В темноте появлялись то бампер от машины, то кусок земли с бордюром, то летучая мышь, бьющая крыльями на одном месте. Василий терялся среди шума. Удары от материализующихся из ниоткуда вещей били по ушам и лишали ориентации.

А потом раздалось тихое, вкрадчивое шипение, которое поглотило весь шум, заглушило и пожрало его. Нечто с тысячами глаз и костлявыми руками появилось из небытия. Оно проглатывало дерево, бампер… Это что-то извивалось, вытягивалось, как масляный пузырь в воде, обволакивало предметы и уничтожало их внутри себя. Бедная летучая мышь издала истошный писк и задохнулась в длинных крючковатых пальцах, ее душа навечно стала частью этой бесформенной массы. Еще немного, и очередь дошла бы до Чешира. Василий попытался бежать, но с места не сдвинулся: как глупая мышь, он просто перебирал ногами на одном месте. Маслянистый шар заметил его и потянулся всеми своими пальцами, уставился всеми своими глазами, шепча что-то ласково и тихо, убаюкивая песней питона для кролика.

Усилием воли Беляков заставил себя вздохнуть, вспомнить, что в междумирье правила работают иначе, нежели на Земле. Маг вздохнул еще раз, что казалось непозволительной роскошью, и представил перед собой Агату, уж эта сволочь точно успела спрятаться от теней. Кровь ведьмы звала хозяйку и, стоило только позволить этому произойти, как на тросе, потянула мага за Агатой, прочь от теней. Странно, но ведьма всё еще оставалась в междумирье – затаилась в оставшейся от чьего-то путешествия комнате с деревянным полом и пушистым белым ковром на полу. В массивном камине все еще радостно потрескивал огонь. Стена возле камина еще пока полностью сохранилась, зато потолок и три другие стены уже успели исчезнуть.

– Если хочешь убить меня, – прижимая дрожащую руку к плечу, заговорила Агата, – то тебе стоит знать кое-что: без моей помощи тебе ни в один мир не попасть, а тени такого яркого быстро найдут и пожрут.

– Новорожденная? – хрипло со злостью спросил он у ведьмы.

Та только кивнула.

– Будь оно неладно! – рогатая оскалилась, но в этом было больше горечи, чем торжества. – Ну, так что, контракт? Или еще когти хочешь поточить?

Беляков молчал. Деваться ему и в самом деле было некуда. В междумирье долго не протянешь, а вернуться в мир самостоятельно он мог только без телесной оболочки, что было не самой радужной перспективой.

– Решайся уже, – фыркнула ведьма, – а то уйду и оставлю тебя здесь.

– И какие условия? – процедил маг сквозь зубы.

– Я хочу иметь власть над твоими снами, –повторила она произносимое уже бесчисленное количество раз другим людям и существам.

– Не пойдет, – возразил ей Чешир. – Я не собираюсь становиться твоей куклой.

– Но попытаться все же стоило, – Агата ухмыльнулась, но потом на ее лице отразилась гримаса боли.

– Как насчет такого варианта: ты меня возвращаешь на Землю и остаешься жива? – предложил Чешир и щелкнул зубами в напоминание о том, что может продолжить разделывать ее тело на тонкие жгуты.

– Так тоже не пойдет, – Агата покачала головой, очевидно, происходящее не слишком подкосило ее дух. – Мне нужно поймать одно существо. Как насчет конкретной услуги, после чего пошлем друг друга к черту?

Беляков едва сдерживался, ярость жгла изнутри, и он опять прошипел, как чайник, вот-вот готовый взорваться от переизбытка пара:

– И что за существо?

– Демиург, мне у него только и надо, что дорогу спросить

Рогатая уставилась на ковер, на блестящие капли, что падали на него, все увеличивая алое пятно светящейся крови. В этот момент, со своим вздернутым носиком, глазами, полными слез боли, она была похожа на ребенка, дурного и взбалмошного, но ребенка.

***

– Что значит – по разные стороны? – Анна повернула голову к столу, всё еще оставаясь в теплых объятиях мужа.

– Новая жизнь лишит вас воспоминаний об этом диалоге, а потому бессмысленно тратить время на пояснения.

Фигура поднялась, и за ее спиной расправилась пара пернатых крыльев. Огромные, но не белоснежно-белые, а с некими вкраплениями рыжих перьев; в этой «небезупречности» таилась сила, как если сравнивать белизну декоративного голубя и раскраску крыльев боевого ястреба.

– Вы – ангел или кто-то в этом роде? – несмело спросил Юрий. – И, если все забудется, зачем тогда мы вообще разговариваем?

– «Кто-то в этом роде», – повторил крылатый. – Меня зовут Обдах, и хотя знания вы не сможете унести из этого замка, кое-что решить и подправить в новой жизни вам будет позволено.

Капюшон все так же скрывал его лицо, открывая лишь небольшой участок подбородка, но им показалось, что крылатый едва заметно улыбнулся.

– Пойдемте, я покажу ваши покои, где вы сможете отдохнуть наедине друг с другом

Обдах пошел вперед по, казалось, бесконечному коридору, и шаги его отдавались гулом, отражаясь от высоких колонн и теряясь где-то в облаках. Суворовы взялись за руки и пошли за ним. Через какое-то время им на пути стали попадаться и другие создания в серых мантиях и с крыльями. У кого-то крылья были белоснежными, у кого-то – с синим или зеленым оттенком, но не одно из оперений больше не наводило на мысли о хищной птице.

– Разве нам не положены ответы хотя бы на какие-то вопросы? – проговорил Юра.

Анна молчала. Никто не станет делать их жизнь проще или терпимее, в этом она уверилась на слишком жестоком уроке.

– Ответов достоин только тот, кто сам до них добрался, – парировал Обдах. – Не тревожьте свои души излишними размышлениями и треволнениями, верховный уже выбрал лучший из возможных путей для вас и каждого из нас.

Втроем они вышли из коридора в огромную галерею или скорее на мост через огромные поля облаков, спустившихся с потолка крутой горкой вниз. Прямо в пустоте встроенные в перила стояли двери из темного дерева с витиеватой ковкой вместо дверного косяка. Обдах остановился возле одной из них.

– Вы можете выбрать себе имена, внешность и какие-то мелочи в характере, какие-то небольшие пристрастия – что-то, что позволит вам, не помня, узнать друг друга, – крылатый открыл дверь, за которой вместо белых облаков простирался лужок с сочной зеленой травой, рядами стояли деревья, и вдалеке виднелась прозрачная речушка.

– Прямо райские кущи, – пробормотала Анна. – Но почему мне кажется, что это нельзя назвать Раем?

– Рай дается навсегда, а это – лишь временное пристанище, – заметил Обдах. – К тому же «Рай» неразрывно связан с Богом… В разных мирах придумано множество богов, некоторые из них действительно существуют, другие – лишь в людских головах, и даже сами боги не знают: кто из них кто.

Анна покачала головой, похоже, все объяснения сводились к одному: кто-то уже всё решил за них, а им нужно просто молчать и подчиняться.

– А что будет, если мы попытаемся сбежать и перерешить всё сами?

Суворова сложила руки на груди, глядя на фигуру в серой мантии с вызовом, мол, действительно, так и поступим.

– Я не буду препятствовать, – спокойно отвечал Обдах, – но в коридорах без сопровождения демиурга вас скоро настигнет забвение. Вы потеряете цель своего побега и причину. Не лучше ли насладиться спокойствием под сенью прекрасного сада и придержать при себе воспоминания подольше?

========== В преддверии новой жизни. Часть 2 ==========

– Спросить дорогу, значит? – переняв манеру самой Агаты, протянул Чешир, мягко опустившись на деревянный пол.

Здесь чувствовалась привычная тяжесть, отголосок нормальности в бесконечном, никому не принадлежащем хаосе.

– Спросить дорогу, – кивнула Агата и добавила, все так же глядя вниз: – Он останется жив.

Маг внимательно изучал девушку: спутанные волосы, какие-то цепочки и кольца на лице, рогах и одежде, общая неухоженность и грубый стиль в одежде. Новорожденная душа – теперь это было сложно не заметить. Тотем есть, он рядом и полностью повторяет очертания тела. Душа еще не имеет памяти и привычки, она пластична, податлива. Вздумай девушка прокраситься или подстричься – тотем тоже поменяется вслед за физическим внешним видом, даже сейчас одежда и украшения, как на теле. Душа без памяти, без боли и груза пережитых жизней, не привязанная ни к чему, даже к собственному миру.

Новорожденная душа как факт не была какой-то диковинкой – рачки, вроде планктона или бактерии, всегда жили в мире первый раз. Они мигрируют между мирами, размножаются и навсегда умирают. Новым душам редко удается окрепнуть достаточно, чтобы переродиться. Очень немногие переходят на новый уровень, попадают на накатанную колею круг за кругом по «карьерной» лестнице. А вот чтобы кто-то, похожий на человека, – и новорожденный… Такое Чешир видел впервые. В тридцать с небольшим он уже было собрался ничему не удивляться, и вот на тебе – одно неприятное чудо за другим. Но если призрак с неплохим характером или муха в образе человека – это так – ваза на рынке с витиеватым узором, то новорожденная душа – дело куда более удивительное и непонятное. Однако данный факт мало значил для мага, одна жизнь или много, от необходимости договариваться с нею это не избавляло, а даже наоборот – служило главной причиной.

– Что это за существо – демиург? – Чешир пытался справиться с дурманом от своей силы и вернуть ясность мыслей, но получалось так же, как если бы он боролся с несколькими стопками водки. Мысли путались, сплетались в какой-то неразборчивый клубок, некоторые и вовсе тонули. Не натворить бы еще больше дел!

– Не знаешь о них? – девушка подняла взгляд и слегка наклонила голову, а потом фыркнула: – Хотя, зачем тебе знать?.. Они следят за судьбами миров и отдельных душ, следят, чтобы не плодились тени. Все из себя такие правильные…

– Мерзкое дело, – прошипел маг.

Ему вдруг захотелось пнуть ведьму, которая даже в беспомощности способна только на мерзость и коварство. Демиурги, похоже, занимались правильным и нужным делом, а она предлагала поймать одного из них. И ведь деваться некуда, придется на это подписаться.

– И как именно ты собираешься его ловить?

– Он работает на Земле, иногда занимает бездушные оболочки, – голос звучал надломлено. – Такое иногда случается.

– Ненадолго, – заметил Чешир. – Тело всегда погибает без души.

– Нет, если кто-то другой станет у руля. Вообще, если тело частенько оставалось без души… – ведьма остановила рассказ, посчитав, что эти подробности магу ни к чему. – В общем, он так делает. Вселяется в тела на грани жизни и использует их для своих миссий, а тело есть тело – с ним много не сделаешь.

– Я бы поспорил, – возразил Чешир.

– Его сила может сжечь оболочку дотла, но все демиурги скованы сводом правил. Вроде как до выполнения очередного задания он не сможет уничтожить очередное тело. Я не знаю, когда и в кого он вселится, просто надеюсь, что смогу добраться до него в этот момент.

– И для этого тебе нужна сеть из марионеток. Чем сильней – тем лучше…

– Да, – коротко и даже как-то оборванно согласилась ведьма.

Картина постепенно складывалась. Она просто заключала сделки в надежде, что в нужный момент и в нужном месте у нее будет достаточно много помощников. В себе или с собой – в виде амулетов Агата силу таскать не могла, в междумирье лучше быть «налегке», а как новорожденной душе здесь ей бывать приходится частенько. Вот она и накапливала активы, заключая сделки, чтобы управлять теми, у кого силы есть.

– Выполнение услуги может затянуться…

– Я воспользуюсь твоей помощью только для поимки демиурга, если не сможешь или не понадобишься – будешь спокойно жить, как жил раньше.

– Я хочу услышать строки, под которыми подписываюсь.

– Ты обязан помочь мне поймать демиурга при первой же возможности, я же возвращаю тебя на Землю. Контракт теряет силу, если помощь с твоей стороны будет физически невозможна.

– Я принимаю его, – кивнул Чешир.

Про себя он отметил, что ведьма никак не защитила себя. Глупо с ее стороны. Ничто не мешало ему, оказавшись на месте, сделать «физически невозможной» помощь в поимке демиурга путем убийства Агаты. Рядом с камином появилась тяжелая дубовая дверь. Василий не торопился входить в нее. Рогатая устало посмотрела на дверь, потом на мага, а потом снова уставилась на белый ворс ковра. Она просто не могла встать, мышцы на икре были порваны, плечо разорвано в клочья… А тут, хоть и не в полной мере, но физика присутствовала.

– Нужно было у тебя еще вытребовать переход через больничные коридоры, – пробормотала она себе под нос.

Вид у нее был так себе, девушку начинало лихорадить, а лицо приобрело нездоровый зеленоватый оттенок.

– Наверняка у тебя есть, кого заставить, – Чешир рывком поднял ведьму на руки и двинулся к двери.

Рогатая вскрикнула от нового приступа боли, только слабо, и вся холодная, с обильной испариной, бессильно опустив руки, прислонила голову к груди Белякова.

– Сны такой власти не дают, сам знаешь, а с другими я заключала стандартный договор, – пробормотала она и потянулась к дверной ручке.

Дверь нехотя распахнулась. За ней колыхалась какая-то мутная дымка. Еще шаг, и они словно окунулись в облако запахов и звуков, только сейчас острее всего ощущалась тишина наполовину пропавшей комнаты и то неестественное потрескивание поленьев в камине.

Их обступал лес, небо приобрело невнятный белесый оттенок, который бывает перед рассветом. Шумел ветер, поскрипывали деревья, пахло сыростью и осенью. Агату уже натурально трясло. Оставить ее здесь, и мир ее прикончит: лихорадка или лесной зверь прекратят путь рогатой ведьмы. Может, это и правильно, может, она этого и заслуживает, ведь если ее не будет, не будет и контракта, не придется совершать очередную гадость. Это не совсем убийство, Чешир только начал, а закончится оно само. Он аккуратно положил девушку на гнилую листву и медленно, пошатываясь, побрел прочь.

Ведьма даже не звала его, не молила о помощи, что-то глупо обещая, может, не хотела впустую тратить силы, а может, уже не могла, погрузившись в туманные грезы близкого конца. В голове было пусто, Василий с трудом переставлял тяжелые ноги, он перешел какой-то невидимый рубеж, сломал что-то у себя внутри. Шел вперед, не оглядываясь, но живо представляя, как с каждым шагом отдаляется от Агаты. Потом маг, конечно, будет оправдываться, что был не в себе и потому натворил столько ошибок, непременно будет… Но так и не задаст себе вопрос: «А как бы я поступил, будь полностью в своем уме?» Не задаст, потому как оставил бы ее и без силы, туманившей мозги.

========== В преддверии новой жизни. Часть 3 ==========

Чешир брел через толпу, через безликую серую массу в агонии трясущихся судеб. Дни тянулись скучно и однообразно. Осенняя грязь как-то быстро замерзла, и на нахохлившийся озябшим воробьем город падали крупные хлопья белого снега. Снежинки кружили, танцевали и падали, собираясь в сугробы на земле. Кто-то морщился, бурчал про себя о неполадках с погодой, кто-то завороженно смотрел на снег, но в основном всем было наплевать. Люди, ждавшие на автобусной остановке через дорогу, скучая, провожали взглядами разноцветные машины и молчали. Молодая парочка, держащаяся за руки, мальчик лет пяти за руку с бабушкой – все словно погрузились в транс или сон. Василий посмотрел на этих людей, покачал головой и пошел дальше.

Оглушительный грохот, скрежет металла и звон стекла заставили Чешира обернуться. В остановку влетел серый ровер, остатки его лобового стекла окрасились в красный цвет. Металлический навес согнулся, кое-где сломался, став острым, как хорошо заточенный нож. Железные листы обняли и задушили тех, кто еще недавно просто ждал свой автобус.

Тишина… Абсолютная тишина, несколько растянувшихся, отмеченных шоком мгновений. Заголосила какая-то женщина, громко и протяжно, и вот уже начали собираться люди. Только под навесом никто не кричал и не стонал – там не было больше жизни. Скоро заревут сирены – приедут медики и полиция.

Устало прикрыв глаза, маг вдохнул морозный воздух и направился к ближайшему магазину за углом, чтобы погреться. Странное дело, он должен был сейчас беситься, кричать, сходить с ума – свою силу он так и не заключил в амулет, но словно бы примирился с ней, бушующий пожар затих или даже потух.

В магазине не было суеты, здесь еще не знали о случившемся совсем рядом. Стояли ряды электроники, и две девушки – консультанты рассматривали посетителя. Чтобы особо не раздражать их, Василий сделал вид, будто заинтересовался кухонным комбайном. Девушки не стали подходить к нему, а как-то вовсе потеряли интерес.

В конце зала были представлены модели продаваемых телевизоров. На экранах без звука транслировались общественные каналы.

– Опять архивная запись? – спросила девушка с каштановыми волосами у своей коллеги, краем глаза заметив гриб атомного взрыва на экране новой модели.

– Да вроде нет, – ответила ей блондинка. – Какой-то псих запустил по пригороду иракского городка, или это там было всё же атомное оружие, которое случайно взорвалось… Кто их разберет?..

Беляков поднял взгляд к экрану, но там уже появилось лицо полноватого ведущего, и бегущая строка поведала совсем о другой катастрофе: Китай выдвигал какие-то совсем невозможные требования к странам, чьи заводы чадили в Поднебесной. Буквы гласили, что волноваться не о чем – для решения конфликта уже запланировано специальное мероприятие. Дело пахло скорой войной. Чешир сжал кулаки. Он, не мигая, смотрел на экран, на диктора, не менявшего выражения; на пальцах побелели костяшки, и вот один из телевизоров скрипнул, застонал, как живой, и закончил тихим хлопком, покрывшись тонкой сеткой трещин. Продавщица заохала, а Василий быстро ушел. Назад, под снегопад изрядно надоевших улиц.

В этом городе он жил уже несколько недель – теперь ему было везде одинаково паршиво, и идти куда-то особого смысла не было. Жил он, отводя глаза от своей комнаты в общежитии, то есть бесплатно и нелегально. А вот за еду все же предпочитал платить, иначе за нее пришлось бы платить кому-то еще, а этого маг не хотел.

Вечером снова состоялось представление. Беляков не надел «сценической» одежды и кое-как управлялся в своей черной куртке. Люди, пресытившиеся выступлениями, просто лениво бросали по несколько монет в шляпу, не интересуясь небрежными трюками. Фокусник особо не старался, мысленно он уже был в дешевой забегаловке, где смердело алкоголем и можно было купить засиженный мухами бутерброд как закуску к дрянной выпивке. Настоящий фурор Чешир своим выступлением все же произвел – уронил одну из бумажных роз на землю под громкий хохот нескольких очевидцев. И не просто не удержал: сначала долго пытался достать цветок через слишком тугой манжет куртки, потом, уже изрядно помятая, роза угодила ближайшему зрителю по щеке и только затем оказалась на асфальте. Один из молодых сопляков подошел и доверительным тоном завил со снисходительной добротой:

– Не позорься, старик, лучше займись чем-то полезным. У тебя не очень получается.

Аккуратный, в одежде с иголочки, и во взгляде читалось что-то такое, словно он знает всё и вся на этом свете, и – как лучше для всех – тоже знает.

– А не пошел бы ты?.. – прорычал Беляков, взяв пацана за грудки.

Тот не сопротивлялся, только положил свои ладони на вцепившиеся в его одежду пальцы фокусника, да посмотрел немного с укоризной, уверенно ожидая отступления со стороны уличного артиста. Беляков отпустил незнакомца, что-то прорычав себе под нос, и забрал шляпу с небогатой выручкой.

Мерзко! До чего же на душе у Чешира было мерзко! Мир погибал. Скоро близкий конец заметят даже непосвященные, придумают какие-то свои теории, может, даже попытаются что-то исправить. Все будет без толку – тени прорвались на Землю и теперь, лениво плавая от одной души к другой, губили саму жизнь. Люди умирали. С каждым днем – всё больше несчастных случаев, войн и катастроф. Жертвы теней не перерождаются, они либо исчезают вовсе, либо становятся тенями. Круг жизни разомкнулся и близился неизбежный конец. Мерзко!

Чешир так и не дошел до забегаловки со звучным названием «Фараон» без намека на египетский колорит. Хотелось сделать хоть что-то, он просто задыхался от своего бессилия, от вины и никчемности. Над головой скрипел фонарь, и в электрическом свете повисло черное облако, оценивая Белякова, раздумывая, стоит ли добыча сил. Маг тоже смотрел на тень. Темное марево поплыло вверх, выбрав себе что-то более привлекательное. Да, маг практически светился от жизненной энергии, но тут, среди живых, можно было добыть ее куда проще. Например, влететь в окно к семье из четырех человек и разбудить малышку. Ребенка легче всего соблазнить и обмануть, пообещав приключения, пообещав силу. Девочка может просто решить, что, открыв горелки на газовой плите, к утру превратится в фею огня.

Чешир забежал в подъезд, решив, что должен помочь хоть кому-то, хоть на время продлить жизнь. Один лестничный пролет, второй… «Бабах!» – ударило по ушам, выбило стекла. Даже эта жалкая попытка не удалась. Если бы Агата была жива, она бы наверняка заливалась смехом. Магу даже показалось, что он услышал его. «Бабах!» – газопровод разорвало, и уже из трубы воздух наполнялся газом, превращаясь во взрывоопасную смесь, а огня вокруг было в избытке. «Бабах!» – стены затряслись, посыпались мусор, пыль и бетонная крошка. Увесистый кусок потолка полетел прямо на Чешира. Маг вскинул руки, стоя на втором этаже… Темнота, а потом… пьяные голоса вокруг, запах Фараона было сложно с чем-то спутать, и пахло именно им, а не газом, гарью или пылью.

В стакане на грязном, заляпанном красной мутью, называемой здесь вином, столе стояла стопка с водкой. Улыбаясь, напротив него сел все тот же парень, что посоветовал завязывать с фокусами:

– И что ты за зверушка? – хрипло проговорил Чешир.

В ушах все еще звенело, сложно было поверить, что не раздавило его там бетонной плитой, что сидит он здесь, в кабаке, не понять – как оказался, но вполне живой.

– Я не зверь, – покачав головой, и все с той же легкой укоризной ответил парень. – А ты не мертвец, рано – еще не заслужил.

Маг наградил его тяжелым взглядом. Парень же положил на стол смятую купюру и ушел. «А ведь тут платишь всегда вперед», – подумал Василий.

========== В преддверии новой жизни. Часть 4 ==========

Холод, боль и лихорадка. Так должна была прийти смерть к ведьме – медленно и мучительно. Какое-то время Агата бредила, задыхаясь от холода. Сил что-то изменить не было, как и самого осознания происходящего. Перед глазами плыли картины из прошлого, искажаясь и смешиваясь с реальностью… Ее кто-то нашел, был какой-то гул и разноцветные огни били по глазам. Ее куда-то везли, и было то светло, то вновь темно. Стало легче, пришли настоящие сновидения, а смерть ушла на поиски новой жертвы. Окончательно придя в себя, девушка увидела белую палату, несколько коек и косившихся на нее людей:

– Ты что с собой сделала? – увидев открытые глаза Агаты, спросила какая-то женщина. – Разве так можно – рога на голове нарастила!

Ведьма не отвечала, не вполне осознавая, что происходит. Пахло лекарствами, было душно. Кто-то с другой койки, видимо, уже не в первый раз произнес:

– Сектантка, нужно было, чтоб сдохла!

Эта фраза была произнесена с уже привычной для ведьмы злобой, и рогатая попыталась рассмеяться, от такого до боли знакомого тона, но получилось только невнятное хрюкание, закончившееся слабым стоном. Несколько часов спустя ведьма все же смогла посмотреть на особу, которая хотела ей смерти только из-за не понравившейся ей детали. Это оказалась грузная женщина с редкими волосами, в глазах светилась тупая озлобленность. Эта дамочка вообще была каким-то «набором» заранее написанных фраз и выражений, и, как и запись на бумаге, изменить что-то в коротких фразах, выражающих ее мнение, было невозможно. Агата не пыталась с кем-то разговаривать, а вот другая соседка, постоянно чего-то опасающаяся, вечно старалась как-то повлиять на эту бабу, видимо, от скуки. Ведьма ненавидела их обеих, как и ахающих при виде рогов медсестер или сплевывающих на асфальт мужичков, что не стеснялись обзывать ведьму в спину последними словами. Ненависть исходила почти от каждого обитателя больницы. Еще были нездоровое любопытство и желание вымазанных слюнями и соплями малолеток потрогать ее рога и волосы, их мамочки искренне возмущались, когда ведьма прикрикивала на мелких производителей слизи. Агата ненавидела это место…

Через несколько недель в газетах появилась статья о том, как неизвестные взорвали больницу. Старое здание сложилось, словно карточный домик, похоронив под завалами всех: и больных, и врачей.

После шалости с больницей пришла пора вспомнить, что время истекает – Земле осталось не так уж много. Все пошло прахом из-за этого чертового Чешира. Вцепился в нее так, что вылетел в междумирье! Перерожденные могут бродить по мирам тотемом, но их тела держатся за родные места, как клещи, и если выдернешь кого-то, то откроется рана, а уж тени не дадут ей затянуться. В случившемся, однако, был один увесистый плюс: такое не могло пройти мимо взора Обдаха. Демиург наверняка ошивается где-то рядом с Чеширом. Так что пора навестить «уничтожителя миров» и спросить у него должок по контракту.

Угрюмый низкий коридор. Это был второй этаж, но обстановка походила скорее на катакомбы, и потому небольшое окно казалось просто приклеенным, как светящийся плакат или стилизованная безвкусная лампа.

Агата, побледневшая и осунувшаяся, стояла, облокотившись о стену, прямо возле у «запретной» комнатки мага. Увидев его, ведьма поморщилась – потухший взгляд, ссутуленные плечи, от него даже выпивкой пахло… Ничтожный человечишка! Ей стало даже немного жаль, что пропала та неистовая ярость, которая заставляла его без разбора рвать друзей и врагов.

– Жива? – прошипел Чешир, начиная трясти ключами. – Может, ты действительно демон? Отправила меня в разрушающийся мир наблюдать, как погибает мой дом?

– Я этого не хотела, – огрызнулась ведьма. – Я столько лет ползаю среди ваших жалких косых домиков, приходится улыбаться мелочным и тупым созданиям, а тут появляешься ты! Весь из себя герой во плоти, спасатель бедных девиц и блуждающих сущностей. А ведь это ты убил Ганса, Анну и ее кота.

Последние слова прозвучали с ехидцей.

– Заткнись! – он схватил ее за то самое плечо, которое не так давно расцарапал, и девушка вскрикнула.

– Ты мне должен! – взревела она, получилось не так красиво, как хотелось бы Агате.

Василий отпустил ее, едва сверкнув зелеными глазами.

– Ничем не могу помочь.

– Думаю, можешь – c тобой должны скоро связаться, если еще не связались, – выплюнула Агата. – Жди демиурга в гости.

– С чего бы это?

– Ты же местная знаменитость. Разрушитель миров.

Когда дверь в квартиру открылась, девушка юркнула внутрь и тут же устроилась, развалившись на кровати.

– Никого с крылатым тотемом вроде ангела не видел?

Маг тут же вспомнил разговор в междумирье, странного парня в Фараоне и едва заметно улыбнулся:

– Видел, один смазливый паренек пил со мной после выступления. Я теперь его часто вижу там, – кивнул он ей. – Это твой демиург?

Агата вскочила с кровати, и даже запрыгала, хлопая в ладоши, на ее круглом личике тут же заиграла улыбка.

– Это он! Точно он!

На самом деле нельзя было полностью быть уверенной, но должно же хоть когда-то повезти.

– И? – хмуро осведомился маг, устало усевшись на обшарпанный стул. – Что теперь делать?

– Привести его в одно местечко, а там я уже расстараюсь, – веселая улыбка на лице Агаты неуловимо обернулась жестоким оскалом.

– Пытать будешь?

– Это уже не твое дело, – фыркнула ведьма, выскакивая из комнаты, – скоро скажу – куда его вести.

Чешир ничего не ответил, в своем сознании он давно похоронил Агату, а та оказалась жива и даже долг спрашивает…

***

В Фараоне клиентов было особенно мало, и не удивительно: пьяницы гибли в нелепых происшествиях, как мухи. Привычными уже стали удары, взрывы – дойти живым до места работы становилось настоящим вызовом, а идти было надо. Альтернатива – остаться дома и проедать заработанное, а потом медленно загибаться от голода, и ведь не подаст никто, попрошайки нынче агрессивные – за милостыню готовы благодетеля зарезать. Даже Беляков оставался без копейки несколько вечеров подряд. Но это все было терпимо: далекие войны и радиоактивные осадки, плывущие через границы необъятной, человек с ножом в каждом переулке – с этим еще можно было выжить.

Последним штрихом стал прозвучавший днем репортаж. Всегда наглаженный холеный ведущий был бледен, а руки его тряслись. Он уже не успокаивал людей, просто, без эмоциональной окраски, рассказывал о событиях. Бегущая строка стала больше, легкая музыка на фоне замолчала, ведущий заговорил:

– Сегодня в десять часов по московскому времени был зафиксирован запуск баллистических ракет с территории США…

При этих словах живо представились железные полуржавые чудовища, взмывающие в небо под оглушительный рев своих двигателей. И главное – они полетели в Китай, в страну, которая в состоянии дать сдачи. Поднебесная и дала: пуском своих ракет сравняла с землей несколько крупных городов Соединенных Штатов, а оттуда вновь полетели ракеты, но уже на Москву, Петербург и по координатам старых военных баз – вроде как сработал протокол «Мертвой руки», который американские умники не удосужились поменять за все эти годы. Россия ответит, хоть это и было ужасное недоразумение – такое спускать нельзя, и, наверное, уже шел счет на часы, когда ядерным грибом накроет этот бар в захолустье…

– Говорят, ты демиург, – увидев темноволосого паренька, а потом, опустив взгляд в пластмассовый стаканчик с водкой, хрипло сказал Чешир. – Вроде как бороться со всем этим должен… Что происходит?!..

– У вас есть правило: когда пожар нельзя потушить, нужно проследить, чтобы он не распространился. Я любил Землю, но уже ничего не поделаешь, – покачал головой Обдах и замолчал на какое-то время, погрузившись в свои мысли. Вынырнув из размышлений, поднял взгляд и прошептал: – Ты еще получишь свое наказание.

– Да разве я знал? – Чешир вскочил. – Я же не знал! Ничего я не знал, и не смог бы, если бы не эта дура!..

– Не знал, а полез, – возразил Обдах и сурово добавил: – Хватит истерики, садись уже.

Василий посмотрел на него и, развернувшись, пошел к выходу. Плевать на душу, скованную контрактом, какая разница, что с ней станет, продолжать он не намерен! Мышцы мага мгновенно сковал какой-то холод – не пошевелиться.

– Садись, – голос звучал гулко, отдаваясь от старых стен питейного заведения, и маг сел против своей воли, словно кто-то ударами заставлял суставы двигаться. – Продолжаем разговор. Здесь у меня уже почти нет дел; то, что вы оба натворили, я разгреб по мере возможностей. А теперь вопрос: это Агата тебе про меня рассказала?