Бурлеск: новая жизнь

Рома украдкой взглянул на нее и вернулся к своему занятию. С того дня они толком и не общаются. Так только, по делу. И, сказать по правде, Рома был даже рад этой паузе, потому как его стало тяготить в последнее время Кирино превосходство, надзирательство во всем, в любых аспектах его жизни. Она сократила его степень свободы до минимума. Рома бы даже и продлил эту паузу как можно дольше, а может и совсем ушел бы от нее…

Взял ватные палочки и стал наносить ровными, четкими и плавными линиями основные детали. Эта пугающая мысль в ту ночь впервые закралась ему в голову и крепко засела там. Пугала она своей осознанностью, определенностью. Он абсолютно четко понял, что больше не хочет жить под гнетом постоянного контроля, неусыпного надзора. Кому звонил, куда ходил, где был, что делал… Это начинало сводить с ума! Каждый шаг, любое действие – все находилось под пристальным наблюдением! А с другой стороны… Рома и не знает иной жизни…

Больше десяти лет они живут вместе. Когда они познакомились, Роме еще и двадцати не было. Тогда, в ту далекую пору, ему даже нравилось такое отношение. Он реально кайф ловил, потому что думал, что так Кира проявляет свою любовь и заботу. Эта взрослая серьезная женщина заботиться о нем, мальце – как тут не одуреть от счастья? Время шло, такое отношение усугублялось, спрос за его действия усиливался, меры пресечения его вольностям ужесточались и Рома понял, что такое поведение диктуется не добрыми побуждениями. Это черная безосновательная ревность, смешанная с признаками параноидной шизофрении.

Он стал видоизменять форму глаз и бровей с помощью сухих красок. Самое ужасное заключалось в том, что Рома не знал, как от нее уйти, а, главное, куда? Она так просто не отпустит, Рома знает ее, как облупленную. Будет клясться на могиле матери, что исправится и после перемирия и некоторого затишья все начнется по новой. Да и сам Рома не представлял, как будет жить без нее, ведь он не знает иной жизни. Других отношений, другого общения… Он не умеет жить по-другому.

– Котик, долго ты еще будешь на меня дуться? – прервала ход его мыслей Кира.

– Я дуюсь? – Рома поднял еще выше только что прорисованную изогнутую бровь. Имея от природы прямые, как палки, брови, ему приходилось всячески ухищряться, чтобы придать им изгибы. Кира не раз настаивала удалить эту растительность лазером и придать долгоиграющим татуажем более утонченные и изогнутые очертания бровей. Она с ума сходила по мужчинам, которые придают особое значение своей внешности, смягчая сугубо мужские черты лица косметическими, а то и хирургическими способами, и всячески старалась слепить из Ромы яркого представителя именно такого типа мужчин. Тот не соглашался. Кое-как отстоял право хотя бы эту часть растительности на своем теле оставить нетронутой.

– Ну, не я же, – дала отпор Кира и тут же смягчилась, – я готова простить твою грубость и даже неуважительное отношение, но ты по-прежнему холоден со мной. Неужели все из-за дурацкого лосьона?

– Дело не в нем, и ты это прекрасно знаешь. Дело в твоем отношении ко мне. Ты даже не спросила, хочу ли я этого! Просто взяла и сделала по-своему!

– Но, пупсик, раньше тебя устраивал такой подход, – деланно удивилась Кира.

– Когда раньше? Когда мне было восемнадцать? Я вырос, Кира. Ты сама меня вырастила, и я больше не нуждаюсь в твоей гиперопеке! Меня раздражает твое пренебрежительное отношение ко мне, как к личности! Ты ни во что меня не ставишь! Мое мнение для тебя – пустое место! Я устал от этого! Я больше не хочу так жить! – Рома разошелся и даже стукнул кулаком по столу.

– Хочешь, могу купить тебе прежний лосьон. Делов-то.

Рома безнадежно усмехнулся и, снова повернувшись к зеркалу, стал наносить рассыпчатые румяна.

– Ты опять меня не слышишь. Впрочем, как всегда, – буркнул он. Потом они принялись рисовать губы, и стало не до разговоров.

Когда Жанна в следующий раз зашла в гримерку перед началом программы, то так и обомлела на пороге. Если бы она лично, своими глазами, не видела их здесь пару часов назад, она бы в жизни не поверила такому преображению!

Перед зеркалом крутились и вертелись два незнакомых ей человека. Женщина с большими бигудями на голове завязывала на том месте, где по замыслу должна быть талия, пояс от халата в крупную клетку. Розовые тапочки с большим помпоном и скалка завершали образ. Рома же из молодого мужчины превратился в подростка в заостренными чертами лица: бейсболка козырьком в сторону, плеер на ремне джинсов, из которых он вырос и футболка с дурацким принтом. Они обменивались репликами, вспоминая шутки и сюжет миниатюры, с которыми готовились выступить. Рома встретился с Жанной взглядом в зеркале и подмигнул ей.

– Вижу, вы готовы.

– Еще как готовы. Будешь тут с вами не готовой! – входя в образ, отозвалась Кира.

– Тогда начинаем после медленной композиции.

Публика так и покатывалась от смеха над их шутками, которые, чего уж греха таить, были все ниже пояса. Юмор у них не только черный, но и пошлый, как выяснилось. Как они стебали отношения родитель-подросток, это же уши в трубочку сворачивались! Жанна тоже живет в современных реалиях и видит, как гаджеты и вседозволенность влияют не лучшим образом на воспитание детей. Но чтобы так высмеивать проблему отцов и детей и пубертатный период надо обладать изрядной смелостью.

Глава 4

Первый глоток кофе – самый желанный, на втором раскрывается вкус, и только на третьем получаешь подлинное удовольствие от напитка. Жанна сидела за столом на кухне, неспешно потягивала крепкий черный кофе с ванильным сиропом и глядела в окно. Все для нее было ново: и пейзаж за окном, и само окно, стол, кухня – вся квартира, куда она перебралась пару месяцев тому назад и еще не освоилась здесь до конца. До сих пор повсюду стояли полуразобранные коробки, вещи из которых вынимались по мере необходимости.

Она поставила чашку с недопитым кофе перед собой, пальцами растерла глаза и широко зевнула. Сегодня первый рабочий день после выходных, которые, кстати, прошли скомкано. Отоспавшись днем после ночной смены, она обнаружила, что ночью сон к ней не идет, а заняться особо нечем. Весь следующий день она бодрствовала, несмотря на сонливое состояние, чтобы ночью нормально отдохнуть, а сейчас снова придется ночами не спать до конца недели. Даа… Однозначно нужно выстроить свой режим сна более грамотно.

Как выяснилось на встрече по утверждению программы, продовольственный закуп выпадает на среду. По такому случаю в клубе предстояло появиться на два часа раньше обычного. То, что впереди целая рабочая ночь, по всей видимости, никого не волновало.

Жанна приготовила нехитрую снедь и без аппетита, чисто механически, ее проглотила. Сказать по правде, у нее не было ни желания, ни вдохновения готовить что-то оригинальное для себя одной. Приняла душ, собралась и вновь отправилась покорять мир.

Ресторан был многолюден, как и обычно в это время. Немного поболтав с Ксенией, она отправилась в клуб. Еще на подходе к дверям заведения услышала музыку из зала. Вот это, по крайней мере, странно.

Танцпол, столики и барная стойка были пустыми. Помещение освещалось тусклым искусственным светом, сцена подсвечивалась более ярко. Вот на ней-то и репетировал свое выступление один из артистов под негромкое музыкальное сопровождение. Жанна прошла вперед, стараясь не отвлекать артиста, но в то же время, стремясь его разглядеть.

Это был мужчина. Однозначно. Голый торс блестел от пота. Свободные трико не стесняли размашистых движений, а босые ступни скрадывали звуки его танцевальных па. Он исполнял сольную партию под крайне экзотическую инструментальную мелодию, от которой у Жанны мороз по спине пробежал, и волосы на затылке встали дыбом. Она неотрывно, словно зачарованная, смотрела, как его пластичные, скользкие, мягкие движения сменялись импульсивными, резкими и порывистыми. Насколько уверенно он владел своим телом, как гармонично координировал каждый шаг и жест. Какой невероятной силы энергетика исходила от человека, самозабвенно отдающегося танцу.

Она затаила дыхание и на цыпочках подходила все ближе и ближе. Теперь она могла детально разглядеть его тело: совершенное, идеальное. Не перекаченное и не тощее. Мускулистое и жилистое, и абсолютно гладкое, загорелое, блестящее. Его гибкости могла бы позавидовать бывалая акробатка, а силой он мог бы померяться с титулованным гимнастом. Надрывное, дикое, мощное чувство, которое с силой вырывалось с каждым одержимым движением, приводило в трепет. Сюрреалистическое звучание музыки в купе с неправдоподобными перемещениями тела вызывали ощущение абсолютной нереальности происходящего.

Прозвучал финальный аккорд, и танцор замер в заключительной позе, пронизывая пылающим взглядом пустоту зала. Наткнулся на замершую перед сценой Жанну, и ее аж встряхнуло. Серо-голубые глаза Ромы горели адским огнем, сжигая самого себя изнутри. Потом он словно сбросил с себя оцепенение, мотнул головой, вышел из образа и поднялся с колен.

Жанна зааплодировала, искренне, от души. Надо же, какой талант кроется в этом молодом человеке. Это же целое произведение искусства, кладезь бесценных способностей!

– Браво! – похвалила она, когда музыка окончательно стихла. – Умопомрачительный танец в профессиональном исполнении! У него есть название? Я бы хотела вставить его в программу.

– Он еще недоработан, – потупившись, пробормотал Рома, ловя воздух открытым ртом. Неслышной поступью подошел к краю сцены, подобрал с пола полотенце и промокнул пот с лица.

– Я, конечно, еще дилетант в этих вопросах, но, по-моему, он безупречен! Зря стесняешься.

– Дело не в этом. Я и сам хочу работать этот номер… – он все еще не мог отдышаться после танца.

– Тогда в чем загвоздка?

– Кира считает, что танец еще «сырой», да и вообще, что именно я не потяну его, – нехотя признался он, снова отводя глаза.

– А Кира твой балетмейстер? – Жанна скептически заломила бровь. Он неловко мотнул головой. – Тогда я не вижу смысла подчиняться ей. Есть костюм? – он кивнул и наконец-то поднял на нее глаза. – Прекрасно. Музыка тоже удачно подобрана. Постановка отточена. Придумай название, и я включу его в программу.

– Не очень хорошая идея. Кира разозлится…

– Мы уже выяснили с ней субординацию наших отношений. Да и тебе не стоит постоянно оглядываться на ее мнение. Ты уже взрослый, самостоятельный человек, пора думать своей головой.

Не в бровь, а в глаз! Рома так и замер, пораженно уставившись на нее.

– “Несломленный”, – сказал вслух и сам не поверил своим ушам.

В зал вошел бармен помогать принимать товар. В подсобных помещениях послышались посторонние звуки. Атмосфера доверительной близости между ними лопнула, как мыльный пузырь, нарушенная вторжением чужих лиц.

Рома вдруг посмотрел на Жанну с таким сожалением, будто хотел сказать что-то еще, что-то очень важное для него, но не при свидетелях. Как-то так окинул взглядом ее всю, целиком охватил ее образ. Потом снова посмотрел в глаза и попрощался официальным тоном:

– До свидания, Жанна Андреевна.

– Всего доброго. Рома.

Эта ночь преподнесла Жанне небольшой сюрприз в виде конфликтной ситуации с гостем. Он утверждал заплетающимся языком, что в его бокал с виски попала муха. Откуда бы ей взяться, спрашивается, на таком-то этаже здания, в помещении без окон? Ну, допустим. Порцию напитка она распорядилась поменять за счет заведения. Однако, этот же наглый тип заявил, что муха «вылилась вместе с виски прямо из бутылки», и тогда он потребовал поменять испорченную почти пустую бутылку на новую, целую за счет заведения. А ему палец в рот на клади! Вот тут Жанна заимела все основания не верить его пьяному бреду. Это через дозатор насекомое попало в бутылку? Ну-ну!

Она без особого труда смогла разрешить созданную на пустом месте проблему, задавив гостя трезвой логикой. Поймала себя на том, что улыбка не покидала ее во время всего спора – настолько пустяковым, несерьезным было это разногласие. Гораздо проще, тех, что она решала раньше. Потому что знала, никто не дышит ей в затылок, готовясь при малейшем промахе наброситься на нее с обвинительной речью в силу ее некомпетентности. Потому что могла спокойно обдумать свои действия, просчитать свои шаги, а не пытаться второпях и впопыхах решить проблему в пользу дела. Потому что знала, что ее не станут ругать на глазах у всего коллектива, как нерадивого хулигана, опуская ее самооценку ниже плинтуса и подрывая ее авторитет руководителя в целом. Именно на такой уровень вышли их отношения с супругом в последние годы, когда они вместе трудились на одном предприятии, которое сами же некогда организовали.

Глава 5

В четверг на Stand Up Party ведущие Мадам Кира и Рома Котик были в ударе! Таких жестких шуток от них не слышали давно. Зал не умолкал от их непрестанных подкалываний, грубоватых поддевков, крутых высмеиваний. Мат стоял в три этажа, да такой заковыристый, что Жанна и слыхом не слыхивала. Все шутки ниже пояса, на грани фола, но от того еще больше заводящие беснующуюся толпу. Они включили в программу пару своих постановочных театральных номеров, но танца Ромы не было…

В выходные вечеринка проводилась в морской тематике, и все приглашенные артисты были так или иначе связаны с обнажением: женский и мужской стриптиз, сольные выступления и дуэты, эротический шоу-балет и варьете в образе морских чаек. Анатолий Ефремович по достоинству оценил столь смелый ход со стороны нового администратора. Жанна составила и утвердила с директором программу на следующую неделю, куда включила сольный номер Ромы.

В понедельник, после заключительной на неделе вечеринки, Жанна не стала отсыпаться весь день, а завела будильник на позднее утро. Пусть будет чувствоваться недосып, зато ночью спать будет крепко. Она прошлась по магазинам, посетила салон красоты, где обновила маникюр, педикюр и освежила цвет волос. Ближе к вечеру вышла на променад. Небо затянуло серыми тучами, дул холодный ветер, но было сухо. Позвонила Ксении с предложением составить компанию, но ту не отпускали из дома семейные дела.

Жанна задумалась над двоякостью ее ситуации. С одной стороны, Ксению можно смело назвать счастливой женщиной: она вышла замуж, состоялась как мать продвинулась вверх по карьерной лестнице (когда-то сама начинала официанткой). С другой – ведь это же вечная привязанность к дому, строгое соблюдение и исполнение своих обязательств. Никаких спонтанных решений – будь то незапланированный отдых или встреча с подружками – все должно быть оговорено и согласовано с домочадцами. И если муж – человек такой же самостоятельный и ответственный, то дети… Это же совсем другая история! Приняв решение завести детей, женщина должна четко отдавать себе отчет, что назад дороги нет. Не получится вернуть все как было, если что-то вдруг не устроит. Это крайне ответственный шаг, это всерьез и надолго… Навсегда!

Эту непреложную истину в нее с самого детства вкладывала мать. Как строитель, кирпичик за кирпичиком, она скрупулезно закладывала эти знания в свое единственное чадо. В итоге, в Жанне закрепился подсознательный страх – готова ли она возложить на себя столь непомерную ответственность? Готова ли связать себя материнскими узами навсегда? Готова ли она жить ради ребенка, только из-за него и для него? Готова ли она лишить себя независимости и начать сдавать жизнь ребенку в аренду? Или она еще сама недостаточно крепко встала на ноги, недостаточно набралась жизненного опыта и мудрости, чтобы передать эти знания своим детям?

После долгих обдумываний она пересмотрела свое отношение к жизни и научилась получать удовольствие и выгоду от своей свободы, не думая о детях. Она перестала все силы отдавать работе только ради того, чтобы обеспечить своему потомству безбедное существование. Она стала больше путешествовать, больше тратить время на себя, как на женщину. Она стала усиленно возрождать яркие, страстные отношения с супругом, которые со временем стали увядать. Нервотрепки на работе также не прибавляли огня их отношениям и не привносили новизны. Но в конце концов, муж сдался и подал на развод. Он не смог смириться с самим фактом отсутствия в его жизни детей. Слишком шаблонное воспитание, консервативное мышление и безупречный до тошноты образ жизни одержали победу, взяли верх. Он не смог перестроиться, как Жанна, на иной уклад жизни. Он оказался слабее… Или, наоборот, сильнее. Смотря, с какой стороны глянуть.

Жанна бы так не смогла. Они вместе были уже очень долго, еще со студенческих лет. Она всегда была ему опорой и поддержкой, во все времена, и в горе, и в радости была рядом. И когда он создал свою фирму, стала работать у него бухгалтером. И когда были тяжелые времена, она на равных с ним стойко переносила трудности и невзгоды. И когда дела пошли в гору, и фирма стала процветать, она тоже была рядом. Тогда они переехали жить за город в элитный поселок в просторный комфортабельный коттедж.

После стольких лет вместе, после всего, что они пережили, вот так взять и променять ее на другую женщину? Нет, Жанна бы так не смогла. Будь даже любая иная причина, она бы не оставила его. Разовая измена или длительный роман на стороне – все можно обговорить, решить и исправить при взрослом, грамотном подходе. И разговаривать, главное всегда друг с другом разговаривать честно и откровенно, а этот пункт они безвозвратно упустили…

Ха! Тогда можно поспорить, кто из них более консервативен. Уж не сама ли Жанна, которая привыкла к конкретно этому мужчине и не желала его менять, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства?

Ну, да ладно. Не стоит ворошить былое. Жизнь на этом не закончилась, а значит надо продолжать жить. Они разменяли коттедж, и на половину вырученной суммы Жанна купила себе вполне приличную квартиру в городе, и даже кое-что осталось на первое время.

Жанна неплохо обосновалась на новом месте, и работа в новой сфере скучать ей не давала. Она специально подобрала что-то диаметрально противоположное, чтобы заглушить в себе боль утраты семьи. Пусть уж лучше так не спать ночами, чем, плача над своей прорухой-судьбой, сидя в одиночестве в тускло освещенной кухне над чашкой крепкого кофе.

Почему вдруг именно сейчас нахлынули на нее воспоминания о прошлом, Жанна и сама не поняла. Только прогуливаясь все это время, она довольно озябла на промозглом ветру и решила зайти в кафе погреться. Ее проводили к уединенному столику в углу и подали меню.

В ожидании своего заказа, она обвела зал глазами. Вернее, ту его часть, что смогла увидеть сквозь ветви разросшегося фикуса сбоку от нее. Взгляд зацепился за смутно знакомые лица. Напрягла память и признала в них Киру и Рому. Без привычного грима их и не сразу узнать. Они сидели за столом друг напротив друга и о чем-то мило переговаривались. Хотя не совсем… Судя по экспрессивной жестикуляции Киры, она пытался что-то доказать или в чем-то убедить. В то время как Рома сидел в закрытой позе, не принимая ее доводы.

Официант принес чашку кофе и пирожное. Жанна принялась есть, украдкой поглядывая на супружескую парочку, и ее мысли плавно перетекли на объекты ее созерцания.

Надо же, какую занятную шутку сыграла с ней жизнь: столкнула лицом к лицу с ярким примером абьюзивных отношений. То, что их отношения именно такие, само за себя говорило негласное поведение между ними. Причем не в классическом варианте, где муж нарушает личные границы партнера, унижает, допускает жестокость в обращении и действиях, тем самым подавляя волю жертвы. Здесь именно Кира выступает неким тираном. В рабочих моментах, в чем Жанна успела лично убедиться, но и, судя по этой сцене, в личной жизни. И Жанна, зная хоть немного представителей своего пола, могла уверенно заявить, что диктаторские замашки проявляются не в физическом насилии, а в психологическом давлении. Иезуитские пытки партнера при помощи манипуляций, скандалов и шантажа. Разумеется длительное нахождение под психологическим прессингом заканчивается плохо, о чем свидетельствуют их разногласия, которые выходят за рамки семьи. По всей видимости, Рома не в силах ответить на моральные атаки аналогичным образом. Поэтому и сидит в закрытой позе, будто хотел спрятаться, как улитка в раковину. Лишь бы только он не начал заглушать душевные терзания алкоголем, что привело бы еще худшим последствиям.

Жанна съела пирожное, откинулась на спинку стула и, допивая кофе, стала разглядывать сквозь ветки растения своих подчиненных в непривычной среде окружения. Вот интересно, что заставляет партнера терпеть такое омерзительное отношение? Почему бы не уйти после длительных сражений, зная наперед, что эту схватку не выиграть, зато отдать должную заботу своему психоэмоциональному состоянию? Что мешает? Мужская гордость? Сожаления об утраченном времени на “не того” партнера? Роман, имея чересчур красивое для мужчины лицо, без труда сможет найти себе пару. Жанна до сих пор не знала его возраст, но что-то ей подсказывало, что у него далеко не все потеряно. Она покачала головой. Глупо тратить драгоценное время на унижения. Жаль, что только с возрастом приходит это понимание.

Согревшись окончательно, она попросила счет и снова посмотрела на супругов. Что, если бы судьба иначе распорядилась их судьбами и поменяла их местами? Она попыталась представить Рому в качестве мужа-абьюзера. Интересно, а он бы смог принуждать, запугивать, контролировать и изолировать? Смог бы он демонстрировать разрушительный тип заботы? Интересно…

Она заплатила по счету и тихонько вышла из кафе, так и оставшись незамеченной ими.

Глава 6

Жанна сразу поняла – что-то не так. С первого шага, стоило переступить порог гримерной, на нее обрушилась удушливая волна скрытого напряжения. Вроде все, как обычно: артисты готовятся к выступлениям, из зала доносится грохот музыки, который усиливается при каждом открытии дверей, в которые шныряют туда и обратно, сменяя друг друга, аниматоры go-go, что работают на разогреве и в промежутках между блоками. Она обвела взглядом всех присутствующих и поняла, что не так: все молчали. Обычно гримерка жужжит, как пчелиный рой. Артисты переговариваются между собой, не умолкая, тем более, если знакомы, особенно, если давно не виделись. Все время звучат смех, шутки и безобидные перепалки. Либо кто-то обсуждает предстоящий заказ, или вспоминает прошедший. Даже аниматоры, только вернувшиеся со сцены и еще не отдышавшись, и те умудряются болтать. Сейчас же словно все воды в рот набрали. Чувствуется гнетущая, тяжелая атмосфера, хоть топор вешай, ей-богу!

– Добрый вечер, кого не видела, – поздоровалась Жанна с вновь прибывшими артистами.

– Доб…

– Зачем ты поставила этот сольник? – перебив танцора, набросилась на нее Кира без предисловий. Она стояла у зеркала, возвышаясь над Ромой, но с появлением Жанны резко развернулась и окинула ее убийственным взглядом. Рома продолжал сидеть на стуле спиной ко всем, потупившись.

– Затем, что я так решила, и не с тобой мне советоваться, – поставила ее на место ледяным тоном. Стекла очков холодно блеснули, когда она чуть наклонила голову и вся превратилась в некое подобие Снежной королевы. Подобранный сегодня строгий стиль одежды и убранные в тугой пучок на затылке волосы лишь усиливали эффект.

Кира поняла, что не на того нарвалась. Переступила с ноги на ногу, демонстративно глубоко вздохнула и подбоченилась. Забранные наверх и туго намотанные на бигуди волосы делали ее похожей на мадам Фрекен Бок.

– Этот танец еще недоработан. Любой профессионал скажет, что он «сырой».

– Я, разумеется, не профессионал, но мне этот танец показался более чем достойным. Скажу больше, и в зале находятся далеко не профессионалы. Так что твоя строгая критика здесь неуместна.

– Но я хочу, чтобы этот танец стал лучшим!

– Но не ты его исполняешь. Рома вполне готов выступить для зрителей, и я учитываю пожелания самого танцора.

Не имея больше контраргументов, Кира порывисто оттолкнулась от стола и пошла мимо Жанны к выходу.

– Если он опозорится, это очернит, в первую очередь, твою репутацию, – обиженно бросила на ходу.

– О своей репутации я позабочусь сама, – не осталась в долгу Жанна.

Она выиграла и на этот раз, жестко поставив Киру на место. Пожалуй, даже хорошо, что эта сцена произошла на глазах у других артистов – теперь с ней вряд ли кто осмелится вступить в открытую конфронтацию.

Все взгляды устремились на нее. В воздухе повис немой вопрос.

– Кому-то есть, что добавить? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Жанна.

– Нет, – стушевалась девочка-аниматор.

– Да, – уверенно заявил ее более смелый коллега. – Теперь у Киры будет дрянное настроение дохуя времени, и срываться она будет на нас!

Жанна еще не привыкла, что матерные словечки в этой среде используются, как обычный лексикон, и ее коробило, когда она слышала их употребление. Однако Ксения еще в начале убедила ее, что «все здешние обитатели так выражаются и никого не хотят этим обидеть». Все же после воспитанного общества бывших коллег это резало слух.

– А ты возьми, да и дай отпор. Я только что наглядно показала, как это делается.

И тут Жанну прорвало.

– Неужели вам самим нравится такое скотское обращение? – на повышенных тонах спросила она с нескрываемым возмущением. – Ходите перед ней на цыпочках, прислуживаете, угодничаете, как какие-то забитые служанки! Иной раз не взглянете, лишнее словцо и сказать боитесь. Да вы перед директором и то более смелые, а тут боитесь… Бабу! – послышались смешки. Рома смотрел на нее исподлобья через зеркало пристально, неотрывно, и в легком прищуре серо-голубых глаз таились смешинки.

– Или, может быть, я чего-то не знаю, и она спасла вас всех, рискуя собственной жизнью, вытащив из пасти огнедышащего дракона? – продолжила она. – Так вы просветите меня. Откуда такое пресмыкание?

– Нуу… Она старше нас всех. Наверное, даже и тебя, – робко подал голос другой аниматор.

– Пффф, – фыркнула Жанна, – это вообще не аргумент! Еще версии?

– Она реально старичок. В смысле дольше всех работает в клубе, – подхватил еще один.

– Воот, уже другой разговор, – протянула Жанна и снова обвела всех взглядом. – Вы никогда не задумывались, почему такой взрослый человек до сих пор работает комиком в ночном клубе? Миллионы она здесь не зарабатывает, это я вам точно скажу. Здесь нашла свое призвание? Что ж, не исключено, – пожала плечами. – А быть может, она не хочет искать себя в иных стезях? Не хочет даже пробовать себя в иной сфере, в ином коллективе, потому что привыкла помыкать вами и ей это удобно, а такие же взрослые, как она сама, люди уже не потерпят подобного обращения. Как вам такая версия? При таком раскладе, вы все оказываете ей «медвежью услугу» своим смирением. Подумайте над этим. Такими темпами тетушка никогда не вырастет. До самой пенсии в подгузниках проходит, – снова послышались смешки, и Жанна была рада, что хоть как-то удалось разрядить обстановку.

– Ладно, – она тоже улыбнулась, – мило поболтали, но пора трудиться. Воздушные гимнасты, ваш выход первый после медляка. Вы готовы?

– One moment, – ответил один из них, достал канифоль и стал активно натирать выборочные части тела.

Когда все снова засуетились над своими делами, Жанна обратилась к Роме:

– Ты не передумал? – встретилась с ним глазами в зеркале. Он так и не повернулся за все время ее пламенной речи и только взглядом неотрывно буравил ее. Молча мотнул головой. – Вот и славно. Всем хорошей ночи! – громко сказала она и вышла.

Танец был бесподобным, не знающим себе равных! Жанна специально вышла в зал полюбоваться им. Она заметила, с каким восхищением публика замерла и затаила дыхание в предвкушении какого-то чуда. Рома в исступлении срывал с себя по частям костюм из обносков и лохмотьев темных грязных цветов, высвобождая свое великолепное тело из этого плена. Представлял в меру прокаченный блестящий смуглый торс в свободных белоснежных трико, словно возрождал из пепла свою душу, свое нутро.

Взрыв оваций оглушил зал. Такого триумфа давно здесь не было. Жанна аплодировала вместе со всеми и улыбалась. Он отвесил поклон, отыскал глазами ее в толпе и поклонился снова, на этот раз как будто ей лично.

Программа закончилась, все артисты разъехались. В гримерке остался один Рома, и по его угрюмому виду можно было догадаться, что ссора с Кирой набирает обороты. Вдруг Жанне стало жаль его. Такого красивого и беспомощного, вроде взрослого, но совсем не умеющего за себя постоять. Закралась мысль, что их ссора несет в себе более глубокий характер, чем размолвка из-за танца. Захотелось как-то утешить его, поддержать, помочь, в конце концов, если чем-то сможет.

Она вошла в комнату, подошла к нему и опустила руку на спинку его стула, а не на плечо, как изначально хотела.

– Возможно, я лезу не в свое дело…

– Вот и не лезь.. Те, – перебил Рома, сверкнув глазами, и опять потупился. Грубо, жестко, обидно, но не очень. Она проглотила.

– В любом случае знай, если захочешь выговориться, всегда можешь на меня рассчитывать, – все же закончила свою мысль.

В ответ тишина. Даже без намека на недовольство или наоборот благодарность. Она повернулась в сторону и замерла, будто хотела что-то добавить. Потом передумала, слегка стукнула неуверенно раскрытой ладонью по спинке стула, отвернулась и вышла, так и не заметив его пристального взгляда ей в спину.

Глава 7

– Корпоратив?

– Не может быть!

– С какого такого счастья?

Эти и еще много подобных восклицаний услышала Жанна, входя в гримерку.

– По какому поводу корпоратив, Жанна Андреевна? – обратилась к ней лично аниматор.

– Во-первых, вот уже десять лет, как существует «Бурлеск». Для ночного клуба это весьма солидный возраст. Не каждое увеселительное заведение столько работает. Во-вторых, за все это время ни разу не проводилось корпоративных вечеринок. Это мне известно доподлинно. Я посчитала такое положение дел ошибочным и решила исправить. Ну, а в-третьих, я успешно прошла испытательный срок и официально принята на работу.

После последнего высказывания послышались рукоплескания и поздравления со всех сторон. Такая реакция коллектива ее особенно порадовала. Как она и надеялась, в ее лице подчиненные нашли строгого, но справедливого начальника, не имеющего и не выделяющего из толпы «любимчиков».

Она приложила руку к груди, слегка склонила голову и искренне улыбнулась в знак благодарности.

– По этому поводу руководство клуба расщедрилось на проведение корпоратива для неунывающих, всегда бодрых и при том ответственных работников заведения, которые трудятся каждую ночь, не покладая рук и ног, во благо всеобщего дела, – торжественно закончила Жанна свою мысль. Она немного лукавила. Она чуть ли не выпросила у Анатолия Ефремовича одобрения и выделение бюджета на проведение праздника. Все потому, что она отчаянно нуждалась в приятельском общении внерабочее время.