Плата за рейтинг

– Раз ты не можешь найти сорок минут на аэробику, то где ты найдешь время на занятия на велотренажере? – удивилась я. – От покупки этого монстра времени у тебя не прибавится.

– Я буду заниматься дома, – уверенно сказала Катерина и отвернулась, давая понять, что разговор закончен.

Я тайком вздохнула и стала смотреть на дорогу, благо, мы уже подъезжали к Третьей Дачной, где был расположен самый большой магазин «Интерн-видео». Этот магазин занимал почти целое здание: четыре из семи этажей были заняты торговыми площадями. На верхних этажах разместились офисы, не имеющие отношения к «Интерн-видео».

Я притормозила, выбирая место на платной стоянке, потом припарковалась на место выехавшей «Тойоты» между громадным пикапом с сорванной эмблемой автомобильной компании и маленьким «уздео».

– Все, приехали, – сказала я Кате, и она молча вышла из машины.

Я тоже вышла, поставила «фольк» на сигнализацию и поплелась за уверенно шагавшим знатоком человеческой психики. В здание магазина мы вошли в полном молчании, и Катя остановилась около плана, на котором были указаны все отделы торгового монстра.

– «Спорттовары» на третьем этаже справа, – сказала мой психолог и с деловым видом пошла вызывать лифт. Я старалась не отставать от нее ни на шаг, но народу на первом этаже было столько, что нам приходилось все время лавировать между теми, кто спешил за покупками, и счастливцами, возвращавшимися с заветными приобретениями.

Наконец мы дошли до лифта, и Катя нажала кнопку вызова. Пока лифт ехал, останавливаясь на каждом этаже, перед дверями собралась небольшая толпа. Посчитав людей, я поняла, что все за один раз не уедут. Значит, не стоит отвлекаться, а скользнуть в кабину сразу же, иначе мы простоим возле дверей достаточно долго.

Но вот лифт приехал, двери открылись, и из него вышли все пассажиры. Катя первой вошла в кабину и потянула меня за руку.

– Пошли быстрее, – нетерпеливо сказала она.

Я отодвинула плечом молодого человека в джинсах и проскользнула в кабину. Тот было возмутился, но за мной следом толпу раздвинул качок, лицо которого показалось мне до боли знакомым.

– Привет, Охотникова! – сказал он басом и притиснулся ближе ко мне. – Как дела?

– Привет, – неуверенно ответила я и виновато улыбнулась. – Мне кажется, я вас знаю, но не помню…

– Где и когда? – Качок расплылся в широчайшей улыбке. Коротко стриженные волосы, литые мускулы и не по сезону надетая майка делали его похожим на боксера. Но то, что он не был боксером, я знала наверняка. Но кто он? И где я могла его видеть? Кабина лифта быстро наполнялась людьми, после чего были нажаты кнопки нескольких этажей, и лифт тронулся. – Мы встречались у Бодрова, когда ты продляла лицензию, – напомнил он.

Так вот почему его лицо мне знакомо! Это же телохранитель! Такой же, как я сама. Но что он делает в «Интерн-видео»? Черт! Никак не могу вспомнить, как его зовут! Даже неудобно как-то.

– Илья, – качок протянул руку, – Илья Меньшов, коллега. – Он широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы. «Не курит», – подумала я с сожалением и пожала крепкую сухую ладонь. – Ты чем сейчас занимаешься? – Илья, видимо, решил поговорить. Но лифт уже остановился на нужном нам этаже, и Катя нетерпеливо потянула меня за рукав куртки.

– Илюша, мы уже выходим, – сказала я и беспомощно посмотрела на телохранителя. Он не растерялся, вынул из кармана визитку и протянул ее мне.

– Позвони мне, когда освободишься.

Я молча кивнула головой и спрятала визитку во внутренний карман куртки. Илья действительно мог мне пригодиться. Особенно если дело примет серьезный оборот. Слово «если» я использовала только временно. Мне почему-то казалось, что проблемы у Леды серьезные, раз московский телохранитель отказался ее сопровождать. И эта шифровка с гостиницей…

Катя шла уверенно и быстро, мельком разглядывая разноцветные вывески. Весь третий этаж представлял собой гипермаркет, состоящий из самых разных магазинов, расположенных в случайном порядке. У самого входа примостился ювелирный шоп. Но Катя прошла мимо, даже не обернувшись на дорогие безделушки. Потом мы шли мимо компьютерного отдела, растянувшегося на пол-этажа. После этого стала видна вывеска «Спорттоваров», как и было обозначено на плане: справа от центрального входа.

Катя окинула меня победным взором и торжественно объявила:

– Все! Мы на месте!

Я иронично усмехнулась.

– Ты чего смеешься? – встревожилась мой психолог. – Все-таки не веришь в то, что велотренажер поможет мне похудеть? – Фраза была сказана таким тоном, что у меня пропала охота спорить. В конце концов, деньги ее, она их заработала, так пусть покупает все, что заблагорассудится!

– Только потом не жалуйся, что напрасно потратилась. – Я вошла в магазин, опередив Катерину, поискала глазами велотренажеры и подошла к ним. – Иди сюда, – позвала я ее.

Катя подошла и стала разглядывать непривычные для нее снаряды.

– Женя, это все велотренажеры? – с сомнением спросила она.

– Да.

– И этот вот? – Она показала на тренажер, состоящий из одних педалей.

– И этот, – подтвердила я.

– Сколько же он стоит? – Мой психолог занялась сравнением цен, а я в это время занесла в телефон номер Ильи. Нужно обязательно ему позвонить. А еще лучше – встретиться. – Чем ты занимаешься? – Катя заметила, что я отвлекалась от созерцания недовелосипедов, и поспешила высказаться: – Ты обещала мне помочь!

– Помогу, когда ты выберешь цену, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие. Мне не нравилась эта затея, и Катерина об этом знала.

– Иди сюда, – позвала она меня, и я вместе с ней поплелась вдоль ряда разномастных велотренажеров, рассчитанных на любой вкус и кошелек. – Какой тебе нравится больше всего?

– Вон тот. – Я показала рукой на соседний ряд, где были выставлены настоящие велосипеды.

– Хватит шутить! – обиделась мой психолог. – Я спрашиваю тебя серьезно. – Она надула губы и стала похожа на анимашную принцессу. Я невпопад улыбнулась. У «принцессы» побелели глаза. Катя злилась, сама не понимая на что. Я ведь ей уже не раз объясняла, что с лишними килограммами справиться очень просто. И для этого совсем необязательно покупать дорогую и совершенно ненужную вещь.

Мой психолог еще раз прошлась по ряду и посмотрела цены.

– Женя! Ты не находишь, что велотренажер слишком дорогое удовольствие?

Наконец-то мой психолог сделала правильный вывод. Нужно еще раз попробовать ее отговорить. Но сказать об этом прямо нельзя. Пусть сама принимает решение.

– Почему?

Катя замолчала и стала покусывать губы. Верный признак того, что она на перепутье. С одной стороны, горячее желание купить ненужную и дорогую вещь, а с другой…

– Пойдем домой, – сказала я усталым тоном. – А по дороге обсудим твою диету и возможность потренироваться вместе со мной в нашем скверике.

Катя тяжело вздохнула и молча вышла из магазина. Я поспешила за ней, в глубине души радуясь тому, что удалось отговорить близкого мне человека от напрасной траты.

Городской отдел полиции был не в самом центре города. С недавних пор в центр Тарасова вообще стало невозможно попасть на машине. Из проспекта сделали пешеходный бульвар, и бульвар этот понемногу съедал прилегающие улицы. Впрочем, об этом потом. Городской отдел полиции находился в здании на Московской, недалеко от бывшего маслозавода, где теперь разместилась громадная платная стоянка. Там я оставила свою машину и пешком добралась до входа в здание. Интересно, как будет выглядеть центр Тарасова лет через десять-пятнадцать? Ладно. Поживем – увидим.

Я прошла мимо охранника, показав ему свое удостоверение, и поднялась на третий этаж, где располагался кабинет Валерия Петровича Бодрова. Валерий Петрович, капитан полиции и начальник отдела по борьбе с организованной преступностью, курировал и частных телохранителей. Почему ему поручили это дело – никому не известно. Возможно, потому, что частные телохранители чаще других сталкиваются с представителями преступного мира. Нет, конечно, не в качестве клиентов. В качестве тех, кто защищает невинных людей от посягательства преступников.

Валерий Петрович был средних лет, крепкий и подтянутый. Возраст выдавала только седина на висках. Во всем остальном Бодров мог дать фору любому молодому и рьяному. Это касалось не только его работы. В горотделе ходили рассказы о его общественной деятельности. Кто-то пророчил ему кресло мэра, кто-то более скромно предполагал, что Бодров очень скоро дослужится до начальника Городского отдела полиции.

Но как бы там ни было, сам Валерий Петрович к власти не рвался. Он довольствовался тем, что у него было. А было у него достаточно. Кто сказал, что легко возглавлять отдел по борьбе с организованной преступностью? Это со стороны кажется, что капитан целый день сидит в кабинете и перебирает бумажки. Если бы не его чуткое руководство, работу следователей никто бы не координировал, и они топтались бы на месте, не зная, что предпринять в каждом конкретном случае.

Да что там говорить! Работа в полиции легкой не бывает. А шефство над частными телохранителями? Мы ведь тоже не подарки. Каждый со своим характером. И со своими взглядами на жизнь. И со своими проблемами, которые кто-то должен решать. Взять, к примеру, меня. Сейчас я иду не к кому-нибудь, а к Валерию Петровичу, потому что мне нужен допуск на проспект. Естественно, с машиной. В противном случае я не смогу охранять Леду.

Я уверена, что Бодров мне поможет. Но в глубине души ворочается сомнение: почему капитан должен хлопотать перед ГИБДД о разрешении въезда на пешеходный бульвар? Я не принадлежу ни к административной элите, ни к когорте крупных предпринимателей. Я – телохранитель. Просто частный телохранитель, и больше никто.

С такими вот мрачными мыслями я шла по длинному коридору, пока не достигла заветной двери.

– Войдите! – послышалось из кабинета в ответ на мой стук.

Я вошла.

– Женя! Как ты кстати. – Бодров встал из-за стола, обошел его кругом и обнял меня за плечи. – Вот кто мне поможет рассадить эпифиллум.

Я онемела. Во-первых, я не знала, что такое эпифиллум, а во-вторых, цветы – не моя стихия. Я принялась объяснять это Валерию Петровичу, но он и слышать ничего не захотел.

– У меня выдался более или менее свободный день, и я хочу рассадить эпифиллум. Вот он. – Капитан показал рукой на причудливого вида растение с широкими зубчатыми листьями и множеством побегов. Растение уже заняло весь горшок и теперь пыталось из него выбраться, выпуская мелкие корешки прямо на кончиках листьев. – Ты знаешь, как он красиво цветет! – мечтательно проговорил Бодров и с нежностью посмотрел на безобразно разросшуюся зеленую массу. – Я уже и горшок ему приготовил. – Капитан снял руки с моих плеч и подошел к подоконнику, где стояло то, что он называл эпифиллумом.

Я пошла за ним следом и принялась разглядывать цветок и невольно поежилась: листья и стебли были усеяны мелкими колючками. Я потрогала одну пальцем, почувствовала, что в кожу что-то впилось, и попыталась от этого избавиться. Не тут-то было! Невидимая иголка застряла в коже плотно, и вытащить ее не было никакой возможности.

– Это кактус? – упавшим голосом спросила я.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – наигранно-возмущенным тоном спросил Бодров. – Ты столько лет меня знаешь и спрашиваешь, кактус ли это?

Да, начальника отдела по борьбе с организованной преступностью я знала достаточно, чтобы давно сделать вывод: кроме кактусов, он не признает никаких комнатных цветов, но это еще не все. Если я хочу получить от Валерия Петровича допуск на проезд по проспекту, мне придется повозиться с пересадкой этого самого эпифиллума, будь он неладен.

Я сунула палец в рот, пытаясь зубами выдавить застрявшую в коже колючку, но потом махнула на все рукой и спросила:

– Валерий Петрович, что я должна делать? – Я имела в виду грядущую и неминуемую возню с колючим растением.

Вместо ответа Бодров достал из-под стола огромный цветочный горшок, наполовину заполненный землей, и сокрушенно поцокал языком.

– Землицы-то не хватает, – проговорил он задумчиво, – нужно бы съездить в магазин купить еще пакет. Ты как смотришь на это? – Он повернулся ко мне и вопросительно заглянул в глаза.

– Хорошо, я съезжу, – поспешила согласиться я, надеясь, что буду избавлена от необходимости познакомиться с кактусом поближе.

– Давай мухой, – обрадовался капитан, – магазин цветов здесь недалеко. Как выедешь на Московскую, сразу повернешь налево, а там буквально два шага. – Он потер свой высокий лоб. – А можно и пешком. В общем, как знаешь. – Бодров полез в карман и вынул из него бумажник. – Вот деньги, – сказал он, подавая мне купюру. – На остальное купи жидкое удобрение для кактусов. Давай по-быстрому! – скомандовал он и принялся осматривать свой эпифиллум со всех сторон.

Я оставила его за этим увлекательным занятием, а сама быстро вышла из кабинета, прикидывая в уме, стоит ли заводить «фольк». По моим расчетам, не стоило. Валерий Петрович говорил о магазине «Цветы», мимо которого я проехала, направляясь сюда. Он действительно был недалеко, за углом, и у меня больше времени уйдет на то, чтобы выгнать машину со стоянки и завести ее.

Я завернула за угол и очень скоро добралась до магазина. Там я быстро нашла что мне нужно, оплатила покупку и вернулась к Бодрову, неся в руках увесистый пластиковый мешок с землей и бутылочку с жидкими удобрениями. Валерий Петрович встретил меня, принял покупки и скомандовал:

– А теперь, Охотникова, надевай перчатки и держи эпифиллум, пока я буду вынимать его из горшка.

Вот этого я и боялась!

– Держи, держи! Что у тебя, руки ослабли? – Капитан, похоже, не хотел понимать, что мое замешательство вызвано другими причинами.

– Сейчас, – сказала я и, зажмурившись, взялась за колючие листья. К моему удивлению, перчатки надежно защищали кожу от мелких колючек, и я расхрабрилась.

– Вот так бы и давно, – проговорил Бодров, вынимая из горшка земляной ком с корнями. – И вообще, Евгения, если бы не ты, то кто помог бы мне оперативно справиться с такой работой? – Он посмотрел на меня с хитрой, едва заметной улыбкой и зачем-то подмигнул.

Я поняла, что сейчас самое время высказать ему мою просьбу.

– Валерий Петрович, я пришла к вам по делу, – начала было я.

– Никаких дел, пока не пересадим кактус! – отрезал начальник отдела по борьбе с организованной преступностью. – Сначала покончим с кактусом.

А я и не подозревала, что увлеченность Валерия Петровича колючками доходит до фанатизма! Вот это да! Было время, когда я, как и все, считала любовь капитана к экзотике невинным хобби. Но оказывается, это у него всерьез и надолго и, кроме как любовью, такие пылкие чувства никак назвать нельзя. Или страстью. Наряду с рулеткой, картами и женщинами. Впрочем, ни в чем перечисленном Бодров замечен не был. В противном случае его бы никто не поставил начальником такого серьезного отдела. А страсть к экзотическим колючкам не считается пороком. Поэтому капитану доверили руководить работой когорты следователей и координировать действия группы захвата. И как я раньше об этом не задумывалась?

Тем временем эпифиллум был успешно пересажен в новый большой горшок и Бодров два раза сгонял меня за водой для полива.

– Мне сказали, что это – цветущий экземпляр, – довольно проурчал капитан, – они начинают цвести примерно к пяти годам.

– Так поздно? – вставила я вопрос, и, как оказалось, некстати.

– Это рано! – Повысил голос Валерий Петрович. – Другие кактусы могут начать цвести на девятый-двенадцатый год! Вот так вот! – подвел он резюме и водрузил горшок с эпифиллумом рядом с компьютером. – Теперь давай свой вопрос.

– Мне нужен допуск на проспект. – Я не заставила просить себя дважды.

– Гуляй на здоровье, – не понял Валерий Петрович.

– Я, наверное, не так выразилась, – поспешила я исправить положение. – Я сейчас охраняю Леду, а она остановилась в «Астории»…

– …а подъехать к «Астории» ты не можешь, – закончил мою мысль Бодров. – Печально, однако! – Валерий Петрович сел за стол, вынул из ящика полотенце и снова встал. – Я пока пойду помою руки, а ты посмотри карту Тарасова. Может, обойдемся без лишних телодвижений? – И вышел из кабинета.

Я подошла к висевшей на стене карте, нашла проспект и стала детально изучать все подъезды. Ничего не получалось. «Астория» оставалась недоступной, даже если я остановлюсь на перекрестке улицы Горького. Нужен допуск, иначе все мои усилия будут сведены на нет. Мне просто необходимо провожать ее до номера, в противном случае она рискует встретиться с фанатами, которые, войдя в раж, разорвут ее на сувениры. И это – в самом лучшем случае. Ведь Леда кого-то явно боится. И этот кто-то может затесаться в толпу зевак. Нет, нужно выбивать допуск.

Я отошла от карты и села на стул напротив кресла начальника отдела. В это время вернулся Валерий Петрович.

– Как дела? Нашла выход из ситуации, – проходя мимо, он ободряюще похлопал меня по плечу.

– Нет, – коротко ответила я, – «Астория» находится в середине квартала, между Вольской и Горького, и подъехать туда без допуска не получится.

Капитан тяжело вздохнул.

– Не люблю я обращаться к Малахову! – Он с досадой хлопнул рукой по столу. – Потом от его просьб некуда будет деваться! А у него просьбы посерьезнее твоей. – Он потер рукой лоб и сел за стол. – Ладно! Напишу ему записочку. – Он вынул из стола чистый лист бумаги, быстро написал на нем несколько слов и протянул мне. – Вот тебе. Где сидит, знаешь?

Кто же из телохранителей не знает, в каком кабинете обретается Малахов! Не одной мне нужен допуск на пешеходный бульвар. Да и не только туда. Я взяла у Бодрова листок, поблагодарила за заботу и пулей выскочила из кабинета. И так уже много времени потеряно с этим кактусом. Нужно наверстывать упущенное.

Я стояла у окна в номере Леды, из которого открывался вид на двор. Сначала я решила проверить, не может ли оттуда исходить опасность, но «залюбовалась» картиной, представшей перед моими глазами. На уровне четвертого этажа, на котором был расположен номер 24, из окна видна была только глухая кирпичная стена. Ни окошка, ни вентиляционного отверстия. Просто голый, слегка выщербленный кирпич.

Выше была крыша, но для того, чтобы воспользоваться ею в известных целях, понадобилась бы кошачья ловкость. Нет, не кошачья. Ловкость мухи, беспрепятственно ползающей по потолку. Не зря Леда говорила, что хорошо знает тарасовские гостиницы. О своей безопасности она позаботилась сама, просто выбрав номер с видом на двор.

Я нагнулась над подоконником и посмотрела вниз. Там, вдалеке, в тесном колодце двора стояли мусорные баки, набитые отходами. Из двери первого этажа вышла тетка в белой поварской куртке и таком же чепце, неся в руке ведро с мусором. Дверь была расположена в том же доме, что гостиница, из чего я сделала вывод, что за ней находится кухня ресторана.

– Нравится? – с иронической усмешкой спросила Леда, тронув меня за плечо.

– Потрясающе, – в тон ей откликнулась я, – кто тебя научил выбирать самое безопасное место в гостинице?

– Никто, – хитро прищурившись, ответила певица. И, немного помолчав, добавила: – Я подумала, что мне будет нужен именно такой номер. Чтобы я не думала, что кто-то может залезть ко мне через окно.

– Ты кого-то боишься? – Вопрос был излишним, и я об этом знала. Конечно, боится! Что и говорить. Во-первых, не сказала организаторам гастролей в Тарасове, каким поездом приедет. Во-вторых, с большой предосторожностью выбрала номер, в-третьих, непонятки с телохранителем… Что-то тут не так. Я посмотрела прямо в глаза певице. Она улыбнулась мне и ушла в глубину комнаты.

– Пойдем поужинаем, – сказала она, снимая махровый халат. Она вынула из шкафа первое, что попалось под руку, – шелковое платье-миди с огромным вырезом на спине. В вырез было вставлено изящное кружево, так что наряд не казался нескромным. Наоборот, стальной цвет стройнил певицу, а кипенно-белое кружево добавляло нотку свежести.

Леда собрала свои золотистые волосы в пышный хвост и закрепила его заколкой немного набок. Потом подправила макияж, сделав упор на золотистые глаза, и чуть тронула губы помадой.

– Наверное, это зря, – сказала она самой себе, глядя в зеркало на стене номера, – все равно съем. Правда, Женя? – Она повернулась ко мне и прокрутилась, давая возможность рассмотреть ее всю.

– Ты насчет помады? – переспросила я, мысленно перебирая в уме поводы порасспросить вновь испеченную «звездочку», с чем связан ее тайный приезд и отказ телохранителя ехать в Тарасов.

– Да.

– Все в порядке, – произнесла я ничего не значащую фразу, – ты бы лучше заказала ужин в номер, – посоветовала я. В конце концов, шифроваться так шифроваться. А то прячемся от своего же коллектива, а чужих оболтусов из ресторана не боимся. Странно это все! Более чем странно.

– Меня в этом платье никто не узнает, – уверенно сказала Леда-Валерия. – Я надела его в первый раз.

– И волосы твои приобрели неузнаваемый оттенок, – съязвила я.

Леда посмотрела на меня и пожала плечами.

– Сейчас нет еще шести, ресторан пуст. Музыканты придут к семи и завсегдатаи тоже. Мне некого бояться.

– Хорошо, пойдем в ресторан, – согласилась я, приготовившись к худшему.

Тем временем Леда взяла сумочку и уверенно подошла к двери. Я следовала за ней на расстоянии двух шагов. Она открыла дверь и обернулась.

– Пойдем через второй этаж, – объявила она.

Так вот почему она не боялась появляться в ресторане! Оказывается, туда можно попасть, не выходя на улицу. Здорово придумано! Я поспешила сказать певице комплимент по этому поводу, и она довольно улыбнулась.

– Я тоже кое-что знаю о конспирации, – кокетливо сказала она. – Лимон научил.

– Кстати, о Лимоне. Где он сейчас? – Я задала, казалось бы, невинный вопрос, но настроение Леды сразу испортилось. Она дернула плечиком, и улыбка исчезла с ее лица.

– Пойдем ужинать, – коротко сказала она, захлопнула дверь номера и уверенно пошла по коридору. Я поспешила вслед за ней. Может быть, в ресторане она будет немного откровеннее?

Мы шли по длинному коридору вдоль дверей чужих номеров, пока не достигли лестницы. По ней мы спустились до второго этажа и свернули за угол, где нас ждал небольшой спуск: пол в этом месте имел уклон, в конце которого коридор заканчивался. Выход в ресторан прикрывали тяжелые зеленые портьеры. Леда раздвинула их и уверенно вошла в зал. Я вошла вслед за ней, удивляясь тому, что так плохо знаю рестораны в центре города.

Леда уверенно шла по залу ресторана, направляясь к кабинке. Путь ей внезапно преградил молодой официант.

– Здесь очень дорогие места, – предупредил он, поправляя светлую косую челку. Официант был одет в зеленую куртку с золотистыми галунами и зеленый фартук.

– Ничего страшного, – ответила Леда, раздвигая портьеры и открывая дверцу кабинета, – продюсер заплатит.

– Простите! Я вас не узнал. – Официант расплылся в улыбке. На его лице было написано предвкушение. Он представил, как будет рассказывать всем, что сегодня вечером обслуживал саму Леду. Его щеки запылали, а сам он так и норовил ускользнуть на кухню, чтобы поделиться впечатлениями. Но я прервала его мечты, крепко взяв за руку повыше локтя.

– Никаких разговоров до самого отъезда певицы, – строго сказала я, – в противном случае я буду вынуждена обратиться к администрации ресторана с тем, чтобы на время отстранить вас от работы.

– Как отстранить от работы? – Официант не понял.

– На все время, пока Леда живет в вашей гостинице, – уточнила я. – Подробности читайте в газетах, – съязвила я напоследок.

– А вы кто такая, что распоряжаетесь моей работой? – возмущенно спросил официант, и его голос сорвался на визг.

Я молча вынула свое удостоверение частного телохранителя, раскрыла его и сунула работнику ресторана под нос со словами:

– Читай!

Официант пробежал глазами несколько строк и уверенности у него поубавилось.

– Вы хотите сказать… – начал было он.

– Да, хочу, – прервала его я. – И если понадобится для спокойствия моей подопечной, могу пустить в ход силу.

Работник ресторана с сомнением посмотрел на мои бицепсы и хотел что-то сказать, но я отстранила его от входа в кабинет и пропустила Леду внутрь. Потом вошла сама, отпустив руку официанта и погрозив ему пальцем напоследок.

– Принесите меню, – ледяным тоном потребовала Леда.

– Одну секундочку. – Официант исчез и через пару минут вернулся с меню. – Пожалуйста, – сказал он, подавая меню Леде.

Пока та изучала меню, я все думала, с какого вопроса начать. Наконец Леда выбрала блюда и напитки, спросила меня, что я буду заказывать, и, получив ответ, что безразлично, заказала мне то же, что себе. Официант удалился выполнять заказ, а я, как бы между прочим, спросила певицу:

– Так почему же твой московский телохранитель не поехал в Тарасов?

Вопрос попал в точку. Леда вздрогнула и закрыла лицо руками, но потом овладела собой и принялась мне рассказывать, как капризничал ее бодигард. Я слушала и не верила ни одному слову. Наконец Леда сказала то, что я и ожидала услышать:

– Он просто бросил меня и даже не пришел за гонораром.

– Не может быть! – сказала я.

– Может, – упорствовала певица.

– А я говорю, нет. Что произошло на самом деле? – Я заглянула Леде в глаза и поняла, что она что-то скрывает.

Певица помолчала немного, потом тихо прошептала:

– Он погиб.

– Как это произошло?

– И тебе после этого не страшно меня охранять? – удивилась певица.

– Нет, не страшно, – заверила ее я. – Но мне необходимо знать, как все случилось, чтобы не оказаться на его месте. – Я предполагала, что Леда-Валерия что-то скрывает, но не думала, что, охраняя ее, подвергаюсь смертельной опасности. Нужно быть предельно осторожной.

– Он закрыл меня собой, – тихо проговорила наша звезда, – от пули.

– Как это произошло?

– В меня стреляли прямо на концерте. Да что вспоминать? Мне и без этого тяжело. – В ее глазах блеснули слезы.

– Он успел выяснить, кто тебя преследует? – Это был самый важный вопрос, но, к сожалению, он так и остался без ответа. Леда начала что-то рассказывать о Лимоне – своем бывшем «хозяине», которого, как я поняла, бывшая индивидуалка не могла забыть. После нескольких наводящих вопросов певица проявила хорошую осведомленность в делах содержателя притона. Она знала о нем буквально все с самого начала.

– Лимона арестовали сразу после того, как полиция разговорила нескольких девочек. Но, просидев в КПЗ около двух месяцев, любитель клубнички вышел сухой из воды. Как ему это удалось, одному богу известно. В общем, сейчас он на свободе, – закончила Леда.

– И ты считаешь, что тебя преследует именно он, – закончила я.

– Больше некому, – ответила певица.

– Этого не может быть, – не согласилась я, – ты в Москве, а Лимон в Тарасове. Какой ему резон тебя преследовать. Тем более теперь ты величина, а не просто неопытная девочка, сделавшая глупость.

– У меня больше нет врагов, – настаивала Леда.

– Ты так полагаешь? – спросила я с иронией.

– Я говорю, значит, нет, – капризным тоном продолжала Леда. – Подумай сама: меня только-только начали раскручивать. Больших денег я не вижу. Да, у меня есть шикарные наряды и свой автомобиль. Но я еще не заработала на квартиру в Москве, хотя продюсер честно со мной делится. Скажи, чему здесь завидовать? Я работаю как лошадь, чтобы сделать свою манеру пения оригинальной. Ты знаешь, сколько времени у меня уходит на работу с вокалом? – Это был крик души, и я согласно закивала головой.

– Да-да, я понимаю. Но в твоем окружении есть кто-то, кто хотел бы быть на твоем месте? – Вопрос был задан в лоб, и Леда задумалась.

– Вообще-то девочки из подпевки все хотели бы быть на моем месте. Но чтобы так старательно пытаться меня убить? Нет, я думаю, что это дело рук Лимона, – уверенно сказала певица.

– Предоставь специалистам делать выводы о том, кто хочет твоей смерти, – спокойно ответила я. – И спасибо тебе, что предупредила меня о грозящей нам обеим опасности.

Тем временем в кабинет вошел официант, неся на подносе наш ужин. Леда сразу натянула на лицо дежурную улыбку и стала принимать яства, ставя их возле себя. Я тоже занялась расстановкой блюд и попросила официанта принести бутылку минеральной воды.

– Ты не будешь вино? – поинтересовалась Леда.

– Нет. И тебе не советую, – отозвалась я.

– Почему? – Вопрос был задан таким невинным тоном, что я улыбнулась.

– С твоей теперешней профессией легко спиться и сойти с круга, – ответила я откровенно.

У Леды улыбка сползла с лица. Оно вытянулось и стало напоминать лицо манекена, которого я недавно видела в магазине модной одежды.

– Ты серьезно?

– Вполне, – ответила я, принимаясь за салат, – многие артисты заканчивают раньше, чем хотелось бы. А все из-за этого. – Я постучала вилкой по бутылке дорогого вина, которое заказала певица.

– После концертов меня всегда угощают, и всегда с вином, – медленно проговорила Леда. – Отказываться неудобно. – Она взяла в руки бутылку и стала изучать этикетку. – А что, хорошее вино. Говорят, немного вина на ночь полезно для сосудов. Ты думаешь иначе? – Певица смотрела на меня, слегка прищурив один глаз. Это было так забавно, что я улыбнулась.

– Немного вина на ночь полезно пожилым людям. А тебе нужно думать о карьере. Поэтому, пока не поздно, расставайся с этой привычкой. До хорошего она не доведет. – Я прервала монолог, поймав себя на том, что начинаю читать нравоучения. Прямо как моя тетушка! Неужели я старею? Такая зануда. Я отставила пустую тарелку из-под салата и придвинула к себе аппетитно прожаренный стейк.

– Значит, мне нужно отказываться от угощения с самого начала. – Леда думала вслух, и я ей не мешала. – Да-да! С самого начала! Не соглашаться остаться на ужин, а сразу уезжать в гостиницу. Пусть едят и пьют девочки из подпевки. Я правильно тебя поняла? – Певица смотрела на меня, ожидая одобрения.

– Правильно, – не колеблясь, ответила я. – Пусть выпивает твой продюсер, ведь это он организовывает ужин после концерта? – Получив положительный ответ, я продолжила: – Вот пусть сам и выкручивается. А ты береги себя и не увлекайся сомнительными удовольствиями.

– Я подумаю над этим. Боюсь, что сразу отказаться не получится. Но я буду настойчива! – пообещала Леда, и я поняла, что она усвоила урок.

Дальше за ужином не было сказано ничего примечательного. Мы просто ели и болтали обо всякой ерунде. Леда пробовала запивать мясо минералкой, а я, наевшись, с удовольствием закурила и, выпустив колечко ароматного дыма, спросила у певицы:

– Мне сегодня остаться у тебя в номере?

– Нет, что ты! Сегодня еще никто не знает, где я. Кстати, пока ты ездила по своим делам, мне звонил продюсер и сказал, что завтра у меня репетиция в филармонии, в десять утра. Так что можешь быть свободна, а завтра к половине десятого я тебя жду.