К десяти часам утра все жители были расставлены и перекликнуты стражниками по спискам, чтобы никто не уклонился от поучительного зрелища казни преступника, посмевшего покуситься на священную жизнь правителя – оборотня. В это время ворота в замке отворились и по белому склону горы начала спускаться извивающаяся красная полоса. Ветер донес звук барабанного боя. Это везли преступника.
Когда процессия приблизилась, стали видны два ряда одетых в красное стражников, выбивающих дробь на барабанах. На головах их подрагивали головные уборы, украшенные чем-то наподобие крыльев летучих мышей. Между ними ехала повозка с высокими бортами. В центре повозки был прикреплен высокий столб с привязанным к нему преступником. Стоящим по обочинам людям была видна его высокая фигура в лохмотьях одежды. Лицо преступника наполовину скрывали волосы, которые трепал ветер, а наполовину – повязка, закрывавшая рот и подбородок. Рядом с поникшей фигурой осужденного возвышалась статная фигура палача, смуглого и черноволосого, с ястребиным взором, опиравшегося двумя руками на сияющий начищенный меч, в котором отражалось желтой дорожкой солнце.
Процессия объехала все большие улицы города и только к трем часам дня достигла главной площади, посреди которой на оцепленном стражей квадрате возвышался высокий белый помост, пахший смолой и свежеструганной древесиной. Повозка остановилась, палач отвязал преступника и, заботливо поддерживая, повел его к помосту. Ноги осужденного ступали неверно, он всей тяжестью наваливался на руку палача. За ними следовал невесть откуда вынырнувший Френц с большим свитком.
Когда все трое поднялись на помост, осужденный поднял голову. На небольшом расстоянии от него, за цепью стражников, волновалось огромное море человеческих голов. Во всех окнах, на всех балконах, окружавших площадь, стояли граждане Мольны, согнанные по приказу Заграбастала. Хотя людей было очень много, стояла мертвая тишина. Слышно было, как ветер шелестит кронами сверкающих золотом в лучах солнца юных деревьев, как воробьи чирикают и ссорятся на красных черепичных крышах.
Пока Френц, выставив вперед ногу в отделанном кружевом сапоге, зачитывал звонким голосом приговор, в котором перечислялись все злоумышления преступника против персоны оборотня, осужденный внимательно скользил глазами по толпе, словно ища кого – то.
На середине приговора палач наклонился к своей жертве и насмешливо сказал тихим голосом:
– Посмотри, брат Дымка, какую великолепную казнь я тебе устроил! Как все торжественно, величаво! Через несколько минут ты унесешь с моей помощью нашу общую тайну в могилу. Да – да, как ты догадался, я сам отрублю тебе голову. Я должен быть уверен, что тайна умрет вместе с тобой, не достигнув ушей третьего! Может, ты мне хочешь что – то сказать напоследок? Ах да, я же сам заткнул тебе рот. Тогда просто оставь мне что – нибудь на память. Ну, хотя бы вот это кольцо, – и оборотень – палач снял с пальца своей жертвы большое кольцо с камнем из молочного стекла и надел на свой.
Камень заискрился в нежных лучах майского солнца.
Френц закончил чтение приговора и по знаку своего хозяина, бодро стуча каблуками, сбежал с помоста и дал знак стражникам бить барабанную дробь. Палач, оставшийся на эшафоте вдвоем с осужденным, подвел преступника к плахе – новенькой дубовой колоде, и помог опуститься на колени. Его жертва проделала все это с явным трудом. По рядам безмолвных зрителей пролетел еле слышный вздох.
Между тем палач небольшими ножницами стал разрезать одежду у шеи приговоренного, чтобы легче было рубить голову. Когда он стал стричь для той же цели слишком длинные волосы брата Дымки, случилось непредвиденное: осужденный внезапно исчез. Статный палач замер на минуту в растерянности с ножницами в одной руке и отрезанными волосами в другой. В следующую минуту он заметался по пустому помосту, а затем обратился в огромного дракона с длинной шеей, увенчанной маленькой змеиной головкой. Его перепончатые крылья затенили всю площадь. Дракон яростно бросался то в одну, то в другую сторону, выпуская из пасти струи огня и дыма. От этого пламени заполыхали центральные районы города. Люди, согнанные на казнь, прорвали оцепление из стражников и с криками и плачем бросились в разные стороны.
13.
Ристард, превозмогая боль, сделал несколько шагов к плахе и, опустившись на колени, положил на нее голову. Щеке стало тепло от нагретого солнцем дерева. Он поднял глаза к смеющемуся майскому небу, по которому бежали розовые тучки, а потом посмотрел в сторону волнующегося человеческого моря за спинами оборотневых стражников.
«Может, среди этих людей стоят Ноэль и Тики –так? Нет, наверно они сразу после моего исчезновения почувствовали опасность и скрылись. А если не успели?»
Оборотень – палач стал разрезать рубашку у него на плечах, чтобы лучше видна была шея.
«Может и Мариккен стоит среди этих людей», – продолжал думать Ристард.
Вдруг юноша почувствовал, как кто-то легко обхватил его за локти, и тихий голос шепнул на ухо: «Скорее читай про себя заклинание, чтобы стать невидимкой». Ристард вздрогнул. «Ну, скорее же», – умоляюще шепнул голос снова.
В мгновение оцепенение и тупое отчаяние, охватившие его перед казнью, исчезли из сердца юноши. В мозгу его, словно огненные письмена, вспыхнули слова заклинания. Он едва успел дочитать до конца, как почувствовал, что сильные руки подхватывают и отрывают его от помоста. Земля и небо перевернулись в глазах Ристарда, ветер с силой забил в лицо…
Ристард очнулся в светлой комнате, куда через высокое стрельчатое окно снопом падали солнечные лучи. Он лежал на мягкой постели, а рядом сидел гвельф Гилли. Над ним склонялся еще один гвельф с серебристыми волосами. Он был одет в темную фиолетовую одежду с золотой каймой и держал в руках серебряную чашу. Как все гвельфы, он выглядел очень моложаво, но привычный взгляд Ристарда сразу уловил, что он старше Гилли. В их внимательных взглядах было что-то общее.
– Гилли, – улыбнулся Ристард, – это ты унес меня с места казни?
– Верно, Заграбастал снял с тебя кольцо, и мы тебя увидели. Мы летели с отцом и как раз говорили о тебе, о том, как ты прижился в людском мире. К счастью, успели вовремя. Да, познакомься, это мой отец Лавранс.
– Вас освободили? Я рад, – сказал Ристард. – А где же я? В городе гвельфов? Но королева схватит меня, как только узнает, что я здесь, и расправится не хуже оборотня. Да и вам не поздоровится.
– Об этом тебе нечего беспокоиться, – заверил его Гилли, улыбнувшись одними уголками рта. – У королевы теперь много других забот. Люди, бывшие у нас в рабстве, взбунтовались, разгромили весь город и покинули его. Гвельфы, давно отвыкшие утруждаться, испуганные восстанием, покинули свои дома и очень бедствуют, так что королеве совсем не до тебя. И даже не до моего отца. Ведь его официально никто не освобождал. Просто гвельфская стража покинула свои посты, а мне оставалось только снять заклятия с двери башни, где его держали. Благо, ты мне передал настолько сильное колдовство, что это стало возможным. Я тебе когда – нибудь потом расскажу.
– Прости, Гилли, я не знал о гибели города и не хотел сделать тебе больно.
– Ничего, это должно было случиться рано или поздно. Рабов давно было намного больше, чем гвельфов, а мой народ от лени даже позабыл о своей способности к серьезному волшебству. Ты ведь помнишь, все занимались разной ерундой: превращали цветы в плоды, а драгоценные камни в живых птиц. В результате, когда пришла беда, никто даже не смог вспомнить, как защитить не то что свой город, а собственный дом. Все, кому не обломали крылья, разлетались, как испуганные стрекозы. Нельзя так долго жить за счет других, – сказал гвельф.
– Гилли, ты болеешь за свой народ, а я – за свой. Моя родина сейчас находится во власти оборотня, заливающего ее кровью. Моим друзьям грозит смертельная опасность. Помоги мне вернуться в мир людей, я должен их спасти! – взмолился Ристард.
Он было рванулся встать, но тут же со стоном упал на подушки. Лавранс взял его за руку и пристально посмотрел в глаза. Зрачки гвельфа переливались всеми оттенками синего. Ристарду даже показалось, что их переливы образуют какую-то картинку. Вроде бы он увидел некий заснеженный остров, окруженный покрытым льдами морем. Пока юноша силился все это разглядеть, боль ушла.
– Я видел твои раны на руках и ногах, – сказал Лавранс. – Такие следы оставляют оборотни.
– Да, он хотел с помощью пыток вытянуть из меня сведения о моих друзьях, но я никого не выдал, потому что знал, что мне нужно продержаться только до утра, – подтвердил Ристард.
– До утра? Почему?
– Потому что я проник в тайну способа, с помощью которого его можно победить. Поэтому оборотень, боясь, как бы от меня ее случайно не узнал кто-либо еще, решил казнить меня собственноручно на следующий же день.
Гвельфы попросили рассказать им все поподробнее. Когда Ристард закончил, Лавранс сказал:
– Что касается кольца и волоса Заграбастала, то тут нет ничего удивительного. Каждый оборотень имеет на теле заветный волос, вырвав который, можно прервать цепь его перевоплощений. Что касается поведения кольца, то оно начало менять цвет, почувствовав чужеродную колдовскую силу. Теперь поговорим о тебе. Ты хочешь, чтобы тебе помогли прямо сейчас вернуться в мир людей для продолжения борьбы с оборотнем?
– Да, это так, – подтвердил Ристард.
– Прямо сейчас это невозможно.
– Почему?
– Ты болен и не можешь стоять на ногах. Никакое колдовство не срастит за мгновения такие раны. От тебя «братьям колец» будет больше помехи, чем пользы.
– Но я хотя бы передам им тайну!
– И что они смогут сделать? Увидеть волос они смогут только если поднесут к голове оборотня чувствительное к чуждой колдовской силе гвельфское кольцо, которого ни у тебя, ни у них нет.
– Я должен спасти своих друзей, предупредить их!
– Если они догадливы, и если у вас была хорошая связь, то они уже в безопасном месте. Если они схвачены, то без кольца и с такими ранами ты ничем им не поможешь.
– Так что же, я буду здесь валяться, а они там гибнуть? – с возмущением в голосе крикнул Ристард, порываясь встать.
Лавранс пристально посмотрел на него и щелкнул пальцами. Юноша упал на подушку с закрытыми глазами.
– Наверно я старею, – сказал старший гвельф своему сыну. – Иногда люди утомляют меня. Пусть твой друг поспит.
– Я тебя понимаю, – ответил сын. – Люди такие настойчивые и упрямые. Стоит им узнать о колдовстве, как они думают, что можно все решить с помощью одного взмаха волшебной палочки. И Ристард не исключение. Пусть он спит и выздоравливает, а я буду ковать новые кольца. Ведь я его не оставлю.
– Это правильно. А я покуда займусь камнями для колец. Помнится, лет четыреста назад никто не делал камни, разоблачающие оборотней, лучше, чем я.
– Я боялся, что ты меня с Ристардом не отпустишь. Ведь мы так долго не виделись.
– Я ждал этого часа двести пятьдесят лет, могу подождать и еще немного. Хороший друг – это такая редкость, которая встречается не на каждом шагу. Можно все купить и приобрести, кроме искренней привязанности. К тому же человек – существо столь хрупкое и недолговечное, что его общество нужно ценить каждую секунду, – заметил Лавранс.
– Когда я вспоминаю об этом, меня охватывает печаль, – сказал Гилли.
– Работа – лучшее лекарство от печали. Начнем делать кольца.
Семь дней и семь ночей в опустевшем гвельфском городе раздавался стук молота о наковльню, а один из заброшенных домов освещали вспышки семицветного пламени. Всякого, кто пытался приблизиться к этому дому, охватывал беспричинный страх, а потому ни звери, ни птицы, ни пробиравшиеся по ночам в город волколаки и жители зловонных болот не осмеливались на него даже смотреть.
На восьмой день из дому вышли Ристард и Гилли, чтобы отправиться в дальний путь. На безымянном пальце левой руки у обоих были кольца вдвое сильнее кольца, похищенного Заграбасталом. Они изменяли цвет не только при приближении к заветному волосу, но даже тогда, когда оборотень просто находился бы рядом. За спиной у Гилли был горб – это топорщились под плащом его сложенные крылья. На улице их ждали серая и гнедая лошади.
Ристард, впервые после болезни увидевший гвельфский город, поразился царившей в нем разрухе и опустению. Вместо сияющих дворцов вокруг стояли мраморные руины с осыпавшимися мозаиками. Темными дырами зияли крыши, из которых выворотили драгоценные камни. На улицах никого не было. Лишь ветер шевелил оставшиеся кое-где плети плюща и вьющихся роз.
– Гвельфы еще вернутся сюда, я верю,– сказал Гилли, перехватив его взгляд. – И это будет другой город. Своим новым расцветом он будет обязан только рукам его крылатых жителей. В этих развалинах скрывается залог его возрождения.
14.
Был жаркий июньский полдень. В воздухе дрожало прозрачное марево. Ни один лист на деревьях не шевелился. Улицы деревни Овечий Брод словно вымерли, только в харчевне, содержавшейся братом и сестрой, Хэмилем и Розой, было заметно движение. Хэмиль вытирал мокрой тряпкой столы и стулья, а Роза песком начищала таз от варенья. Вдруг на дороге послышался цокот копыт, и вскоре два всадника спешились перед харчевней.
– Кто там? – спросила брата Роза.
– Лошади породистые, одеты хорошо. Может, кто-то из друзей Заграбастала, – предположил Хэмиль. – Они ведь все сейчас едут в Мольну на праздник.
–Нет, если бы это были друзья Заграбастала, они ехали бы с охраной, – возразила сестра.
– Но на поясе у них кинжалы, а обычным жителям оружие носить запрещено, – заметил брат.
Приезжие зашли в харчевню. Оба они были молоды, оба – в изумрудно-зеленых плащах и беретах с перьями, затенявшими лица. Один из них задержался у двери, чтобы прочесть пожелтевшее объявление о баснословной награде каждому, кто принесет сведения о беглом заговорщике брате Дымке, бывшем ученике лекаря. Второй, горбатый, подошел к стойке и попросил собрать им с другом что-нибудь из еды. Роза отправилась на кухню, а Хэмиль – отвести лошадей на конюшню и насыпать им овса. Когда он вернулся, сестра встретила его на пороге.
– Хэмиль, там, внутри, брат Дымка! – шепнула она.
– Ты уверена?
– Да, когда он отвернулся от объявления, солнечные лучи упали ему на лицо, и я узнала его, а когда он садился за стол, рукава его куртки на запястьях сдвинулись, и я увидела следы заживших ран, как и написано в объявлении! – воскликнула девушка.
– Но настоящий ли это брат Дымка? Не оборотень ли? – усомнился брат. – Ведь если он настоящий, то почему не открылся нам, его друзьям?
Разговор брата и сестры был прерван подходившими к харчевне двумя стражниками в красном.
– Эй, харчевник! – закричал один из них. – Почему к тебе прибыли постояльцы, а ты не послал никого доложить об этом нам?
– Ну, теперь некогда думать, настоящий брат Дымка или нет. Беги и предупреди его, пусть уйдет через заднюю дверь. Лучше ошибиться и потерять свои жизни, чем еще раз брата Дымку, – шепнул Хэмиль сестре и, обернувшись к стражникам, невинно спросил: – Да о ком вы говорите, господа?
–Не притворяйся, мошенник! – насмешливо заметил другой стражник. – Мы сами видели, как ты вел двух породистых лошадей в конюшню! Верно, это твои друзья заговорщики приехали!
– Какие заговорщики? – смиренно запротестовал Хэмиль. – Если вы о тех двух усталых путниках, что сейчас сидят в харчевне, то они едва прибыли и имеют внушающий доверие вид, о чем я собирался доложить, как только пристрою лошадей в конюшне.
– Так мы тебе и поверили!– издевательски засмеялся первый стражник. – Иди-ка, Гай, посмотри на коней и проверь их седельные сумки, а я загляну в документы вызывающих доверие гостей. Сдается, сегодня мы накроем тихоню – харчевника!
– И то правда, Гней, – отозвался второй стражник и направился к конюшне.
Хэмиль и первый стражник вошли в харчевню. Сердце хозяина тревожно забилось. Таинственные гости сидели на месте, а Роза стояла рядом, прямая и бледная.
«Неужели все-таки оборотень?» – мелькнуло в голове Хэмиля.
– Приготовили документы, дорогие приезжие, – потирая руки, сказал стражник. – Предупреждаю, если они фальшивые или содержат ошибки, я, как представитель власти, имею право арестовать вас и конфисковать ваше имущество до выяснения ваших личностей в столице.
В ответ на это горбатый путешественник встал и медленно пошел на стражника, не отрывая от него своих светлых, похожих на зеленые льдинки, глаз. Стражник как-то обмяк, руки его опустились, взгляд стал отсутствующим.
– Эй, Гней, как тут дело с документами? – просунул в дверь голову Гай, вернувшийся из конюшни.
– Все прекрасно, даже не к чему придраться, – ответил Гней, словно пробуждаясь от глубокого сна.
– Что-то у тебя вид странный, – заметил Гай.
– Наверно, от жары разморило, – отозвался Гней. – Идем.
Когда стражники удалились, Роза тихонько спросила у гостя, оставшегося сидеть:
– Брат Дымка, ведь это ты?
– Я, сестра Липа, – ответил он, поднимаясь.
– А что вы сделали со стражниками? – спросил с свою очередь Хэмиль.
– Мой друг отвел им с помощью колдовства глаза, брат Боярышник.
– Ты знаешь наши имена в «братстве колец», значит ты и вправду брат Дымка! – воскликнула Роза и бросилась ему на шею.
– Но почему ты сразу не открылся? – все еще не веря своим глазам, спросил Хэмиль.
– Я долго отсутствовал и не знал, как вы узнаете друг друга. Я боялся, что вы мне не поверите, брат Боярышник.
Хэмиль подошел и тоже молча обнял Ристарда.
– Брат Дымка, как хорошо, что ты вернулся! – говорила сестра Липа. – Как ты нам нужен!
– Вот об этом мы и приехали поговорить, – сказал Ристард. – Но прежде чем вы расскажете мне, как тут у вас дела, я хочу представить вам своего друга Гилли. Он знает гвельфские заклинания еще лучше, чем я, и готов во всем помогать братьям колец».
Хэмиль и Роза благодарно и приязненно кивнули Гилли.
– А теперь давайте обведемся волшебным кругом. Я расскажу вам о тайне, которую разузнал во дворце оборотня, а вы – о том, что случилось после моего исчезновения, – предложил Ристард.
Молодые люди ушли во внутренние комнаты харчевни и обвели себя волшебным кольцом. Первыми рассказывать взялись брат Боярышние и сестра Липа. Новости были печальные. Сразу после исчезновения Ристарда оборотень совсем ожесточился. Он приказал схватить Ноэля, Тики-так и лекаря, всех их соседей и многих других людей в городе и окрестных деревнях, на кого пало подозрение. Не смотря на все старания слуг оборотня, Ноэль и Тики-так никого из других руководителей «братьев колец» в Мольне не выдали, так как все они до сих пор на свободе. Из организаций в других городах и деревнях благодаря предателю Заграбасталу удалось схватить брата Малахита и его товарищей. Брат Малахит тоже никого не выдал, так как все наиболее важные из известных ему «братьев» до сих пор не арестованы.
– Живы ли еще схваченные? – с волнением спросил побледневший Ристард.
– Неизвестно, – ответила сестра Липа. – Мы почти потеряли связь со всеми известными нам «братьями», так оборотень беснуется после твоего исчезновения. Он устраивает такие празднества, словно живет последний день. Ради этих празднеств у населения отбирают хлеб, овощи, скот, чтобы накормить друзей Заграбастала, а также угоняют целые деревни, чтобы не остался голодным и он сам. Людей хватают по одному подозрению в принадлежности к «братству», днем и ночью ищут, не злоумышляет ли кто против Заграбастала. Чтобы поехать куда-либо, нужно взять отпускной лист у стражников из своей деревни с указанием, куда едешь, зачем и на сколько, и горе тому, кто не отметился по приезде на место назначения или вернулся чуть позже. Такого тут же скрутят и отправят в Мольну к оборотню!
– И «братья колец» это терпят? – спросил Гилли.
– «Братья» делают все, что могут, – сказал брат Боярышник. – Позавчера мы с товарищами отбили двадцать человек, которых везли на съедение. Это были ремесленники, которым задолжал и не хотел платить Френц Вельен. Сейчас они в лесном укрытии. А неделю назад в деревню Пастуший Ключ, в которой «братьями» руководит брат Гранит, прибыли люди оборотня и потребовали, чтобы вся деревня собиралась в столицу, где жители станут угощением для оборотня, а их пример – устрашением для заговорщиков и тех, кто хочет к ним присоединиться. В ответ брат Гранит обвел деревню волшебным кольцом. Теперь никто не может войти в нее, правда, и выйти тоже, потому что она окружена войсками Заграбастала. Сам оборотень в виде дракона прилетал туда, но только спалил лес в округе. Никто не знает, как долго может продержаться Пастуший Ключ в кольце, так как неизвестно, сколько там продуктов. Ясно одно: в конце концов, им придется сдаться, так как помощи ждать неоткуда. После исчезновения Ристарда и ареста братьев Молота, Малахита и других «братство колец» почти распалось, и все оставшиеся на свободе действуют на свой страх и риск. Наша борьба зашла в тупик, потому что с прислужниками оборотня еще можно справиться, ведь они – люди, а вот с ним самим…
– Я знаю, как одолеть самого оборотня, – заявил Ристард. – Оборотень лютует не случайно. Он чувствует, что ему грозит серьезная опасность. Слушайте…
На протяжении рассказа брат Боярышник и сестра Липа сидели тихо, только лица их побелели от волнения. Когда Ристард закончил, сестра Липа сказала:
– Эти сведения должны знать «братья» из Мольны. Сегодня мы ждем в нашем лесном лагере гонца оттуда от брата Терновника. Вы уедете с ним и постараетесь убить оборотня. Как только весть об этом придет сюда, мы поднимем всех жителей, чтобы изгнать пособников Заграбастала, ведь их власть держится только на страхе перед их господином.
15.
Брат Терновник, которому Ноэль и Ристард передали руководство «братством» после посещения оборотнем аптеки, жил на самом чердаке дома, где размещалась печатня, в которой он работал. Потолок его комнаты повторял наклон крыши, так что там не везде можно было встать в полный рост. Обстановка состояла из кровати, выглядывавших из-под нее банок краски, ящиков со шрифтами, некрашеного деревянного стола и множества книг, стопами возвышавшихся повсюду. В этой комнате он и принял своего гонца, а затем Гилли с Ристардом. Вид у брата Терновника был усталый и измученный.
– Здравствуйте, – приветствовал он прибывших, а затем прибавил: – Где бы ты ни был так долго, брат Дымка, ты прибыл вовремя.
Ристарду послышался упрек в его словах, и он вспыхнул. У них и раньше были неприязненные отношения. Ристард считал, что брат Терновник слишком строгий и неприступный, а тот, в свою очередь, полагал, что Ристард чересчур легкомысленный и самонадеянный.
– Если я и отсутствовал слишком долго, – дрогнувшим от обиды голосом сказал Ристард, – то только затем, чтобы привезти «братьям» способ одолеть оборотня. И если меня не было именно это время, значит, оно было мне нужно для того, чтобы приготовить нечто, несущее смерть оборотню.
– Я думаю, – вмешался Гилли, – что люди, решившие освободить сою страну, должны начинать разговор не с взаимных обид, а с обсуждения обстановки и поиска выхода из создавшейся ситуации.
– Вы правы, – согласился брат Терновник и предложил гостям присесть, а сам наклонился, чтобы подлить масла в лампу.
Ночник, вокруг которого летали белые ночные мотыльки, осветил его сгорбленную спину и усталое осунувшееся лицо. Ристард даже пожалел о своей резкости.
– Мне следует сначала, я думаю, рассказать вам о положении в стране, – начал брат Терновник.
– Кое-что мы об этом слышали от брата Боярышника и сестры Липы, – перебил его Ристард и кратко пересказал суть их беседы.
– Вы хорошо осведомлены, но не во всем, – сказал брат Терновник. – Впрочем, никто не мог вам об этом сказать, потому что это стало известно только сегодня. Оборотень надумал жениться.
– Жениться? – переспросил Ристард. – На ком? Он же дракон!
– Он женится через два дня на самой красивой девушке нашего города Лирне Лей, дочери рыцаря Сиборда Лея.
– Этот Сиборд, как я слышал, очень гордится своим рыцарским титулом и презирает всех, кто не рыцарь и не богат, – заметил Ристард.
– Верно, – ответил брат Терновник, – но не будем забывать, что в молодости, не смотря на все свои недостатки, он храбро защищал наш город от врагов. Кроме того, его дочь – милая и скромная девушка, не чета отцу. После твоего исчезновения она много помогала «братьям колец». Она даже склонила отца к тому, чтобы он разрешил некоторым из «братьев» скрываться в их доме. Но это еще не все. В день свадьбы будут казнены все схваченные наши товарищи.
– А кто остался в живых? – спросил Ристард.
– Это неизвестно, – развел руками брат Терновник. – Зато известно, что со всей страны сгоняют жертв на съедение оборотню. И мы не можем всего этого остановить.
– Нет, можем, – убежденно сказал Ристард. – Теперь слушай меня, брат Терновник, а после скажешь, терял ли я время напрасно.
Ристард стал рассказывать о своих приключениях в замке оборотня, о тайне, в которую он невольно проник, о новых сильных кольцах, которые были выкованы Гилли и Лаврансом, умолчав, однако, о городе гвельфов. По мере развертывания событий в его рассказе потухшие глаза брата Терновника все больше разгорались от радостного волнения.
– Власть оборотня держится только на страхе перед ним, – прошептал он. – Если мы остановим цепь его превращений тогда, когда он будет в образе простого человека, то легко справимся с ним. Страх исчезнет, «братья колец» поднимут народ и изгонят его приспешников. Страна будет свободна!
– Все это так, – согласился Ристард, – но нам надо решить, как мне приблизиться к оборотню.
– Ты прав, начать надо с оборотня, причем волос должен быть вырван на глазах большого количества людей. В тот же миг об этом должен узнать весь город. Лучше всего это сделать в соборе, где он собирается венчаться. В большой толпе тебе будет легче подойти к нему. К тому же там самый большой колокол в городе. Его звон даст знать о том, что оборотень побежден.
– Одновременно «братья колец» должны захватить замок, – вмешался Гилли. – Нам надо лишить прислужников оборотня укрытия, откуда они, в противном случае, смогут еще долго угрожать городу. Кроме того, необходимо помешать им расправиться с узниками в подземельях. О захвате замка «братья» должны дать знать звоном колоколов замковой колокольни.
– Также нужно разбить город на кварталы и начать одновременно вытеснять сторонников Заграбастала из Мольны, – добавил Ристард.
– Хорошо бы, чтобы вас как можно быстрее поддержали «братья» в других городах и деревнях, – заметил Гилли.
– Все, что вы говорите – правильно, – согласился брат Терновник. – Следует только проработать детали. Сегодня днем я пойду к Сиборду Лею и узнаю, сможете ли вы укрыться у него, здесь слишком опасно, а также узнаю подробности свадебной церемонии. Заодно хочу спросить, не остались ли у него старые планы оборотнева замка.
– Откуда у него планы? – спросил Гилли.
– Лет двадцать назад, когда на город напали враги, он руководил обороной, а потому у него были планы всех укреплений. Жаль только, что если планы и будут, то старые, а у нас мало времени, чтобы проверить, остались ли замковые строения прежними или изменились, – ответил брат Терновник.
– Принеси, если сможешь, планы, – попросил Гилли. – Все, что касается их проверки, я беру на себя.
– Тебе, наверно, понадобятся помощники, – с сомнением посмотрел на него брат Терновник.
– Это лишнее, – махнул рукой гвельф.
– Доверься ему, – успокоил товарища Ристард. – Гилли знает, что говорит. Один он справится лучше. Если надо, он и сквозь стену пройдет.
– Хорошо, – кивнул брат Терновник, не догадываясь, что слова о стене произносятся в прямом, а не в переносном смысле.
В эту минуту в дверь громко постучали, и хриплый голос снаружи прокричал:
– Роберт, лежебока, проснись! Уже рассвело и пора запускать печатный станок!
– Это мастер, хозяин печатни, где я работаю, – шепнул брат Терновник и отозвался: – Иду, иду, уже надеваю фартук!
После этого брат Терновник вскочил, надел черный фартук и уже от двери сказал:
– Я иду на работу, вас запираю на ключ. Отдыхайте, в окно не выглядывайте. До вечера!
Дверь захлопнулась, ключ несколько раз повернулся в замке. Снаружи раздались удаляющиеся шаги.
16.
Едва городские часы пробили девять часов вечера, как брат Терновник отпер дверь и, скинув фартук, радостно сказал:
– Ребята, все улажено. Сиборд Лей согласился спрятать вас в своем доме, а так же обещал отдать планы. Ход церемонии его дочь выведает сегодня на свидании. А сейчас мы отправимся к Сиборду домой.
– А нас не заметят? – спросил Гилли. – Еще довольно светло.
– Мы пойдем не по улице, – ответил брат Терновник и, перекинув ноги через подоконник, спустился, держась за старый плющ, на соседнюю черепичную крышу. Ристард и Гилли последовали за ним. Старая черепица похрустывала у них под ногами, ломаясь как сладкое печенье. С крыши юноши спустились на примыкавшую к ней поленницу, а оттуда – на землю. К дому рыцаря они пробирались задворками. С центральных улиц доносился людской гомон, среди которого выделялись резкие голоса стражников, руководивших украшением города к свадьбе. Преодолев не один забор, юноши выбрались в узенький пустынный проулочек, с одной стороны которого тянулась глухая стена, а с другой – узорная решетка сада, оплетенная вьющимися розами. В решетке была маленькая калитка. Брат Терновник отпер калитку ключом, пропустил своих спутников внутрь, вошел сам, а затем тщательно ее запер.
Юноши оказались в старом заросшем саду. Деревья здесь были огромные, разлапистые, облепленные зелеными мхами и разноцветными лишайниками. Пахло сырой землей и прелыми листьями. Они двинулись к дому, белевшему в глубине. У входа их встретил пожилой мужчина с седыми волосами, гордым, но удрученным лицом. Он был одет в кафтан из черного бархата. В его сильной фигуре была заметна военная выправка.
–Здравствуйте, господин Лей, – сказал брат Терновник. – Вот два брата, о которых я говорил. Спрячьте их хорошенько на время, оставшееся до свадьбы. От них зависит судьба всей нашей страны, в том числе и вашей дочери.
Сиборд Лей, Ристард и Гилли поклонились друг другу.
– Следуйте за мной, – сказал старый рыцарь и вошел в дом.
Они прошли несколько комнат с мозаичными полами, мраморными статуями в нишах и мебелью, покрытой позолоченной резьбой. В одном из помещений прямо на полу были навалены свертки дорогих материй, украшения, хрустальная и золотая посуда. «Подарки змеи», – сквозь зубы процедил рыцарь.
Подойдя к высокому застекленному шкафу, Лей открыл створки, вынул стоявшую там посуду, полки и, раздвинув заднюю стенку, предложил своим спутникам войти в открывшийся проход. Они не заставили себя ждать и очутились в комнате, заваленной старым хламом. На полу из теплых покрывал были устроены места для сна. Свет в комнату проникал сквозь маленькое оконце в потолке.