Светлым магам вход воспрещен

– Какими еще талантами обладаете, госпожа Эркли? – небрежно спросил Ристад.

– Хорошим слухом, – сухо отозвалась я.

Хэллрой очередной раз поперхнулся. Даже не пришлось одаривать особенным «маминым» взглядом, останавливающим ложки на подлете ко рту и стопорящим кусочки пирога в горле.

– А моя Кэтти очень любит читать! – обиженно пробубнил Шейнэр. – Философские трактаты! Вот…

Удивительно, но мы сумели дотянуть до десерта, больше ни разу не произнеся слова «бытовая магия» и «тараканы». От сладкого все единодушно отказались и резво покинули столовую.

После прогулки по зимнему саду во влажной, пахнущей зеленью полутьме Шейн показал нам знаменитую библиотеку. При виде двухъярусного наполненного книгами помещения я расхотела язвить даже мысленно. Очарованно разглядывала деревянные книжные шкафы, украшенные искусной резьбой, огромный камин, удобные диваны с мягкими табуретками для ног. Поодаль стоял аккуратный полированный стол. В углу зала пряталась лестница с высокими ступенями.

– Красиво, – тщетно пытаясь выказать энтузиазм, похвалила Кэтти.

– У нас целый шкаф философских трактатов! – с восторгом воспевал книжную коллекцию Шейнэр. – Хочешь посмотреть?

– Может, завтра? – со слабой надеждой, что не придется до ночи копаться в фолиантах и изображать восторг завзятого книгочея, предложила она. – Лучше сыграем в преферанс!

– Отличная идея, Кис-Кис, – легко согласился он. – В гостиной есть карточный стол.

Было у меня подозрение, если бы Кэтти вздумалось в кромешной темноте покататься по расчищенному пруду, жених без споров схватил бы коньки и неутомимым галопом поскакал бы ломать ноги.

– Можно здесь осмотреться? – не отрываясь от изучения ровных книжных рядов, быстро проговорила я.

– Сколько угодно, – быстро согласился Шейн, видимо, жаждавший на полчасика избавиться от дуэньи. – Эйс, помоги нашей гостье!

Ноги мне обдал поток холодного воздуха. Длинное платье взметнулось, продемонстрировав домашние туфли и щиколотки в тонких чулках. Еле успела одернуть, иначе подол задрался бы до коленок.

– Кто это? – Кэтти испуганно вцепилась пальцами в рукав жениха.

– Хранитель библиотеки, – пояснила я.

– Привидение, что ли? – прошептала сестра.

– Не шепчи, он все равно тебя слышит.

Всегда считала, что духи-хранители, по сути нечисть, обитали лишь в серьезных магических библиотеках, как в Эсвольде. Но у чародеев жила самая светлая на земле нечисть! Добрая такая, радеющая за порядок, никогда не задирающая юбки студенткам. У нашей нечисти в отличие от местного безобразника имелись кое-какие понятия о приличиях. Правда, фолианты у них следовало просить с большим пиететом, иначе зажмут… паршивцы. Да и засыпать в читальном зале было чревато – непременно проснешься со спутанными в колтуны волосами или на залитых чернилами конспектах.

– Он безобидный, – уверил Шейн.

– Верю тебе на слово, – слабо отозвалась Кэтти и поспешно утащила парня из библиотеки. Что-то мне подсказывало, что даже горячее желание казаться глубоко образованной девицей не заставит ее еще раз войти в логово страшного призрака. Разве что силой впихнут и снаружи чем-нибудь подопрут дверь. Например, шкафом.

Оставшись в безмолвной компании духа, тишины и уютной полумглы, разбавленной светом трехрогих канделябров, я задрала голову к потолку и спросила:

– Что почитать интересненького?

Канделябры моментально погасли, зато всеми огнями вспыхнула люстра. На полке второго яруса сам собой выдвинулся длинный ряд разноцветных томиков. Следуя указаниями духа, я поднялась по лестнице, вытащила одну из книг. Мне предлагали развлечься дамским романом.

– Как типично, – прокомментировала я, разглядывая во внутреннем развороте гравюру с фигуристой дамой. – Готова поспорить, что при жизни, господин дух, вы были мужчиной.

Томик в моих руках захлопнулся сам собой, зажав между страниц палец, а книги на полке вновь сдвинулись к стенке.

– Обидчивый какой, – фыркнула я и продолжила изучение библиотеки без спорной помощи невидимого подсобника.

Между шкафов обнаружился проход в небольшую комнату, где хранились гримуары. Дух-хранитель не захотел зажечь свечу и мне не позволил, сколько ни пыталась махать рукой перед настольной лампой. Пришлось довольствоваться узкой полосой света, проникающей из зала.

С любопытством шпиона, дорвавшегося до вражеских тайных депеш, я осторожно провела кончиками пальцев по черным кожаным переплетам, помеченным символом темной магии. Кожу ощутимо жалило магическим током. Метки на корешках, откликаясь на прикосновение, вспыхивали и поблескивали. Вряд ли здесь стояли ценные экземпляры, раз до них мог добраться кто угодно, даже залетная чародейка, но я справилась с соблазном вытащить хотя бы один, пусть самый тонкий томик. Копаться в чужих магических книгах без разрешения все-таки было неуважительно к хозяевам замка.

Свет погас, меня со всех сторон обступила темнота. Рефлекторно я сложила щепоткой пальцы, и в воздух вырвался голубоватый магический язычок. В черном окне отразилась моя фигура с голубоватым абрисом вокруг головы и плеч. Казалось, что руку до запястья окутывало пламя.

– Эйс, кого ждешь? Зажги свечи! – прозвучал раздраженный приказ хрипловатым голосом Ристада.

Неожиданное вторжение Торстена-старшего в библиотеку заставило меня потушить огонек и замереть в нерешительности. Я не понимала, как поступить правильнее: выйти из комнатенки и извиниться за то, что без спроса рассматривала чужое магические наследие, или тихонечко пересидеть явление владельца этого самого наследия.

– Семи нет, а ты уже наливаешь бренди? – знакомо растягивая слова, словно постоянно язвил, проговорил Хэллрой. – Нервишки шалят?

– День был тяжелый.

– Рис, мне в голову пришла забавная мысль… – через долгую паузу, разбавленную звоном графина, вымолвил блондин. – Они с нашим братом удивительно похожи. Два милых, легкомысленных ребенка.

Я вдруг поймала себя на том, что практически не дышу и крепко-накрепко прижимаю к груди томик с любовным романом. Одним из тех, где печальные истории обязательно заканчивались веселой свадьбой. Или страстными поцелуями.

– Позволить Шейнэру жениться на недалекой шляпнице из семьи светлого мага-бытовика? – словно бы уточнил Ристад. – Я пока в своем уме.

Глава 2. Переполох в отборном бестиарии

Внутри заклокотало от возмущения. Встретили как родных, не испортили комнату заклятиями? Если темный ведьмак вдруг показался приличным человеком, то осени себя святым знаком, вмиг казаться перестанет.

– Зато у них получились бы красивые дети, – в голосе Хэллроя слышалась ирония.

– Не понимаю, что тебя веселит, – тон Ристада казался скорее усталым, чем раздраженным. Со злым сарказмом я представила, как он откинулся на диване, выплеснул себе на рубашку то, что прихлебывал из бокала, и с угрюмым видом начал оттирать расплывшееся по ткани пятно. Такой попахивающий алкоголем, утомленный кознями черный властелин. Тьфу!

– В конце седмицы в замок набьется толпа темных, – говорил он, – и если Шейнэр во время праздника заявит о свадьбе, как и задумал, то нас неизбежно ждет брачный ритуал. Он уже отдал этой… девице родовой перстень.

– Ты тоже заметил бабкино кольцо? Спорим, на том свете ее дух разорвало от ярости.

Из забитого темными гримуарами убежища я не могла видеть братьев, но уверена, блондин скривил пунцовые узкие губы в усмешке.

– Знаешь, я готов пожертвовать собой, – продолжил Хэллрой и пояснил, когда недоуменная пауза затянулась, а вопроса от брата так и не последовало: – Разве не ты говорил, что нашего Шинни невозможно в чем-то переубедить и нельзя ему что-то запретить, он сам должен отказаться от женитьбы? Я согласен пожертвовать собой и соблазнить маленькую Кэтти.

– Не паясничай.

– Я абсолютно серьезен.

– Послушай меня внимательно: не смей даже коситься в сторону Катис Эркли! – угрожающе предупредил старший брат. – Я вижу, как тебе нравится эта абсурдная идея. Сначала ты решаешь, что можешь соблазнить женщину, потом думаешь, что обязан, а в итоге впадаешь в азарт и превращаешься в одержимого, пока не соблазнишь.

Между тем обступающая меня темнота загустела, обрела глубину и подвижность. Гримуары в шкафах стали практически неразличимы, меня словно бы ослепило, а вокруг заклубились тени. Неожиданно кто-то едва ощутимо дотронулся до шеи, почти невесомо, словно провел перышком. Нервы сдали. Я дернулась вперед и немедленно въехала лбом в деревянную полку, чуть искры из глаз не посыпались. Закусив губу и мысленно помянув нехорошим словом всех ведьмаков на свете, растерла ушибленное место.

– Не злись, иначе мы разоримся на свечах, – примиряюще проговорил Хэллрой. – Я все понял: нельзя ни трогать, ни смотреть, иначе наш мальчик взбесится и объявит кровавую месть. Но куда мне деть глаза? Малышка Кэтти красива, а я эстет.

– Ты инкуб.

– Это не мешает мне быть эстетом, – весело парировал блондин.

Вспомнилась лекция по истории магии на первом курсе. Профессор рассказывал, что раньше – гораздо раньше, чем чародеи и ведьмаки научились находиться в одной комнате, – в темных кланах существовала традиция, по которой в тринадцатый день рождения дети проходили через обряд вызова демона. После опасного ритуала, если, конечно, древнее существо отзывалось, в ребенке просыпались особые способности, а вместе с ними во внешности проявлялись демонические черты…

Что там мама говорила о Торстенах: цивилизованная магическая семья широких взглядов? Инкуб-ловелас, некромант-мизантроп и черный властелин во плоти, в присутствии которого сгущались тени. Да от семейки до самой пещеры с костями дракона веяло ветхими временами! Из квартета братьев один Шейнэр выглядел нормальным, но я еще хорошенько не приглядывалась. Ей-богу, особенно не напрягаясь, соберешь материала на целую дипломную работу, еще и высший балл на защите отхватишь.

Тьма рассеивалась неохотно и медленно, позволяя перевести дух. Я расслабилась, насколько можно расслабиться, подслушивая из укромного уголка разговор двух интриганов, наверняка превосходящих меня если не в проворности, то точно в магических умениях – хотя бы за счет опыта – и, вообще-то, в весе. Да и потом, я была одна, а их целых два взрослых отборных негодяя.

– Эйс, уймись! Что ты бесишься хуже призрака? – рыкнул Ристад на духа-хранителя, возможно, дышавшего ему в физиономию или пытавшегося надувать пузырями штанины.

Внезапно в комнатушке на письменном столе возле окна вспыхнула лампа, которую прежде библиотечная нечисть не позволила зажечь. За спиной раздался грохот, и я быстро повернулась. На полу, как расправившая крылья большая птица, распластался толстый гримуар в черном переплете с окованными углами. Прижимая к животу томик с любовным романом, я стояла в полной тишине и разглядывала скинутую духом-хранителем магическую книгу…

– Там кто-то есть? – спросил в настороженной тишине Ристад.

Что может быть хуже, чем стать невольным свидетелем некрасивого разговора, не предназначенного для чужих ушей? Оказаться застуканной! Никогда в жизни больше не обзову хранителей академической библиотеки в Эсвольде паршивцами. Гордое звание достойна носить только местная нечисть, заложившая меня хозяевам!

В панике я закрутила головой, пытаясь сообразить, где спрятаться. Портьер нет, стол развернут к окну, ни одной даже узенькой ниши. А шаги приближались… Не зная, где скрыться, напряженно попятилась к шкафу, прижалась спиной к полкам – и, выронив книгу, провалилась в пустоту.

Перед глазами мелькнула стена, обтянутая тканью с крупными блестящими узорами. По инерции я начала заваливаться назад, нелепо затанцевала, размахивая руками, но равновесие все-таки удержала. Одна за другой, заливая пространство теплым светом, под хрустальными колпаками ламп загорались свечи.

Ошарашенно замерев, я убрала с лица растрепанные волосы и оглядела полупустую гостиную с камином. Собственно, теплым здесь был только свет, а воздух казался выстуженным и тяжелым. От заполошного дыхания шел жиденький пар.

– Обалдеть! – резюмировала, не найдя приличных слов.

В сознании никак не приживалась странная мысль, что мне, как темной прислужнице, удалось войти в стену. Но даже пережив это нервное во всех отношениях событие, я не поняла, каким хитрым образом переместилась…

Куда, к слову?

Судя по собачьему холоду, в гостевое крыло, и отсюда стоило поскорее убраться, пока я не превратилась в сосульку и без всяких проклятий не нагуляла противный насморк! Поспешно пересекла комнату, толкнула двери. Створки легко распахнулись, открыв взору музыкальную комнату и неподвижную, как каменное изваяние, мужскую фигуру в черном плаще.

Лампы не торопились зажигаться, а широкий капюшон скрывал лицо. В голову пришла дурацкая мысль, что по мою душу пришел один из братьев Торстенов, и если они придумывали каверзы с той же проворностью, как вычисляли шпионов, то у нас с Кэтти были большие проблемы…

Неожиданно со стороны ведьмака раздалось глухое рычание.

– Ты что же, меня обрычал?! – охнула я.

Казалось, он бросился на голос, и с абсолютно лысой головы слетел капюшон. Поперек восковой морды тянулся шрам, в раззявленной пасти с бескровными губами не хватало переднего зуба. На меня стремительно наступал не брат Торстен и даже не человек. Конечно, существо когда-то было человеком, но с тех пор утекло много воды, а беднягу оживили и превратили в умертвие!

Я действовала рефлекторно: вскинула руки, четко произнесла магический приказ и привычно прикрыла глаза, когда с кончиков пальцев сорвалась мощная, ослепляющая вспышка голубоватого света. Удар попал точно в цель, в смысле, ровнехонько в лоб зомби! Уверена, наш тренер по защите от нежити аплодировал бы стоя и потом еще три занятия подряд восхвалял потрясающую меткость. В воздухе нелепо мелькнули длинные ноги, как ни странно, обутые в сапоги, и обездвиженный мертвец с грохотом распластался на паркетном полу.

Короткая схватка закончилась быстрее, чем началась. Музыкальная комната погрузилась в символично гробовую тишину. Неожиданно на потолке пожелала пробудиться хрустальная люстра, и помещение залил яркий свет.

– Очень вовремя, – буркнула я.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, как нас учили на тренировках, приблизилась к телу. Посреди лба на пергаментной коже, туго обтянувшей череп, исходила дымком фигурная усыпляющая метка.

– Фердинанд! – завопил Нестор.

Я поспешно отскочила от зомби, словно маньяк, пойманный боевыми магами на месте преступления. С другого конца зала галопом несся некромант с перекошенной физиономией. От стремительного движения за его спиной развевались полы длинного черного плаща.

– Подвинься! – заставляя меня еще чуточку отступить, он бухнулся на колени возле усыпленного питомца… друга… ну, или кем там Нестор считал умертвие.

Лихорадочным движением трясущейся руки он плюхнул ладонь на помеченный лоб зомби. Из-под пальцев пошел черный дымок. Темное заклятие такого толка я видела впервые, поэтому с любопытством вытягивала шею, стараясь не пропустить ни одной детали. Секунды утекали, дым крепчал, становился гуще и начал клубами уходить к потолку. В люстре обиженно погас пяток свечей. Нестор убрал руку и сгорбился в скорбной позе.

– Что именно? – вдруг грозно произнес он.

– В смысле? – искренне не поняла я.

Некромант резко повернул голову и бросил над плечом яростный взгляд.

– Что ты сделала с Фердинандом? Упокоила?! – возвысил он голос.

– Успокоила, – сдержанно поправила я.

– Ты его убила!

– Усыпила.

– Он мертв!

– Конечно, он мертв! Но, будем откровенны, он умер задолго до того, как заснул! – возмутилась я, не понимая, почему должна чувствовать неловкость, что не позволила озверевшему от голода зомби отъесть кусок руки или вообще отгрызть нос. Не то чтобы мне хотелось поджарить лучшего друга некроманта, но, право слово, не дать же себя сожрать.

Нестор медленно поднялся, упер руки в бока и опустил голову, что-то с напряжением разглядывая под ботинками. На всякий случай покосилась под ноги – вдруг паркет обуглился от сильных магических чар? – однако дощечки выглядели чистенькими, словно с утра навощенными.

– Разбуди. – Он полоснул тяжелым взглядом из-под бровей.

– Выспится – сам воскреснет.

Некромант сделал ко мне шаг. Учитывая заметную разницу в росте, я оказалась в невыгодном положении человека, которого пытались смять за счет физического превосходства. Руки чесались приложить ведьмака каким-нибудь легким заклятием дремы и уложить рядом с лучшим другом. Пусть тоже хорошенько выспится, а то чересчур дерганый.

– Разбуди! – повторил Нестор. – Сейчас же!

– Не могу, – развела я руками. – Печать невозвратная, должна сама растаять.

– Какая любопытная магия, – нехорошо усмехнулся он уголком рта.

– Бытовая, – немедленно нашлась я. – Всегда на тараканах использую. Усыпишь, потом сметешь в совочек…

– Тараканов по одиночке вылавливаешь? – не поверил он.

– Сгоняю в кучу и ставлю коллективную печать. Еще действует на мышей, на бешеных собак и гулящих мужей, – вдохновенно врала я. – На зомби – вон – отлично сработала. Хочешь научу?

– Светлой магии, весноватая? – тихим угрожающим голосом уточнил он.

Весноватая?! Я вдруг почувствовала себя страшно оскорбленной. Это что, ироничный каламбур от «бесноватой» и «веснушчатой»? Нет, в детстве меня дразнили по-разному – у соседских мальчишек инстинкт самосохранения сильно запаздывал в развитии, а фантазии имелось предостаточно. Но чтобы весноватой? Никогда!

– У тебя проблемы со светлой магией, лысый?

– Я лысый?! – рявкнул Нестор.

– Ты в зеркало, что ли, давно не смотрелся?! Или забыл снять лысый парик?! – ткнула трясущимся от ярости пальцем в сторону гладко выбритой башки.

В споре возникла натужная пауза. На лице ведьмака появилось странное выражение, как у сильно обиженного ребенка. Пожевав губами, видимо, в поисках колкого или хотя бы грубого ответа, он молча отвел мою руку и отступил. Некоторое время в скорбном молчании мы разглядывали умертвие. В смысле, Нестор разглядывал, очевидно, ища подтверждения, что старый друг оживет, а я любовалась печатью. Ну, отличная же вышла, как по учебному гримуару!

– Если он не встанет…

– Что ты со скорбной миной его хоронишь? Никуда не денется твой Ферди из запертого склепа! Встанет как миленький, еще упокоить захочешь! – перебила я и добавила ради справедливости: – Не завтра, конечно, но когда-нибудь неизбежно воскреснет. Если совсем соскучишься, то оживишь еще одного.

– Полагаешь, у меня много хороших друзей? – пробурчал он.

Чего?!

– Постой, – не поверила я. – Ты что же, превратил в зомби лучшего друга?

Нестор упрямо сжал губы и шмыгнул носом.

– Серьезно?! – охнула я. – Ты запросил разрешение поднять из могилы собственного друга?

– Он позволил на словах! Еще при жизни.

– То есть ты даже официального разрешения не получал? Втихую оживил мертвеца и сделал вид, что он сам вылез из могилы?

– Ты кто? Дознаватель? – рассердился Нестор. – Чтобы ты знала, мы с Ферди вместе учились! Он тоже был некромантом и желал бы посмертной жизни!

– Но наверняка ты не знаешь, а он сказать не может по объективным причинам… И верь после этого в дружбу с темными! – ошарашенно протянула я. – Слушай, если вдруг решишь подружиться со мной, то предупреди заранее. Я получше спрячусь.

– Никогда не любил чародеев!

– Взаимно.

– От вас одни проблемы!

– Сказал некромант, превративший однокурсника в умертвие, – не преминула наступить на больную мозоль.

Нестор одарил меня по-волчьи мрачным взглядом, скрипнул зубами и попытался взвалить бывшего друга на закорки. Но в перевалке что-то пошло не по плану. Некромант замер в полуприседе, небритое лицо странно вытянулось, а в глазах появилась тоска страдальца, до шоковой боли потянувшего поясницу. Обретя дар речи, он очень по-мужски, то есть совершенно нелогично, сорвался на единственной чародейке, по роковой случайности оказавшейся рядом:

– Так ты поможешь или будешь смотреть, как я подыхаю, весноватая?!

– А где «пожалуйста», лысый?

– Прикончу! – сквозь зубы процедил он, не в силах ни сбросить лучшего мертвого друга, ни подняться вместе с ним. – Пожалуйста…

– Кого из вас перемещать в склеп? – деловито поинтересовалась я, и на секунду почудилось, что у Нестора появилась голубая мечта превратить меня в зомби. Взамен усыпленного.

Под действием несложных чар, между прочим, из обязательного курса бытовой магии, Фердинанд поднялся над паркетом. Руки обвисли плетьми, широкий плащ разошелся, демонстрируя замусоленную рубашку и старые штаны.

– Обожди, – попросил некромант. – Подними повыше.

Я выразительно изогнула брови.

– Пожалуйста, – с недовольной рожей буркнул он, расщедрившись на краюшку вежливости.

Когда просьба была исполнена и Ферди подлетел на высоту пояса, травмированный ведьмак, кряхтя и кривясь от боли, стянул с него черное одеяние. Кое-как и не с первой попытки сложил крестом лапы с умильно подпиленными когтями. Плащ опустился сверху, как покрывало, окутав висящую в воздухе фигуру.

– Нестор, дай его плащ погреться, – окончательно задубев, попросила я.

Он глянул на меня, как на врага всего потустороннего мира.

– Тебе жалко, что ли? Он все равно холода не чувствует, – проворчала я.

– Конечно! Ты же его усыпила.

– Нет, просто он мертв. Если ты не в курсе: мертвецы не способны ощущать холод.

– Ты наглая, как уличная торговка! – не найдя других аргументов, банально выругался он, явно не желая делиться священным плащом с идейным врагом.

– По-моему, лучше быть согретой торговкой, чем замерзшей до посинения интеллигенткой. Не считаешь? – ничуть не обиделась я.

– Не считаю!

– Это потому, что ты плотно одет.

Некромант скрипнул зубами, поиграл желваками, но сдался: раздраженно сдернул с зомби покров и швырнул мне в лицо. Мол, подавись. Демонстрировать гордость я не собиралась и шустренько скользнула в широкий плащ, игнорируя весьма специфичный запах, исходящий от ткани. При желании в одежду зомби можно было завернуться два раза, как в покрывало. Рукава-трубы, доставшие до колен, пришлось подогнуть.

– Потеплело? – сощурился Нестор, видимо, тем самым пытаясь разбудить в нахальной чародейке совесть. Но некоторые вещи, например совесть, в отличие от умертвий, на холоде категорически не воскрешались. К тому же Ферди плевать хотел на одежду, а я не плевала на угрозу подхватить насморк.

– Еще нет, но скоро. – Завернувшись в плащ, спрятала озябшие руки под мышки и потихонечку начала оттаивать. – Полетели в склеп?

– Ко мне, – хмуро поправил он, не объясняя, где именно находилось таинственное «у него».

Мы шагали с двух сторон от плывущего лодкой умертвия: съежившаяся, как прошлогодняя слива, девица и скукоженный долговязый парень, потирающий поясницу. Прелесть, а не команда телохранителей! Мертвые слепые глаза Ферди были устремлены в потолок, и безобразия он наблюдать не мог. Морда отдавала синюшным, в приоткрытой пасти виднелась дырка вместо выбитого зуба.

Перед распахнутыми дверьми Нестор застопорился, жестом велел замереть и мне. Мысленно решила, что некромант остерегался еще одного оголодавшего лучшего друга – кто знает, сколько бывших однокурсников посмертно проживает в замке? – но он кивнул на Фердинанда:

– Переверни.

– Сам переверни. Я еще не согрелась.

– Если бы мог, просил бы тебя, весноватая?

– Что, лысый, в темных академиях не учат бытовой магии? – съехидничала я.

– Не на моем направлении, – хмуро буркнул он.

– Заклятие не освоил, да? – издевательски поцокала языком. – А как же ты таскаешь покойников?

– На спине! – начал злиться Нестор.

– Тогда понятно, почему тебя раскорячило: там раскопай, там дотащи… – нехотя освобождая руки из теплого плена, проворчала я и изящным движением заставила Ферди перевернуться носом к полу. Как знать, может, Нестору больно смотреть в лицо бывшего друга? Теперь-то умертвие глядело в паркет и было не способно кого-то смутить мумифицированным видом. Руки, правда, опять упали, но смешно обращать внимание на мелкие помехи на пути к большой цели. В нашем случае цель была поистине монументальной: не потеряв по дороге «багаж», добраться до нужного места и по возможности не перегрызться.

– Ты издеваешься? – проскрипел Нестор.

– Ты же попросил перевернуть, – несколько растерялась я.

– Головой вперед! – Он раздраженно ткнул пальцем в сторону раскрытых дверных створок. – Только мертвецов выносят вперед ногами!

– Так он же… – Под гневным взглядом я осеклась и тяжело вздохнула: – Все-таки вы, некроманты, очень странные.

Повинуясь магическому приказу, тело, как чудовищная часовая стрелка, резко нырнуло головой вниз. Раздался звучный удар черепушки об пол. Нестор болезненно сморщился и прикрыл глаза, будто его самого приложили лбом о твердую поверхность.

– Он все равно не может получить сотрясение мозга, – поспешно пробормотала я и шустро изменила направление. Ферди благополучно прошел половину часового круга, принял горизонтальное положение и замер, покачиваясь в воздухе, словно бревнышко на водной глади.

– Так нормально? – спросила я, отправляя умертвие в дальнейшее «плаванье».

– Нормально?! – почему-то разозлился некромант. – Да в этом во всем вообще ничего нормального нет! Какого демона ты оказалась в гостевом крыле? Все знают, что по ночам я выпускаю Ферди!

– Может, знают и все, но нас-то предупредить забыли! – огрызнулась я, ловко уходя от ответа, каким образом очутилась в другом конце замка. – Он тут вместо сторожевого пса, что ли?

– Выгуливать надо, иначе мускулы и хрящи деревенеют.

– Я тоже после ужина привыкла прогуливаться, чтобы мускулы во сне не деревенели!

– А чем тебя парк не устроил?

– Темноты боюсь! – на ходу придумала я. – А почему ты на улице своего монстра не выгуливаешь?

– Уйдет в деревню, сожрет кого-нибудь – не откупишься.

– А так он едва не сожрал меня! Он у тебя на подножном корме? Кого поймал, того и слопал?

– Нет, но зачем ты ему под ноги попалась?

– Заблудилась, пока свежим воздухом дышала!

Очевидно, что спор ни к чему не вел. Мы представляли собой классическую парочку из чародейки и ведьмака, не отличающихся широтой взглядов, а потому неспособных договориться даже в мелочах. Проще прикусить языки, притвориться немыми и вообще игнорировать друг друга. Но пока мы вдохновенно цапались, еще не придя к светлой мысли, что таинственное молчание – главный арсенал не только рыжих девиц, но и суровых некромантов, одним трупом в комнате стало меньше…

– А куда делся Ферди? – осознала я, что нас с Нестором больше не разделяло препятствие, хоть сейчас нападай с кулаками, если чар жалко.

А Ферди, чужд и глух к идейным распрям, спокойно дрейфовал по соседнему залу, демонстрируя исхоженные подошвы на сапогах и царапая свисающими руками вощеный паркет. Усыпленный покойник уже степенно подлетал к дверям, чтобы башкой боднуть преграду, расчистить путь и ринуться дальше, к приключениям, которые его несомненно поджидали за анфиладой ледяных комнат. Кажется, я начинала понимать, почему у бедного чудовища не хватало зуба…

Нехорошо ругнувшись, Нестор поковылял следом за лучшим другом. Он бы побежал, да сорванная поясница не позволяла. Пришлось припустить следом… в смысле, пойти спокойным шагом, не напрягая конечностей. Пока, беспрестанно бдя за хитрым умертвием, мы добирались до пристройки, бранных слов, междометий и даже фраз прозвучало предостаточно. Большую часть я слышала впервые. Может, бытовыми заклятиями некромант не владел, но сквернословил высокохудожественно и со вкусом.

Как ни странно, его логово находилось практически под крышей и ужасно напоминало мою общежитскую комнату, разве что мебели уместилось больше. Единственное окно загораживала непроницаемая для солнечного света заслонка, какую ставней не поворачивался назвать язык. Казалось, что некромант должен был обитать в вечных потемках, довольствуясь коптящей свечой, но ничуть – потолочной люстрой, озарявшей каждый уголок комнаты, он не брезговал. От плиточного пола исходило приятное тепло. В громоздких шкафах за стеклом теснились бутылки с подозрительными настойками. На широком пюпитре важно возлежал толстенный черный гримуар.

Стараясь не выказывать жадного интереса, я украдкой изучала интерьер, но все равно толком осмотреться не успела. Едва Ферди с большим пиететом опустился на стол с толстой выскобленной столешницей, как меня выставили за дверь, жестоко отобрав плащ и не выдав дежурной свечи. Взбудоражив сонную тишину, за спиной громыхнула тяжелая дверь с железными заклепками.

– Как до жилого крыла добраться? – крикнула я и постучалась.

Заслонка на смотровом окошке со скрежетом отъехала в сторону, в дыре появилась четвертушка небритой некромантской физиономии.

– По лестнице вниз.

Почему-то прозвучало так, будто он меня послал в долгое пешее… гулять дальше по замку перед сном.

– А потом?

– Потом спросишь у кого-нибудь.

Окошко закрылось. Я с трудом подавила желание подвесить на замок запирающее заклятие и до ведьмовского шабаша изолировать мизантропа от общества. Так бы и поступила, но, к сожалению, в бытовой магии, если мне не изменяла память, столь изощренных чар просто не имелось. Впрочем, Нестор только обрадовался бы заточению. Лучше каждый день во время общих трапез раздражать ненавистника цветущим видом. Пусть от недовольства тихо исходит на ядовитые настойки!

В хозяйское крыло я вернулась быстро. По пути мне не встретилось ни темных прислужников, ни новых умертвий, разминающих косточки, ни случайно проскочившего в замок таракана. И если брат-некромант надеялся, что, заплутав, я сгину в недрах замка, то сильно просчитался. С нашей матушкой, привыкшей забывать среднюю дочь где ни попадя, умение ориентироваться в незнакомых местах и по наитию отыскивать правильную дорогу к гостевому дому или, на худой конец, к участку городских стражей являлось вопросом выживания.

Дверь в библиотеку была плотно закрыта. Возможно, старшие Торстены по-прежнему строили коварные планы, как за пять дней избавиться от невесты младшего брата, а заодно и от воспоминаний о ней. Как издевка над интриганами, из гостиной в конце коридора доносился чистый, звонкий смех Катис.

Сестра с Шейном играли за карточным столом и были поглощены не столько пасьянсом, сколько друг другом. Они словно напрочь забыли, что за пределами роскошно обставленного зала с уютно зажженным камином существовал реальный мир, не желающий ни этой шутливой игры на мелкие монетки, ни душевного хохота невесты, ни восторженных взглядов жениха. Но лица влюбленных сияли назло всем врагам, глаза блестели, улыбки светились ярче заговоренных свечей, никогда не затухающих от сквозняка…

Как бы сильно мне самой ни претила мысль породниться с ведьмаками, если Кэтти выбрала Шейнэра и решила выйти за него замуж, то ни темный властелин в паре с инкубом-ловеласом, ни армия мертвых Фердинандов во главе с некромантом-мизантропом не смогут расстроить будущую свадьбу! Или я не Агнесс Эркли.