Параллели вселенных: Хранители

Маади, спешила в купол наследников. По пути она помахала жителям рукой, давая знак, чтобы те не волновались и возвращались в свои дома. Жители, недолго постояв на помостах, разворачивались и уходили обратно. Подойдя к самому куполу, Маади отдернула штору и увидела, что Даниэль стоит напротив Элизабет, а барьером их стычки служит кровать, на которой они совсем недавно оба мирно спали, словно два ангела. Сейчас же, Элизабет, полыхая гневом, яростно нападала на Даниэля. На полу были разбросаны осколки посуды, присыпанные перьями из растерзанных подушек. Маади уже было сделала шаг, чтобы войти внутрь купола, но Элизабет так сверкнула на нее глазами, что она остановилась в проеме, не решаясь войти. Маади поняла, что сейчас не лучшее время для того, чтобы вмешиваться в их спор. В Элизабет играла кровь клана Гор, и она ничего не могла с этим поделать. Ей нужно было выплеснуть весь свой гнев. Маади перевела взгляд, полный сочувствия, на Даниэля. Делать было нечего. Ему придется усмирять Элизабет и держать ответ перед ней самостоятельно. Маади глубоко вздохнула, давая понять Даниэлю, чтобы тот набрался терпения и держал оборону. Сделав шаг назад, она закрыла ткань, занавешивающую вход в купол, снова оставив их наедине.

– Ты! Видеть тебя не желаю! – кричала Элизабет с ненавистью в голосе так громко, чтобы Даниэль точно расслышал каждое ее слово. – Ты нас бросил. Отправляйся туда, откуда ты вернулся! – сжимала она в ярости зубы так, что те начинали скрипеть.

– Я люблю тебя, Элизабет! – говорил ей искренним голосом ничего не понимающий Даниэль. – Я все оставил ради тебя, все поставил на кон! – пытался он достучаться до нее, сохраняя видимое спокойствие.

– Что? – в недоумении посмотрела она на него. – Это что для тебя, игра какая-то? – поразилась она его ответу, выпрямившись в полный рост и приоткрывая рот в замешательстве.

– Я неправильно выразился, – попытался оправдаться он и придумать что-то более толковое. – Я не бросал вас, я отправился … – запнулся он, пытаясь вспомнить, зачем же тогда нырнул в воду и поплыл к берегу. Это было странное чувство, точно его облили ушатом ледяной воды. Но он не помнил причину, которая толкнула его на прыжок. «Наверное, это было что-то важное, если я принял такое решение», – думал он.

– Помнишь, что ты мне говорил, когда мы сбежали из поселения и лежали на траве под ночным небом? Ты клялся, что никогда не оставишь меня. Получается – ты врал. И врал, наверное, не только мне, а видимо, и себе тоже, – сказала она безразлично. – Ты жалок, – Элизабет отвернулась и поморщила нос, чувствуя отвращение.

Она подошла к стене купола, отодвинула ткани и скользнула безжизненным взглядом по другим куполам поселения. В комнату проник яркий солнечный свет, ознаменовавший наступление утра.

– Я понимаю тебя. Понимаю, что ты чувствуешь, – попытался Даниэль снова. – Наверное, я разочаровал тебя своим поступком.

– Повторяю еще раз, я не хочу тебя видеть. Уходи, – произнесла она таким металлическим тоном, что по коже Даниэля побежали мурашки.

Постояв еще немного, он ответил:

– Хорошо. Я сейчас уйду. Мы поговорим позже, – Даниэль направился к выходу из купола, понимая, что сейчас не готов к этой битве с Элизабет, которая, в отличие от него, прекрасно справлялась с задачей нападающего.

– Не теряй времени, – равнодушно бросила она ему в ответ.

Слова Элизабет воткнулись ледяными иглами в его спину, но Даниэль постарался не придавать им большого значения, списывая ее состояние на дурное настроение.

Выйдя из купола, он зажмурил глаза. Утренние лучи солнца, отражавшиеся от водной глади, ослепили его. Он закрылся от них рукой и еще долго стоял так, пытаясь привыкнуть к яркому свету и немного прийти в себя, после разговора с Элизабет.

– Она и тебя не стала слушать, – донесся до него знакомый голос, полный печали и сожаления.

Даниэль узнал Румелию и повернул сначала голову, а потом целиком все тело в ту сторону, откуда прилетели слова, пытаясь открыть хотя бы один глаз. Прищурившись, он увидел все ту же статную и красивую женщину, которая стояла прямо перед ним. На ней было платье цвета зрелого граната. Ворот, рукава и подол его окаймляли золотые нити. Волосы были собраны на затылке в тугой низкий узел. Наконец, привыкнув к свету, он сумел открыть оба глаза и увидел, что Румелия смотрит прямо на него своими глазами цвета небесной лазури. Только взгляд ее был не холодный, не надменный, как подобало бы ее образу, а мягкий, чувственный и отзывчивый. Как никто другой она понимала его. Даниэль, почувствовал в ней то, чего ему так не хватало все эти годы – материнское тепло.

– Нет, – тихо и сумрачно ответил он, опустив глаза. – Я думаю, дать ей немного времени. Может быть, она передумает и все же выслушает меня, – произносил он слова, в которых слышалась угасающая надежда. «Да и мне тоже необходимо время разобраться в некоторых вопросах», – подумал он про себя.

Он перевел задумчивый взгляд со сверкающих вод на Румелию, ожидая, что она его поддержит. Но зная свою дочь, зная то, как она была похожа на своего упрямого отца, она слегка сжала губы и посмотрела в сторону, понимая, что сейчас, даже она не в силах ему помочь, не в силах образумить свое собственное дитя.

– Я надеюсь, удача не оставит тебя, – произнесла она тихо, все так же не глядя ему в глаза. – Время залечит раны и расставит все на свои места…

Даниэль, глубоко вдохнув, перевел взгляд с Румелии на дальнюю пристань, на которой начались непонятные движения. К пристани приблизилась лодка, из нее выгружали что-то белое. Не услышав ответа от Даниэля, Румелия подняла глаза и увидела, что он с интересом за чем-то наблюдает. Она повернула голову и заприметила лодку, полную белых цветов. Их бережно переносили и вкладывали на соседний плот. Румелия поняла, для кого они были предназначены. Она медленно повернула голову обратно. Даниэль все так же следил глазами за происходящим, озабоченно сдвинув брови и не обращая более на нее никакого внимания. Она медленно подошла к нему, встав совсем вплотную и чуть слышно произнесла:

– Тебе следует пойти туда. Я попробую привести Элизабет.

Не произнеся более ни слова, она прошла дальше к куполу и скрылась за его полотном.

Даниэль, вдруг все понял. Стремительная боль пронзила его сердце острым уколом. Это был саван, который готовили для его отца. Воспоминание. Всего лишь один кадр, где на мокрой гальке он увидел бездыханное тело самого родного ему человека. Он почувствовал, как вдруг начал исчезать весь воздух и он не может сделать ни единого вдоха.

«Отец погиб. К нему я поплыл на берег. Элизабет отрекается от меня, по этой причине? Но это же глупо! Я должен с ней объясниться! Нет. Отец погиб, а она ведет себя так, будто это не имеет для нее никакого значения?!», – одна за другой, мысли врывались в его голову, а воздух все так же не шел в горло.

Картинка перед его глазами начала куда-то уплывать, яркий солнечный свет закрывали мрачные тени, он пошатнулся, но почувствовал, как его ухватила за локоть чья-то рука, удерживая от падения.

– Не лучшее время для купания вы выбрали, Сир, – донесся из сумрака, поглощающего Даниэля, чей-то знакомый голос.

Он, наконец, сделал вдох и открыл глаза. Ночная мгла рассеялась. Перед ним стоял Генри и беспечно улыбался.

Глава 3

Лошади слаженно продвигались через лес, сохраняя очередность. Ричард все так же ехал посередине и уже начал чувствовать, что два его новых друга не просто сопровождают его в замок, а опекают, как малое дитя. Хоть они и делали это ненавязчиво, но осознание этого, посещало его все чаще и чаще. Радмир, скачущий впереди начал замедлять ход. Его примеру последовали все остальные. Они выехали на небольшой пятачок, спрятанный в лесу, и решили остановиться тут на ночлег.

Спешиваясь и обводя внимательным взглядом поляну, Ричард справедливо заметил:

– Такое чувство, что мы перенеслись из весны в осень, хотя проехали всего-то день, – был озадачен он своим наблюдением не меньше, чем его спутники.

Они оба догадывались, что могли означать такие резкие перемены в природе. Деревья все больше и больше окутывались в желтеющую листву, то тут, то там, полыхавшую багряными листьями, вырывавшимися из общей картины вышитой золотом. Травы, которые совсем недавно зеленели изумрудами, теперь напоминали осколки янтарной смолы, зажигавшейся яркими огнями, подсвеченными вечерним солнцем. Лишь только елки и вечно зеленый мох, по-прежнему сохранили свое вешнее одеяние.

– Да, неожиданная перемена, – согласился, сделав глубокий вдох Радмир, – но это же нас не остановит? – подмигнул он неунывающе им обоим, слезая со своего крылатого коня и отпуская его на выгул.

– Мы пойдем до конца, – поддержал его боевой настрой Лео, также слезая с лошади и отпуская ее ко всем остальным.

– А близок ли конец? – задумчиво спросил Ричард, пока не спешивший разделять их позитивный настрой.

– Еще день пути и мы на месте, – ответил ему Радмир, не желая сейчас ввязываться в его философские размышления.

– Хорошо бы поужинать, – предложил им обоим Лео.

– Ты предложил, значит, тебе и идти на охоту, – хитро улыбнулся ему Радмир, – а мы пока займемся костром, – перевел он взгляд на все еще недоумевающего Ричарда, озиравшегося по сторонам.

– Да, да, – согласился Ричард, заметив, как на него смотрят Лео и Радмир, – а могу пойти с тобой, – предложил он Лео.

– Не стоит, – резко отверг он его предложение.

– Почему? – спросил он Лео, удивившись такому хлесткому ответу.

– Разгуливать в лесу небезопасно, – чуть помявшись, ответил ему Лео.

– Почему? – снова спросил его Ричард, насторожившись.

– Мало ли кто там может бродить в ночи, – вмешался Радмир, – пусть Лео пошел один. Он хорошо знает эти леса и быстро вернется. Не будем терять времени и закончим все дела, пока окончательно не стемнело, – строго произнес Радмир.

– Ладно, – согласился Ричард, – тогда я займусь костром, – сказал он и пошел ближе к лесу за сухими ветками.

Лео приблизился к Радмиру и как можно тише сказал:

– Я бы не оставлял его одного и далеко от себя не отпускал.

– Советы мне решил давать? – вопросительно и возмущенно посмотрел он на Лео, – ее думаешь ли ты, что я глупее тебя? – перевел он взгляд с Лео на удаляющегося Ричарда.

– Меня беспокоят Тени, – доверительным тоном произнес он, – приходилось с ними сталкиваться?

– Лицом к лицу – нет. Наблюдал издалека. То еще удовольствие, – коротко отвечал ему Радмир, вполне понимая опасения Лео.

– Думаешь, они все еще в лесах? – тревожно шептал Лео.

– Я не знаю, – выдохнул Радмир, – по нам с тобой переживать не о чем, вопрос в людях, – снова кивнул он в сторону Ричарда, – им есть о чем волноваться, – не сводил он глаз с Ричарда.

После минутного молчания, Радмир повернул голову к Лео и, вопросительно посмотрев на него, сказал:

– Ты почему все еще здесь? Марш на охоту, – развернул он Лео в сторону леса, подталкивая руками, – и без ужина не возвращайся, – по-отечески скомандовал он ему, а сам направился к Ричарду, который уже набрал приличный ворох сухих веток.

– Давайте помогу, – предложил он Ричарду, собравшему всю эту кучу в одну охапку и пытавшемуся отнести скопом в обозначенное место.

– Помощь была бы кстати, – отозвался он, держа в руках массу веток, из-за которых его было совсем ничего невидно и которые высыпались у него из рук.

Радмир подхватил часть веток, собрал их в одну охапку и понес в то место, которое они определили для их ночевки. Побросав все ветки, они начали возиться с разведением огня.

Солнце на небе стремительно закатывалось за горизонт. Начало быстро смеркаться. Радмир торопился, а Ричард не понимал, почему такая спешка. Лео пока не появлялся.

– Да что же ты не хочешь зажигаться, – нервничал Радмир, высекая очередную искру, которая попадала в кучу веток и затем гасла, не давая огня.

– Может быть, я попробую? – предложил ему спокойным тоном Ричард, наблюдая со стороны, как тот мучиться и недовольно бурчит себе под нос.

Радмир, со скрипом, но все же уступил Ричарду, который принялся за дело и со второй попытки разжег костер.

– Не знаю, где вы этому научились, Сир, – изумлялся Радмир, – но работа выполнена на отлично, – похвалил он Ричарда, не испытывая ни капли чувства зависти.

Оба довольные уселись рядом с костром и начали наблюдать за тем, как пламя резво захватывает все новые и новые ветки деревьев, разгораясь все ярче и ярче. Так прошло около получаса. По очереди они подкидывали хворосту в костер и почти ни о чем не говорили, лишь наблюдая за огненными танцами. На небо уже высыпались мириады звезд, больше напоминавшая капли утренней росы, повисшей на невидимых паутинках. Лошади, мирно пасшиеся на лугу, прилегли, отдыхая от дневной скачки, а Лео все еще не спешил возвращаться.

Неожиданно, что-то тяжелое упало рядом с костром, отчего лошади подняли головы, тихо и недовольно заржав, а Ричард с Радмиром подпрыгнули, сидя на своих местах. Они оба посмотрели на то, что упало рядом с ними, затем медленно повернули головы назад и увидели фигуру позади стоящего Лео. Он был едва различим в плотно сгустившейся и окутавшей его темноте.

– Как умно, мастер маскировки, – буркнул недовольно Радмир.

– Лихо ты нас испугал, – сказал Ричард, прокашливаясь, поперхнувшись слюной от неожиданного его появления.

– Еда прибыла, – похвалил сам себя Лео, входя в круг света, отбрасываемого костром.

– Ты там ничего лишнего по дороге не съел? Ягоды, может быть какие? – продолжал брюзжать Радмир, рассматривая внушительные тушки зайцев.

– О да! – отозвался восторженно Лео, – ягод там было, видимо, не видимо, но я, воздержался их есть, – отвечал он ему, не уловив сарказма в словах Радмира.

Тот слушал его и качал головой, понимая, что Лео отвечает ему серьезно.

– Расслабься, – спокойно сказал ему Радмир, – лучше помоги с добычей.

Они оба принялись разделывать тушки, не обращая внимания на Ричарда. Все это время он внимательно слушал их обоих и понимал, что они довольно странно себя ведут, странно разговаривают и явно, что-то от него скрывают.

«Не замышляют ли эти двое чего дурного? – думал Ричард, – почему же я не могу ничего вспомнить? Почему я не помню замок, куда иду? Не помню этих двоих, вроде бы дружелюбных, но странных малых?», – размышлял он, не заметив, как все это время не сводил глаз с танцующих язычков пламени костра, которые начали отделяться друг от друга и прыгать кто выше, кто ниже, водить хороводы, несуразно метаться в разные стороны. Он начал следить за огоньками, прыгающими вдалеке, там, в темной гуще леса, который во мраке ночи, накрывшей все вокруг своими черными покрывалами, больше напоминал единое и сплошное полотно, где огоньки рисовали свои замысловатые узоры. Ричард нахмурил брови, пытаясь уследить глазами за яркими пятнышками. Он медленно встал и уже направился в темноту чащи, чтобы лучше разглядеть блики и понять, что же это такое там скачет. Краем глаза Лео заметил, как Ричард поднялся со своего места и направился в лес, не сводя с чего-то глаз, словно заколдованный. Он обернулся и увидел те самые огоньки, которые так сильно привлекли внимание Ричарда, манившие его выйти из яркого круга, образуемого свечением от костра.

– Стой! – выкрикнул Лео, сорвавшись со своего места и кинувшись к Ричарду, который уже успел занести одну ногу за черту света.

Лео схватил его за руку в тот момент, когда Ричард упал и почувствовал, как что-то крепко вцепилось в его ногу и тащит за собой в темноту. Он увидел, как огоньки собрались в единое целое, образовав большую огнедышащую пасть, над который, зажглись два ярких оранжево-красных глаза-огня. Ричард начал отбиваться, пытаясь вытащить ногу из цепкой темноты, которая и не думала его отпускать, пыталась затянуть дальше, в свое мрачное логово. Радмир поспешил на подмогу и схватил Ричарда за другую руку. Им обоим удалось вырвать его из крепких объятий ночи, которая была вовсе не ночью, а самыми настоящими Тенями. Они караулили Ричарда, все это время, бродя вокруг костра и подгадывая удачный момент. Сейчас, компания лежала на земле и во все глаза смотрела в хищно открытую пасть Теней, которые не могли зайти за черту, нарисованную светом.

– Дана не обелит его, – хищно прошипели Тени, раскрывая огненную глотку, – а вы тут не задержитесь надолго, мы все равно их всех получим. Рано или поздно, – огни разбежались по сторонам, растворившись в темноте.

Ричард не слышал их, он видел лишь танец маленьких огоньков, которые вдруг одномоментно, превратились в громадное огненное чудовище с распахнутыми оранжево-красными глазами, смотрящими прямо на него. На мгновение ему показалось, что оно пытается что-то сказать, а полыхающие огни вместо глаз, хотят его сожрать, но замерев в ужасе, он совсем прекратил соображать и не понимал, что происходит.

Радмир и Лео, напротив, все понимали и слышали каждое слово, сказанное

Тенями. Они уставились в окружившую их темноту, тяжело дышали и думали, что им делать дальше.

– Не расскажите мне, наконец, что тут происходит, – произнес Ричард, оправившись от потрясения, вопросительно посмотрев сначала на Лео, а потом на Радмира.

Они перекинулись взглядами, и Лео кивнул ему, давая знак, что нет больше смысла держать в тайне секреты леса.

– Мы должны ему рассказать, и сделать это нужно было раньше того, что сейчас произошло, – произнес Лео сочувствующим Ричарду тоном, – мы едва успели вырвать его из лап Теней, – сокрушался он, вставая с земли и отряхивая одежду от прилипших к нему сухими травинок, иголок и мелких веточек.

Ричард, слушая Лео, смотрел на него недоумевающим взглядом.

«Секреты леса? Тени?», – удивлялся он про себя все новым и новым сведениям.

Радмир тоже поднялся на ноги, и, подавая руку недоумевающему Ричарду, чтобы помочь ему встать, он начал говорить:

– Вы, наверное, помните, что Лео упоминал о том, что в лесу небезопасно? – Ричард кивнул, внимательно глядя на Радмира, – и о том, что я сказал далее?

– Мало ли кто там может бродить, – процитировал дословно Ричард фразу, сказанную парой часов ранее Радмиром, – откуда они тут взялись и почему я им был нужен? – не выдержав спросил Ричард.

– Это были Навьи – души мертвых, – ответил ему Лео, – они хотят тебя, потому что… – осекся он на полуслове.

Начать рассуждать на тему людей и бессмертных – он не мог.

– Потому что считаю вас виноватым в их смертях, – закончил фразу Радмир.

– Меня? – изумился Ричард, – каким образом я причастен к их убийствам? – удивлялся он.

– Не думал же ты, что ты белый и пушистый? – посмотрел на него наигранно наивным взглядом Лео.

Ричард растерянно опустил глаза, уткнув их в землю, беспомощно обшарившая ее в поиске воспоминаний.

– Я ничего не помню, – потерянно шептал он, – ничего не могу вспомнить. Ничего. Сколько бы раз ни пытался. Я чудовище, – шептал он, остановив блуждающий взгляд на пламени костра.

– Мы все совершаем ошибки, – подошел к нему ближе Радмир и похлопал его по плечу, – и всем нам дается шанс их исправить. Вопрос. Воспользуемся ли мы им? – попытался он поймать взгляд Ричарда, чуть наклонившись.

– Наверное, ты прав, – наконец выйдя из ступора, ответил ему Ричард, – испытания посланы нам с небес. Проверить, насколько мы сильны душой и чисты помыслами. Я, похоже, оказался слаб, – подводил итоги Ричард.

– Не печальтесь Ричард, – подбадривал его Радмир, – второй шанс дается всем и всегда, – продолжал утверждать он.

– Но что же вы? – посмотрел он задумчиво на Радмира и далее медленно перевел взгляд на Лео, – если Навьи хотят заполучить только меня, получается, вы не совершали ошибок? – теперь задумался он, начав подозревать что-то неладно.

– Мы все их совершаем, – чуть отстраненно ответил ему Радмир, – но наши ошибки другого толка и наказание за них мы будем нести иное, – развеял его подозрения он.

– Ясно, – прошептал Ричард, снова упершись задумчивым взглядом в пламя, словно собирался там найти все ответы на то и дело возникающие вопросы.

– Не выходи за черту света, – попросил его Лео, подходя к костру и снова принимаясь за тушки.

Они расположились у костра, принявшись молчаливо обжаривать куски мяса, с аппетитом поедая готовое кушанье. Несмотря на все пережитые события, случившиеся с ними за такой короткий промежуток времени – голод брал свое, а накатывающая усталость напоминала, что нужно отдохнуть, ведь путь еще не окончен, хотя до поселения клана Земли было уже рукой подать.

Вдоволь насытившись, путники улеглись на сухие травы, и как только головы их коснулись земли – они погрузились в глубокий сон, все, кроме Лео. Он остался следить за костром и оберегать покой своих новых друзей.

****************************

Воины и простой люд, медленно просыпались. Солнце повисло раскаленным оком посреди бирюзового небосвода, обжигая их кожу и ослепляя своими лучами.

Руфиус повернул голову и увидел открытые ворота крепости. Он обвел мутным взглядом стену, заметил, что часть ее обвалилась, увидел воинов, закованных в латы и лежащих навзничь рядом с ним. Лошадей, мирно пасущихся у стен крепости и щипающих траву. Руфиус привстал, опершись на локти, снова покрутил головой по сторонам. Его взору открылась огромная территория долины, сплошь я рядом усыпанная людскими телами. От увиденного, у Руфиуса перехватило дыхание.

«Неужели все мертвы?», – пронеслась мысль в его голове, а ужас заполнил глаза, сделав их похожими на огромные пятаки.

Нижняя губа Руфиуса затряслась в панической атаке. Он начал рыскать взглядом, ища хоть кого-то, подающего признаки жизни. И он нашел еще одного воина. Тот сидел на мосту, перед воротами крепости. Рядом с ним стоял конь и толкал его носом в плечо. Руфиус облегченно выдохнул и слегка растянул губы в нервной и кривой улыбке, радуясь, что нашел живого, среди этого месива тел.

– Эй! – помахал он ему рукой, пытаясь обратить его внимание на себя.

Тот начал точно так же озираться по сторонам, сначала ужасаясь открывшейся перед ним картине, а потом в поисках источника звука. Лошадь не переставала толкать его носом в плечо, а тот, не понимал, что она от него хочет.

– Я тут! – продолжал хрипло кричать ему Руфиус, махая обеими руками.

Поняв, что тот не может разглядеть его в куче наваленных друг на друга тел, он попытался аккуратно встать, но ноги его не слушались и подкашивались, словно он ими никогда и не пользовался раньше. Руфиус рухнул на землю, наделав много шуму своими доспехами, бренчавшими, словно музыкальные инструменты. Этим он привлек к себе внимание лошадей, которые отвлеклись от пережевывания травы и все разом повернули головы в сторону громкого звука. Несмотря на неудачу, Руфиус был настойчив и не бросал свои попытки встать, что у него в итоге и получилось, когда он догадался опереться на меч, валявшийся близ него. Дотянувшись до меча и покрутив его в руке, померив на вес и поняв, что с легкостью удерживает его, а рукоять выполнена как раз под его хват. Вонзив меч острием в землю, он попытался опереться на него, но меч начал вязнуть и прогибаться под его весом. Руфиус покрутил головой по сторонам в поисках ножен, которые в итоге обнаружил на себе. Он отстегнул ножны и вложил в них меч, идеально подошедший к ним.

– Так-то лучше, – произнес он негромко, обращаясь к мечу и легонько его похлопал, словно лучшего друга.

Теперь у него получилось встать. Выпрямившись и опираясь на меч, как старец опирается на трость, Руфиус огляделся по сторонам. Он увидел, что человек, сидевший у ворот смотрит прямо на него. Похоже, что все это время он внимательно наблюдал за его неловкими и мучительными попытками встать.

Руфиус снова помахал ему свободной рукой и тот махнул ему в ответ.

Теперь была его очередь вставать, но, очевидно, ноги его слушались лучше. Повернувшись чуть вбок и с опорой на одну руку, он уже стоял на обоих коленях. Ухватившись под уздцы лошади, он, довольно быстро встал на ноги, чем привел в неописуемое удивление Руфиуса, который битых полчаса корячился как старая кляча.

– Не знаешь, что тут случилось? – выкрикнул Митроф, ковыляющему к нему Руфиусу.

– Хотел у тебя спросить, – выкрикнул ему в ответ Руфиус.

– Какая-то чудовищная зараза свалила нас всех, – посетовал Митроф, осматривая тут и там валяющиеся тела людей.

– Все как страшный сон, – громко ответил ему Руфиус, подходя все ближе и ближе.

Митроф увидел, как и другие люди начали шевелиться, просыпаясь от глубокого сна, в котором он и сам недавно пребывал.

– Что же за напасть такая на нас свалилась? – вновь посетовал он, не понимая, что происходит.

– Не то слово, – подхватил его переживания уже подошедший к нему Руфиус, который остановился рядом с Митрофом, окидывая взглядом расстелившуюся перед ним равнину, – отсюда все выглядит еще ужасней, – сокрушался Руфиус.

Они, одновременно развернулись и посмотрели на стены крепости, окружавшую поселение. Далее посмотрели друг на друга, изучая взглядом доспехи. Потом каждый опусти глаза и посмотрел на свои собственные доспехи.

– Мы не единый народ, – сделал вывод Митроф, настороженно переведя взгляд на Руфиуса и нахмурив брови.

Тот ничего не произнес в ответ, но тоже нахмурился. Вокруг них медленно вставали воины, отряхиваясь ото сна и в недоумении озираясь по сторонам. Они тоже не понимали, где находились, кто они такие и что тут делают.

– Пусть мы в разных доспехах, но стену будем отстраивать вместе, – произнес, наконец, Руфиус, повернув голову сначала в сторону обрушенной стены, а затем посмотрев на Митрофа печально, и даже как-то горестно, улыбаясь.

Продолжая машинально держать под уздцы своего коня и наглаживать его по бархатной морде, Митроф почувствовал, как тот потащил его внутрь поселения.

– Интересно, – тихо и задумчиво произнес Митроф, – означает ли это то, что мы тут живем? – обращался он к лошади. – Похоже, у нас появился проводник, – бросил он фразу через плечо Руфиусу.

– Похоже на то, – согласился он с ним, – хотелось бы узнать, был ли у меня конь, – сказал Руфиус, осматриваясь по сторонам и следуя за Митрофом в поселение.

– Надеюсь, что мы скоро и это узнаем. И все встанет на свои места, – ответил ему Митроф, с надеждой в голосе.

Миновав ворота, перед ними открылась внутренняя площадь крепости. Они оба остановились в оцепенении, пробегая по ней глазами. Митроф выпустил из рук поводья, за которые держал лошадь все это время. Увиденное его поразило. Одна из башен рухнула и раскидала валуны камней по площади. Тут и там валялись окровавленные тела людей.

Часть из них была придавлена камнями, часть убита стрелами. Те, которым повезло проснуться живыми и невредимыми – в растерянности озирались по сторонам. Из разных уголков поселения доносились стоны и рыдания.

– Не могу в это поверить, – выдохнул Руфиус, – не может этого быть, – продолжал сокрушаться он, размахивая головой все отрицая.

Митроф молчал. Что-то ему подсказывало, что это его поселение. Что среди нападавших был и этот человек, который стоял рядом с ним и опровергал содеянное, или свою причастность к этому хаосу и потоку жестокости, щедро вылившейся из рога изобилия, принесенного к ним, такими же, как и он людьми.

– За что? – прошептал он, видя и слыша страдания людей.

– Надо им помочь, – с готовностью выдвинулся вперед Руфиус, словно преднамеренно игнорируя вопрос Митрофа. Уже крепко держась на ногах, он направился к большому валуну, придавившему ногу простолюдина.

Подойдя к камню, он уперся в землю ногами, поставил руки на камень и что было силы, толкнул его вперед. Камень чуть сдвинулся, но не высвободил ногу полностью. Человек закричал и потерял сознание от нестерпимой боли. На крики сбежались люди. Руфиус снова уперся ногой и взялся за камень чуть ниже. Он еще раз приготовился толкнуть его, как почувствовал над своим плечом еще несколько пар рук, готовившихся к толчку вместе с ним.

– Раз, два, взяли! – услышал Руфиус над своей головой и уперся в камень что было силы.

Камень сдвинулся со своего места. Нога была освобождена благодаря усилиям нескольких человек, совсем недавно бывших друг другу врагами, а теперь, вместе помогающими этому бедолаге.

Неожиданно их окружили женщины. Они охали и вздыхали. Их белые юбки окутали все вокруг своими пушистыми и воздушными, словно облака, подолами. Митроф и Руфиус решили отойти подальше, чтобы не мешать им, и не утонуть в этом белом женском царстве. Все девушки поселения бегали и суетились, помогая раненым.

В открытые ворота поселения клана Земли хлынули воины с равнины, бывшей ранее полем боя… Они оглядывались по сторонам, выискивая знакомые лица, пытались понять, почему они ничего не помнят, искали хоть какие-то знаки, которые помогут им извлечь воспоминания. Но ничего не находили. У них не получалось заприметить ничего знакомого, никаких намеков и подсказок.

– Мам?! – раздался в толпе громкий голос ребенка. – Мама, где ты? – послышался голос снова.

Зеленоглазая девочка с коротко подстриженными золотистыми волосами, вся чумазая, в запятнанном шерстяном платьице до колена, стояла посреди толпы. Она шмыгала носом и вытирала с лица слезы. Среди огромного количества людей она искала родных, но видела только блики от лат и кольчуг; камни, рассыпанные под ногами и снующих туда-сюда людей. В этой огромной толпе у нее не было шансов не отыскать своих родных, ни даже сдвинуться с места. Она не могла ничего разглядеть, и только выкрикнув заветное слово, привлекла к себе внимание сурового и молчаливого воина, который, по чистой случайности, был совсем близко от нее и услышал ее возглас в этой неразберихе. Он решительно подошел к ней, огибая жителей и воинов, опустился на одно колено, посмотрел в ее заплаканные глаза и грязное личико, на котором отпечатались ручейки от слез. Протянув к ней руки и посадив ее на одно плечо, он поднял ее словно пушинку. Девочка не испугалась этого грозного воина, наоборот – успокоилась, сидя на его плече. Она держалась одной рукой за его шею, а другой – за руку, которой он поддерживал ее.

– Как тебя зовут, девочка? – спросил он ее низким, но приятным для слуха голосом.

– Хильди, – ответила она ему без страха и сомнений.

Воин слабо улыбнулся.

– А вот я не помню свое имя, – расстроено посетовал он ей.

– Гарнер, – уверенно и звонко произнесла она.

Он повернул голову и удивленно посмотрел на нее вверх, пытаясь, насколько было возможно, разглядеть ее глаза и понять, говорит ли она правду или сказала первое, что пришло на ум.

– Грей! – выкрикнула она, сидя на широченном плече Гарнера, совсем не замечая как он, внимательно и удивленно смотрит на нее, – это мой брат, – радовалась и ликовала она, все также, не обращая внимания на Гарнера.

Она боялась. Боялась, что сейчас отведет взгляд в сторону и снова потеряет только что найденного родного человека. Она не сводила с Грея глаз.