открыл неслышно и быстро зашёл в маленькое душное помещение, прикрыв за собой.

«Надо будет её в ту комнату, где Герда жила перевести, там хоть окно есть… Что молчит-то? Человеку точно дышать тут невозможно...» – площадь каморки в его понимании близилась к шкафу. Помещались одноместная кровать, да сундук с плоской крышкой, на котором стояли кружка с водой, да свеча с лучиной, обваленной в серном составе. Окна не было – эта комнатка как раз прилегала со стороны скалы. Вентиляцией служили пара отверстий, ведущие в основные покои.

Духота стояла страшная. Лето выдалось тёплое, да и девка уже успела «надышать» – так что было даже жарковато. Девица лежала головой на свёрнутой в несколько слоёв тряпке, служившей ей подушкой, раскинув руки по сторонам, облачённая в дневную рубашку. Тонкое одеяло за ненадобностью сползло на ноги.

Сет немного задержался в дверях, наблюдая за размеренным глубоким дыханием служанки. Затем беззвучно переместился ближе и прилёг на край кровати рядом, подперев голову одной рукой. Темнота не мешала разглядывать мирно спящую девушку, чем он с наслаждением пользовался.

Девка редко стала бывать на солнце, и её кожа начала терять золотистый загар, но всё ещё сияла здоровым цветом. Были даже еле заметные смешные веснушки, россыпью покрывающие слегка вздёрнутый нос и заходящие на скулы. Пушистые брови и ресницы, чуть темнее её светлых русых волос придавали лицу немного кукольный вид. Губы были бледноваты и сильно обветрены. Вероятно, сказывалась привычка их обкусывать и недостаток воды. «Кажется, надо не только переехать ей предложить, может, стесняется спросить?»

Какое-то время дамнар просто лежал и наблюдал за разменянным дыханием, слушал спокойный пульс девушки. Затем осторожно коснулся пальцами её полуоткрытой ладони и провёл по её руке вверх от кисти к предплечью, а затем и к тесёмке, стягивающий ворот на груди. Девка спала очень глубоким сном – на поглаживание по руке никак не отреагировала. Сет почувствовал некий азарт и почти детское желание немного похулиганить, пока она его не заметила. Он начал осторожно развязывать простой бант и ослаблять шнуровку. Поскольку рубаха была девке явно великовата, да и крой у неё весьма просторный, вскоре удалось отодвинуть край ворота и освободить для обозрения нагую девичью грудь.

Видимо, ткань немного пощекотала кожу девицы, и она заворочалась, глубоко вздохнула, повернула голову прямо и приоткрыла губы. Сет замер с занесённой над девушкой рукой, выжидая, когда она уснёт снова. Будить её нарочно он не торопился. Убедившись, что девка продолжает сладко спать, осторожно накрыл своей ладонью её горло, прикоснувшись большим пальцем и заострённым ногтем яремной вены. Пульсация крови в артерии завораживала.

Осторожно, нежно провёл рукой от шеи и левой груди, легонько сжав и начав гладить пальцем быстро затвердевший сосок по кругу. Дыхание девки участилось. Она изогнулась во сне навстречу руке Князя, издав еле слышный стон, но не проснулась. Приоткрытые губы девицы манили и дразнили, будто приглашая продолжить. Сет потянулся к её лицу и осторожно украл поцелуй, боясь разбудить раньше времени.

Девушка закрутилась на кровати, взмахивая руками. Князь успел отстраниться, тихонько посмеиваясь, с азартом ожидая, проснётся или нет. Девица издавая тихие стоны ещё немного поворочалась и затихла.

«Как тебе только не жарко?» – Сет закусив губу во внутреннем волнении осторожно стащил с неё льняное одеяло, обнаружив, что девка ещё и в юбке. «Что за привычка спать одетой? Может, настолько вымоталась сегодня, что решила не раздеваться?» – он гадал, стоит ли стащить с неё юбку, или, наоборот, будет удобнее просто задрать. Девку хотелось немного потискать, даже если она и вообще не проснулась бы. Он положил руку ей на живот и замер, выжидая, пока её участившееся дыхание вновь успокоится. Затем осторожно начал перемещать её ниже, наблюдая за реакцией девки.

Стоило его пальцам через одежду, коснуться девичьего лобка и спуститься чуть ниже, как она вновь застонала, резко вздёрнула колени и схлопнула ноги, так что Князь еле успел убрать руку. Ещё не открывая глаза, девица издала странный, средний между нервным вздохом, стоном и всхлипом звук и начала приподниматься. Сет, понимая, что-таки разбудил, с некоторой досадой, мягко соскочил с кровати и вжался в стену, протиснувшись за сундуком. Почему-то ему не хотелось быть обнаруженным именно сейчас.

– Кто здесь? – испуганным шёпотом пискнула Есения, почувствовав движение слева от себя, будто бы на кровати рядом кто-то был. Сердце было готово выскочить из груди от испуга. К тому же сладкий сон, снившейся ей перед пробуждением грозился оказаться гораздо более реальным, чем ей того хотелось.

Она лихорадочно крутила головой силясь всмотреться в окружающую темноту, но человеческому зрению нужен хоть какой-то источник света, чтобы разглядеть очертания предметов во мраке. Понимая, что просто так ничего не увидеть, Еся замерла и прислушалась, надеясь расслышать хотя бы крысу. Это хоть как-то могло объяснить ощущение присутствия на кровати постороннего существа. Было абсолютно тихо. Тогда Есения машинально прикоснулась кончиками пальцев к губам, вспоминая сон, немного успокаиваясь. И опуская её вниз обнаружила, что грудь не зашнурована, как обычно, а открыта, а одеяло и вовсе куда-то исчезло.

Внутри всё похолодело. Она неоднократно слышала рассказы про действия морока, и оказаться безвольной куклой её совсем не устраивало. И пугало до чёртиков.

Сет недоумённо наблюдал как девица, вместо того, чтобы успокоиться и продолжить смотреть сладкие сны, подскочила как ужаленная, наткнувшись рукой на собственную грудь. Стала нервно шарить в темноте, а затем чиркать лучиной о столешницу, чтобы зажечь свечу. Он был уверен, что она проснётся в томном возбуждении. И никак не рассчитывал увидеть такой страх и панику. И в глубине души он начал осознавать, что если она его сейчас увидит, то нечто очень значимое для неё обрушится внутри души.

Он инстинктивно вжался в стену, менее всего на свете желая быть обнаруженным. Понимая, что если он даже на пределе заметной для человека скорости выскочит из комнаты – девка заметит движение двери и всё поймёт. А этого допустить было никак нельзя.

«Думай, ну же! Ну почему я не могу просочиться сквозь стену как призрак!» – Сет подумывал даже по-дурацки спрятаться под кровать, лишь бы не заметила. В ответ на мечущиеся мысли Князя пробудился Итернитас, и начал поглаживать его своими щупальцами, пока ещё не вырывая энергию. «Вот тебя мне сейчас только не хватало! Хоть раз бы как-то помог, вместо того чтобы жрать!» – мысленно обратился Сет артефакту, мечтая успеть спрятаться, пока девка чиркает лучиной. С огорчением думал, что ей сказать, чтобы она не перепугалась ещё больше. Свеча тем временем была зажжена. Девка взяла подсвечник в руки и стала оглядывать комнату, скользя, в том числе и по месту, где стоял сконфуженный Князь.

«Она что, меня не заметила?» – ошарашенно осознал Сет, не увидев никакой реакции от девушки, после того как она несколько раз мазнула по нему взглядом. Он отчётливо чувствовал шевеление энергетических потоков, исходивших от замка рядом с ним, обволакивающих его, словно кокон.

«Никого… Мне же просто приснилось всё, да? А может, спрятался?» – Есения ловко соскочила на ноги и резко посмотрела под кровать. Ничего странного не заметила, осторожно распрямилась и медленно села, смотря в одну точку, всё ещё прерывисто дыша и размышляя.

«Ежели был морок и я уснула после… Если сон был явью… Может, он всё-таки не стал бы? Или Ярек был прав полностью? Ох, горе мне, как понять? Не спрашивать же, в самом деле?» – Есения дрожащей рукой поставила свечу на стол и стала приводить в порядок ворот. Черты её лица на миг исказились, как это бывает, когда человек старается подавить слёзы. «Кровь! На кровати ведь точно останется кровь, если что и было?!»

Сет, машинально прикрыв себе рот ладонью изумлённо наблюдал, как успокоившаяся было девка вновь вскочила на ноги, снова схватила свечу и стала обследовать простынь. Затем перекрутила юбку задом наперёд, ничего не обнаружив поставила свечу на сундук и стала ощупывать себе шею. Ничего не обнаружив облегчённо вздохнула, продолжая дрожать, и странным взглядом уставилась на дверь, соединяющую их спальни. Ему казалось, что прошла целая вечность, пока девка не подтянула к себе одеяло, погасила свечу и закуталась при всей жаре и духоте с головой как гусеница, оставив лишь небольшое отверстие для носа, чтобы окончательно не задохнуться. Улёгшись набок, подтянула к себе колени, свернувшись практически в клубок.

Он уже абсолютно полностью удостоверился, что «спасибо» не имело никаких дополнительных смыслов, как он привык. К служанке его действительно тянуло, как и к остальным, попавшим в его поле зрения симпатичным девицам. Ранее он не видел в подобных играх ничего предосудительного. Чаще от него даже инициативы не требовалось, если не считать морок – развлечься желали обе стороны. Какие эмоции испытывали партнёрши после, его никогда не заботило.

То, что для этой девки даже невинное с его точки зрения развлечение имело совсем иное значение, оказалось крайне неприятным сюрпризом. И ночью его тем более не ждала. «Отлично… Теперь я себя чувствую не просто кровососущим монстром, а еще и насильником, хоть и не сделал ничего… Прелестно, просто прелестно. Развлёкся, называется… А она ещё и девственница, похоже. Ох, и угораздило меня. Спи ты уже скорей! Видеть тебя не могу!» – думал Сет, с нетерпением ожидая, когда уже девка, наконец, заснёт обратно, чтобы он смог уйти.

Как только дыхание девушки вновь стало размеренным и мышцы под одеялом расслабились, он, не желая ни минуты лишней оставаться наедине с непонятно с чего вдруг пробудившейся совестью, вышел из её каморки. Немного помедлив, открыл настежь её дверь. «Может испугается, но хоть подышит», а заодно и отворил у себя в покоях все окна, чтобы впустить как можно больше воздуха.