Варя пожимает плечами. Ванька забрасывает длинную руку на Ташино плечо. Они переглядываются, сдерживая искорки смеха, и начинают выплясывать, смешно подпрыгивая.
– Что это будет? Покажешь, когда нарисуешь?
Варя не слушает. Цветные Ташины кеды и серые кроссы Ваньки мелькают всё быстрее. Ребята скандируют: «Да-вай! Да-вай!». Задохнувшись от бешеного танца, Таша повисает на Ваниных плечах. Потом откидывается, собирает чёрные волосы пальцами и выдыхает в раскрасневшееся лицо Ваньки.
Варя подаётся вперёд, рюкзак соскальзывает с её коленей.
Одной рукой Ванька придерживает Ташу за талию, второй ловит её запястье:
– А это что? – Ванька проводит большим пальцем по красному рубцу. Варя выдыхает.
– Люблю пожестче, не знал? – резко бросает Таша.
– Плохая девочка, – он сжимает её запястье, кожа вокруг пореза белеет.
Варя вскакивает, откинув блокнот. Дышать тяжело. Ну посмотри же на меня! Я здесь! Посмотри! Крик замирает в сдавленном горле.
Таша выворачивается из хватки и резко подаётся вперёд. Впивается зубами в нижнюю губу Вани и тут же отскакивает.
– О-о-о! – тянут ребята.
– Осторожно, Ванька, она и сожрать может!
За спинами ребят задыхается Варя. В животе у неё жжется. Вспыхни ярким пламенем – все равно не заметит.
– Ты чего? Плохо? – Павел растерянно заглядывает ей в лицо, сует в руки брошенный блокнот.
Варя сжимается. За пламенем приходят слёзы. Она сгребает в охапку рюкзак, выхватывает у Павла блокнот и бежит.
***
В зеркале – набросок. Блёклый. Без акцентов. Словно карандаш едва касался листа.
Русые до серого волосы. Глаза не голубые, не зеленые и даже не карие. Тоже серые. Все линии сглаженные. Обмякшие.
Все, кроме одной. Эту художник чертил зло. Зажав карандаш, как нож. Со скрипом, разрывая бумагу, вывел зигзаг от губы до середины щеки – вар-вар. Шрам.
Ненавижу!