Ристард, сидевший с опущенной головой, не заметил, что гвельф повеселел: потеря друга из-за предполагаемой женитьбы печалила его гораздо больше, чем поведение Мариккен. Он почти смирился с мыслью, что должен будет расстаться с Ристардом после того, как тот обзаведется семьей, и встречаться с ним лишь время от времени, но теперь все улаживалось как нельзя лучше.

– А как же твой народ и его судьба? Ты не должен отказываться от своей мечты ради меня, – сказал Ристард.

– А я вовсе ни от чего и не отказываюсь, просто немного откладываю. Тебе я сейчас нужнее. Гвельфов много, они друг другу помогут, а ты у меня один.

В ответ Ристард молча уткнулся в шелковый рукав куртки Гилли, чтобы тот не заметил, как сильно его тронули слова друга. Волна признательности залила его сердце.

19.

Веселье в небольшом саду позади домика старого лекаря было в полном разгаре. Столы ломились от угощений, которыми гости не могли нахвалиться. Приглашенные едва умещались на лавках, так их было много. Вдруг поднялся брат Боярышник. Он постучал вилкой по своему бокалу и сказал:

– Предлагаю сделать перерыв в еде и предоставить слово тем, кто еще не поздравил жениха и невесту, Ноэля и Алиану. Гости в ответ согласно загалдели.

– Предлагаю начать с меня и моей сестры Розы, иначе сестры Липы, – продолжал брат Боярышник. – Пусть жизнь совместная молодых будет такой же сладкой, как абрикосы из нашего сада. Позвольте внести.

Под восторженные восклицания присутствующих брат Боярышник втащил огромную ивовую корзину с абрикосами, над которой кружились осы, так что сомневаться в их сладости не приходилось.

Затем поднялся брат Гранит и сказал:

– А я желаю молодым мира. Пусть в течение их жизни, а также жизни их детей, внуков и правнуков в нашей стране не будет ни одной войны. Я желаю им мира не только в стране, но и в семье. Я дарю им кота, но не простого, а взятого из дома, где не было ни одной ссоры. Пусть он принесет в дом Ноэля и Алианы счастье.

Под аплодисменты гостей испуганный белый с черными пятнами кот пропутешествовал над столом, передаваемый из рук в руки, пока не приземлился на колени невесты. Чтобы задобрить будущего покровителя семейного мира, Тики-так дала ему кусок рыбы.

Следующим встал брат Терновник:

– А я бы хотел пожелать молодым везения, такого же, как у меня и даже больше. Вы знаете, что моя новая типография, которую я смог открыть на средства от неожиданно доставшегося мне наследства, привлекла сразу такое количество заказов, что я могу назвать себя человеком, дела которого идут хорошо, а обещают быть еще лучше. Я дарю им новейшие медицинские издания, вышедшие из-под моих прессов. Пусть их медицинско – аптечная практика процветает, и они помогут многим людям.

– Раз уж тут заговорили о будущих детях Ноэля и Алианы, – сказал Ристард в свою очередь, – то в память о себе я хочу подарить им колыбель.

Колыбель всем понравилась. Она была деревянная, украшенная чернеными резными листьями и позолоченными плодами.

– Ты говоришь так, брат Дымка, словно собираешься покинуть нас, – заметил Ноэль.

– Да, действительно, вскоре мне придется уехать из Мольны.

– Это связано с поисками Мариккен, девочки, о которой ты нам рассказывал? – спросила Тики-так.

– Нет, меня зовут иные дела. А что до моей родной сестры Мариккен, которую на охоте понесла лошадь, найденная позже без девочки, и которую наша семья бесплодно искала, так что все родственники, кроме меня, умерли, то я ее нашел. Она находится среди вас.

– Кто это? Кто это? – стали удивленно переглядываться гости.

– Это Лирна Лей, – сказал Ристард.

Мариккен встала из-за стола и протянула к юноше руки. На ее лице отражалась огромная благодарность, а в глазах стояли слезы. Пораженный Сиборд Лей удивленно переводил взгляд со своей приемной дочери на Ристарда и обратно.

– Как, Ристард, ты нашел родную сестру и собираешься ее покинуть? – спросил Ноэль, надеясь, что расставание не будет долгим.

– Меня зовут дела. А Мариккен будет не одна. У нее есть достойный защитник – брат Терновник. Им я сегодня хочу вручить венчальные венцы, чтобы они подарили их друг другу в день свадьбы, как это принято в нашей стране, а затем передали для того же своим детям. Эти венцы будут их взаимным приданым.

Юноша принял из рук Гилли бархатную подушку с двумя серебряными венцами, сверкавшими драгоценными камнями, и передал через стол Мариккен.

– Надеюсь, – обратился юноша к Сиборду Лею, – вы, мой добрый родич (позвольте называть вас так, ведь вам я больше всего обязан спасением сестры), не будете возражать против моего подарка.

– Да что уж там! – махнул рукой рыцарь. – Желал бы я, конечно, выдать Лирну за тебя, но раз уж ты ей родной брат, то мне ничего не остается, как уступить этому печатнику. Хотя меня с ним примиряет только твой подарок, который дороже всего моего имущества вместе взятого, да любовь к нему дочери.

– Вот и еще одна свадьба на носу! – воскликнул среди радостных возгласов брат Боярышник. – Ну и погуляем же мы!

Вскоре многие покинули столы и начали плясать под свирель и скрипку. Часть гостей уселась в густой тени яблонь и затянула песни, хвалящие жениха и невесту. К Ристарду и Гилли, сидевшим в сторонке, подошли Ноэль и Тики-так.

–Ристард, ты и впрямь задумал уехать? – заботливо заглянула ему в глаза Тики-так.

– Да, я уезжаю завтра.

– Один? – спросил Ноэль.

– Нет, мы едем с Гилли. У нас есть очень важные дела.

Переглянувшись с мужем, Тики-так сказала:

– Мы хотели тебе сказать, что где бы ты ни был, и что бы с тобой не случилось, мы всегда останемся твоими друзьями, и всегда будем ждать тебя в нашем доме, днем или ночью.

Ристард поднялся, и они втроем обняли друг друга. Теплая волна благодарности к этим простым и добрым людям заполнила его сердце.

20.

Было раннее утро. На всем еще лежали серые предрассветные сумерки, когда Гилли и Ристард в компании нескольких вызвавшихся проводить их друзей подошли к городским воротам. Заспанный привратник распахнул огромные створки и запустил ворот. Намотанная на ворот цепь стала, лязгая, раскручиваться, опуская подъемный мост.

Друзья вышли за ворота. Перед ними расстилались широкие долы, кое- где пересекавшиеся темными полосками лесов. Над полями плыли густые волны утреннего тумана. По ведущей к городу дороге громыхали телеги крестьян, везущих на рынок молоко, сметану, творог и овощи.

Гилли и Ристард обнялись на прощание с Ноэлем и Тики-так, стариком-лекарем, Мариккен и братом Терновником, братом Боярышником и сестрой Липой, братом Гранитом и чудом выжившим в застенках оборотня братом Малахитом, а затем вскочили на коней и поскакали по дороге. Временами они оборачивались и махали руками. Когда всадники превратились в маленькие фигурки, провожавшие стали уходить, остались только Ноэль и Тики-так.

– Все получилось как в волшебной сказке: злые наказаны, добрые вознаграждены, – сказала Тики-так. – И только один добрый герой почему-то остался без награды.

– Может, в пути он найдет свое счастье, – задумчиво произнес Ноэль, но в глубине души ему хотелось, чтобы Ристард возвратился и нашел его где-нибудь поближе к ним с женой.

– Хорошо, что он не один, – печально заметила молодая женщина.

– Да, Гилли молодец, что отправился с ним.

– Как ты думаешь, он вернется? – спросила Тики-так, словно услышав вопрос, который постоянно задавал себе в эти минуты ее муж

– Давай считать до пятидесяти. Если за это время они доедут вон до того леса и встанет солнце, то путь их будет счастливым и в конце концов приведет обратно, – предложил Ноэль.

Они начали считать. Когда счет достиг пятидесяти, раскидистые деревья дальнего леса приняли под свою сень двух всадников, а над горизонтом взошло розовое с золотым ореолом лучей солнце.