С новыми друзьями по началу сложно заводить разговор, но этого не требовалось. Он не разговаривал почти. Он болтал.
Для меня разговор всегда являлся чем-то глубоким. Рассуждение на различные темы, споры, настоящие дебаты. Поэтому со мной общаться и не хотели. Может это отмазка, но я был в этом убеждён всегда. Другим было легче высмеять слабого, принимая во внимание его физические качества. Заходить дальше, видеть интеллект и вступать в спор они просто на просто боялись. Шайка маленьких детей, боящихся выйти из зоны комфорта. Ха! Сейчас бы я им дал фору.
Филя не боялся моих рассуждений. Потому что я их убрал в далёкий ящик до тех времён, когда я смогу остаться наедине со своими мыслями. Мы с ним просто болтали часами напролёт. Ну как мы…
Болтал он.
Я был самым внимательным слушателем. Болтовня Фили никогда не надоедала, ведь, к тому же, он умел молчать. А это, знаете ли, великое искусство. Да, молчал он завидно. Не знаю, думал он в эти моменты о чём-то великом или вспоминал еще всякие пустяки, о которых можно рассказать, но тишина в эти моменты была лёгким и успокаивающим дуновением ветра. Она была панацеей. Лекарством от моих рассуждений и тяжёлых мыслей, успокоительным.
Ещё одним лекарством была Амалия. Та самая первая любовь, которая встаёт на пути у каждого и так нелепо уходит. В отличие от Фили она никогда не трепалась просто так. Он безумно любила вопросы. Казалось бы, задаёт их мне, но зная, что подобрать ответ я не смогу, отвечает сама. Иногда это происходило совсем иначе. Оно всегда знала, какой вопрос может загнать меня в тупик. И, как будто, собирая вопросы в копилку, она ждала, пока я потеряю разум от её красоты и разбивала мне об голову этот сосуд с угнетающими наборами слов, заставая врасплох. Я любил её и за это.
Она никогда не давала мне расслабиться. Как и себе. Девчонка, задающая вопросы, была уязвима только перед одним человеком – собой. Так же, как и других, она загоняла в тупик саму себя этими страшными вопросами. И на один она не нашла ответа. «Зачем?» Казалось бы, пять букв, но так они её угнетали. Она хотела летать, но вопрос сковывал её крылья. Она хотела дышать, но он вставал комом в её горле.
Я не мучился от той же проблемы. Этот вопрос я просто обходил стороной и ответа на него не искал. Зачем я живу? – с возрастом пойму. Зачем я что-то делаю сейчас? – Просто так.
Единственное, что не давало мне покоя –это её мучения. Ну как можно любя позволять человеку страдать? И я брал это на себя. Я пытался найти ответы для неё. Но даже вдвоём мы не справлялись. С каждым днём груз становился тяжелее, она срывалась на мне, а я просто сгорал заживо. Амалия больше не хотела любви, её главной пищей были догадки, в которых она тонула так и не сумев схватиться за мой спасательный круг. Ответ был близко, ближе, чем она думала, но не могла его разглядеть.
Череда неудач периодически останавливалась, давая нам отдохнуть. В те моменты я был самым счастливым человеком на планете. Я думал, что она тоже. Но я ошибался. Позже она призналась мне, что не может выносить меня. Ей казалось, что я пешка в её большой игре и она ушла от меня. Оставив с моими мыслями наедине.
Конечно, не стоит забывать о Филе. Он многое сделал для меня. Как минимум, заморочил голову своей болтовнёй так, что больше я не мог думать о плохом. В тот год, когда мы заканчивали школу, Амалия перестала появляться на уроках. Но тогда меня это уже не волновало. У меня была своя жизнь, у меня была свобода, и тишина, которой я так долго добивался, избавляясь от тех вопросов, которые она оставила во мне, уходя.