И старуха вновь послушалась, сначала помогая наполнить всё, что можно, водой, а потом уже обмывая и поя Тэю. Чешир опустился рядом с Рэмом… Толкнул того, в бок. Самец, похоже, уснул – видимо, подействовали веточки, что дала ему старуха. Прошло несколько часов, пока до них донесся писк маленького создания. Тэя, измученная, откинулась на шкурах и улыбалась, глядя на свою дочь.

– Ну, здравствуй, – усмехнулся маг. – Ты все еще доставляешь проблемы окружающим.

Он смотрел за спину малышки, где находился тотем получеловека-полумухи, тотем той самой ведьмы из земного табора. Оставалось только надеяться, что новая жизнь ей удастся лучше, чем старая.

========== Обдах. Часть 3 ==========

Обдах на этот раз сам искал Миру. Она пришла к нему в нужный момент и начала задавать вопросы, так что он решил попытать счастье с ней. Обдах не был частью общества демиургов, всегда стоял немного в стороне и потому не видел особой разницы, с кем именно вести диалог. Странная вещь жизнь, теперь Обдаху предстоял диалог чуть ли не с каждым крылатым в замке, но это потом, сейчас же он шел к Мире.

Шаги отдавались эхом в широких коридорах дворца среди вычурных и словно бы покинутых колонн. Девушка нашлась в ее комнате, небольшой коробке со столом, стулом и кроватью. Это место было лишено индивидуальности: мебель без особых примет, самые усредненные вещи из возможных. Мира просто сидела на постели, спина ровная, руки на коленях, пустой взгляд устремлен в серую стену. Прошло лишь мгновение, прежде чем Обдах осознал, что девушка просидела так не один час с того момента, когда исполнила все обязанности, а волнения ослабли и более были не способны заставить ее искать ответы. Демиурги застыли в своем развитии, они не стремились к чему-то. Их просто вырвали из кольца перерождения. Это было страшно и вместе с тем мерзко. Увиденное заставило Обдаха сомневаться. Марионетки Верховного – не более. Стоит ли пытаться вразумить чужую куклу?

– Приветствую тебя.

Мира вздрогнула и обратила внимание на вошедшего. Лицо девушки побледнело, Мужчина заметил легкую дрожь, отдающуюся на локонах цвета спелой пшеницы.

–Ты? – голос сорвался, затих.

Конечно же, крылатая почувствовала себя жертвой. В образе мужчины на пороге она видела только палача. Обдах мог угадать каждую ее мысль в ‘тот момент. Бедняга решила, что тот разговор на балконе был непозволителен, и палач пришел наказать ее.

– Я, – вздохнул мужчина, желание развернуться и уйти лишь усилилось, – и я здесь лишь для личного разговора, а не чего-то еще.

Крылатая выпрямилась, лицо ее напоминало маску, голос звучал холодно и решительно. Она могла бы даже показаться красивой, в чертах лица была какая-то утонченность и простота – крупные глаза, пухлые губы… И вместе с тем – присутствовал какой-то неуловимый баланс между холодным идеалом и жизнью.

– О чем? Ты явно дал понять, что нам не стоит разговаривать.

Мира сейчас напоминала сжатую пружину, а в ее глазах проглядывал отпечаток неугасающего страха, и он более остального портил картину. Чего в глазах девушки не было, так это огня. Того самого, что всё еще плясал во взгляде Агаты, спустя все это время огня жизни у рогатой ведьмы было больше.

–Я не это сказал, – спокойно возразил Обдах, все еще стоя на пороге. Он сжал руки в кулаки. – Ты говорила о том, что тревожило твою душу, я же хочу показать – что тревожит мою.

Он извлек из-под мантии темно-синий камень и одним движением схватил девушку рукой за запястья. По телу Миры словно бы прошел разряд тока. Вдох. Они оказались среди уродливо подстриженных деревьев, больше напоминающих черные комки сучьев на ножках. Люди в темных одеждах спешили по улицам. По лужам неслись угрюмые авто.

– Это Земля. Где-то за год до того, как туда ворвались тени. Карманный мир, отпечаток моей памяти. – Демиург указал на рыжую девушку, к которой пристала цыганка: – Анна Суворова, тогда я не обращал внимания на нее, но часто бывал возле магазинчика с амулетами и мимолетом увидел эту сцену. Если бы не камень памяти, я бы не понял того, что знаю теперь.

Анна что-то сказала цыганке и рассмеялась, та же в свою очередь разразилась проклятиями и плюнула себе под ноги. Мира не хотела смотреть, она хотела просто освободиться от хватки Обдаха. Девушка даже не пыталась понять смысла эпизодов из воспоминаний мужчины. Просто не хватало духу ему перечить, и она ждала момента, когда крылатый ее отпустит. Цыганка плюнула, и казалось, это был конец эпизода, только проходящий мимо смуглый мужчина бросил гадалке:

– Цыгане смешны, ничего не умеют, и даже их хваленые проклятья – пустой звук.

Гадалка чуть не подпрыгнула от этих слов, но, похоже, не успела заметить – кто это произнес. Женщина хотела заткнуть сказавшего, но могла отыграться только на Анне. Именно в тот момент решилась судьба Юры.

Обдах переместил их в другой момент своей памяти, когда он вернул силы Суворовой. Потом та бросится вдогонку за Чеширом, опьяненным своей силой, и погибнет.

– Я думаю, это был переломный момент. Если бы Суворова осталась в своей квартире, то Земля осталась бы целой. А если бы цыганку не поддел тот прохожий, она бы и не заметила насмешку девушки, – вздохнул Обдах. – Но кому-то было нужно, чтобы все случилось, как случилось, и чтобы грань мира была порвана.

– И кто мог такое сделать? – Мира чуть отошла, оглядывая старый подъезд, надпись, сделанную черным маркером, возле старой железной двери Анны. За стеной на полу лежала девушка, лишенная жизненных сил, точнее, только ее образ. – Это невозможно было – так все рассчитать.

– Рассчитать невозможно, – согласился Обдах, – но я думаю, что кто-то из тех, кого сожрали тени, был из мира, где время течет в обратную сторону. Кто-то, кто всё это уже видел, а потом угодил в прошлое.

– То есть ты считаешь, что сами тени… – девушка обернулась к нему, – но как?

– Они умеют направлять живых, я видел подобное тысячи раз. Люди сами убивали себя в последние дни Земли, повинуясь шепоту небытия.

– Нет, – похоже, Мира даже забыла о страхе перед Обдахом, настолько поразил ее вывод крылатого. – Одно дело – толкнуть кого-то под машину, и совсем другое – это… Это же слишком сложно!

– Им не нужно было расставлять фигуры, просто дать знания и нужные стремления тому, кто мог. Кроме меня еще только одно живое существо способно на это, – спокойно произнёс демиург, глядя куда-то в пространство. – Тот, кого ты называешь Создателем.

– Ты врешь! – вскрикнула она, и в ее голосе зазвучало отчаяние загнанного зверя. – Он не мог, он не стал бы! Он делает всё, чтобы с ними справиться! А ты… Они могли идти за тобой…

– Ты считаешь, что это я? – Обдах едва улыбнулся, по крайней мере, она не открестилась от закономерности происходящего. Девушке нужно было просто немного времени, чтобы свыкнуться с кощунственной мыслью о том, что Создателем управляют тени. Как только Демиург вернул Миру из камня во дворец демиургов, она убежала из своей комнаты куда-то вглубь коридоров.

***

Солнце село, и племя выбралось из палаток. Обезьяны посматривали на Чешира, толпясь вокруг него. Кто-то уже начинал шептать, что он совершенно лысый, что волосы у него черные и есть только на голове, что обмотан он тряпками. Жители Зальтара начинали видеть мага таким, каким он был на самом деле. Поступок чужака потряс их достаточно, чтобы остатки чар спали, и не могли уже заставить видеть в нем сородича. Рэм, измотанный с малышкой на руках, стоял за спиной Василия. Он оглядывался на остальных и молчал. Тэя всё еще спала в палатке, измученная, но живая. Иртком был в общей толпе и впервые в жизни понятия не имел, что ему делать… Какое решение будет верным…

– Собирайтесь все, нам нужно идти, – прорычал вождь.

Замахав руками, он разогнал обезьян. Ему нужно было время. Иногда только оно может быть хорошим советчиком. Самец с исцарапанной мордой подошел к Белякову, посмотрел на того снизу вверх. И, помолчав, произнес:

– Тебе идти в хвосте, за лошадьми… – просто короткий приказ, и всё.

Обезьяны нехотя собрались в дорогу. Некоторые уходили от палатки Рэма, делая крюк, подбирались к отцу с крохой, принюхивались к новорожденной и молчали.

Через час они уже шли, сверяя путь по звездам и доверясь своему чутью. Повинуясь воле Ирткома, племя вновь пустилось в бесконечные странствия по красной пустыне.

Те, кто еще вчера смотрел на Чешира, как на друга или безобидного дурачка, теперь скалили зубы и шипели. Даже Хек поглядывал на него с опаской, в глазах парня был тот же немой вопрос, что и у всех.

– Я это, все еще я, – без особой надежды сказал ему Василий.

Молодой самец вздрогнул и отвернулся, ускорив шаг.

– Слишком рано, – пробурчал себе под нос мужчина, – слишком рано я показался им.

Что же теперь? Выгонят или попытаются убить – разница невелика. Он останется один среди жары и барханов. Покидать племя Чеширу категорически не хотелось, он так быстро привык ко всем, прикипел к этому народу. А еще малышка… Он ведь еще нужен ребенку, без него родители не справятся. Но все, что он сейчас мог, – это позволить четырехруким приматам самим решить его судьбу.

Где-то в середине ночи от остальных кочевников отделился новоиспеченный отец – Рэм. Он подошел к Чеширу и молча обнял того всеми четырьмя лапами. Хватка у него была ничуть не слабее, чем у Тэи, бока Чешира загудели от боли.

– Мне плевать, кто ты. Как обманул племя. Ты не зло, ты спас моего ребенка, жену и меня. Я бы умер от жажды в день, который грядет, без запасов воды, – говорил самец, отпуская человека, а потом опустил глаза.

– Наверняка племя думает иначе, – вздохнул Чешир. – Я не замышлял дурного, просто… Без вас я бы не выжил и потому притворился таким, как вы.

– Ты полезен. Иртком должен это понять, – какое-то время они шли рядом.

– Знаешь, мои сородичи в такой же ситуации уже убили бы меня,– маг пожал плечами, – даже несмотря на мою полезность. Вы не похожи на них… Но вряд ли я могу надеяться, что мне позволят и дальше идти с вами.

Рэм кивнул, не подымая головы, очевидно, он считал так же.

– Ты же вроде как… – самец не нашелся, как закончить вопрос, но маг и так все понял.

– Другого вида. Не рыжая обезьяна, как ты или Тэя. Я выгляжу совершенно нормально для своего вида. Вы не замечали различий, потому что я отвел ваши глаза… – Чешир ухмыльнулся, и ответил на еще один не заданный вопрос: – Отводить глаза умею только я, да и не думаю, что когда-нибудь еще встречу подобных себе, – они все погибли очень далеко отсюда. Страшные хищники напали на мой род и уничтожили всех.

– Я бы не выдержал так,– покачал головой Рэм, – один…

– У меня были вы. – Беляков поднял взгляд к небу. – Одиночество мне еще только предстоит.

– Иртком еще не вынес решения. А я буду за то, чтобы ты остался. Ты смог достать воду посередь пустыни! Разве можно выгнать того, кто может взять воду из воздуха?

– Я не смогу повторить этот трюк.

Василий подозревал, что Обдах за подобные фокусы его по головке не погладит, да и в целом опасно открывать даже такие малые проходы в междумирье. Весь прошедший год демиурга маг не видел, но надеялся, что о нем не забыли. Он учился жить заново.