Параллели вселенных: Хранители

Даниэль быстро последовал за ней, попытавшись ухватить за руку, и остановить, но не получилось. Элизабет ловко вывернулась, отдернув свою руку, и пошла дальше в свой купол. Даниэль не отставал, следуя за ней.

– С характером, – усмехнулся Конрад, кивнув в сторону стремительно удаляющейся Элизабет.

– Твоя дочь, – мягко улыбнулась Румелия, подходя ближе к Конраду и взбивая его подушки.

– Правда? – посмотрел он вопросительно на Румелию, ища подтверждение своим словам и чувствам.

Она внимательно посмотрела на него и поняла, что он не шутит, задавая такой вопрос. В глазах его читалось очевидное непонимание происходящего. Она отшатнулась в сторону.

– Не может быть, – ошеломленно прошептала она.

В этот момент в купол незаметно вошла Маади, беззвучно приблизившись к постели Конрада. Увидев, что он пришел в сознание и пребывает в добром расположении духа – обрадовалась и насторожилась одновременно.

«Что-то тут не так», – подумала она, вопросительно посмотрев на Румелию, которая была сама не своя.

Конрад, снова прищуривая глаза, переводил лукавый взгляд с одной женщины на другую, выжидая, кто же из них первой начнет говорить.

– Конрад нынче себя очень хорошо чувствует, – наигранно радостно произнесла Румелия, довольно посмотрев на своего супруга.

– Я очень этому рада, – также довольно ответила Маади.

– Может быть, ты хочешь отведать местной кухни? Рыбу тут готовят изумительно, – отрекомендовала она Конраду.

– Только скажи, мы вмиг все принесем, – подтвердила Маади, понимая, что тут что-то не так.

– Да… – протянул Конрад, именно сейчас ощутив, каким голодным он был, – я был бы не против отобедать, – закивал он.

– Мы сию же секунду вернемся, – пообещала Румелия, медленно отходя от кровати и приближаясь к сестре.

– Хорошо. Я подожду, – спокойно ответил Конрад.

Румелия коснулась кончиками пальцев руки Маади, увлекая ее за собой к выходу. Откинув ткани и выйдя наружу, Румелия тревожно выдохнула.

– Что у вас произошло? – смотрела Маади озадаченно на сестру.

– Не здесь, – шепнула ей Румелия. – Пойдем. Расскажу все по дороге.

Пройдя чуть дальше по помосту и отойдя на приемлемое расстояние от купола, в котором остался Конрад, Румелия резко затормозив на полпути, остановилась и, взяв Маади обеими руками за предплечья начала ее трясти и нервно говорить:

– Он ничего не помнит! Он вообще ничего не помнит! – говорила она, словно безумная.

– Может быть, ударился головой? Может шок после ранения? – начала строить предположения Маади, не совсем понимая, как так запросто человек мог лишиться памяти, позабыв все на свете.

– Я не понимаю, – продолжала Румелия, выпустив Маади из рук и уставившись глазами куда-то вдаль, – ведь Даниэль все помнит, Рэй, мы… – чуть запнулась она, – остальные воины уже пришли в сознание? – медленно повернулась Румелия, переводя на Маади вопросительный взгляд.

– Мне еще не удалось с ними поговорить, но я отправила к ним Лию и Генри. А вот как раз и они, – сказала она, заметив пару, появившуюся вдалеке на помосте.

– Пойдем к ним. Если воины из обоих кланов заговорили, то все встанет на свои места, – сказала Румелия так, будто о чем-то начинала догадываться.

– Что ты хочешь у них узнать? Чему хочешь получить подтверждение? – пыталась понять ход ее мыслей Маади.

– Хочу понять, было ли нам послано благо, или наказание, – печально выдохнула она.

– Ты хочешь сказать… Создатели причастны? – удивленно и настороженно спросила Маади.

– Посуди сама. Почти все, кто был на берегу, вмиг потеряли сознание. Мы же видели, как они попадали разом. Почему бы Создателям, вместе с лучом не послать и забвение? – вопросительно подняла она одну бровь, – тогда все становится на свои места. Даниэля защитил меч, Элизабет тоже, мы их чарам неподвластны, – посмотрела она доверчиво в глаза Маади, которая неожиданно их опустила в пол и закусила губу. – Я сказала что-то не то? – забеспокоилось Румелия, увидев, как смутилась ее сестра.

– Если все так, как ты рассудила, то дальше ты должна спросить о моем народе… – вскинула она свои глаза на Румелию, полные какой-то скорби или печали.

– С ними все в порядке, – послышался позади сестер голос Лии, на который они обе обернулись, на какое-то время, отвлекшись от своего эмоционального диалога.

Румелия перевела вопросительный взгляд на Маади, но ничего не сказав ей, посмотрела коршуном на приближающегося Генри.

– Что-то случилось? Я в чем-то провинился? – опешил он, увидев хищный взгляд Румелии, направленный прямо на него.

– Нет дорогой, все в порядке, – ответила она ему нежным голосом, смягчаясь, – ты и Рэй, вы, наверное, жутко соскучились по дому, по семье, – вкрадчиво начала она.

– Есть такое, – ответил ей Генри все еще настороженно, но чуть улыбнувшись, – особенно если учесть все обстоятельства, при которых мы сюда попали, – замолчал он, ожидая, что на это ему скажет Румелия.

– Надеюсь, вы уже скоро отправитесь домой. Будете сопровождать Даниэля и Элизабет, – ответила она ему сдержанно.

– О, я рад, что они едут вместе, – искренне ответил ей Генри.

– Мы тоже, – согласилась с ним Румелия.

– Когда же мы сможем уже выехать? Нужно все подготовить, – забеспокоился Генри.

– Все верно ты говоришь. Полагаю, уже можно начать. Вы отправитесь первыми, мы с Конрадом чуть позже, как только он будет готов, – перевела она взгляд на Маади, говорящий ей о том, что Румелия намерена задержаться у нее в гостях.

Маади промолчала, ничего не сказав ей в ответ. Она посмотрела на Лию и выдвинулась вперед, желая сейчас уйти.

– Я найду Аарона, – остановилась она и бросила фразу через плечо, – вечером начнем процессию прощания с погибшими. Лия, следуй за мной, – сухо сказала Маади и скрылась за куполами поселения вместе со своей ученицей, которая беспрекословно ей подчинялась.

– Если вы не возражаете, я бы проведал брата, – сказал Генри, оставшись наедине с Румелией.

– Конечно, дорогой и зайдите к Даниэлю, скажите о начале подготовки к вечерней процессии. Я пойду к Элизабет и сообщу все ей, – слегка склонила она голову, прощаясь с Генри.

****************************

Даниэль пытался нагнать Элизабет, но та шла так быстро, что ему это никак не удавалось.

– Да постой же ты, наконец! – недовольно выкрикнул он, прегродив ей путь.

Элизабет остановилась, со злостью сверкнув на него глазами.

– Ты еще не все сказал? – огрызнулась она.

– Элизабет, послушай меня, – спокойно сказал ей Даниэль.

Она остановилась, но отвернула голову от него, сосредоточенно смотря в воду.

– Элизабет, я прошу тебя поехать со мной. Мы начнем все сначала. Мы будем править кланом вместе. Мой отец погиб, мать давно не с нами. Ты мне нужна, – попытался он положить руку на ее предплечье, но она отдернула его.

Даниэль, печально выдохнув, убрал руку, не продолжая попыток до нее дотронуться. Элизабет размышляла, нахмурив брови.

– Как же наш ребенок? Ты совсем не опечален этой потере? – повернула она голову и сосредоточенно посмотрела ему в глаза. – Ты так переживаешь о потере родителей, а как уже ребенок? Тебя это совсем не трогает и не расстраивает? Ты ведь ни разу о ней не упомянул! – начинала она гневно выкрикивать последние фразы.

– Девочка, – мягкая, но глупая улыбка коснулась его губ.

Возвращаясь к воспоминаниям, он, как оказалось, не помнит значительно больше, чем думал раньше. Ему так и не удалось восстановить в памяти причину смерти отца. Сейчас выясняется, что у него и Элизабет был ребенок, но он не помнит и этого события.

«А что еще? Что еще я не помню? – судорожно думал он. – И в чем причина моего забытья? Если я скажу ей о своих провалах в памяти, она подумает, что я сумасшедший или смеюсь над ней. Нет. Я не могу сейчас ей ни в чем, признаться. Я должен сам разобраться, что к чему. А проведенное время вместе, мне поможет быстро все вспомнить».

– Да, Даниэль, дочь! Которую у меня забрали. Украли! – толкнула она его руками, – а тебе, совершенно все равно! Будто и не было ее вовсе, будто ничего не было… – остановила она занесенные над грудью Даниэля руки, задумавшись.

– Мне не все равно… – помедлил он, пытаясь прийти в себя от этой неожиданной новости. – Прости меня, – прошептал Даниэль каясь, но, не отдавая себе отчета, в чем именно была его вина. – Прости. Я совершил ошибку, но и ты должна менять понять, – все так же ловил он глазами взгляд Элизабет, которая отказывалась смотреть на него.

– Ты сделал выбор, и не в пользу меня, нас, а в пользу себя, – горестно произнесла она.

– Прости, я сожалею, что произошло именно так, – шептал он ей в ответ, как одурманенный, уже совсем не понимая, что происходит и движимый только одной мыслью: – «Элизабет должна поехать со мной». За нее он цеплялся, как за соломинку, которая непременно его спасет, вытащит из болота, где он сам того не желая оказался.

Наконец, устав от этой внутренней борьбы, от всех потрясений последних суток, по щекам Элизабет потекли слезы. Она оплакивала несбывшиеся мечты на счастливое будущее с этим мужчиной, которого она выбрала. Она оплакивала саму себя, все потери, которые выпали на ее долю. Даниэль обнял ее за плечи. Она уже не сопротивлялась. У нее больше не было сил.

– Что ты хочешь? – спросила она, хлюпая носом, сквозь поток непрекращающихся слез.

– Я хочу, чтобы завтра на рассвете мы отправились вместе в клан Земли, – тихо сказал ей Даниэль, прижимая ее к себе и гладя рукой по волосам.

– Хорошо, – безжизненно прошептала она, – сегодня вечером до процессии, я хочу побыть одна. Подготовиться к отъезду. Надеюсь, ты не против, – отстранилась она от него, наконец, посмотрев ему в глаза.

– Конечно, – поспешил согласиться Даниэль, пока Элизабет пребывала в благоприятном расположении духа.

Он еще раз нежно обнял ее, а она так и не обняла его в ответ. Стоя словно каменное и безжизненно изваяние, она лишь смиренно принимала его объятия, в то время как в ее голове начал выстраиваться план. В голове же Даниэля, события так и не выстроились в логическую цепочку. Он понимал, что откуда-то в его памяти возникли большие пробелы, но сейчас принял решение взять паузу. Обождать какое-то время. «Элизабет успокоиться и мы все обсудим. Возможно, все недостающие фрагменты очень скоро вернутся ко мне», – думал Даниэль, испытывая леденящее чувство страха, как от потери части своей жизни, так и от потери Элизабет.

Глава 5

Ричард открыл сначала один глаз, потом разлепил второй. Уже давно наступило утро. Хмурое, туманное, серое утро. Среди стволов деревьев повисла густая дымка, повсеместно напоминающая о глубокой осени, хотя только вчера он проезжал через зеленеющий лес, цветущий и благоухающий разными травами. Костер все еще горел своим ясным пламенем, согревая его и освещая вокруг пожухлую траву. Пахло сыростью. Начинал накрапывать мелкий дождь. Он привстал со своего места, сел, огляделся по сторонам. Никого. В душу начали закрадываться разные нехорошие мысли. Одна хуже другой. Ричард инстинктивно потянулся рукой к бедру, проверить, на месте ли его меч. Он, как и вчера, был с ним – верный спутник. Ричард немного успокоился, убедившись в том, что если придется защищаться, то хотя бы не голыми руками.

Чуть помедлив, он встал, и теперь уже с высоты своего роста огляделся еще раз. Вдалеке, у одного из стволов деревьев, сквозь дымку тумана он заметил движения. Ричард вытащил меч из ножен и сосредоточенно смотрел только на это место, внимательно наблюдая за тем, что там происходит. Как можно тише он начал двигаться вперед, медленно, шаг за шагом, отходя от костра все дальше и дальше. Трава не хрустела и не шуршала под его ногами. Стебли и листья, наполнившиеся влагой – проскальзывали. Аккуратно пройдя по ним, Ричард приблизился к невидимой линии, за которой заканчивался отбрасываемый костром свет. Он остановился прямо у этой едва заметной черты, припоминая прошлую ночь.

Помявшись на месте и думая, что делать дальше, он решил ткнуть в пустоту мечом.

«На всякий случай», – подумал Ричард.

– Свят, свят, – донеслось из тумана, – и этот любитель поупражняться.

Ричард, услышав голос, вытянутся как струна.

– Чего стоишь столбом? Собрался идти – иди, – продолжал кто-то говорить насмешливым тоном.

– Я же слышал этот голос, – начал припоминать Ричард, – у реки, не далее как вчера это было, – прищурил он глаза в поисках владельца.

– Какой шустрый, – удивился и порадовался Аука, выходя из окутавшего его облака тумана, – соображаешь куда быстрее остальных, – похвалил он Ричарда. – Пойдем, – махнул он ему рукой, позвав за собой.

– Куда? – смутился Ричард, не ожидая получить такое предложение.

– А все так хорошо начиналось, – посетовал он наигранно раздосадовано, – домой тебя отведу, – объяснил ему Аука.

– Ясно, – кивнул ему Ричард, убирая меч в ножны, – нужно подождать остальных, – пояснил он Ауке, поворачиваясь полубоком и осматривая противоположную часть леса.

– Зря время теряешь, они ушли, – сообщил ему со всей серьезностью Аука.

– Как так ушли? – посмотрел на него озадаченно Ричард.

– Вот так вот и ушли, – развел он руками, – оставили тебя на мое попечение, – гордо сказал он.

– Но они вернутся? Может, стоит их подождать? – искренне переживал за них Ричард.

– Ох, не стоит, ох, не стоит… – покачал он головой, – эти птицы вольные, куда захотели – туда и полетели, – ответил ему Аука, развеивая всякие его надежды.

– Но как же так? – не унимался Ричард в расспросах, – они же домой шли, вместе со мной, – рассуждал он, пытаясь разобраться, что произошло, пока он спал.

– Вместе, да не вместе, – начинал раздражаться Аука, – теперь я поведу тебя. Хочешь идти один – воля твоя, – безразлично произнес он, демонстративно начиная поворачиваться к нему спиной, с намерением уйти.

Ричард понимал, что шансов добраться самостоятельно, у него практически нет. Этот лес, это место, дом – он так и не вспомнил. И вспомнит ли в ближайшее время – большой вопрос. Поэтому и выбора у него нет, придется положиться на этого чудного человека и теперь следовать за ним.

– Уж лучше с тобой, чем одному тут блуждать, в этом, непонятно откуда взявшемся тумане, – поежился Ричард.

– То есть лес тебя совсем не страшит? – лукаво посмотрел Аука на Ричарда, повернувшись к нему лицом, а в глазах его загорались озорные огоньки.

– Разве что Тени… беспокоят, – посмотрел на него Ричард, усердно демонстрируя отвагу.

– Так тебе известно о Тенях, – быстро приняв серьезное выражение лица, протянул Аука, – это хорошо, будешь меньше вопросами меня донимать, – снова повеселел он, радуясь тому, что ему не придется много говорить по дороге. – Так мы идем или нет? Нужно успеть до наступления темноты, – начал торопиться он.

– Да, да, – ответил Ричард, шаря глазами по земле, в поисках чего-то.

– Что же все такие нерасторопные? – возмущался Аука, – ты, что потерял? Скажи мне! – подбоченился он, недовольно притопывая одной ногой.

– Я ничего не потерял. Ищу ветку пошире, поразмашистей, – продолжал искать глазами Ричард и, найдя подходящую – двинулся к ней.

– Зачем она тебе понадобилась?! – в недоумении стонал Аука, поднимая голову к небу и закатывая глаза, – ты никак Тени собрался ей гонять, – засмеялся он над Ричардом и своей шуткой.

– Костер же надо потушить, – не обращая внимания на его насмешки, со всей серьезностью ответил ему Ричард.

В этот момент Аука понял, что вероятно, встретил лучшего друга, и сердце его растаяло. Он смотрел на этого человека широко распахнутыми глазами, который усердно тушил огонь, который проявил заботу о его лесе, о его доме и не мог в это поверить. «Мне, наверное, это снится», – подумал он, закрывая ладонями глаза. Убрав свои мохнатые руки с лица, перед ними была та же картина, но только от огня уже остались одни дымящиеся, черные головешки.

Оставив еловую ветку у потушенного кострища, Ричард направился к Ауке. Обходя его и совсем не замечая изумленное, ошарашенное, удивленное лицо Ауки, Ричард обернулся. Он, увидев, что тот, так и не двинулся с места, и продолжает стоять, уставившись в одну точку – остановился. Ричард развернулся и подошел к Ауке, присев напротив него, вставая на одно колено. Теперь Аука был даже выше него ростом.

– Что же ты остолбенел, друг мой? Не далее как пару минут назад ты был готов гнать меня этой самой веткой, только бы поскорее уйти отсюда. А теперь стоишь, словно фигурный фонтан на площади. С тобой все хорошо? – говорил Ричард, внимательно вглядываясь в его отрешенные глаза. Аука все также не шевелился и продолжал молчать. Ричард взял его обеими руками за предплечья и слегка встряхнул.

Наконец, Аука пришел в себя, оправившись от шока. Он быстро заморгал своими длинными, как у коровы, ресницами и, сфокусировав взгляд на Ричарде, возмущенно сказал:

– Руки от меня убери!

Ричард, улыбнувшись, снял руки с его плеч и встал на ноги.

– А вот на ноги можно было не вставать, – пробубнил он себе под нос.

– Вижу, что ты в полном порядке, – довольно сказал Ричард, поправляя одежду, – не расскажешь, что тебя так впечатлило? – поинтересовался он.

– Все бы тебе знать… – бурчал Аука, – иди за мной, – приказал он, – вот туда, – указав рукой направление. – Так уж и быть, по дороге отвечу на твои многочисленные вопросы. Как я уже понял – этот не последний, – нарочито брезгливо покривил он рот.

Ричард и его вновь обретенный друг, направились вглубь леса, который все также был окутан густым туманом, который и не собирался рассеиваться. Деревья, словно великаны, возвышались над путниками, загораживая своими кронами небо. Кое-где слышался треск веток, поскрипывания стволов деревьев, шорох от взмахов крыльев птиц и улюлюканья неизвестных животных.

– Все так, все так, – шептал себе под нос Аука, быстро переступая своими широкими стопами по заросшим тропинкам, по переплетенным корням деревьев, выглядывавших из-под земли. – Все правильно, – продолжал он уверенно идти дальше, а Ричард старался не отставать, следуя за ним, практически нога в ногу.

– Так ты расскажешь мне? – поинтересовался Ричард, все еще стремясь получить ответы, на волнующие его вопросы.

У Ауки не было ни единого желания болтать, потому что он в принципе это дело не любил, но к Ричарду решил быть более снисходительным, помня его недавний благороднейший поступок.

– Так и быть. Задавай свои вопросы, – нехотя, но согласился Аука. – Только покороче! – сразу предупредил он Ричарда.

– Куда исчезли мои спутники? – незамедлительно спросил он.

– Ушли вперед.

Ричард, идущий позади Ауки, в недоумении поднял, а потом задумчиво нахмурил брови.

– Где моя лошадь?

– Ушла со второй.

Ричард снова удивился, услышав от Ауки упоминание только об одной лошади, хотя их было три, вместе с его… или не было, начинал сомневаться он сам в себе.

– Тени нападают только ночью?

Аука, хоть и сам был не совсем человеком, не любил этих темных созданий, ни одних, ни других хотя его они не трогали. Вдруг он решил порассуждать на эту тему.

– Тени теням рознь, – начал он, поднимая указательный палец руки вверх, – жили тут Навьи, хорошие такие тени, мирные всегда были, никого не трогали, ни днем, ни ночью. Но что-то случилось, и выползли из подземелий черные Тени, загнав Навий в свои бывшие обиталища. Да вот ни задача, зацвело все вокруг, зазеленело. Солнце начало проглядывать из-за свинцовой пелены туч, а висела она над нами ой, как долго…, – расчувствовался Аука, – и не смогли они орудовать днем и выходить в те места, где зелени много. Попрятались по пещерным логовам, и выползать стали только ночью. Охотились, – с сожалением говорил Аука.

– Много поймали? – задал Ричард вопрос на одном дыхании.

– Известно про одного. Случайно попался к ним в лапы, – с сочувствием произнес он – А! – остановился Аука, хлопнув себя по лбу, – целый отряд им попался. Но это они так, мстили за девчонку, которую Дана накануне спасла. Ох, как они хотел ее заполучить, даже при свете солнца отважилось выйти, – покачал он в недоумении головой и снова продолжил путь.

– Девчонка, кто она? – пытался выстроить логическую цепочку в своей голове Ричард, основываясь на словах Ауки и цепляясь за осколки своих воспоминаний.

– Наследница клана Гор – Элизабет звать, – ответил ему, ничего не подозревающий Аука.

– Спасибо, – только и сказал Ричард, далее замолчав.

Аука тоже замолчал, наконец, наслаждаясь тишиной. Только шепот леса и разговоры его обитателей, были лучшей мелодией для его ушей и сердца.

Пройдя дальше в довольно быстром темпе и не произнося ни слова, Аука остановился в небольшой прогалине и по-хозяйски осмотрелся. Ричард все еще оставался на довольно приличном расстоянии от него, хоть и старался не отставать.

Туман же успел рассеяться, открыв прекрасный обзор на его владения. Своим зорким и внимательным глазом Аука заметил, что некоторые стволы сосновых деревьев были изрядно подпорчены. Иглы у них пожелтели, что уж говорить о траве, валяющейся выдранными клоками то тут, то там. Аука, почувствовав неладное, мгновенно оказался у одного из деревьев и с содроганием сердца ощупал оголенный ствол. Присев, он взял в руку вырванный с корнями пучок травы, осмотрел его со всех сторон. Поднес ближе к лицу, понюхал, положил на место. Быстро встал и проделал точно такой же осмотр остальных испорченных деревьев и прилегающей к ним территории.

Ричард был уже неподалеку, но совершенно не замечал того, что сейчас происходило, и чем был занят Аука. Весь путь он размышлял, сопоставляя все, что он услышал ранее и теперь продолжал делать то же самое, глубоко погрузившись в свои думы. Будучи уже у края прогалины, он услышал ворчливый и тревожный голос:

– Непорядок, – произнес он, заставив Ричарда остановиться, выскочив из мыслей.

Он, резко затормозив, осмотрелся вокруг и понял, о каком непорядке говорил его проводник и покровитель в одном лице, ростом в три с половиной фута.

– Кто же это все сотворил? – неподдельно удивился он.

– Может быть, я начну вопросы задавать, а ты отвечать? – снова пробурчал Аука, явно пересытившись предыдущим допросом. – С этим нужно разобраться, – сказал он серьезным голосом, – и я бы так не переживал, если бы это были всего лишь животные, но это были явно не они, – сосредоточенно осматривал землю Аука в поисках следов или других намеков на присутствие в его лесу чужаков.

– Может быть, Тени постарались? – вкрадчиво предположил Ричард.

– Не они, – быстро отмел его догадку Аука, – ты потрогай ствол, – подозвал он Ричарда, а сам, нервно ощупывал пальцами глубокие и неровные надрезы.

Ричард подошел к нему, присел, чтобы кривые отметины оказались на уровне его глаз, внимательно изучил их, провел по ним пальцами, даже понюхал и, наконец, произнес:

– Это насечки. Сделаны, чем-то острым: меч, топор или массивный нож, – словно эксперт говорил он, а Аука смотрел на него распахнутыми глазами и зачарованно слушал. – Мне жаль, – посмотрел на него Ричард печальными глазами, мягко похлопав израненное дерево рукой.

– Но как я не расслышал, что тут происходит такое? – удивился он своей рассеянности.

– Возможно, ты был слишком занят возней со мной?

Аука возмущенно посмотрел на него, махнув в его сторону рукой.

– Глупости, какие говоришь, – хамотал он отрицательно головой. – Аука все слышит и все видит, что происходит в его лесах, – настаивал он.

– Но только не в этот раз, – с сожалением произнес Ричард.

Тот, печально вздохнув, ответил:

– Сначала доделаю с тобой, потом вернусь сюда, – заключил он. – Нам до края леса уже рукой подать, идем, – став неописуемо серьезным, позвал он Ричарда за собой, развернувшись в нужном направлении.

Ричард в последний раз окинул прогалину взглядом. Деревья, всем хором мрачно кивали своими макушками, вместе покачиваясь на ветру, который напевал им протяжную песню. Тучи в небе сгущались. То, набегая в огромную очередь и заслоняя даже друг друга. То, разбегаясь в разные стороны, открывая неявные просветы в бездонном, бело-серебристом оке неба.

– Ричард! – донеслось до него удаляющееся эхо, басовито-скрипучего голоса Ауки, который прозвучал в этой гнетущей обстановке отголоском ломающейся ветки.

Услышав свое имя, он, неожиданно вздрогнул. Поежившись и от увиденного, и от голосов леса, Ричард быстро развернулся и последовал за Аукой, спина которого мелькала среди деревьев уже на приличном расстоянии от него.

****************************

У плота, на котором покоилось тело Стефана, постепенно начали собираться жители клана Воды. Белые одежды покрывали их тела, ниспадая струями вниз. На гостях поселения – свободного кроя светлые рубахи и привычные для них – штаны из холщовой ткани горчичного цвета. Казалось, что проводить в последний путь главу другого клана, вышел народ всего клана. Сколько их собралось на помостах! В первом ряду стояли Даниэль, Румелия, Маади и Аарон. Даже Конрад присоединился, хотя и не сильно понимал, почему событие погребения привлекло к себе так много людей.

По краям помоста начали зажигаться фонарики, отбрасывая блики на водную гладь, которая внезапно начала дрожать. Даниэль, все это время стоявший с опущенной головой, заметив рябь, поднял глаза и увидел, что к плоту приближаются лодки, а на воде, откуда ни возьмись, зажигаются огни. Теперь все обширные водные владения напоминали бездонный колодец ночного неба, в которое кто-то обронил миллиарды россыпей золотых звезд.

В руках у каждого из пришедших был бутон белой лилии, как дань умершим, как последний символ их очищения от земной жизни и отпущения всех грехов.

Маади, являясь хранительницей своего поселения, первая преклонила колено и опустила цветок в воду. Ее примеру последовали Аарон, Румелия и Конрад, отпустив свои цветы. Затем все то же самое повторили жители, отдавая почести душе усопшего.

Даниэль ждал. Он ждал до последнего, когда к нему присоединится Элизабет, его возлюбленная. Но время шло, неумолимо шло вперед, как бы он ни хотел его остановить или хотя бы замедлить. Элизабет не приходила.

Он, печально вздохнув, обвел взглядом поселение еще раз. Элизабет нигде не было. Почувствовав всю беспомощность, будто у него выбивают землю из-под ног, он, наконец, тоже встал на колено. Чуть придвинувшись к Маади, он тихо шепнул:

– Может быть, кто-то пойдет, узнает, когда она придет?

– Нельзя отлучаться, – строго ответила ему Маади и закрыла глаза. Она протяжно затянула неслыханную доселе Даниэлем мелодию, которая так откликалась ему, словно эхом колыбельной из далекого детства.

Жители мигом подхватили ее напев, и все поселение погрузилось в благозвучное пение. Они тянули прощальную колыбельную, не произнося ни единого слова. Их напевы были выстроены только на нескольких нотах. Они лишь, то повышали, то понижали тональность. Даниэль пытался подхватить напев, и у него даже начало получаться попадать в ритм. Напевая мелодию вместе со всеми жителями, он и не заметил, как перестал нервничать, перестал переживать обо всем на свете, как выровнялось его дыхание и какими прозрачными стали мысли. Он следовал движению музыки, подчиняясь сосредоточению великой общей силы, которая была сейчас здесь, рядом с ним и в нем самом. Силу, которую создали все эти люди, вместе, используя только голос. Даниэлю, в какой-то момент показалось, будто поселение поднимается и начинает парить над водой. Однако он был настолько сосредоточен и погружен в себя, что даже не открыл глаза, чтобы осмотреться вокруг и найти подтверждение своим чувствам. Он продолжал снова и снова вытягивать мелодию вместе со всеми жителями.

Вдруг, как по щелчку пальцев пение стихло. Даниэль, открыв глаза, увидел огоньки на поверхности и в толще воды. Они были настолько яркими, что прекрасно освещали даже глубины. Он заметил, как под плотом и помостом начало что-то мелькать, отбрасывая длинные тени.

«Рыбы», – подумал он и снова сосредоточился на огоньках.

Маади встала. Выпрямившись, она открыла глаза, которые, казалось, тоже светились огнем и начала говорить:

– Мы отправляем тебя в последний путь. Пусть он будет освещен в том мире, точно так же, как мы осветили его тебе в этом. Пусть пройдешь ты по этой дороге, не останавливаясь и не сворачивая. Пусть тебе ничего не мешает и душа твоя обретет мир, растворившись в этих прозрачных водах. Пусть духи воды примут ее как родную, не отвергнув и не отправив в темный мир. Ты оставил наследие на этой земле, которое будет следовать своей крови. Покойся с миром.

Маади взяла за руку Даниэля и сжала ее, полную жизни, своими сухими пальцами.

– Последний шаг – твой, – сказала она, посмотрев на Даниэля затухающими глазами.

Он, как по команде и без каких-либо пояснений нагнулся, и оттолкнул рукой плот от помоста. Выпрямившись и не сводя с него глаз, он увидел, как его окружили многочисленные цветы, излучающие мягкий белый свет. Плот начал подчиняться их движению, плавно вращаясь, отплывая все дальше и дальше. Цветы, в своем медленном танце, затягивали его вниз, под воду.

Даниэль наблюдал за этим и, до последнего не верил своим глазам. Не верил, что его отец будет еще и утоплен, таким красивым, но изощренным способом. Он, вырвав руку из пальцев Маади, уже попытался сказать ей все, что об этом думает, что он против такого завершения ритуала. Но Маади, всего лишь прикоснулась пальцем к его губам и тот мгновенно успокоился. Она кивнула в сторону его отца, давая ему знак, чтобы тот продолжал смотреть. Тело Стефана постепенно покрывалось водой, подгружаясь вместе с цветами. Даниэль подчинился и повернул голову. Все огни, которые раньше зажглись на воде и под водой, теперь были сосредоточены только у плота. С погружением в воду, огоньки начали облеплять плот, медленно переходя к телу. И вот они уже полностью покрыли его своим светом, который лился ровным сиянием, из самой толщи воды, создавая световой луч, устремившийся прямо в небо. В один миг, поток света стал таким ослепительным, что смотреть на него не зажмурившись, было невозможно. Но Даниэль, изо всех сил старался не закрывать глаза и видеть, что происходит. Он только слегка их прищурил, чтобы не ослепнуть от такого яркого луча, вырывавшегося из-под воды к небесам. На мгновение ему показалось, что какай-то образ, мелькнул в световом потоке. Он попытался смотреть не на луч, а сквозь него, улавливая все изменения и колебания света. И вот еще раз. Он снова заметил блик, который был уже почти у самой вершины небесного купола, как вдруг, свечение прекратилось.

Все мгновенно погрузилось во тьму. Лишь фонарики на краях помоста продолжали светить, выполняя свою отлаженную годами работу. В небе замерцали молнии, вдалеке послышался гром. Небеса разразились тяжелым ливнем, но никто и не собирался уходить. Люди подняли руки вверх, ловя капли дождя, стекающего проворными ручейками, по волосам, плечам и одежде, пропитывая ее насквозь. Они благодарили небо. Благодарили, что душа была принята.