– Простите, а что это за больница? Какое направление? – спросила я у идущей впереди санитарки.
– Психиатрическая районная больница, – спокойно ответила девушка, подходя к двери с табличкой: Зав. отделением Борцов Владимир Михайлович. – Вам сюда, – сообщила мне она, на секунду притормозив и тут же спеша дальше.
«Психбольница?», – еле переваривала я в своём сознании. Тут же припомнилось странное поведение некоторых пациентов и сразу всё стало на свои места. После слов провожатой я немного опешила и зависла у двери на доли секунд, не сразу сообразив, что мне нужно делать. Но, взяв себя в руки, успокоилась, сделала глубокий вздох и постучала. Как это обычно бывает, не дождавшись ответа, заглянула за дверь. Увидев, сидевшего за широким столом доктора, поинтересовалась: – Можно?
– Да, конечно! Проходите! – тут же отозвался Владимир Михайлович, поднимаясь из-за стола и приглашая меня расположиться на стоявшей в кабинете кушетке. Сам же он придвинул к себе стул стоявший у стола и уселся напротив меня.
– Ну, рассказывайте, Елена, как вы себя чувствуете? На что жалуетесь? – завёл свою старую песню о главном врач.
– Да я уже говорила, доктор, что вполне здорова и чувствую себя превосходно, – ответила ему бодро.
– Это очень хорошо…, – задумчиво произнёс мужчина. – Ну, а что насчёт воспоминаний? Ничего нового не припомнили? – осторожно поинтересовался он, внимательно изучая мою реакцию.
– Нет, к сожалению ничего нового, мне пока вспомнить не удалось, – изобразив на лице расстроенную мину сообщила я. – Мне бы супруга увидеть, может, что-нибудь и вспомню…, – как бы невзначай бросила намёк.
– Да, увидите, конечно увидите… – раздумывая о своём протянул доктор, – Но боюсь, это мало вам чем поможет… Видите ли… – начал он и оборвал свою мысль на полуслове, переключившись на новую: – Скажите, вы знаете, где находитесь? – спросил меня врач.
– Да вот, только что просвятили, – усмехнулась в ответ, – в психушку меня упекли.
– Ну зачем так грубо, – улыбнулся Владимир Михайлович, – Просто у нас свободные места имелись, в отличии от других больниц. Вот и решили, что вам не принципиально будет.
– Доктор, скажите, а где нас нашли? – вдруг озадачилась я элементарным вопросом, который до этого совершенно не приходил мне в голову. – И хоть что-нибудь известно о том, что с нами случилось?
– Вас месяц назад совершенно случайно обнаружила группа отдыхающих, в лесной чаще…, – начал он, но договорить не успел.
– Что??? – от шока я даже приподнялась со своего места. – Месяц назад? – неверяще переспросила у врача. Блуждая по сизому туману, я конечено предполагала, что находилась там не один день, ну, может неделю, полторы… К этому моя психика была морально готова, но чтобы бродить там целый месяц! Вот это для меня оказалось ошеломляющим открытием. Да ещё вопрос сколько мы там пролежали до того момента когда нас нашли.
– Да, месяц назад, – повторил свои слова доктор. – Вы лежали в траве совершенно без одежды и без сознания. Нашедшие вас люди, по началу даже подумли, что вы мертвы, но, к счастью, это оказалось не так. Результаты анализов показали наличие в вашей крови, вещества неизвестного происхождения. Наши специалисты предположили, что это отвар из смеси каких-то растений. Особенно высокая концентрация этого вещества оказалась в крови вашего мужа. Не помните, что вы употребляли, перед тем, как это с вами произошло? Может что-то пили?
– Нет! – уверенно мотнула я головой, а память подсунула кружку с ведьминской настойкой.
–
Жаль, – немного огорчился доктор. – Но надо сказать, что вам ещё очень повезло, что вас обнаружили, так как останься вы там ещё на неделю, не факт, что выжили бы или дикий зверь какой не наткнулся.
От этих слов я даже вздрогнула представив всё самое худшее.
– Крысы! – не удержавшись прошипела я сквозь зубы.
– Что? – не понял мужчина. – Что вы сказали? – переспросил он.
– Не обращайте внимания, – отмахнулась я, – Это так, эмоции. От страха. Я так понимаю, того, кто это с нами сотворил, так и не нашли?
– Нет, к сожалению, не нашли. Как говорит наш участковый: «Нет никаких зацепок», – сказал Владимир Михайлович. – Он, кстати, хочет с вами пообщаться по этому вопросу. Я пока ему отказал, но в ближайшее время вам в любом случае придётся с ним пообщаться.
– Я совершенно не против, – заверила я врача, глядя на него честными глазами, – Но, боюсь, мало чем смогу ему помочь, я вам уже говорила…
– Это его работа, а вдруг к тому моменту вы что-нибудь да вспомните…
– Да, да, конечно, – согласилась я с ним. – Владимир Михайлович, если честно, то на данный момент меня интересует только два вопроса, – перебила я доктора.
– Слушаю.
– Первый, это, когда вы позволите мне увидеться с мужем и второй, когда я смогу покинуть ваше заведение.
– По поводу первого вопроса, хочу сразу предупредить, что в отличии от вас, супруг ваш до сих пор находится в бессознательном состоянии, – осторожно сообщил врач. При этих словах моё сердце тревожно сжалось, но отступать от намеченного плана я не собиралась, в тайной надежде на чудо. – Поэтому, – продолжил доктор, – Хочу сразу предупредить, чтобы вы не питали напрасных иллюзии надеясь на благополучный результат вашего посещения. Хотя не скрою, я был бы очень рад, если бы и этот пациент очнулся. А всё организовать, думаю, я смогу уже завтра. Некоторые трудности могут возникнуть по причине того, что это мужской блок и женщинам вход в него воспрещён. Но в качестве исключения, я думаю, мы сможем это осуществить.
– Спасибо, – вставила я слово благодарности, в его речь.
– По поводу вашего второго вопроса… К сожалению, тут я бессилен, и вам придётся провести в нашем заведении ещё минимум три недели. Сами понимаете, у нас тут не обычная поликлиника, удалённо не лечим, – с некоторой иронией сообщил мужчина. – И выписать вас раньше положенного срока у меня не получится.
Его слова произвели на меня удручающее впечатление.
– Понятно. Скажите, а наши родители знают о том, что мы здесь находимся? – поинтересовалась я.
– Да, к счастью, современные методы поиска людей, позволили полиции быстро установить ваши личности. И родственники тут же были оповещены о местонахождении пропавших детей. Они даже приезжали сюда несколько раз, как ваши, так и родители вашего супруга.
– А почему тогда нас оставили здесь, а не перевели в Москву? – задала я логичный вопрос.
– Видите ли с этим не всё так просто… Для того чтобы перевезти двух человек в бессознательном состоянии, нужен спецтранспорт, да и не известно, как такая перевозка сказалась бы на вас. Ну, и что-то там возникли проблемы с местами. Поэтому решено было пока подержать вас здесь, до тех пор пока родители не уладят все вопросы с размещением в Москве.
– Ясно. Вы им уже сообщили о том, что я очнулась? – спросила я .
– Пока нет…, – немного замялся врач, – Всё-таки эти три дня вы были не в том состоянии чтобы принимать гостей. Думал вот, сегодня заняться этим вопросом.
– Хорошо.
– Ну вот, кажется, мы с вами обсудили все волнующие нас вопросы. Вы пока отдыхайте, восстанавливайте силы и ждите родителей, а я займусь организацией вашего посещения супруга. Ну и с вас ещё встреча с участковым, – ободряюще улыбнулся Владимир Михайлович.
– Да, конечно! – согласилась я, – В любое время!
– Ну вот и замечательно! – заявил он поднимаясь со стула и тем самым показывая, что наш разговор окончен. Я встала следом и с тяжёлым сердцем направилась в сторону двери.
– Кстати, – остановил меня доктор, – Всё забываю спросить, откуда у вас этот шрам на лбу? Насколько я помню, ничего подобного не было.
Память мгновенно воскресила ритуал и ощущение жгучей боли в области лба, а левая рука невольно потянулась к месту ожога. «Надо бы в зеркало посмотреться, что там… Только, кажется, зеркала я тут ни одного не видела…», – подумала я, а вслух, растерянно пожав плечами, произнесла:
– Не знаю.
Доктор посмотрел на меня недоверчиво, но возражать не стал.
Глава 6. Больничные будни.
Утро следующего дня, как обычно, началось с медицинской сестры с колбами наполненными таблетками и последующего обхода врача.
– Елена, – обратился ко мне Владимир Михайлович, – Как и обещал, я обо всём договорился с заведующим мужским отделением, и сегодня, во-время тихого часа, мы сопроводим вас в палату, где лежит ваш супруг. Пожалуйста, будьте готовы к этому времени, – попросил доктор.
– Да, конечно! – обрадованно откликнулась я, на это сообщение.
Нервно измеряя шагами коридор клиники, по которому пациентам разрешалось ходить, я с трудом дождалась положенного времени. После двеннадцатичасового обеда, всех больных разогнали по своим палатам. В течении следующего часа всем положенно было находиться по своим кроватям. Тут, словно в детском саду, это называлось «тихий час». Здешние привыкли к такому распорядку дня и никто не возмущался, а спокойно испонял требуемое. Я тоже лежала в ожидании на своей кровати, когда наконец-то отворилась дверь и заглянула медсестра сообщив глядя в мою сторону:
– Вас ждёт Владимир Михайлович.
Услышав эти слова, не медля, я подскочила с кровати, напялила тапочки и почти бегом ринулась к кабинету зав. отделения. Уже без стука заглянула за дверь кабинета, давая знать о своём прибытии. Мужчина, как обычно сидел за рабочим столом и что-то внимательно изучал в своих бумажках с задумчивым видом.
– Владимир Михайлович, я готова, – сообщила ему не заходя в кабинет.
– Подождите секундочку, я сейчас, – изподлобья глянув в мою сторону попросил он.
Мне не оставалось ничего другого, как покорно прикрыть дверь и в ожидании устроиться на стульчике рядом с кабинетом. Доктор действительно, не заставил себя долго ждать и уже через несколько минут мы шагали по коридору в сторону выхода из отделения.
– Мужское отделение расположено в соседнем крыле, поэтому нам придётся пройти через улицу, – пояснил мужчина. – Надеюсь вы не намеренны совершить побег? – улыбнувшись уточнил он.
– В халате и в тапочках? – в тон ему уточнила я. – Учитывая, что мне совершенно не знакома здешняя местность, боюсь, что отловят меня быстро…
– Ну вот и хорошо! – заверил меня доктор.
Наше отделение оказалось на третьем этаже и выйдя на лестницу, пришлось спускаться несколько пролётов вниз, прежде, чем мы достигли входной двери ведущей на улицу. Лишь только мы оказались снаружи, у меня даже закружилась голова, то ли от тёплого летнего воздуха, то ли от бури эмоций охвативших меня в этот момент. Видеть природу из-за стекла и наслаждаться ею в реале оказалось совсем не одним и тем же.
– С вами всё в порядке? – притормозив, обеспокоенно поинтересовался Владимир Михайлович, – намётанным глазом тут же заметив моё состояние. – Может стоит вернуться?
– Нет, нет, – торопливо ответила я. – Просто лёгкое головокружение, сейчас всё пройдёт. Видимо, давно не была на свежем воздухе, вот и результат, – постаралась я снять его обеспокоенность.
Совладав с эмоциями, я успокоилась и с лёгкой улыбкой сообщила:
– Всё, я в порядке, можно двигаться дальше.
– Как скажете. Пойдём, – окинув меня недоверчивым взглядом, сообщил мужчина, продолжив свой путь.
Мужское крыло было отстроенно по аналогу женского, только подниматься на самый верх трёхэтажного здания, советской постройки, нам не пришлось. Отделение, в которое определили Алексея, находилось на втором этаже. Приглушённый звук наших шагов по старенькому линолеуму, единственное что в этот час раздавалось по его пустому коридору. Подойдя к двери с табличкой Зав. отделения Дедюкин Александр Васильевич, меня попросили:
– Елена, подождите немного здесь.
И Владимир Михайлович скрылся за очередной дверью. Мне снова не оставалось ничего другого, как ждать. А сердце в груди взволнованно колотилось, ускоряя свой бег.
Через пару минут из кабинета вышли оба мужчины и наше трио дружно двинулось в сторону заветной цели.
Палата под номером четырнадцать оказалась крайней и была нашей конечной точкой. В отличии от той, в которой обитала я, здесь стояла только лишь одна кровать, на которой с закрытыми глазами, недвижимо лежал мой Лёшка.
–
Нам пришлось, специально перевезти его сюда, чтобы не травмировать остальных пациентов, вашим присутствием, – между тем пояснил Александр Васильевич, – А так, он располагается в общей палате, мало ли что…, – многозначительно закончил он, видимо тем самым намекая на моё неожиданное пробуждение.
А я стояла в некоторой растерянности, вдруг совершенно выбитая из коллеи и абсолютно не представляя, что мне делать дальше. Глядя, на бледного, исхудавшего Алексея, я невольно сравнила его с тем человеком, который всё это время молчаливой тенью был рядом со мной там, за сизым туманом. И поняла, что подсознательно я ожидала увидеть сейчас перед собой именно его, и была совершенно не готова к нынешней реальности. А два доктора молча стояли и смотрели в мою сторону, видимо изучая реакцию пациентки от увиденного. Пережив первый шок, я осторожно двинулась в сторону кровати. Подойдя к лежащему, немного откинула одеяло с его плеч и уселась рядом на кровать. Реакции с его стороны ноль. Горячие слёзы словно лава проснувшегося вулкана невольно хлынули из глаз обильными потоками стекая по щекам.
– Лёша, – глотая слёзы, тихо позвала мужа по имени. Наверно в тайне, всё же веря в сказку и надеясь на чудо. – Лёша, – снова повторила я, и слегка потрясла его за исхудавшие плечи. – Лёша, очнись, – потухшим голосом в третий раз повторила я, внутренне понимая, что все попытки привести мужа в чувство тщетны. – Уууу, суки… Ненавижу, – сквозь слёзы тихо провыла я. – Как же мне тебе помочь, Лёшенька? – спрашивала я безмолвного мужчину, переходя от тряски к поглаживаниям его по впалой груди.
– Бесполезно, – услышала позади себя голос Александра Васильевича. – За всё это время совершенно никакой реакции. Но, глядя на вас, можно надеяться на чудо, – словно подытожил он. – Думаю вам пора, время сна подходит к концу, пациенты скоро начнут просыпаться. Чем смог, тем помог, – сообщил нам мужчина.
– Пойдёмте, – попросил Владимир Михайлович, подойдя сзади и положив руки на мои плечи. – Нам пора. К сожалению, ничем помочь своему мужу вы сейчас не можете. Остаётся надеяться на чудо.
Понимая всю правоту его слов, под напором крепких рук, сжимавших плечи, я всё же заставила себя подняться. Внутри стоял комок безысходности, сдавивший горло и мешавший одновременно дышать и радоваться жизни. Он неимоверной тяжестью строительного бетона залил мою грудь, наполняя душу невыносимым страданием. Накрыв Лёшку одеялом, легонько прошлась ладонью по русым отросшим волосам и развернувшись, с тяжёлым сердцем отправилась на выход.
– Я шла впереди, зная дорогу, мужчины в немом молчании шли следом.
– Спасибо, что организовали моё посещение, – уже в дверях поблагодарила я заведующего отделением.
– К сожалению, больше ничем помочь не могу, – искренне ответил мужчина.
Окончательно просушив рукавом халата глаза, в сопровождении Владимира Михайловича, я покинула мужское отделение.
– Я конечно понимаю, что не время, – начал доктор когда мы шли по тропинке, ведущей к нашему отделению, – Но всё же не могу не поинтересоваться, вы не припомнили сегодня чего-нибудь нового? – снова задал он надоевший мне вопрос.
Внутренне меня аж передёрнуло и я едва удержалась чтобы не скривить свою физиономию, будто бы кусок лимона попал на язык. Но во-время удержалась, и, даже не отведя взгляда с честными глазами ответила:
– Нет… Совсем ничего.
И заметила, как мужчина недовольно нахмурился.
«С чего бы это?», – удивлённо подумала я. Но задавать вслух интересующий вопрос не стала.
А, ещё через день приехали родители, чему я была несказанно рада. Казалось, что мы не виделись целую вечность. Мама словно малое дитя то плакала, то смеялась, радуясь моему пробуждению.
– Леночка, ну как же так? Как такое могло случиться? И ты совсем ничего не помнишь? – не унималась она донимая своими каверзными вопросами. – Вы ведь, только перестали выходить с Лёшей на связь, мы сразу забеспокоились, но ведь кто нас послушает? Мало ли что, телефон потеряли или сети нет… А вот когда к назначенному времени не вернулись домой, тут уж мы по полной забили тревогу, – рассказывала она. – Написали заявление в полицию, благо, что сразу приняли. Несколько дней ничего не было известно, а потом сообщили, что нашли двоих в лесу… Вот мы с родителями Алексея и ездили на опознание… Хорошо хоть живы оказались… А то я и не знаю, как это пережила бы…, – закончила мама и снова заплакала. – Алёшеньку вот только жалко… Но, даст бог, и он очнётся…, – успокаивала себя женщина.
Отец, тем временем, терпеливо стоял рядом и моча слушал причитания супруги.
– Вы то сами как? – спросила я у него, обнимая, вновь всплакнувшую маму.
– Да мы то что? Что с нами будет? Всё нормально, – лаконично ответил он.
– Как там Лёшины родители? – поинтересовалась я.
– Переживают за сына. Хотели с нами приехать, но что-то там не срослось.
– Ясно. Вы, где остановились?
– Тут в городе, гостиница небольшая есть. Мы и в прошлый раз в ней останавливались и в этот раз тоже.
– Поездом? На машине? – продолжала я задавать уточняющие вопросы папе, зная его неразговорчивость.
– Мы до Иваново поездом, а сюда уже машину арендовали, – пояснил он. – Завтра назад, думали тебя сразу забрать, а не разрешают. Говорят ещё пару недель лежать придётся. Ерунда какая-то… Здорового человека в психушке держать…, – недовольно пробурчал отец.
– Да вы не переживайте, всё нормально со мной будет, -успокоила я их.
– Ты тут хоть не голодаешь? – вставила свою реплику мама, – А то, может тебе чего привезти. Ты только скажи!
– Об этом не переживайте, кормят здесь хорошо, с голоду точно не помру. Ещё и растолстею, – пошутила я, стараясь отвлечь их от грусных мыслей. Мои слова немного успокоили родительницу. – Ну всё, поезжайте, за меня не переживайте, тем более телефоном вы меня обеспечили, – сказала я покручивая рукой зажимавшей в ладони новенький смартфон. – Так что, я теперь всё время на связи, – заверила ободряюще родственников. На этой хорошей ноте мы и распрощались.
С того момента прошло пару дней, когда я, устав бесцельно бродить по коридору, устроилась на одном из подоконников зарешечённого окна тоскливым взглядом изучая улицу с высоты птичьего полёта .Ничего интересного там не происходило, но и возвращаться в палату у меня не было никакого желания. То и дело накатывали мысли о Лёшке и о том, как же мне жить дальше. Что делать? Как спасти мужа? Ведь Зоська дала намёк, что ещё не всё потеряно и шанс на спасение ещё есть. Но, каким образом это осуществить, я даже и не представляла. От этих грустных мыслей всё больше и больше впадала в депрессивное состояние, что не очень хорошо сказывалось на внешнем виде. «Как бы Владимир Михайлович меня здесь не задержал надольше», – невольно подумала я. «Нужно с этим что-то делать… Надо срочно взбодриться, и не выказывать своего истинного состояния… Так Лена, вот тебе установка: для начала выходишь отсюда, а потом уже всё остальное!», – мысленно решила я, наяву взбодряясь и поднимая голову кверху.
И в этот момент ко мне неожиданно подскочила худощавая, ростом выше среднего, женщина, с частой проседью в тёмных волнистых волосах, длинной выше плеч. На первый взгляд я бы дала ей около шестидесяти лет. Так вот, эта шальная, ухватив меня за плечи, стянула с подоконника и уставившись взглядом угольных глаз, наполненных лёгким оттенком безумия, начала интенсивно трясти меня за плечи, повторяя несколько раз один и тот же вопрос:
– Кто это сделал? Кто это сделал? Скажи мне, я тебя прошу, кто это сделал? – требовала от меня незнакомая дама. – Поверь, я отомщу! За всех отомщу! Найду и сожгу всех к чертям собачьим! – с каждой секундой всё больше распаляясь вещала она.
Я же, совершенно сбитая с толку, не понимала чего от меня хочет эта сумасшедшая.
– Простите, я вас не понимаю, – ответила ей, и попыталась оторвать от своей одежды чужие руки. Но незнакомка, словно клещ, мёртвой хваткой вцепилась в мой халат. – Отпустите меня! Я не понимаю, что вам от меня нужно…– повторила я своё требование.
– Всё ты понимаешь! – внезапно на весь коридор завопила она. – Моя девочка тоже… Как ты… Там в лесу…, – обрывками говорила женщина, – Только её больше нет! А ты жива! Значит ты всё знаешь! – тут же сделала она своё умозаключение. – Скажи мне кто! Я найду! Убью! – огрожающе кричала она мне в лицо неприятно брызжа слюной.
На нас наконец-то обратили внимание и пара санитар в мужских халатах тут же появилась за спиной неадекватной пациентки. Между ними завязалась борьба в которой я стала невольным участником, так как упрямая женщина ни в какую не хотела выпускать из своих цепких рук мою одежду, а санитары пытались разжать её пальцы.
– Я никуда не пойду пока она мне всё не расскажет! – кричала она брыкаясь. – Скажи мне, скажи! Умоляю тебя! Я должна всё знать…, – произнесла тихо женщина, гдядя на меня в упор и вдруг заплакала.
А до меня, наконец-то стало доходить, что она хочет услышать. Вмиг собрав воедино, всю бессвязную речь, я догадалась, что кто-то из родственников этой женщины тоже стал жертвой ведьминского ритуала. Но признаться этой бедняжке в том, о чём она просила, я никак не могла. Ей уже по-любому ничем не помочь, а у меня ещё была надежда на спасение и именно поэтому, не выдержав её жгучего взгляда я отвела глаза и произнесла:
– Простите, но я ничего не знаю, – только и смогла промолвить в ответ.
–Врёшь! Ты всё врёшь!!! – с удвоенной силой заорала женщина, а санитары наконец сумели оторвать её от меня. Но дальше сопротивляться нападавшая не стала, а покорно сдалась на милость своих охранников, которые увели рыдающую женщину в палату.
– С вами всё в порядке? – тут же поинтересовалась подскочившая молоденькая медсестра. – Она вас не поранила?
– Нет, не беспокойтесь, – успокоила я её, – Со мной всё нормально. О чём она вообще говорила? Что с ней произошло? – тут же полюбопытствовала я, надеясь на честный ответ.
– Вы знаете, вообще очень странно…, – начала девушка, – На сколько мне известно, это старая история… И с Марь Иванной давно уже приступов не случалось, а сегодня вдруг рецидив…, – озадачилась она.
– А что такое? – не унималась я.
– Кто я такая, тут знали все и, видимо именно это сподвигло сестричку на откровенность:
– Как я слышала, у неё когда-то была дочь и однажды она пропала. Так вот, искали долго, не могли найти, а Марь Иванна, каким-то чудом сумела её отыскать в лесной чаще, прямо, как вас нашли…, – сказала она и задумалась на мгновенье, – Видимо в этом всё дело! – довольно блеснув глазами, тут же сделала она свой вывод и продолжила: – Ну так вот, только вас то живыми обнаружили, а она свою дочь нашла уже изъеденную зверьём, да червями…, сообщила девушка. Меня после этих слов даже передёрнуло, настолько явно я представила себе картину. – Вот, с тех самых пор, у неё и пошло помутнение сознания. Виновных так и не нашли, а она всё ищет…
– Бедная женщина, – всё что смогла я сказать, мысленно понимая, что что-то здесь не вяжется. – И что, она одна пропала, без мужчины? – тут же вслед за мыслями, совершенно не притормаживая, последовал мой следующий вопрос.
Девушка удивлённо вскинула бровь и спросила:
– А откуда вы знаете, что не одна? Вам известна эта история?
Тут уж мне деваться было некуда, пришлось выкручиваться и сочинять на ходу:
– Ну…, вы же сами только что сказали, что этот случай напоминает мой, а я то была не одна, с супругом.
Похоже, моё оправдание показалось вполне логичным, и, заострять на этом внимание она не стала, а продолжила свой рассказ. Я же внутренне выпустила из лёгких, задержавшийся там на некоторое время, воздух.
– Был там и молодой человек… Но вот дочку Марь Иванны то нашли, а жених её, как в воду канул.
– Значит всё-таки без мужчины не обошлось… А может это он её и убил? – раскручивая медсестру на разговор, задала новый вопрос.
– Была и такая версия…, – подтвердила мои догадки собеседница, – Поговаривают, милиция на него преступление и записала. Мол, убил девушку и скрылся. Только бедная женщина в это не верит, говорит, не мог он… Слишком любил… Жениться собирались. И его тоже скорее всего нет уже на этом свете… Так что никто не знает, что там произошло на самом деле…
– Может и знает, но молчит…, – произнесла я невольно вслух. В ответ на мои слова медсестра, как-то странно на меня посмотрела и согласно кивнув головой сказала:
– Может и так…, – и развернувшись ушла по своим делам.
Это происшествие оставило в душе неприятный осадок. И ощущение беспокойства до конца дня неотрывно преследовало меня. То и дело перед мысленным взором всплывал страшный образ искалеченного мёртвого тела и ощущение страха пробирало до костей, когда картина менялась и её место занимали наши с Лёшкой тела. Я долго ворочилась в кровати, прежде, чем смогла забыться тревожным сном.
Законный представитель власти появился уже на следующий день.
– Старший оперуполномоченный Селезнёв Евгений Гаврилович, – представился мне мужчина, как только я появилась в кабинете заведующего отделением. Он по-хозяйски расположился за рабочим столом лечащего врача и внимательно изучал посетительницу въедливым взглядом, пока я шествовала через комнату.
– Здравствуйте, – поприветствовала я среднестатистического русоволосого мужчину с редеющей шевелюрой тридцати пяти лет. – Верхотаева Елена, – доложила ему в ответ.
– Проходите, Елена, присаживайтесь, – предложил мне, находившийся тут же, Владимир Михайлович, указывая на свой диванчик. – Ну, вы тут поговорите, а я пойду… У меня, знаете ли, ещё работы много, – сообщил нам доктор и быстро покинул кабинет оставляя мою персону на растерзание следователю.
– Елена… Геннадьевна, – с лёгкой заминкой, заглядывая в лежащие перед ним на столе документы, видимо вспоминая моё отчество, произнёс мужчина. – Мне необходимо задать вам несколько вопросов касающихся вашего загадочного дела.
– Слушаю вас внимательно, – спокойно, не отводя глаз, ответила я, – Но я Владимиру Михайловичу уже сказала…
– Да, я знаю. Я разговаривал с вашим лечащим врачом и он мне сказал, что вы ничего не помните… Но, знаете ли, возможно появятся какие-то зацепки на которые вы совершенно не обратили внимания…
– Да, конечно! Я буду только рада помочь следствию, если смогу, – тут же заверила я его с честными глазами.
– Итак, начнём… – взяв в руки ручку и листок, видимо для того чтобы фиксировать какие-то важные для себя моменты, произнёс Евгений Гаврилович. – Расскажите, как вы вообще оказались в этих краях, – начал он издалека.
– Ну, как? – попыталась собраться я с мыслями, понимая, что проговориться мне никак нельзя, иначе, если зацепится, то не отпустит. – У нас с мужем выпал долгожданный отпуск.
– Вы вместе работаете? – вставил он вопрос.
– Нет, просто стараемся всегда отпуска подстраивать друг под друга…
– В ответ он молча мотнул головой, давая понять, что ему всё ясно.
– Ну вот, мы вообще любим путешествовать и давно мечтали проехаться по Золотому кольцу, посмотреть достопримечательности. И в этот раз решили, что время самое подходящее. Собрались и поехали. Мы ведь уже основную часть пути миновали, всё этот дурацкий ремонт моста…, – в сердцах выпалила я.
– А в чём ремонт моста провинился? – уточнил следователь.
– Так это из-за него мы свернули с намеченного пути. Не хотелось стоять в пробке долго, а навигатор показал объездную дорогу, через деревню. Вот мы и развернулись…, – сказала я и замолчала, а перед глазами встал тот жаркий день и длиннющая пробка на дороге.
– А что было дальше? – вывел меня из задумчивого состояния старший оперуполномоченный.
– А дальше я не помню, – пожав плечами ответила я.
– Совсем ничего? – настойчиво переспросил мужчина, а в его глазах ясно читалось недоверие. Тут я поняла, что мой рассказ действительно выглядит неубедительно и решила, что можно поделиться с ним ещё небольшим отрывком нашего с Лёшкой путешествия.
– Нет… Я помню, как мы развернулись выезжая из пробки, проехали несколько киллометров назад и свернули на прилегающую асфальтированную дорогу.
– Сможете показать её на карте? – снова уточнил следователь.
– Не знаю…, – на секунду задумалась я, – Её Лёшка мне показывал в навигаторе… может и смогу.
– Хорошо, продолжайте, – дал добро следователь, делая заметки в своей записной книжке.
– А что там продолжать? Мы проехали какой-то отрезок пути и решили остановиться… Нужда заставила…, – почти не соврала я ему. – А дальше всё… Это последнее, что я помню… Потом только больничная палата…
– А там, где вы остановились, что было лес, поле? Какие-то особые приметы можете назвать?
– Точно помню, что был лес, – уверенно заявила я. – Да и сами понимаете, в поле не резон нам было останавливаться… А особых примет…, – в голове всплыл колодец, «Говорить или не говорить?» засомневалась я.
– Что? Вы что-то вспомнили? – настойчиво надавил Евгений Гаврилович, снова вперившись в меня въедливым взглядом своих серых глаз.
– Нет, нет.. Ничего… Просто подумала… Но нет, точно больше ничего, – уверенно закончила я, решив про себя, что не следует ему давать никаких зацепок.
– Ну что же… Жаль конечно, – несколько раздосадованно ответил мужчина. – А пить? Что вы пили? – неожиданно заинтересовался он.
– Обычную воду из бутылки. Купили по дороге в магазине.
– Мой ответ не особо порадовал следователя и он немного задумался, что-то сопоставля в своей голове.
Старший оперуполномоченный третировал меня ещё минут пятнадцать и так, и так задавая одни и те же вопросы. Но я была тверда, как кремень и ни на йоту не продвинулась в своих воспоминаниях. В итоге, не солоно хлебавши, Евгений Гаврилович вынужде был откланяться.
– Я вас очень прошу, Елена Геннадьевна, если вы вдруг вспомните хоть что-нибудь, большая просьба тут же сообщить мне об этом, – вежливо, твёрдым голосом, просил он, поднимаясь из-за стола и собирая свои бумаги.
– Да, конечно, непременно, – заверила я мужчину. – Доктор говорит, что память может восстановиться через некоторое время, – с надеждой в голосе сообщила ему.
– Очень на это рассчитываю! Возможно, если в моём распоряжении будет больше информации, то я смогу выйти на след того кто это с вами сотворил и тогда, мы сможем спасти вашего супруга, – как бы невзначай надавив на больное место, сообщил следователь. А я вдруг поняла, что он мне не до конца поверил.
«Всё-таки сомневается», – подумала я, «Ну и ладно… Его проблемы! Всё равно никаких доказательств у него нет, одни лишь домыслы. А на них далеко не уедешь», – размышляла я, возвращаясь к себе в палату.
Глава 7. Вернуться домой.
Вот и подошёл к концу положенный срок моего заточения в стенах заведения для душевнобольных. Ещё одна ночь на больничной кровати и долгожданная свобода. До обеда оставалось немногим больше часа, когда в нашу палату заглянула санитарка и сообщила, что Владимир Михайлович ждёт меня в своём кабинете. Не заставляя долго себя ждать, я шустро натянула на ноги тапочки и отправилась в нужную сторону. Подходя к кабинету заведующего, заметила, что дверь была слегка приоткрыта и уже было собралась потянуть её на себя за ручку, как услышала знакомый голос.