Нитки стал он резать сам.
Здесь такая ж ерунда,
Сам порезал он себя.
Провозились до утра,
Шкура намертво вросла!
Что только не делали, как ни крутились,
Клад деду вернули и извинились!
Но хоть ты лопни, хоть ты тресни,
Шкура осталась на этом же месте!
Деньги для них потеряли уж важность,
Знать бог покарал за великую жадность!