25
Beauty and the beast-Красота и чудовище. Потом я смотрела этот спектакль на Бродвее. Хозяйка была почти моего возраста, она не работала и очень любила ездить в гости к своей многочисленной родне и я сопровождала её. Часто они устраивали застолья, вечеринки, на очередной они курили гашиш из одной трубки по очереди, а мне налили водку, они почему-то думали, что если я русская, должна стаканами пить водку, когда я отказалась, удивились. Они постоянно объясняли мне, что они иранские евреи, а не арабы. Для меня это не имело никакого значения, я была из Советского Союза, где вирусы национализма и расизма были давно истреблены.
Мой английский оставался
26
ограниченным, прочесть какую-нибудь книгу я не могла, телевизора не понимала, в конце-концов к тоске по дочери началась тоска по полноценному общению. Один выходной я проводила в общежитии, куда я приехала из аэропорта. Наговориться и насмеяться с такими же одинокими женщинами, как и я, которые также работали с проживанием.
После нескольких недель работы с проживанием в иранской семье мой бытовой английский постепенно улучшился. Собственно, не так много языка требуется, чтобы выполнять домашнюю работу. Чем дольше я находилась в этой дружелюбной семье, тем тоскливее мне становилось, но мне хотелось вернуться домой с деньгами. Платили мне 160 долларов в неделю, не
27
так много по американским меркам, но я была довольна, сравнивая зарплату, которую я получала в России, как высокооплачиваемый специалист работая главным бухгалтером, 30- 20 долларов в месяц или $5-$6 долларов в неделю, а здесь 160 долл. в неделю плюс бесплатное проживание и питание, и я могла складывать деньги. После распада Союза новое холуйское ельцинское правление, -забота только о личном благополучии своих родных и близких, погрузило в беспросветную нищету большинство населения России.
В очередной мой приезд в общежитие, я узнала, что можно взять более оплачиваемую работу. Моё желание взять новую работу укрепилось ещё больше после того как моя хозяйка стала уезжать в гости без детей и при
28
этом привозили ещё четверых детей её беременной тридцати восьмилетней сестры и её пятидесяти трёх летнего мужа, все мальчики 8-6-5-4 и все неуправляемые, удержать их чтобы они не поубивали друг друга или не спалили дом стоило больших трудов, физические наказания в Америке запрещены, но я иногда шлёпала их чтоб привести в чувство, я как-то справлялась с ними и мои хозяева стали этим злоупотреблять, при этом никакой дополнительной платы не предлагалось.
Я позвонила в агенство, и мне предложили работу 350 долларов в неделю и без детей, только убирать дом. Это было в Нью Джерси. Я поехала, с трудом нашла нужный автобус, две чёрные женщины объяснили мне как пройти к остановке, они так же
29
внимательно посмотрели на мои до блеска начищенные сапоги, как смотрел чёрный полицейский, помогший вернуть мне украденные деньги.
Я вышла на условленной остановке и тут же увидела как затормозила бежевая машина моих будущих работодателей, из машины выскочила пожилая полная женщина с жирными ляжками, одетая в короткую юбочку, как трёхлетняя девочка и она приветливое замахала мне рукой.
Я села в машину на заднее сидение, мы познакомились и поехали в дом. Меня провели в комнату с люксом благоустроенным под жильё подвале. Хозяйка – выглядела бабушкой за шестьдесят и то что она жирная в короткой юбке делало её карикатурно нелепой, а муж был стройный подтянутый моложавый, ему легко
30
можно было дать сорок с небольшим; Хозяйка посмотрела на меня невидящим взглядом, может прочитав произведённое впечатление, отразившееся в моём мозгу и сказала, что сегодня я могу отдыхать и проводила меня в предназначенную мне комнату. Я смотрела телевизор, вечером она принесла огромный кусок необыкновенно красивого и вкусного торта. Утром, рано, неожиданно постучали в мою дверь, я успела накинуть кофту, даже не успела одеть бюзгалтер, ей нужно было срочно вести меня на верх, то что я полураздета её не волновало она была сосредоточена на том чтобы объяснить мне мои функции. Она стала показывать дом и что я должна делать. Дом был огромный, что-то типа Дома князя Воронцова в Крыму и
31
куча всяких дорогих статуэток, и тут ещё появился её муж, увидев меня заулыбался. Меня всё очень смутило, что я стою без лифчика перед чужим мужчиной, я скрестила руки, чтобы прикрыть грудь, но это не уничтожило у меня чувство неловкости, а он не уходил и смотрел на меня, как будто я была одета очень даже отлично и он не отрывал от меня взгляда, продолжая улыбаться. Она тоже притормозила с объяснениями как чистить её многочисленные дорогие статуэтки нимф и Афродит, ей тоже что-то не понравилось в этой ситуации, и она сказала, что я ей не подхожу, потому что у меня недостаточный английский. Они довезли меня до остановки и я поехала в общежитие в Нью Йорк. Я была уверена, что меня возьмут на новую
32
работу и предварительно рассчиталась в иранской семье. В результате я оказалась без работы, особенно я не расстраивалась, за месяц с проживанием я скопила какие-то деньги, а ощущение свободы, что я принадлежу себе, окрыляло.
ЛОУРЕНС
И так я опять в общежитии, вскоре я узнаю, что есть дешевле общежитие и я перехожу на Лоуренс где койка место всего пять долларов в сутки и комнаты на двоих и второе место свободно и я практически одна в комнате. Рядом в пешей доступности трудовая биржа, где
33
дают работу по уборкам у местных евреев. Еврейский район называется Боропарк они живут мистической жизнью всё расписано по Талмуду, много синагог они молятся и каждую неделю в пятницу вечером шабаш- праздничное застолье, после посещения мужчинами синагог и в субботу никто не работает, женщины не выходят из дому, мужчины идут в синагогу. Они не смотрят телевизора, не пользуются интернетом, ни кино, ни театров, только читают книги. Мужчины всегда одеты в специальную униформу: белая рубашка, остальное всё чёрное – брюки, пиджаки, пальто, шляпы, и все с пейсами – длинными бакенбардами поэтому их за глаза называют «пейсатыми,» женщины в длинных платьях, все части тела тщательно закрыты, никаких коротких
34
рукавов, никаких вырезов, голова всегда прикрыта: парик, платок, чалма. Они живут своей мистической жреческой жизнью, время как будто остановилось, непонятно в каком они веке и в какой стране- первый язык у них идиш и дети ещё не посещающие школу часто не знают английского, а говорят на немецком диалекте идиш. Детей много их религия запрещает им предохраняться и в семьях по 10—15 детей, нянек они практически не нанимают с детьми занимаются сами и потом старшие и нянчат младших и все друг другу очень помогают, агрессия очень снижена в этом еврейском районе, практически сведена к минимуму, иногда меня просили работать поздно вечером и мне никогда не страшно было там ходить в отличии от других районов
35
Нью-Йорка. Днём я работала, а вечер был свободный. Платили каждый день наличными, платили чётко, чаевые редко, но никогда не обманывали, так что усталости особенной не чувствовалось, вернее она быстро проходила, после пятнадцати лет сидячей офисной работы от которой у меня начала болеть спина для меня это был практически отдых. В свободное время я любила ходить по магазинам по сравнению с Россией разнообразие товаров даже в одно-долларовом магазине завораживало и всё один доллар, то есть доступно всем.
На бирже при найме на работу на уборки, я была очень востребована. Еврейские женщины очень любили со мной разговаривать, я плохо понимала, что они говорят, но сама говорила много
36
и охотно. Ещё я делала всё быстро и качественно, и радостно; мне было всё равно мыть пол руками или шваброй, платили почасовой, а физические нагрузки мне нравились, я когда-то занималась серьёзно лыжами и в мои тридцать семь у меня была фигура стройной шестнадцатилетней девушки.
Мне нравились палитра цветов и оттенков в магазинах, украшения домов к рождеству, царящая вокруг вежливость и доброжелательность, я любила зайти в крохотные магазинчики рассыпанные на каждом углу и выпить кофе, всегда тебе дадут запас тепла и эта вежливость «…что угодно мисс, thank you, please…» дадут ощутить, что местное человечество тебя принимает и обожает.
Однажды, гуляя по магазинам, я
37
познакомилась с арабским парнем, свободно говорящим по русски- он когда-то учился в Москве, а сейчас работал продавцом в обувном отделе и жил с родителями говорил в Бруклине.
Мы подружились и когда случился инцидент в общежитии, он мне помог. Как-то по доброте душевной, я притащила в свою комнату одну Московскую девушку, мы познакомилась в первом общежитии. Она бедствовала, не могла найти работу и жилья тоже. Я помогла ей с работой, привела на биржу. Когда она устроилась, резко изменилась, стала агрессивной, у неё появился друг из соседней комнаты, который практически не покидал нашу, и когда я попросила его, чтобы он вышел на минутку – мне нужно было переодеться, – покрыла меня таким матом. Я поняла,
38
что дальнейшее наше соседство продолжаться не может, что я мешаю счастью этой новой пары. У меня было заплачено вперёд и я уступила своё место тоже одной девушке без работы и денег и она мне обещала мне их потом отдать, но потом просто послала меня подальше. Эмигрантский контингент из Росси как я много раз убеждалась был ещё тот.
MAРРИ
Я обратилась за помощью к моему новому арабскому другу, помочь с жилищным вопросом и он сказал, что у него есть друг, который снимает комнату и я могу там временно пожить, пока не
39
найду что-нибудь более подходящее. Так я оказалась соседкой Марpи Сайнес. Он был белый американец. В доме населённом квартирантами-эмигрантами его не любили. Не любили по нескольким причинам, во-первых он был настоящий белый американец, он был коренной американец, он был эмигрант в третьем поколении, а все квартиранты были новоиспечённые эмигранты. Все были молодые, здоровые и при работе, а он был худенький и слегка заторможенный, может от постоянного недоедания и ему было то ли тридцать девять и он в молодости сидел на
марихуане, чтобы перенести соприкосновение с действительностью – а она была трудовая, разные неквалифицированные работы; колледжа он не закончил, мечтал о
40
Голливуде. И на самом деле Марри был похож на Вуди Аллена. Последние несколько месяцев будущий актёр был в поисках работы. Платить за комнату давно было нечем, и хозяйка требовала, чтобы он съезжал. Марри бредил Голливудом, считал себя актёром, но несмотря на его тщедушный вид у него был мощный хорошо поставленный голос, правильная грамотная американская речь, он участвовал в любительских спектаклях, и эта работа над собой наверное отнимала у него последние силы. Бросить привычку к наркотикам ему помогло увлечение новой религией. Он принадлежал к
какой-то религиозной группе и утверждал, что летает на другие планеты- это тоже окружающих раздражало его полёты на другие
41
планеты. Он не ел мяса как бы по религиозным соображениям, но его бюджет это тоже не позволял; спиртного не пил, не курил.
Марри питался одной спаржей и все жестоко смеялись над ним. Днём он ходил в поисках работы, но его никуда не брали, ему уже было около сорока, определённой профессии у него не было и вид как после длительного посещения Освенцима не внушал оптимизма. Но меня сразу привлекла его духовность и то что у него есть большая цель и то что в нём не было ничего банального и вульгарного и мне захотелось сблизиться и расспросить про полёты на другие планеты, если он в это верит,
значит в этом что-то есть. Я выросла в Советском Союзе, где моё поколение все были атеистами, жизнь была очень
42
реалистична и однообразна, всё было расписано как в талмуде, обязательная трудовая повинность и скука.
Мы познакомились с Марри на кухне, когда он в очередной раз готовил свои несколько веточек спаржи, мы посмотрели друг на друга и разговорились. Марри выглядел обрадованным, что я нарушила его одиночество, я сразу почувствовал симпатию, и с моим плохим английским я для него выглядела как инопланетянка я это тоже почувствовала и это очень раскрепостило меня и мой интерес к полётам на другие планеты воодушевил его и он стал рассказывать о своём опыте. Я слушала его с вниманием. Я мало понимала, что он говорит, но меня
43
восхищал его энтузиазм и вера и между нами возникла симпатия и притяжение.
То что он выглядит очень значимым в моих глазах придало ему уверенности и он так решительно предложил переехать к нему в комнату, что я не могла не согласиться. Я быстро перенесла сумку с моими вещами из комнаты арабского друга в комнату Марри.
Когда мы легли в постель, Марри спросил: «Can we make sex?»
Мне стало скучно от банальности вопроса и я скромно ответила: «No».
Но Мари был доволен и тем, что я перешла жить к нему и разделила его одиночество, без всякого меркантильного интереса, просто потому, что он мне показался значительным с его полётами на другие планеты. Все в доме ещё больше
44
возненавидели его. Они были без женщин, а он оказался в числе избранных. Мой арабский друг был тоже не доволен моим выбором, мужчины не любят когда их бросают. Мои обиженные, оставленные арабские друзья нажаловались хозяйке, что я курю. Она пришла и разоралась, чтобы мы выметались. Мари своим красивым мощным голосом истинного американца, актёра, мечтающего о Голливуде, веско пообещал ей, что мы в ближайшие дни съедем, но чтобы она оставила нас в покое. Странное совпадение, что эта старая итальянка через две недели сама ушла на покой, в мир иной, то есть в действительности умерла. Я узнала об этом позже, когда уже две недели жила в другом месте.
Мой интерес и симпатия к Марри наполнили его энергией оптимизма и в
45
ближайшее время он нашёл какую-то работёнку в кафе. Но денег снимать жильё у него не было, платили через неделю и где-то надо было быть эту неделю.
ДЖО
Поздним вечером мы покинули нашу комнату в деревянном двухэтажном доме итальянки и двинулись по направлению к авеню J, где неподалёку обитал давний друг Марри. Была поздняя осень. Аллеи огромных, могучих деревьев с широченными стволами, отделявшие тротуар от мостовой были усыпаны огромными жёлтыми листьями. Если в Манхеттене поражают небоскрёбы, то в Бруклине необъятные по ширине, уходящие в небо мощные
46
деревья. Марри как бы озвучивая моё восхищение деревьями, похлопал рукой кору дерево и сказал с задумчивым театральным видом: «I very much love the trees!»/ Я очень люблю деревья/
Мы шли неторопливо, наслаждаясь восхитительной природой, но скоро мы уже были рядом с шестиэтажным домом, где на четвёртом этаже жил Джо. Дом был очень приличный, внизу дежурил дормен, как в дорогих Манхэттенских домах.
Вот мы уже в лифте и наконец у двери квартиры, звоним и
Джо с радостной улыбкой открывает нам дверь. Джо был не один в своей просторной студии: в единственном кресле сидела его подруга Лорен, доброжелательно улыбаясь, показывая свои ровные ослепительно белые