– Поначалу нет. Но я преследовала его. Я пыталась создавать ситуации, в которых мы оставались наедине. Но он молчал и делал вид, что ничего не произошло. А потом, когда я прямо спросила его, он ответил, что я дура.

– Так и сказал?

– Да, сначала он говорил, что я дура. Потом, когда я проявляла настойчивость, он грубо отшил меня и назвал сукой. Запретил мне приближаться к нему ближе, чем на два метра, и обматерил.

– Но почему?

– Он считал, что я решила изменить Алану. Не поверил, что у нас свободные отношения. В его глазах я, возможно, действительно была ужасным человеком. Но дело было не только в этом. Он еще и назвал меня толстой уродиной. И тогда у меня открылись глаза.

– Нина, тебе не кажется, что ты идеализируешь всех своих возлюбленных?

– Ты прав. И я знаю это. Но как иначе? У меня в голове складывается образ, который мне мил. И когда я понимаю, что человек не соответствует этому образу, я разочаровываюсь.

– Почему же ты тогда не влюбляешься в настоящих людей?

– Потому что они все в миллион раз хуже Эдди.

Роберт не знал, что ответить. Ему было жаль, что Нина потеряла свою любовь и теперь не могла любить по-настоящему, но в то же время обидно, что и он сам не сможет сравниться с этим Эдди.

– Знаешь, у меня был брат, его тоже звали Карлом.

– К чему это ты?

– У него была шизофрения. Это незначительное совпадение, понимаю. Но вдруг это знак, что тебе нужна помощь настоящего психиатра?

– Я верю в знаки, но мне уже поздно к кому-либо обращаться. Единственное, что я готова делать, – общаться с тобой, вдруг ты сможешь хоть немного мне помочь.

– Я не психиатр. А тебе нужен врач.

– И что случилось с твоим братом?

– Он умер.

– Какое странное совпадение. Мой Карл тоже умер.

– Как это случилось?

– Прямо там, на Гоа. Он утонул, катаясь на водном мотоцикле. После этого случая я взяла себя в руки и похудела. Я была так зла на него, что не могла позволить себе оставаться такой. Несмотря на то, что у меня уже не было шанса показать ему, какой я стала.

– Нина, возможно, я лезу не в свое дело, но тебе никогда не приходило в голову, что ты винишь себя за все эти смерти? Это может сильно влиять на твою психику. Посмотри: Карл, Алан, Джо – они все умерли в разгаре ваших отношений. Неудивительно, что ты запуталась.

– В чем я запуталась?

– В жизни, Нина. Ты сделала неправильный выбор, убив Ника Кейва. Ты сорвалась.

– Пожалуй, ты прав. Давай обсудим это подробно в следующий раз.

– Обещаешь?

– Да.

Она принялась развязывать веревки. Роберт не сопротивлялся и сидел спокойно. После того как она закончила, он встал и обнял ее, вдохнув аромат ее волос. Ее лицо было так близко, что он не мог не поцеловать ее. Нина начала неспешно расстегивать его рубашку. Он сделал ответный шаг, запустив руки под ее блузку. Он гладил ее спину, пока они целовались.

В тот вечер они переспали в последний раз. Роберт обещал себе, что больше не допустит этого, причем не из-за того, что это похоже на стокгольмский синдром, а потому что она может его разлюбить. Он помнил ее слова о том, что как только ей достается добыча, она теряет интерес. Секс был крайней мерой – зайти дальше было уже невозможно.

Нина оделась и поднялась по лестнице.

– Сегодня я оставлю тебе свет. Ты немного помог мне своими вопросами. Пожалуй, я действительно чувствую свою вину за их смерти. Я подумаю об этом и в следующий раз расскажу, какие сделала выводы.

Она уже приоткрыла дверь, чтобы выйти, но резко остановилась в проходе.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, все в порядке. – Он видел, как она провела рукой по лицу, и у него похолодело внутри.

Она вышла.

***

Через пять минут Нина вернулась. Роберт подумал, что она что-то забыла в подвале. Она подошла к нему и приказала встать. А потом обняла его. Последнее, что он почувствовал, была адская боль в левой ноге. Потом он упал в обморок.

Когда он очнулся, она все еще стояла над ним.

– Ну давай, приходи в чувство! – она почти кричала. – Ты добился своего! Я не собиралась это делать. – Он услышал истерические нотки в ее голосе. Похоже было, что она готова заплакать.

Он посмотрел на свою правую ногу: в ней зиял кровавый круг. Его стошнило прямо на матрас. Странно, но боль не была такой сильной, как когда она прострелила ему левую. Похоже было, что мозг наконец-то начал работать на него, впрыснув ему природного обезболивающего.

– Зачем ты это сделала?

– А сам ты не понимаешь? – Она действительно заплакала. – Ты пытался сбежать!

– Неправда!

– А что за кровавые метки рядом с дверью? Почему от стены отколот кусок кирпича?

– Я не собирался бежать в ближайшее время.

– А когда?

– Не знаю. Послушай, сколько ты собралась держать меня тут? Я знаю, что выход отсюда один – смерть, – так что либо убей меня прямо сейчас, либо скажи мне, когда ты меня выпустишь. – Он сам не поверил в то, что сказал. Убей меня прямо сейчас – сколько лжи было в этих словах, он совсем не был готов умереть.

– Я не стану, – ответила она. – Ты будешь здесь столько, сколько я сочту нужным. А теперь повернись и сними штаны.

– Что?

– Делай. Я позаботилась о твоем сне, в отличие от тебя. – Она достала шприц с обезболивающим. – Теперь мне придется всю ночь думать, что с тобой делать.

Она сделала укол в его ягодицу и приказала одеться. Снова провела рукой по лицу, и оно сделалось каменным.

– Нина, не уходи, – взмолился он, потому что не понимал, чего еще от нее ожидать.

– Мне придется.

– Нет, настоящая Нина. Останься. Сними эту маску.

– Поздно.

Она ушла.

На следующий день Нина принесла ему поесть и снова вколола обезболивающее.

– Прости, что я пытался сбежать.

– Ничего, все в порядке, – ответила она, прикладывая к его пятой точке ватку.

– Правда?

– Правда.

– Ты поцелуешь меня?

– Зачем?

– Потому что между нами что-то есть.

– А между нами что-то есть? Не говори глупостей. Все давно прошло.

Роберт гадал, что же произошло этой ночью и до чего она успела додуматься, какие выводы сделала.

– Ты не поделишься со мной своим мнением по тому вопросу?

– Какому?

– По поводу твоего чувства вины за смерть твоих любовников.

– Еще рано. Когда-нибудь поделюсь.

Она не поцеловала его, ни разу к нему не прикоснулась без надобности и держалась холодно.

– Нина, это ты?

Она смотрела не него как-то по-другому. Не было той искры в глазах, которую он мог бы назвать интересом к своей персоне.

– Я. Что тебя смущает?

– Ты сегодня какая-то другая.

– Знаешь, Роберт, я долго думала. Моя симпатия к тебе причиняет мне боль. Ты мне так нравился. Я думала, это взаимно, а оказалось, что ты просто пытался добиться моего расположения, чтобы сбежать.

– Это неправда. Ты мне очень нравишься.

– Сегодня ночью я поговорила с Эдди. И он помог мне сделать так, чтобы я больше не чувствовала к тебе ничего.

– Как это?

– Очень просто. Он уже так делал. Я больше тебя не люблю, Роберт. Я люблю только его.

Когда он доел, она взяла поднос, чтобы унести его.

– Сегодня не будет историй? – Он был удивлен.

– Нет. Может быть, завтра. Сегодня я не хочу тебя видеть, ты слишком подло поступил.

Она вернулась глубокой ночью, чтобы сделать ему перевязку, но не сказала ни слова, даже когда он попытался с ней заговорить.

– Настало время открыть тебе все. Наши отношения близятся к концу.

– Ты убьешь меня? – спросил он.

– Скорее всего.

Роберт поперхнулся завтраком.

– Ты отравила еду?

– Нет, я не вижу смысла тратить на тебя драгоценный диамфотоксин. Он пригодится мне в будущем. Когда я решу убить тебя, я воспользуюсь твоим пистолетом. Здесь в округе никто не живет. Предыдущие выстрелы не были никем замечены, значит, и выстрел в твою прекрасную голову никто не заметит.

– Так ты подумала над своим чувством вины?

– Да. Я чувствую вину, но не за то, что убила их.

У Роберта закружилась голова от ее слов. Его повело в сторону, и он чуть не упал со стула.

– Сиди спокойно. Тебя так удивили слова о том, что я их убила?

Он кивнул и перестал есть овсянку. Поставил поднос на пол.

– Помнишь моих букашек? Я не просто так рассказывала тебе о них. Ник Кейв был не первым и не последним.

– Так ты их всех?

– Да. Кроме Зака и Джо. Точнее, смерть Джо помогла мне кое-что понять. А именно то, что мне стало намного легче жить после его смерти. У меня сформировалась особенная модель поведения.

– Какая?

– Когда мне надоедает какой-то человек, я убиваю его. Разумеется, если у меня были к нему чувства. Это помогает мне не ощущать боли.

– Какой боли?

– Боли разочарования. Все из-за моего идеализма. Я возвышаю возлюбленного до небес, практически поклоняюсь ему. И убиваю, пока голова не успела проясниться. С тобой получилось немного поздно. Я уже разочаровалась в тебе. Но ты особенный случай, я раньше никого не похищала.

– Как ты убила Алана?

– Я добилась, чтобы он отправился в магазин за городом. По дорожному серпантину. И перед поездкой напоила его крепким чаем. Понимаешь?

– Теперь да. А Карл? Такая же схема?

– Да. Отравление непосредственно перед ответственным и опасным занятием. Большинство из них погибли в автомобильной аварии. Карл – счастливчик, море приняло его в свои объятия.

– Большинство? – Роберт не верил своим ушам.

– Роберт, ты видел тот альбом? Сколько, по-твоему, в нем было фотографий?

– Больше пятнадцати.

– Двадцать три, если быть точной. Я веду подсчет.

– Как все это сходило тебе с рук?

– Полагаю, ответ такой: в вашем отделении не было тебя. Уж ты-то смог бы найти связь между этими смертями.

Роберт не мог усидеть на месте, ему захотелось встать и ходить по подвалу, но больные ноги не позволяли ему даже подняться со стула. Она помогала ему сесть, чтобы позавтракать.

– Тебя уложить на матрас?

Он кивнул. Она подошла к нему, согнувшись, и подставила свою руку и плечи. Он использовал ее как опору, чтобы доковылять по горизонтальной поверхности, и тут же упал навзничь. Голова раскалывалась, ноги ужасно болели, но он все еще не мог поверить.

– Кто все они?

– Я их практически не знала. Они попались мне случайно, и мое воображение настолько разыгралось, что сумело построить идеальный образ по мелким кусочкам. Например, Билли – работник мастерской. Он чинил электронику. Как-то раз я обратилась к нему, чтобы он починил мои наушники. Ты не представляешь, какой это был искренний и свежий образ! Он просто мастер на все руки, такой сильный, харизматичный и умный! Он был так неравнодушен к моей проблеме, что я сразу же влюбилась в него.

– И сразу же убила?

– Спустя три дня. Я пришла к нему еще раз, чтобы он починил мой ноутбук. И угостила его кофе. К несчастью, у него были проблемы с сердцем, он сам мне об этом рассказывал, поэтому никаких подозрений его смерть не вызвала. Диамфотоксин так действует – в итоге человек умирает от удушья. То же самое могло произойти и от сердечного приступа.

– Тебе не было жаль его?

– Конечно, было! Но, по крайней мере, я в нем не разочаровалась. И он меня не отвергнул.

– Это еще один твой страх? Быть отвергнутой?

– Да. Из-за этого умер Сэм, мой коллега. Он уже почти отверг меня, но я успела его убить и не разочаровалась. Он был весельчак. Его юмор был каким-то особенным – немного язвительным, но добрым. Он был самым добрым человеком на свете, если не считать этих шуток. Всегда готов помочь, профессионал в своем деле, к тому же довольно симпатичный и вежливый. Однажды он так посмотрел на меня, что я покраснела с ног до головы. Тогда это и началось. Я несколько раз пыталась прощупать почву, возможно, мне удалось бы получить от него хотя бы один поцелуй. Но в итоге я решила не рисковать, и он разбился на своем мерседесе, который получил в подарок от компании за десятилетний стаж работы.

– И никто ничего не заподозрил?

– Что ты, его так разворотило, что никому и в голову не пришло искать в организме яд. А еще был Рон. Он работал официантом в кафе «Ива», которое я часто посещаю. С ним все было. У него была такая бешеная харизма, что одного намека хватило, чтобы я ушла с ним в подсобку. Там мы страстно занялись любовью, а потом выпили кофе. Одного раза мне было достаточно, чтобы еще пару месяцев ходить окрыленной. И никаких проблем с отношениями. Он был прекрасен и навсегда таким остался в моей памяти.

– А остальные? Ты со всеми была достаточно хорошо знакома, чтобы отравить?

– Не со всеми. Были и такие, кого я видела изредка или впервые. Был один мужчина, который часто ездил со мной в одном автобусе. Мне пришлось устроиться в клининговое агентство, чтобы пробраться к месту его работы. Это же агентство, кстати, занимается концертным залом, где выступал Кейв.

– Я догадался. И тебя не мучает совесть? Никогда?

– Совесть – это наименьшее из зол, которое мне остается в конце. Если бы я не делала этого, меня бы мучили боль, низкая самооценка и ужасная депрессия. Скорее всего, я бы покончила жизнь самоубийством.

– Ведь у этих мужчин были родственники, дети, родители, жены.

– Возможно. Но я решила выживать, и это единственный мой способ.

– Мне все-таки не верится, что ты могла провернуть все эти в одиночку.

– Я была не одна. Со мной всегда был Эдди.

– Он ненастоящий, Нина! – закричал Роберт.

– Ты не прав.

Она больше не желала с ним разговаривать. Роберту еще много о чем предстояло подумать, поэтому он не стал ее останавливать.

Роберт понимал, что ему оставалось мало времени. Стоило как можно скорее осуществить свой план побега, пока Нина не убила его. Это могло произойти когда угодно. Она не приходила к нему уже сутки, и он не мог чувствовать себя в безопасности.

В конечном итоге он решил действовать напрямую. Он приготовил лопату, дожидавшуюся его в дальнем углу помещения, и поставил ее рядом с дверью. Дальше дело оставалось за малым. Ему нужно было оборудовать свое место для наблюдений. Каждый шаг давался ему с дикой болью: он не чувствовал, что под ним его собственные ноги, – на их месте были огромные раны, которые мешали ему ходить, а не помогали. Он больше не воспринимал их как ноги вообще – это были два огромных препятствия, через которые нужно было переступать, а они снова вставали у него на пути.

Кровь была повсюду: на полу, на стенах, на лопате, на стуле, на матрасе. Он никогда не видел столько крови, особенно своей.

Наконец место было готово, и он сел в ожидании Нины. Он не был уверен, что сможет быстро подняться со стула и нанести удар, поэтому надеялся обнаружить ее появление заранее. Приложив ухо к двери, он слышал каждое ее передвижение по дому: как она мыла посуду, как смотрела телевизор, как убиралась, хотя большую часть времени там была тишина.

Он слышал, как она разговаривает с Эдди, и самым страшным было то, что ему казалось, будто Эдди ей отвечал. Ее не было так долго, что слуховые галлюцинации преследовали его постоянно. Один раз он слышал, как Нина подошла к двери подвала, но так и не открыла ее. Он приготовился к атаке, но ничего не происходило. Она тяжело дышала рядом с дверью, и это навевало на Роберта страх. Снова эта маска. Она снова не Нина.

Так он и уснул, сидя на стуле.

Он проснулся через несколько часов, коря себя за свою недисциплинированность. Она могла войти в любой момент, и кто знает, что бы она сделала, если бы увидела, что он замыслил.

Наконец он уловил легкую поступь и привстал со стула, схватив в руки лопату и сжав ее до боли. Засов тихо скрипнул и отодвинулся. Дверь приоткрылась, и из-за нее показалось дуло пистолета.

Он ждал. Нужно было, чтобы она зашла в помещение полностью. Только тогда он сможет огреть ее по голове и обездвижить.

– Роберт, я вижу, что тебя нет на месте.

Он молчал.

– Я не войду, пока ты не отойдешь от двери.

– И что тогда? – спросил он. – Ты ведь сразу же меня убьешь.

– Верно. А если ты не отойдешь, то я закрою эту дверь и буду ждать тебя снаружи. Интересно, сколько часов без еды и воды ты сможешь прожить? Сколько сил у тебя останется на то, чтобы открыть эту дверь? А за ней я буду ждать тебя, и случится все то же самое.

Роберту не оставалось ничего, кроме как начать действовать. Он резко потянул дверь в свою сторону. Нина, не успев отойти, влетела в комнату, все еще держа в одной руке оружие. Он молниеносно отпрянул, увидев, что она целится в него. Она выстрелила, а он ударил. Выстрел пришелся в его рубашку, зацепив только кусочек кожи. Удар пришелся на ее ухо. По ее щеке потекла кровь.

Недолго думая, Роберт нанес еще один удар, выбив у нее из руки пистолет. На лице Нины отразилось удивление, но она среагировала быстро, схватив лопату за черенок с другой стороны.

– Ты не знаешь кое-чего об этом доме, – сказала она, и лопата щелкнула. – У меня все оборудовано современными инструментами. – Она отстегнула железную насадку, и в руках у Роберта остался один черенок.

Он выкинул его и пошел на Нину с кулаками. Завязалась борьба, они оба покатились с лестницы. Нина была действительно сильной, она с легкостью отражала его удары и наносила свои ему в живот. Один из ее пинков ногой пришелся ему в промежность, и он завопил от боли.

В конце концов ему удалось оседлать ее сверху и заблокировать ее руки, прижав их коленями. Она продолжала вырываться, и Роберт ударил ее в лицо. Из рассеченной губы тут же полилась кровь.

– Ты не можешь, – закричала она в гневе.

Он нанес еще один удар, и ее глаза заслезились. Скоро на их месте образуется огромный синяк.

Он бил ее в плечи и в лицо, пока она наконец не отключилась. Он проверил ее пульс и, убедившись, что она жива, принялся связывать ее веревками, которые лежали неподалеку. Он ощущал некоторую завершенность в своих действиях – теперь она попала в свои же сети. Веревки, когда-то связывавшие его, теперь делали ее саму заключенной.

Закончив с этим, он нашел свой пистолет, положил его в карман брюк и принялся карабкаться вверх по лестнице.

Глава 5. Дорога домой

Первое, что попалось Роберту на глаза, – поднос с ужином, оставленный на пороге двери снаружи. Значит, сегодня Нина не собиралась его убивать. Или, может, она надеялась его отравить. Или просто хотела поужинать, после того как убьет его. Он с яростью пнул поднос и тут же взвыл от боли. Оказалось, что он все-таки чувствовал свои ноги, они действительно были его ногами, иначе не приносили бы столько страданий.

Миска супа и тарелка с макаронами полетели вниз по лестнице, разбившись по пути, остатки еды вместе с осколками упали рядом с обездвиженным телом Нины.

Он запер дверь подвала и поспешил обследовать дом, чтобы найти телефон и позвонить в участок. В доме ужасно воняло, он не хотел идти на запах, но ему необходимо было найти способ связи с внешним миром. Он обошел три комнаты, заглянул в ванную, но телефона там не оказалось. Должно быть, Нина звонила только по сотовому, и стационарного аппарата у нее в доме не было. Наконец он осмелился зайти в комнату, откуда исходило зловоние.

Он уже предчувствовал, что там найдет, и не ошибся. На диване, в глубине помещения, лежал ковер, в который было завернуто что-то очень похожее на человеческое тело. Он приблизился и толкнул сверток рукой. Внутри никто не пошевелился. Он не хотел трогать труп рукой, поэтому решился на некоторое святотатство. Он изо всех сил толкнул тело так, что оно свалилось с дивана на пол, и правой ногой (которая зажила чуть больше левой) принялся раскатывать ковер.

Трупом оказался детектив Кюмри. Его лицо выглядело так, будто он уснул, но ниже лица картина была безутешной: горло было рассечено до аорты, и засохшая кровь была повсюду – на его футболке, на руках, на ногах, и пара капелек на лбу.

Он был одет так, как будто пришел к Нине по-дружески, неофициально: на нем была белая футболка и потертые джинсы. Жаль, что Роберту удалось увидеть его вне работы только сейчас. Он был довольно приятным человеком. Еще больше ему было жаль, что Джеймс умер из-за него: если бы он тогда не подозвал его своим шумом в подвале, если бы не сообщил свое имя, возможно, детектив был бы жив.

Роберт еще раз обошел все комнаты, теперь уже в поисках сотового телефона, но ничего не нашел.

– Проклятье, – выругался он.

Выход был единственным: выйти на шоссе, поймать машину и добраться до своего участка. Рассказать им, что случилось, и надеяться, что Нина все еще здесь, будет ждать их прихода, без сознания и связанная. Он вышел на улицу и, хромая, побрел по территории дома на звук машин.

Он шел босиком, но не чувствовал, как трава и камни впивались в его ступни – после таких ранений это было не более чем щекотка. В целом он выглядел странно: на нем были рубашка с кровавым подтеком на правом боку и грязные брюки, все в пыли после борьбы с Ниной на полу подвала. С каждым шагом звук машин становился все ближе, но иногда он совсем пропадал, и Роберт не был уверен, что идет в правильном направлении.

Ему пришлось наугад выбрать несколько поворотов. На пути не попалось ни одного дома и ни одной живой души. Это страшило Роберта: не хватало только потеряться в незнакомом месте.

Наконец после грунтовой дороги он увидел полоску света, сияющую сквозь кроны деревьев. Это должно было быть либо шоссе, либо озеро. Мимо на полной скорости промчалась машина: он узнал этот родной спасительный звук и побежал. Он преодолел почти двести метров так, будто и не был ранен.

Выйдя на дорогу, он сел на землю и отдышался. Только теперь он почувствовал сладкий запах свободы. У него было время отдохнуть и прийти в себя – он слышал все, что творилось вокруг, – пение птиц, шум листвы, звук бензопилы, рассекающей ствол сосны – где-то очень далеко. Он представил себе, как Нина будет смотреть на него по ту сторону камеры. Размышлял над тем, будет ли он ходить к ней или нет. Ему виделось, что она станет для него новым Алексом, он снова будет пытаться разгадать природу убийства, только теперь с его сестрой. Захочет ли она с ним общаться после того, как он собственноручно посадит ее? Для него вопрос стоял не так. Будет ли он все еще интересен ей после того, как она заявила, что разлюбила его?

Он услышал звук приближающегося автомобиля, с трудом поднялся на ноги и вытянул вперед руку с поднятым вверх большим пальцем.

Машина даже не сбавила скорость, будто водитель и не видел его.

Так произошло и с двумя следующими. Четвертый водитель чуть замедлился, приготовился съезжать на обочину, и Роберт даже успел разглядеть его лицо, но он, видимо, заметил его окровавленные босые ноги и проехал мимо.

Следом шел автобус дальнего следования – огромный, белый, с кондиционером. Роберт не мог и надеяться, что эта махина примет его в таком виде, но автобус затормозил, и автоматическая дверь начала медленно открываться. Держась за поручень, практически повиснув на нем, он начал взбираться наверх, чтобы переговорить с водителем. Денег у него не было, и он надеялся проехать забесплатно.

– Здравствуйте, – поздоровался он, но в ответ не услышал ничего. – Я попал в беду, – уточнил он и посмотрел на свои ноги, призывая водителя сделать то же самое. – У меня нет денег, чтобы заплатить за проезд.

– Садись, – сказал водитель, не обратив никакого внимания на его вид.

Роберт, шатаясь, прошел в салон и приземлился на единственное свободное место рядом с молодым человеком в шортах и с огромными наушниками. Шансы, что этот мальчишка поможет ему, были практически нулевые.

Парень окинул Роберта оценивающим взглядом и отвернулся к окну. Роберт решил первым начать разговор.

– Меня зовут Роб. – Парень снял наушники и прислушался, как будто не верил, что сосед решил заговорить с ним. – Куда идет этот автобус?

– В город, – ответил он равнодушно.

– Отлично. Вас, наверное, смущает мой вид.

– Нисколько.

– На самом деле история, в которую я попал, стоит целого фильма. – Парень продолжал молчать. – Меня похитила одна очень неуравновешенная женщина. Я только недавно узнал, сколько человек она убила. Знаете, сколько?

– Нет.

– Двадцать три. Она и меня собиралась убить. Прострелила мне обе ноги, чтобы я не сбежал. Но я все равно сбежал.

– Понятно.

– Я полицейский. Она убила моего напарника. Сначала покрутила с ним, потом убила. Перерезала горло, как барану. Я нашел его в ее доме, когда уходил оттуда.

– Ясно.

– У меня до сих пор кровоточит одна нога, не знаю, как я доберусь до участка, но я намерен ее посадить. Упеку за решетку как убийцу, даже не стану добиваться сокращения срока. И не стану бороться за признание ее недееспособной. Хотя, может быть, она таковой и является. Я уже ничего не знаю. Может ли человек, адекватный человек, особенно женщина, совершить столько преступлений? А может, подобные люди как раз и надеются на то, что их отправят в психушку вместо тюрьмы, потому что здоровый человек не мог бы совершить такое?

Парень приподнялся в кресле и жестом попросил Роберта выпустить его.

– О, ваша остановка. Извините, отпускаю.

Роберт схватился за соседние сиденья, чтобы не упасть, и неловко встал в проходе, пропуская соседа. Он еще некоторое время так стоял, провожая парня взглядом. Тот прошел в начало салона и встал рядом с водителем. Роберт сел рядом с проходом и продолжал наблюдать за ним. Ему стало грустно, когда он понял, что никакой остановки и не предвидится, а его собеседник просто не захотел сидеть рядом. Он подвинулся к окну и принялся размышлять о том, что ему предстоит сделать дальше.

Роберт вышел на остановке рядом с центральной улицей и пошел по направлению к участку. Его босые ноги стали предметом изумления для всех прохожих, однако никто из них не подошел к нему и не спросил, что случилось. Никто не предложил помощь.

Пара машин приветственно просигналили ему, когда он переходил дорогу, а один бездомный крикнул «Эй, Иисус!» Только сейчас Роберт понял, что его ранения и вправду похожи на стигматы. Не хватало только, чтобы Нина вернулась и прострелила ему остальные части тела. Однако сейчас главной задачей было добраться до участка и отправить в ее дом патрульную машину, чтобы арестовать ее, пока она не пришла в сознание и не попыталась бежать. Кто знает, сколько у нее еще тайных загородных домов, – похоже, что биоинформатикам платят достойно.

Спустя полчаса мучений, которые доставляла ему ходьба, Роберт был на месте. Он уже предвкушал, с каким упоением коллеги будут слушать его историю, пусть ему и придется расстроить их смертью Кюмри. Он дернул дверь, но она оказалась закрыта. Тогда он позвонил в домофонный звонок и стал ждать. Никто не пришел на его зов. Он позвонил еще раз, а потом еще раз десять. Это было бесполезно: похоже, что в участке никого не было.

Роберт попытался вспомнить, какой сейчас день. В середине каждого месяца они всем отделом ходили обедать в китайскую забегаловку, которая находилась за два квартала отсюда. Если бы только Нина не отобрала у него сотовый! Ему и в голову не пришло поискать его в доме, так ему хотелось поскорее убраться оттуда.

Бежать в «Китайские новости» не было смысла – во-первых, это далеко, во-вторых, его бы туда не пустили в таком виде, пусть это и не ресторан, в-третьих, ему нужно поскорее добраться до больницы. Но сначала он должен был позвонить.

Роберт попытался остановить несколько людей на улице, чтобы попросить телефон, но никто не желал ему помочь. Как только вся эта история закончится, он будет думать о переезде, потому что он никогда не сможет забыть этого равнодушия, которое исходило от каждого жителя.

Одна девочка, проходившая мимо, показала на него пальцем и спросила маму:

– Почему этот дядя в крови?

На что мама ответила:

– Наверное, он бездомный. Опять упился до полусмерти, потерял башмаки и поранил ноги.

Роберт, уже успевший отчаяться, крикнул им вслед: «Неправда, я не такой!»

Большинство же людей просто отворачивались, делали вид, что не видят его, а то и шугались, как от прокаженного.

Больше ему ничего не оставалось, как пойти к себе домой, набрать номер толстого Джона, рассказать ему, что случилось, а потом из дома вызвать скорую.

Он попытался вызвать такси, но ни одна машина не остановилась.

Ему казалось, что когда он придет домой, ноги можно будет отрезать и выкинуть. Но жажда достигнуть цели не позволяла ему остановиться.

Пошарив по карманам, он вспомнил, что на нем надеты не его брюки, а тряпье, которое принесла ему Нина. Поэтому ключей там не было. Нужно было что-то делать, и он, недолго думая, принялся искать на газоне подходящий предмет. Им оказался увесистый булыжник, и Роберт с силой ударил им в стеклянную вставку на двери. Раздался грохот, и на противоположной стороне улицы показался сосед, старый Билл. Роберт помахал ему рукой и, не желая объясняться, крикнул: «Потерял ключ!», на что сосед молча кивнул и зашел обратно в свой дом. Роберт осторожно отковырял торчащие осколки и просунул руку в образовавшуюся дыру. Нащупал ручку двери с замком на ней и повернул. Дверь поддалась, и он вошел.

Первое, что необходимо было сделать, – позвонить. Он бросился к стационарному телефону и понял, что без сотового он совершенно бесполезен. Тогда он позвонил в справочную. Пока шли гудки, он ощущал себя пришельцем из восьмидесятых.

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – спросила девушка с приятным голосом на том конце провода.

– Здравствуйте, мне нужен номер телефона Джона… – Он замешкался, прикидывая, чем может помочь ему Джон, если, например, он окажется не на службе. Проще было позвонить в участок, где настроена переадресация вызова на ближайшего дежурного.

– Алло, вы меня слышите? – повторила девушка.

– Да, соедините меня, пожалуйста, с полицейским участком. – Внезапно Роберту послышались шаги у себя за спиной, и сердце екнуло.

– Назовите, пожалуйста, номер участка, – попросила она.

– Номер сто восемьдесят три, дом девятнадцать по главной улице, – ответил Роберт и оглянулся.

– Соединяю.

Послышались длинные гудки. Роберту пришлось переждать порядка пятнадцати гудков, прежде чем робот сказал: «Производится переадресация вызова», что-то щелкнуло, и гудки стали другими, более глухими и медленными. На том конце кто-то поднял трубку, и Роберт почувствовал укол, как будто его в шею укусила пчела. Он рефлекторно поднял руку, чтобы прихлопнуть насекомое, но вместо пчелы почувствовал другую руку – теплую, женскую.

– Алло, – раздался мужской голос в трубке. – Алло?

Но Роберт уже уснул.