Вы называете это автобусом?

Лопатин

Проснулся я рано, но вставать не стал. Это означало новое погружение в жизнь экскурсантов, пустую болтовню, а мне надо было подумать. Наконец мы достигли цели моего путешествия. Где-то за стенкой автобуса мирно дремлет или уже просыпается мой Еремей. Как убедить его поехать с нами? Как спрятать от остальных экскурсантов?

Мне очень, очень нужен помощник. Одному это дело не провернуть, я уже понял. Лучше всех подошел бы Вениамин, но он может представлять и другую сторону, тех, кто охотится на моего изобретателя, чтобы его ликвидировать.

Архипыч сразу предупреждал, что Еремея хотят уничтожить. Конечно, любой или почти любой из наших экскурсантов может оказаться тем, кому поручено это черное дело. Жаль, что наши не смогли дать мне подробной информации обо всех участниках поездки. Наверное, не успели добыть сведения в короткие сроки. На мой взгляд, больше всех на роль киллера подходят Георгий и журналист. Но если Гольдман и в самом деле успешный предприниматель, зачем ему это?

Журналист – скользкий тип. Выглядит слабым и хлипким, но кто там его разберет – может, он с утра до ночи тягает гири, а мешковатый костюм прикрывает упругие мышцы.

Можно было бы заподозрить Антона, но на мой взгляд, он глуповат. Возможно, убийца и вовсе не связан с нашей экскурсией, но если выбирать из своих – самая реальная кандидатура все-таки Рыбаков.

Мелкий государственный чиновник, насколько я мог заключить из разговоров наших путешественников, вряд ли зарабатывает столько, чтобы разгуливать по параллельным мирам. Или Рыбаков занимает серьезный пост, причем секретный, или он здесь на задании. Я склоняюсь ко второму. Если бы он был важной шишкой, то не лез бы в рискованные авантюры, да и выглядел бы иначе. Начальство редко бывает таким жилистым и тренированным. Взять хоть спуск в ледяную расщелину. А уж про похищение жреца я и не говорю. Он мало дорожит своей жизнью, и это неспроста.

Я должен принять решение, и ошибиться нельзя. С этой мыслью я покинул койку и отправился на прогулку. Не успел я отойти от автобуса и на сотню метров, как увидел за деревьями нашего доктора и Вениамина. Они мирно беседовали и меня не заметили. Рыбаков много знает про эту параллель! Он с умным видом просвещал Толстоухова, а я пытался понять: его знания – результат любопытства, чтения проспектов «Зорь Земли» или основательная подготовка оперативника?

Переждав гуляющих экскурсантов, я отправился в здешний офис Зорь. Домик-теремок притаился на лесной поляне, со всех сторон закрытой густым подлеском. Здесь пахло хвоей, грибами и ночной свежестью. Где-то неподалеку журчал ручей. Идиллическое местечко.

На мой стук на крыльцо вышел парень такого роста, что мне пришлось даже задирать голову. Правда, он стоял на ступеньках. На хозяине терема были подвязанные веревкой штаны и мягкая широкая рубаха. Он улыбнулся мне во весь рот, продемонстрировав ямочки на щеках. Наверняка понравится нашим дамам, особенно жене режиссера.

– Вы из автобуса? – спросил парень. – Давайте знакомиться. Я Аристарх.

– А я Иван, – ответил я и поднялся на две ступеньки, чтобы пожать ему руку. – Второй пилот и сопровождающий. У вас здесь все так ходят? – спросил я, указывая на подвязанные веревкой штаны.

– Не волнуйтесь, перед вашими экскурсантами я предстану при всем параде, – усмехнулся Аристарх. – Когда живешь в чужой стране, поневоле начинаешь одеваться, как они. Да и вообще… Я подойду к вам после завтрака. Будем развлекать гостей изо всех сил.

Мне надо было узнать, где искать Еремея Двадцать пятого, но как подступиться к этому вопросу, я не знал. Аристарх неожиданно помог мне сам.

– Завтра повезем вас на русалочью ферму. Очень занятное место, ни на одной параллели такого нет. Здешний ученый, занятный такой старикашка, Еремей, сумел вывести целую стайку. Или косяк? Не знаю, завтра сами спросите.

Я заверил Аристарха, что обязательно поеду с экскурсантами и поспешил назад. Теперь надо было решать вопрос с Рыбаковым. Вот только как?

Оказалось, «Зори Земли» решили устроить нашим страдальцам праздник, чтобы компенсировать перенесенные лишения. Вернее, праздник устраивали местные жители, а наших просто туда позвали, освободив целый экскурсионный день.

Надо сказать, я знал, что последняя из запланированных параллелей живет в единении с природой, но не представлял себе, как это выглядит на самом деле. Для меня природа – это искусственные леса, парки и пляжи Геи, где никаких опасностей не может быть по определению. Здешние же леса полны животных. Местные умеют с ними ладить, а вот я не хотел бы встретить на опушке медведя. Да и другие звери вызывали у меня естественные опасения.

Не знаю, смог ли я объяснить… Это все равно, что смотреть по сенсовизору видовую программу и вдруг очутиться внутри. Все оказалось гораздо более вещественным, если можно так выразиться. Высоченные деревья закрывали верхушками небо, дул ветер, довольно сильный и пахнущий дымом. Ходить приходилось прямо по траве, в которой тут и там торчали головки неизвестных мне цветов. Сначала я старался перешагивать эту красоту, а потом плюнул. Все равно ничего не получалось.

Аристарх заверил меня, что все под контролем, и звери гостям не грозят. Он затеял строить палаточный лагерь, чтобы наши экскурсанты смогли переночевать на природе. Мы с ним здорово приноровились, пока устанавливали брезентовые домики. Женщины в это время варили на костре обед.

Мне не раз приходилось жить в полевых условиях, но всегда это были неизведанные места на других планетах, опасные и враждебные. Отдых в лесу показался мне чем-то сродни сказке. Это и придавало сил, и расслабляло.

К вечеру вокруг нашего костра стали собираться местные жители. Удивительный народ! Женщины в длинных рубахах или платьях, вышитых цветными нитками. Длинные волосы заплетены в косы. Мужчины, а скорее, мужики, с бородами, в холщовых портках и рубахах. На фоне леса, костра, в густых сумерках они воспринимались, как часть этого мира. Это мы в своих кроссовках, джинсах, со стрижками и без бород казались чужими в волшебной стране.

И гости, и хозяева расположились на огромных бревнах, которые заменяли здесь скамейки. Я сел рядом с Рыбаковым, чтобы не упускать его из вида.

Аристарх с помощью одного из мужиков прикатил здоровенный бочонок и предложил всем желающим отведать местной бражки. Юная красавица принесла деревянные кружки. До чего ж хороши у них женщины! Никакой макияж нашей примадонны Виолетты не мог сравниться с их естественной прелестью. И как всегда, вместо того, чтобы познакомиться со славной девушкой, я должен был работать. Судьба такая…

От браги пахло медом и лесными травами. Я приготовился выпить антидот, чтобы не захмелеть, и тут заметил, что Вениамин украдкой сунул в рот таблетку. Тогда я, уже не таясь, сделал то же самое. Пусть видит, так даже проще.

После обеда молодежь затеяла прыгать через костер. Бревна мы оттащили подальше, чтобы те, кто лишен духа авантюризма, могли наблюдать за этим развлечением издали. К ребятам присоединились и некоторые из моих подопечных. Георгий прыгнул первым, и довольно удачно. Может, штаны и попортил, но не обжегся. Все-таки мне кажется, что он какой-то безбашенный. Считает, что с ним не может случиться ничего плохого.

Глядя на него, прыгнула и Лера. Я испугался, что она плюхнется в костер, но девушка легко перелетела опасную зону и приземлилась прямо в руки Толстоухова. Доктор с самого начала был наготове, чтобы оказать ей первую помощь.

Аристарх усмехнулся.

– Такого давно у нас не было!

– Чего? – хором спросили мы с Вениамином.

– Примета такая: кто поймает девушку над костром, проживет с ней до старости. Но поймать трудно. Некоторые влюбленные специально стараются, договариваются, но попасть точно в руки очень тяжело. А тут даже без подготовки! Видно, судьба…

Мы замолчали. Я думал о том, что хорошо бы эта примета сбылась. Я в них не очень-то верю, но Толстоухов заслужил. Пусть ему повезет.

Незаметно на поляне появился еще один мужичок. Он возник на опушке, словно сказочный персонаж. Ни одна ветка не хрустнула, ни звука не раздалось с той стороны – а он уже перед нами.

Аристарх поднялся.

– Какими судьбами?

– Да вот, решил познакомиться с людьми с других Земель. Ехать далековато, но мой Воронок давно уж застоялся, – ответил мужичок. – Передохнет пока, а там и домой.

– Позвольте представить вам нашего русалочьего начальника. Еремей завтра покажет всем свою ферму, единственную на всех земных параллелях, где он разводит прекрасных сказочных сирен, – с пафосом провозгласил Аристарх.

– Что ты говоришь, Аристаша, – мягко возразил мужичок. – Разве русалок можно разводить? Это же разумные существа. Я с ними сотрудничаю.

Еремей произвел на меня странное впечатление. И с чего Аристарху вздумалось называть его стариком? Он казался фольклорным персонажем без возраста, на манер Бабы Яги или Деда Мороза. Густые темно-русые волосы, окладистая борода, а глаза темные и добрые-добрые.

– Еремей Двадцать пятый? – спросил Рыбаков.

– Вы уже слышали о нем, да? – обрадовался Аристарх.

Я понял, что откладывать больше нельзя.

– Я здесь по его душу, – шепнул я Рыбакову.

Вениамин поднял на меня глаза.

– Ты не представляешь, что это за человек! Он изобрел аппарат для перемещения между параллелями размером в ладошку. Раз – и ты уже в другом мире! А здесь Еремею грозит опасность, надо его эвакуировать.

– Тебе-то что за дело? Мы и так в другой мир добрались, – пожал плечами Рыбаков.

– Так сейчас на это сколько денег надо! – продолжал я на подъеме. – А с его аппаратом каждый может задаром переместиться.

– Какая разница? – Рыбаков отвернулся, но я не отставал.

– Как это – какая разница? – сказал я. – Взять хоть твой глизин.

– Он покуда не мой, – грустно улыбнулся Вениамин.

– Знаешь, из чего его получают?

– Нет. Откуда? – тема явно была Рыбакову неинтересна.

– На триста двадцать третьей параллели растет такой сорняк с мелкими фиолетовыми цветочками. Раньше его уничтожали, а потом оказалось, что он содержит вещество, обладающее лечебным эффектом. Из глизатании, так называется сорняк, начали получать глизин. Одна ампула стоит там на ваши деньги два кванзата.

– На наши? – сразу смекнул Рыбаков.

– На ваши, – подтвердил я. А двадцать тысяч – это за доставку, ну и прибыль поставщика.

– К чему ты это все?

– К тому, что Еремей изобрел приборчик. Берешь его в руку и переносишься на ту параллель, которая тебе нужна. Можно и за глизином смотаться, купить кванзатов на двадцать или тридцать, и хватит на весь курс лечения.

Рыбаков смотрел на меня, прищурившись, и ничего не отвечал.

– Ну, смотри сам, – сказал я, поняв, что больше давить не стоит. – Ведь кроме твоего Даньки и другие дети есть, которым без этого глизина не жить. Так что решай.

Я встал и ушел к себе в каюту, чтобы лишить Вениамина оппонента. Пусть спорит сам с собой, а я буду надеяться, что победит добрая сторона его души.

Георгий

Наутро после праздника Земли у меня побаливала голова – перебрал вчера браги. Но думать об этом некогда. Вчера мы наконец увидели воочию своего врага – Еремея. С виду простой мужик, парикмахерскую несколько месяцев не посещает, отрастил здоровую бороду и волосы почти до плеч. Но это только видимость. На самом деле он – враг. Хочет меня разорить! И я намерен ему этого не позволить.

Постанывая, я поднялся и выпил обезболивающее. Часы показывали всего семь утра. До завтрака осталось полтора часа. Есть время еще раз побеседовать с Макаром.

Я оделся, вышел в коридор и стал стучать в его дверь. Он долго не открывал. Потом послышался топот и его заспанный голос: «Ну кого еще там принесло спозаранку?»

– Открой, Бархатов, это я, – отозвался я.

– Гольдман, ты сдурел? Еще час, как минимум, спать можно! – недовольно сказал Макар, открывая дверь. Он был в синей пижаме и в вельветовых тапках на босу ногу.

– Пока все спят, мы можем беспрепятственно обсудить подробности нашего плана, – объяснил я.

– Ты же уже все сказал, – зевая, проговорил Бархатов.

– Нет, не все. Я подумал, что неплохо бы привлечь на нашу сторону пилота, – возразил я, проходя в комнату и садясь в кресло около торшера.

– Которого? – спросил Макар, присаживаясь на разобранную кровать.

– Антона. Он же потеряет денежную работу, если Еремей добьется своего, – ответил я, – нужно ему это объяснить.

– Зачем он нам? – осведомился Макар.

– Ну, в плане Б он должен вовремя выйти из рубки, – напомнил я.

– А если он не согласится? – засомневался Бархатов.

– Тогда мы его подкупим, – предложил я, – посулим ему большие деньги.

– Ты будешь платить? – скептически произнес этот толстосум.

– Можно и не платить, а предложить ему должность в «Зорях Земли» с хорошим окладом, – озвучил я свою мысль, – ты же можешь замолвить за него словечко.

– Могу в принципе. Это все, что ты хотел сказать? – спросил Макар.

– Нет. Нам еще понадобится кто-то, чтобы стоять на стреме, – сказал я, – возможно, все-таки придется использовать Кочеткова.

– Ты хочешь надавить на него, используя ту старую историю с дядюшкой? Но кто ее теперь подтвердит? – поинтересовался Бархатов.

– На этот случай у меня есть средства, – похвастался я, – чтобы он нам помогал, я записал наш с ним разговор, когда он приходил ко мне деньги занимать на взятку врачу. Если эту запись передать куда следует, ему грозит судебное разбирательство, обвинение в убийстве дяди и наказание.

– Ну ты даешь! – восхитился Макар, – ты же тогда про Еремея ничего не знал! Зачем же записывал?

– Я привык наводить для себя страховочные мосты, – пояснил я, – чаще всего они пропадают зря, но в этом случае понадобились.

Я откинулся на спинку кресла и задумался. Самое трудное – это выкрасть ученого. Остальное – дело техники.

От Макара попахивало потом и перегаром. Видно, он вчера лег спать, не приняв душ. Он как будто прочел мои мысли.

– Слушай, ты иди, – сказал Бархатов, – я хочу до завтрака еще в душ залезть.

Я вышел и вернулся в свою каюту. Наш план постоянно вертелся у меня в голове, постепенно обрастая новыми подробностями. В конце концов я решил не использовать ни Кочеткова, ни Антона.

Рыбаков

Ночь после праздника я не спал. Интересно, откуда взялся этот Лопатин на мою голову?

В СОР я пошел за романтикой. Сразу после школы поступил в училище. Тогда я готов был спасать все человечество, восхищался ветеранами и мечтал о подвигах.

Надо сказать, что в основном СОР действительно занимается экстремальными ситуациями не просто так, людей спасает. Мне и самому приходилось эвакуировать население из поселка на склоне проснувшегося вдруг вулкана, дежурить в закрытом подземном госпитале, в который привезли заболевших неизвестной болезнью, разбирать завалы после землетрясений.

Бывают и другие случаи, конечно. Когда химик Логси открыл новый наркотик, дающий своим жертвам необыкновенные ощущения и награждающий их бесплодием, я уничтожал плоды его трудов, запасы сырья и продукции. Да и с самим ученым не церемонился, по правде говоря. Но это все было иначе. Там я всегда чувствовал, что правда на моей стороне.

За годы службы я привык выполнять приказы, не обсуждая. Но Еремей… Если Иван прав, то сколько же горя и вреда принесет выполнение моего задания! Задумай я обвести второго пилота вокруг пальца и уничтожить Еремея, я смог бы это сделать шутя. Лопатин славный парень, и физическая подготовка у него отличная, но он слишком доверчив. Не знаю уж, откуда он взялся, но там, в его мире, видимо, гораздо меньше лжи и коварства.

Почему, почему СОР взялся за это дело? Кто-то дал кому-то большую взятку, чтобы сохранить бизнес? Ведь открытие Еремея продвинуло бы человечество вперед на огромное расстояние. Конечно, к таким открытиям надо относиться осторожно, но не закрывать же их! И что изменит ликвидация Еремея? То, что изобрел один, вскоре сможет повторить другой. Следовало бы взять изобретение под контроль, на мой взгляд. Чтобы недобросовестные путешественники не нанесли вреда чужим параллелям. Но сам человек?

Впрочем, все это общие рассуждения. Выходит, что выполнение задания не только не поможет Даньке, а способно вообще его погубить. Даже в самом лучшем случае я не добуду для него больше одной дозы глизина, да и та под вопросом. А с переместителем можно обеспечить ему полный курс. Вот тут и думай…

Утро пришло в свой черед и принесло с собой ясность. Я понял, что такой шанс не упущу. Если помогу Лопатину, потребую прибор за труды. Хотя это и глупо, конечно. Иван явно не наш, откуда он, я не знаю, да и не узнаю, наверное, никогда. Для меня это неважно. Главное, что если он заберет Еремея с собой, СОР не сможет предъявить мне никаких претензий. Человек пропал, тело не найдено, для отчета оно мне и не нужно. В общем, я решился.

Ивана я увидел за автобусом. Похоже, он ждал меня. Я не стал ему ничего говорить, просто подошел и хлопнул по плечу.

На ферму мы поехали сразу после завтрака, так что не было никакой возможности подготовиться. Что прятать Еремея мы будем в каюте Лопатина, я не сомневался. Не зря там установили такой надежный замок, что даже я не смог его вскрыть. Интересно, как Иван собирается его похищать? На глазах у всей экскурсии это не так-то просто. Ну, все выяснится со временем.

Везли нас на гравилете, который удивительно напоминал использующиеся в СОРе. Похоже, наши закупали машины на этой параллели. Интересный расклад! Но все к лучшему, такую модель мне водить уже приходилось.

Проще всего было бы вывезти ученого, пока все на экскурсии или на обеде, а потом вернуть гравилет на место. Еще Еремея нужно переодеть. По комплекции клиент ближе к Лопатину, чуть ниже меня ростом и плечи широкие. Лучше всего было бы синтезировать комбинезон, но сделать это я не успел. Ладно, можно быстренько изготовить его, пока Лопатин покараулит ученого в своей каюте.

Дорога до фермы заняла минут сорок. Машину пришлось оставить на краю леса. Еще с километр мы шли пешком по узкой тропинке. Ферма встретила нас потрясающим зрелищем. Нам открылось большое озеро, окруженное вековыми соснами. В спокойной воде отражались голубое небо и верхушки деревьев. У ближнего к нам берега из воды выглядывала женщина с обнаженной грудью. Ее длинные черные волосы спускались по плечам, но совершенно не прикрывали наготу. Я не понял, сидела ли она или стояла. Не знаю, могут ли вообще русалки сидеть?

Вся мужская часть экскурсантов замерла в охотничьей стойке. Виолетта презрительно наморщила носик, и лишь Лера смотрела на женщину со спокойным интересом.

– Доброе утро, – произнесла красавица, ее голос, похожий на человеческий, обладал дополнительными нотками. В нем звучало то ли журчание воды, то ли звон серебряных колокольчиков.

Я оглянулся. Георгий впился глазами в незнакомку и сжал зубы. Кочетков открыл рот, глаза Бархатова стали маслянистыми. Толстоухов лишь мельком взглянул на русалку и снова повернулся к Лере. Он напоминает мне подсолнух: его голова всегда следует за его личным солнцем.

Вперед выступил Еремей.

– Что ж ты гостей смущаешь, Ладушка? – спросил он.

– Да разве я смущаю, Еремеюшка? – ласково ответила русалка. – Я вот жду-дожидаюсь, когда вы приедете. – Добро пожаловать, гости дорогие.

– Что, можно прямо к вам? – спросил Кочетков, на ходу сдирая с себя пиджак.

– Можно, ежели не боишься, – сказала русалка. – Водица вот только прохладная, смотри, не застудись.

Лопатин взял Кочеткова за плечо.

– Купание отменяется, – командирским тоном заявил Иван. – Мы здесь на экскурсии. Держите себя в руках.

Аристарх, ответственный за это развлечение, согласно кивнул.

Заслышав наши голоса, появились и другие русалки. Они удивительно похожи на людей, но чем-то все-таки отличаются.

Водяные дивы устроили для нас целое представление. Оно напоминало соревнования по синхронному плаванию, но при этом русалки двигались так изящно и грациозно, так естественно, что даже не тревожили водную гладь. Их слаженные движения гипнотизировали. В это время Лопатин увлек Еремея подальше от публики и принялся его в чем-то убеждать. Бедный Иван! Он с восторгом смотрит на каждую особу женского пола, а тут такое представление!

В голове начало мутиться, я старался не поддаваться, но тут русалки запели! Я на автомате включил диктофон. Забегая вперед, скажу, что на нем не оказалось ни звука. Видимо, они пели не голосом, а передавали мелодию прямо в наши незащищенные головы. Мужики, как кролики перед удавом, начали покачиваться в такт музыке. Не зря моряки всегда боялись встретить в море сирен! Это пение способно увести за собой в любые глубины, даже в пасть к морскому чудовищу.

Я всадил себе в руку булавку, всегда приколотую для этой цели к клапану комбинезона. Наваждение сразу отступило. Надо было действовать, не откладывая.

Пока публика внимала русалкам, я огляделся по сторонам и увидел, что Еремей с Иваном сидят на бревне и о чем-то беседуют, причем Еремей согласно кивает. Видимо, наш второй пилот сумел убедить ученого в необходимости покинуть эту параллель.

Я подошел к ним. Иван поднял голову, посмотрел на меня и сказал:

– В нашем распоряжении час. За это время надо доставить ученого в автобус и вернуться обратно.

– Тогда пошли, – ответил я. – Придется выжать из гравилета все соки.

Мы быстро покинули берег озера.

– Ваши красавицы не утопят экскурсантов? – встревоженно спросил Лопатин, бросив взгляд на пританцовывающих мужчин.

– Нет, голубчик. Они шалят, но вреда никому не причинят, – успокоил его Еремей.

Мы быстро загрузились в гравилет, и я дал по газам. На экскурсионной машине тут стоял ограничитель, который мне пришлось сорвать. Ничего, исправлю, когда буду возвращать наш транспорт экскурсантам.

До автобуса мы добрались за двадцать минут. Лопатин повел Еремея к себе, а мне пришлось возвращаться на озеро. Если бы меня спросили, где я был, пришлось бы что-то врать, но увлеченные русалками экскурсанты даже не заметили нашего с Иваном отсутствия.