– Что вы имеете в виду?
– Сударь, я имею в виду ваше горячее желание избавить империю от того, кого у нас принято называть тираном. Граф Пален по секрету поделился со мной мнением, что в силу вполне понятных причин вы являетесь естественным врагом Павла Петровича… Вы уж извольте, как-то обменялись с драгоценнейшим графом парой слов… Надеюсь, вы-то готовы к решительным действиям? Нам кажется, что одним отречением не обойтись… Нет человека – нет проблемы… Наши бравые заговорщики не готовы к цареубийству… А это единственно возможное разрешение такой ситуации… Суда над царем, как во Франции, в России не устроишь! Слишком сильна вера… Да и у Павла по правде много сторонников!
– Вы правы, некоторое разочарование во мне присутствует. Я еще не до конца исполнил свой долг перед империей. И мог бы еще долгие годы ей служить! Совершенно очевидно, что нынешний монарх запутался и делает все не во благо России!
– Да… Знала бы еще сама Россия, что для нее благо… – Улыбнулся Старожинский.
– Милостивый государь, а вы считаете, что я больше других подхожу на роль цареубийцы?
– Как вам сказать, умнейший граф Пален уж староват для физической борьбы. Да у него и миссия другая… А вы в силу молодости и естественной неприязни могли бы взять ответственность на себя… Да и братья ваши, надеюсь, нас не подведут…
– То есть, я достаточно греховен? В общепринятом смысле?
– Милейший князь, вы не грешны, вы – порочны. В грехах можно раскаяться. А с пороком рождаются, и искоренить его невозможно. Но для нашего дела это как раз хорошо! Наше время требует решительных людей… Вы же не претендуете на ангельские крылья? – сладко улыбнулся Старожинский.
– Сомнительный комплимент, сударь!
– Простите, милейший Платон Александрович, забыл вас попотчивать! Вот настоящее французское. Вчера просто доставили из Бургундии… Пятьдесят лет выдержки. Еще при Короле-Солнце заложено… Знал бы он, как с его правнуком добрые французы поступят!
Хозяин достал откуда-то из темноты бутылку, вскрыл ее и разлил густой напиток по бокалам, стоявшим на каминной полке. «Если кому сказать, что пил вино, разлитое при Людовике Четырнадцатом, не поверят!» Время от времени Давид бросал взгляд на загадочную шахматную доску, но секрет светящихся фигур он так и не разгадал. Единственное, что он понял, – перед ним был дебют ван Круйса.
– Да, светлейший князь, не скрою, хотел разобраться до конца в вашей сути и узнать ваши намерения. Готовы ли вы к решительным действиям, а не к полумерам? Ведь когда наступят новые времена, после падения тирана, нам понадобятся умные люди, чтобы новую Россию обустроить… Возможно, ваши таланты и станут снова востребованы. А вам понадобится поддержка сильных и доброжелательных сил для решения ваших вопросов. Да и для безопасности, простите, тоже!
– Сударь, что вы имеете в виду? Что может мне угрожать?
– Князь, прошу вас не истолковывать мои слова превратно… Просто в известном смысле мы все рискуем. И жизнь полна неожиданностей. А вы – фигура яркая. Много внимания к себе привлекаете! Да и завистники всегда найдутся! Поляки, к примеру, не могут простить вам вашу бурную деятельность при матушке-императрице… Участие в нашей Ложе даст вам защиту, откроет перед вами новые возможности. Полезные знакомства и связи. Можно сказать, во всех государствах и во всех элитах! Мы здесь все – соратники в деле переустройства мира!
– Милостивый государь, я с удовольствием принимаю ваше предложение, если ваши слова можно таковым считать! Безусловно, и связи, и новые возможности, и даже личная безопасность мне нужны. И я готов служить интересам России и Ложи!
– Прекрасно, мой друг! Я могу вас так называть?
Давид улыбнулся.
– С такими соратниками мы построим новый порядок! Мене, мене, текел, фарес… – задумчиво произнес Старожинский.
– Что, простите?
– Ах, это просто пословица на древне-иудейском… Что-то вроде «Дому твоему подобает Святыня Господня в долготу дней…» По-русски получается очень длинно…
Старожинский поцокивал языком, издавая неприятные звуки, и не переставал сладко улыбаться, как будто предвкушал нечто приятное.
– Милостивый государь, сейчас как раз началась инициация нового члена нашей Ложи. Не хотите ли взглянуть?
– А это возможно?
– Для нас с вами, Платон Александрович, нет ничего невозможного!
Весело сказал Старожинский и жестом предложил Давиду подняться и следовать за ним. Они подошли к одному из стенных книжных шкафов, заставленному древними фолиантами. Старожинский протянул куда-то руку, что-то нажал и перед ними появилось небольшое окошко. Из него открывался вид в освещенное факелами помещение, которое было расположено значительно ниже библиотеки. Давид оценил расстояние до его пола, выложенного черными и белыми плитами на манер шахматной доски, метров в шесть. То есть, внизу, был расположен зал с высокими-высокими стенами. В помещении по периметру расположилось довольно много людей, каждый из которых был прикрыт черным длинным плащом с капюшоном. В центре зала стоял гроб, в котором лежало обнаженное женское тело. С такой высоты было невозможно определить, живое это тело или нет. С дальнего конца зала в сопровождении нескольких человек в зал вошел обнаженный мужчина, стыдливо прикрывавший руками причинное место. Он остановился в центре зала, возле неподвижного тела. От стоявших по периметру черных плащей отделился один силуэт и подошел к неофиту. Он развернул какой-то свиток и зычным голосом начал что-то зачитывать, обращаясь к голому человеку. В это время Давид услышал какой-то громкий шум и шелест. И тут он увидел непонятно откуда взявшуюся стаю черных птиц, видимо ворон, которая с гадким карканьем начала кружить по залу над собравшимися.
– Милостивый государь, а эта дама живая или это уже, простите, тело? – решился задать вопрос озадаченный Давид.
– Князь, а какая разница? Это всего лишь девка…
К большому облегчению Давид вдруг увидел лицо Виктора…
– Ты знаешь, я действительно был в масонской ложе… Какой-то странный спектакль… Но толком ничего рассказать не могу. Просто какое-то средневековье! Даже для начала девятнадцатого века довольно смешно!
– И у тебя уже есть план? Я про Павла…
– Я понимаю, что определенные люди жаждут его крови. И мне сделали предложение стать убийцей. Ну, то есть Зубову. Интересно, чем же он так им насолил? Почему нужно обязательно убивать?
– Ну, с королями, императорами и президентами это часто бывает. Взять хотя бы Людовика Шестнадцатого или Кеннеди… А Альенде? Опасная работа… Всегда найдутся люди, которые будут тебя ненавидеть. Я недавно прочитал что-то из истории Смутного времени. Там тоже такая мясорубка была…
Глава 10
Будни сменяли друг друга. Однообразие устоявшейся жизни было нарушено этими странными путешествиями. Найдя время в плотном производственном графике Давид наконец решил позвонить историку, которого посоветовала Маша. На том конце телефона раздался веселый голос.
– Здравствуйте, Давид Анатольевич. Да, меня предупредили о вашем звонке. С удовольствием с вами встречусь. Как вам удобно. В среду вечером? Отлично!
В машине по дороге домой из спортклуба Давид подумал, что, наверное, стоило бы набрать Машу. Они довольно давно не виделись. Но буря эмоций, которая захлестнула его в мире прошлого, не отпускала. И тут зазвонил телефон. К огромному удивлению Давида это была Инга.
– Давид Анатольевич, здравствуйте! Извините, что звоню в субботу…
– Я вас слушаю. Что-то случилось?
– Да, вы знаете, случилось. Мне нужна ваша помощь…
– Что с вами? Авария?
– Почти… Нет… Но мне очень надо с вами увидеться… Срочно… Простите, пожалуйста, что в субботу…
Давид помолчал. «Только ее не хватало!»
– А вы где?
– Я в ресторанчике «Winil Wine Bar» на Зубовской. Вы не могли бы ко мне подъехать? Извините меня… Но это очень-очень важно…
Раздраженный Давид зашел в ресторан и в дальнем углу нашел Ингу. У нее были заплаканные глаза, но яркая помада на губах была в полном порядке. Перед Ингой стоял бокал с красным вином. Напротив еще один, но пустой.
– Привет! Что случилось? От чего надо вас спасать?
– Пожалуйста, Давид Анатольевич, присядьте! Да, меня надо спасать. Мне плохо… Сегодня ночью я хотела покончить жизнь самоубийством…
Давид присел за столик.
– Это шутка? Что случилось?
– Скажите, пожалуйста, Давид… Можно так вас называть?
– Нельзя, – холодно ответил он.
– Простите, Давид Анатольевич… Мне кажется, вы думаете, что я не соответствую занимаемой должности… Я не умею руководить людьми… Вот у нас со сроками часто бывают проблемы. У моего отдела…
– Кажется, это простые рабочие вопросы, которые мы вполне можем урегулировать в офисе. Я пока не думал освобождать вас от занимаемой должности.
У Давида начали просыпаться какие-то подозрения насчет Инги… «Не хватало только бабских истерик. И вообще, причем здесь я?»
– Оооо… Тогда будет совсем ужасно! Дело в том, что это еще и личное… Я хочу вам все рассказать.. Но я действительно у последней черты. Я не вынесу этого! Вы не могли бы наполнить свой бокал? А то я чувствую себя старой алкоголичкой!
– Я за рулем.
– Нет, пить не надо! Просто сделайте вид. Чтобы я не чувствовала себя одиноко.
– Вам не с кем выпить?
– Не с кем. И я чувствую себя опустившейся женщиной, когда пью одна…
Давид налил в пустой бокал пару капель и сделал глоток. Инга начала какой-то бессвязный рассказ о работе, о том, что ее никто не уважает. И даже не любит. Хотя ей уже тридцать лет… О какой-то своей несчастной любви. Все это сопровождалось всхлипываниями, сморканием и слезами. Странно, но помада на губах не портилась. И тут Давид зазвонил телефон. Он посмотрел на трубку. Это была Маша. Сейчас разговаривать с ней было явно неуместно… Он не ответил. Инга продолжала нести бессвязный бред. Давиду захотелось встать и уйти. Но не бросать же женщину в таком состоянии одну? Тем более, если она у тебя работает. Надо ее куда-то доставить.
– Извините, я на одну минутку… В туалет.
Он вышел в туалет и набрал Машу. На том конце связи раздался грустный голос:
– Привет, Солнышко! Не могу к тебе дозвониться… Сегодня суббота. Что делаешь?
– Извини. Я тут на встрече по работе. Очень важно. Давай я тебя чуть позже наберу. Ок?
Когда Давид вернулся за столик, Инга помолчала и снова начала жаловаться. Давид еще раз пригубил вино…
А дальше реальность размылась и затуманилась. По крайней мере, Давид ничего не понял и ничего не помнил. Он открыл глаза в своей постели. Рядом лежала обнаженная Инга. «Только этого не хватало. Секс с подчиненной! Кстати, а секс был? Какая, блин, разница! Она в моей квартире!» Инга как кукла быстро и резко открыла глаза. На ее губах появилась нежная улыбка.
– Доброе утро, дорогой! Теперь можно на «ты»?
Давид встал с кровати и нервно натянул халат. Молча вышел на кухню. Он не понимал, зачем варить кофе. Во рту был гадкий металлический привкус. В кухню вошла голая Инга. Давид решил на нее посмотреть. Все-таки надо же представлять, с каким телом рядом ты просыпаешься? Так, ничего.
– Инга, где моя машина?
– Не волнуйся… Ты же вчера вызвал эвакуатор. В гараже, наверное…
– Я на это не рассчитывал.
– На машину или на эвакуатор?
– Нет, не рассчитывал увидеть утром вас… тебя… здесь.
– Ну что ты! Практически ты меня спас! Это была такая ночь! Извини… Для меня…
– К счастью сегодня воскресенье. Голова болит.
– Да ты выпил совсем чуть-чуть…
– Но почему-то ничего не помню!
–Мы можем освежить впечатления!
Давид улыбнулся. «Что баб, что ли, мало? Почему с ней?»
– Нет, болит голова. Давай я вызову тебе такси? Это приключение было ни к чему.
– Как так? Мне надо сейчас заплакать?
– Только не это…
Инга подошла к Давиду и обвила его шею руками. Плотно прижалась к нему обнаженным телом. Здоровый организм Давида отреагировал на это естественным образом, и они снова оказались в постели. Воскресенье было потеряно…