Вокруг стадиона, ближе к нашему дому, были заросли всяких кустарников и довольно много деревьев. Пройти там – это уже было приключение. Много позже кустарники все срезали, и оголилась довольно небольшая территория. А тогда казалось, что это целые джунгли. По периметру росли пищики. И в сезон можно было свистеть, и высвистывать всякие мелодии. Это были высокие кусты, которые, как изгородь, закрывали подступы к стадиону. И от дороги ничего не было видно, что там происходит. Среди кустов были дорожки, которые вели к стадиону и проходили мимо маленьких полянок. Для меня это была большая территория, полная приключений. И пройти там одной – это был почти подвиг. А рядом со стадионом стояла (и сейчас стоит) старая, частично разрушенная водокачка. Мама называла ее замок царицы Тамары. И я до сих пор так ее называю. Зайти в водокачку было невозможно и это придавало ей загадочности. Мы придумывали разные истории, с ней связанные. Верили и сами же и боялись. Потому, что все истории были о спрятанных там людях, привидениях, и другие страшности. Вокруг башни каждый год вырастали большие заросли какой-то высокой травы, типа конопли, и огромные лопухи. Я до сих пор, если слышу запах этой травы, вспоминаю именно эту башню. Ну а лопухи были, конечно, вместе с колючками, которые у нас являлись орденами и медалями, в зависимости от их размера. Вот там мы и играли в прятки. Можно было отойти на два шага и залечь в траве. И тебя никто не найдет, если, конечно, случайно не наступит. Это были прекрасно еще и потому, что все происходило вокруг башни, страшной башни. Где в любой момент могло произойти что-то непредсказуемое. Я, например, играя там в прятки, чувствовала себя очень смелой.
А еще мы делали шалаш у меня в саду. Каждый год делали. И это был наш дом. Мне бы, конечно, хотелось построить дом на одной из сосен, которые росли сразу за домом. Когда-то вся эта территория была лесом и почти в каждом дворе осталось по одной- две сосны. Сосны – это наша гордость Там почти всегда жили белки, прилетал дятел и много разных птиц останавливались на них отдохнуть, поделиться новостями, попеть или поругаться. Вот там, повыше, поближе к вершине, я и хотела построить шалаш. Наверно, потому, что на другие деревья, хоть часто и со скандалом, мы все-таки лазили, а вот на сосну – никогда. Так, кстати, никогда потом и не залезли и дом там не построили. А потом через несколько лет, мне мама как-то сказала , что она мечтала иметь на сосне свое гнездо. И это в то время, когда мама была далеко не ребенком. Мои братья оказывается хотели тоже там иметь свое место. И, не удивлюсь, если еще много народа разделяли эту же мечту. Между соснами висел гамак. В нем часто отдыхали. И, лежа смотрели вверх, на ветки сосен. Вот оттуда, наверно, и эта мечта, такая заразительная для многих. Сейчас я уже с великим почтением отношусь к старости сосен и сама бы на эти сосны никого не пустила.