Об этом она сказала Валере. Тот помолчал, допил кофе, встал, поцеловал Анку нежно и прошептал: «Спасибо тебе, я был дураком, но вы с ней как сестры и я переживал больше не за то, что ты меня не простишь, а за то, что вы с ней никогда не помиритесь».
Вечером Анка приехала к Вере на такси. Она водила машину, но сегодня такое с событие, и они точно с Верой выпьют. «Хм, не лезет в нее, полезет, ничего», – ухмылялась она про себя. Дети и муж были предупреждены, что вернется она только утром. Или вечером. Завтра, естественно.
Она прошла в квартиру. Вера – красивая, молодая. Но грустная.
– Анка, чертовщина какая-то, – призналась она.
– Сплю как убитая все лето. Но один раз проснулась посреди ночи. На Ивана Купалу дело было. Две девушки – голые, да. Представь, абсолютно голые. Косы черные вдоль спин извиваются. На шее у них, знаешь, что-то типа монисто, позвякиает. Сами почти на одно лицо, очень красивые, тоненькие, как, знаешь, модели. Поют песню и тело мне мнут, камнями какими-то проводят по ногам горячими. Тело у меня будто колокол гудит, дрожит, приятно мне очень. Но так страшно стало. Смотрю, а на животе у меня ящерка сидит. Я как вскрикну! Одна девушка заметалась, а другая наклонилась так низко ко мне и поцеловала в губы. Все, уснула я. Утром нашла монетку на полу старинную и вспомнила, что ночью было. Ты думаешь это нормально так выглядеть в сорок один? Понимаешь, не просто выглядеть, а чувствовать? К врачу ходила, анализы сдавала, так он мне сказал потом, что у меня гормональный фон как у девушки. А они ко мне каждую ночь приходят, я чувствую, но не могу проснуться. Как-то летом ночевала в гостинице, все равно приходили.
Вера с этими словами зарыдала.
– Ты понимаешь, это, конечно, классно, что я так теперь выгляжу, но я знаю, что мне нужно будет за это заплатить какую-то цену, я чувствую, что они не просто так подарили мне молодость.
– Верка, зато мужики –то все твои, – засмеялась Анка.
– Нет,– грустно покачала головой Вера, – не нужны они мне все, хочу одного и навесгда.
– Павла?
Вера молчала.
Анка честно не поняла подругу, что тут такого печального? Ей бы так. Но потом поняла, что Вере страшно.
– Верусь, давай я сегодня у тебя переночую, уж при мне-то никто не придет.
Так за разговорами, и за шампанским, которое единолично употребила Анка, пришла ночь. У Веры была двуспальная кровать, и они улеглись вместе. «Валерка тут спал, с ней», – засосало на сердце у Анки. И будто почувствовав это, Вера сказала: «Ань, ты не думай, мы с ним в городе ни разу… Это все там, пьяные …А здесь он в гостиной спал, маялся все. Я ему ничего не говорила, самой так стыдно было. Сядем ужинать, он в телек, я в планшет. Он когда к вам вернулся, я вздохнула. Счастлива была, что ты его, главное, простила. »
У Анки отлегло от сердца, все, хватит. Она просто не будет больше эти мысли впускать в свою голову.
Поболтали они о своем, о женском, и заснули – Анка от шампанского, а Верин молодой организм теперь работал как часы и нельзя было сказать, что ей это не нравилось. Она отлично засыпала, голова была ясная, настроение такое, что все впереди, а не позади, куча энергии, радость от движений, а отражение в зеркале – можно только позавидовать.
Утром – это была суббота – женщины проснулись одновременно. Вера уставилась на Анку.
– Что со мной? Отекла? Вот оно шампанское на ночь в моем возрасте.
Анка вскочила и понеслась к зеркальному шкафу– купе поближе, чтобы оценить катастрофу.
– О, Вера, твои косметологи и надо мной поработали! Только над тобой, видимо, работали профессионалы, а надо мной нет! Я постарела лет на пять!
Анка бросилась в ванную, долго там приводила себя в порядок. Ее внешность переживет эти пару лишних морщин, отеки сгонит, а волосы подкрасит, ну а килограммы – три по весам – она быстро сбросит. Значит, Вера права, что-то происходит в ее квартире по ночам. И посторонним здесь быть нельзя. Ее ясно предупредили.
За завтраком подруги молчали. Вера грустила, а Анка думала.
–Придумала, – вскричала она.
– Я камеру принесу, у меня есть камера наблюдения на работе, сейчас позвоню Валерке, он привезет. Ну ладно, не Валерке, – она поймала недоверчивый взгляд, – а Максу, ну, помнишь – высокий такой, длинноволосый, на дне рождения моем фотографировал всех, он с техникой ладит, поставит, что сам черт не найдет и все видно будет.
Сказано – сделано. Уже вечером худощавый мужчина с хвостиком поставил в зазор между зеркальным шкафом и потолком малюсенькую камеру и невозмутимо ушел. Камера уже была включена, и заряда хватило бы до утра.
В воскресенье утром Анка принеслась к Вере пока та еще спала. Звонок домофона разбудил ее, но когда она вспомнила зачем Анка так рано пожаловала – сон как рукой сняло.
Женщины подключили камеру к Вериному ноутбуку и сели смотреть. Сначала был просто обыкновенный вечер, Вера ходила по комнате, готовилась ко сну. Потом свет выключился, но в комнате, благодаря фонарю на улице, кромешной тьмы не было. Вера поворочалась в кровати и уснула.
Перемотали запись вперед, потом еще и еще. И когда время на электрноном будильнике показало 00:01 откуда ни возьмись рядом с кроватью по разные стороны выросли две девицы. Все было так, как описывала Вера Анке ранее. И смотреть на это было одновременно страшно и захватывающе.
Действительно, они, как опытные работницы наипрофессиональнейшего спа-салона работали над Вериным телом, напевая что-то низкими грудными голосами. На животе у Веры все время сидела ящерка, Когда работа была закончена, у одной из девушек стал расти змеиный хвост, он дотянулся до объектива камеры и три раза стукнул кончиком по нему.
Женщины в ужасе отпрянули от экрана.
– Верка, нам нужен экстрасенс, – через некоторое время промолвила Анка.
Поскольку городок небольшой, медицина лечит не все, вопросов у населения всегда больше, чем ответов, экстрасенс в городе существовал. Оставим ему на совести его способности, но на визитках и в объявления в СМИ он именовал себя именно так. Экстрасенс Никодим Седьмой.
Описывать выражение лица Никодима Седьмого при просмотре видео нужды особой нет. Достаточно только сказать, что бледное испуганное лицо озарила улыбка просветления.
– Я знал, знал, что существует сверхъестественное!
В общем, надавал он им советов из интернета, начиная от головок чеснока, заканчивая ловушками для снов. И еще посоветовал освятить квартиру, ну так, на всякий случай. Выпроводил из квартиры, но денег, правда, не взял. Сказал, что так, на всякий случай, чтобы связь со сверхъестественным не установилась.
Подруги на лестничной площадке переглянулись. В глазах Веры явно проступало отчаяние.
–Верка, не бойся, я заберу запись, и вечером покажу Валере, что– нибудь да придумаем. Где наша не пропадала?
– Да, Анка, наша пропадала везде, – грустно откликнулась та известной шуткой.
А в уголке озорно блеснули два изумрудных огонька.
Вечером того же дня Анка позвонила и сообщила, что запись девственно чиста. И что Валера подозревает ее в сумасшествии. Шутка, конечно, но что-то в этом есть. Может они и вправду ошиблись?
И Вера согласилась, что да, наверное, им что-то почудилось. А экстрасенсы тоже разные бывают. Никодим Седьмой просто подыграл им.
Но мы то с вами понимаем чьих рук, а точнее лапок это дело. Конечно, ящерка. Надоели ей эти игры в кошки– мышки, она заставила мышек забыть о существовании кошек и продолжить наслаждаться жизнью.
Приближались новогодние праздники. Суматоха пришла и в этот маленький городок. Как-то по особенному теперь пахло на улицах, выглядели дома и природа вокруг, и люди становились расслабленнее и добрее. Все, как бывает под Новый Год, ждали чудес и подарков. И со многими, достойными этого, все и происходило.
Тридцать первого декабря кабинет нотариуса Веры Аркадьевны Басниковой работал до пятнадцати часов дня. Поздравив и одарив щедро своих коллег, около пятнадцати часов пятнадцати минут Вере Аркадьевне позвонили из нотариальной палаты. Звонил сам главный – президент. Поздравил ее от чистого сердца, сказал ей, как она хорошо справляется с работой и умеет обходить острые углы, а также ведет разъяснительные работы среди граждан по правовым вопросам, не имеет никаких замечаний и что тут все посоветовались и решили, что именно Вере Аркадьевне через неделю нужно будет ехать в Париж на международный форум нотариусов. Поинтересовался наличием загранпаспорта и открытой визой. Сказал когда приехать за объяснениями в областной город к секретарю и отключился.
Вера застыла. Не то, чтобы она не хотела в Париж, но все -таки она не собиралась вот так вот, как-то внезапно. Надо было повторить свой разговорный запас английских слов. Уж до фаранцузского она добираться и не собиралась. Будет там может перевод на русский, если международный форум, – думалось ей.
Встреча нового года у родителей прошла спокойно, Вера будто вновь стала ребенком. Давно она не отмечала праздники дома. С тех пор как уехала учится. То с друзьями, то с новенькими любовниками. А в этот раз прямо потянуло душой к родным. Они то как рады были, не могли налюбоваться на свою помолодевшую и похорошевшую дочь.
Бьюсь об заклад, что под бой курантов все трое загадали одно и то же желание.
И вот прошла неделя. Вся подготовка осталась позади и Вера села в самолет, следовавший в Москву. Оказалось, что нельзя было купить билет на рейсы до Парижа в ближайшее время ни из ее областного центра, ни из Москвы. С пересадками Вера лететь не решилась. Поэтому теперь она из Москвы поедет на поезде Москва – Париж. Сутки – и она там. Выкуплено было целое купе, выспится, отдохнет и – на Форум.
И вот она – на Белорусском вокзале. В зале ожидания душновато, она решила выйти на воздух, до посадки минимум час, вещей – чемоданчик на колесиках. И у памятника «Прощание Славянки», что у здания вокзада, она видит Павла. Он обнимает миловидную женщину в светлой шубке, что-то горячо говорит ей, а та плачет. Рядом стоит девочка лет четырех, водит ножкой в валеночке по асфальту.
Даже на морозце Вере стало жарко. Ручка чемодана сложилась и чемодан грохнулся. Какой то юнец в ушанке кинулся помочь ей. Прошипев «Спасибо», Вера отошла подальше. Продышалась, успокоилась. Но у нее засосало под ложечкой. Тоже ведь наверняка в Париж намылился. На форум. Он же там во власти, надо им вот ведь везде выступить, себя показать, на других посмотреть. А Павел французский знает. Он тогда ей Джо Дассена переводил и на ушко французские песенки мурлыкал. А уж мясо по– французски Вера точно никогда не забудет.
Тут она заулыбалась, вспоминая съемную на нескольких человек квартирку, но в тот вечер они вдвоем, шампанское из морозилки, замороженные виноградины в бокалах, короткая розочка в фужере. Павел в фартуке на голое тело, достает из духовки форму, забыв надеть рукавичку– прихватку.
–
Salut, c'est encore moi.
Salut, comment tu vas?, – поет неизменный Джо Дассен.
–ЕЕЕЕЕЕЕшкин кот, – и далее по смыслу – раздается крик Павла и то, что должно было быть вкусным блюдом валится на пол в беспорядке на сексуально голые ноги Павла, дымясь и почмокивая сыром с майонезом.
–АААА!,– это уже кричит Вера и скидывает мясо по-французски с ног обалдевшего кавалера и волоком тащит его в ванную комнату. Там полчаса льет на руки и на ноги Павла ледяную воду. Потом бежит по улице, разыскивая круглосуточную аптеку. Потом несется обратно со специальным средством от ожогов в руке. Потом мажет Павлу руки и ноги, а тот жалуется, что она его так застудила, что теперь он точно заболеет и она должна немедленно его начать лечить, и не как мама, а как его любимая женщина, но он двигаться особо не может, так как руки и ноги болят и намазаны, и тут они…
–Верунчик! Ба! Откуда ты?, – ехидный Пашкин голос сзади. Знал ведь, знал, что ее направили . Ну и пусть, что ей теперь, он женат, а она в жизни и так столько нагрешила, что и не отмолить, наверное. Она теперь другая. Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Не прошло чувство к нему? Так что же, ее это проблема, а не его.
Она медленно повернулась и Павел уставился на нее. Ей, конечно же, понравилось его изумление. Она стояла перед ним как тогда, в восемнадцать лет – тонкая и звонкая, загадочная, чистая.
– Извинте, наверное, я ошибся, Вы так похожи, так похожи, но это не Вы, то есть не она, в общем, – мялся он, – или она.
– Что, Павел, думал, обознался?
– Вера? Но ты будто тогда, как это возможно?
– Усердие, Павел, тренировки, диета, медитации, смена настроения. (Не говорить же ему про камни на шее, девушек по ночам).
– Мы с тобой, выходит, вместе до Парижа?
–Выходит, вместе, – вздохнула Вера. – Ты в каком вагоне?
Выяснилось, что Верино купе было в соседнем вагоне. И форум у них один и тот же. И гостиница одна и та же.
– Вера, это судьба?
–Какая судьба , Павел? Вон судьба твоя сейчас тебя обнимала и плакала, и совесть твоя в виде девочки ножкой ковыряла в снегу.
– Верка, да это Наташа была с дочкой, сестра моя. Ты не помнишь ее? Она здесь теперь с семьей живет. И мама с ними переехала тогда. И недавно мама, – Павел проглотил ком в горле, – умерла, мы сегодня на кладбище уже съездили, так вот, Наташа плакала, не часто мы с ней видимся, надо бы чаще, да работа.
–И семья, – продолжила Вера, – с тройнятами, да?
– Да, ты права, но все объяснения потом. Вроде бы наш объявляют?
Действительно, объявили посадку на поезд Мосвка – Париж. Люди негустой вереницей потянулись на нужный перрон. Разные все такие. Кто-то в путешествие, кто-то по работе, кто-то домой по пути поезда в Белоруссию, кто-то в Германию. Интересно смотреть было на публику в поезде. Говорили, в основном, по – русски.