Как же заполучить этот камень? Мысль украсть его в музее даже не пришла Альфреду в голову – он не хотел сидеть потом в земной тюрьме. Все нужно решить цивилизованно.
На его счастье, в зал вошла солидная женщина, по виду начальница. Ее худое лицо отличала некая аристократичность, а живые карие глаза затаили неведомую боль.
– Простите, можно к вам обратиться? – спросил Гутс, – вы – директор?
– Да, меня зовут Элла Георгиевна, и я – директор этого музея, – ответила дама.
– Вы, наверно, очень хорошо знаете Франглию?
– Да, особенно восемнадцатый век.
– У меня как раз по этому периоду вопрос, – Гутс оценил улыбнувшуюся ему удачу.
– Слушаю вас.
– Вот тут представлен перстень с огненным янтарином. А я слышал, что во Франглии тех времен существовало месторождение этого камня.
– Вы не совсем правы. Легенда, как вы видите, указывает на шестнадцатый век, но в восемнадцатом тоже находили огненный янтарин недалеко от поместья Бэклоу.
– А что стало позже с этим месторождением?
– Предположительно, после войны с Наполеоном в начале девятнадцатого века оно было расхищено и до наших дней не сохранилось. – Дама пристально взглянула на Гутса и заспешила. – Извините, я должна идти – дела.
– Благодарю вас покорно, – Альфред поклонился и сделал вид, что продолжает осмотр, хотя все, что он намеревался узнать, стало ему известно.
Директриса ушла, а Альфред, рассеянно разглядывая портреты франглийской знати на стене, двинулся к выходу. Вдруг один из портретов привлек его внимание. На нем была изображена точная копия директрисы музея, но подпись гласила: «Неизвестный художник, восемнадцатый век, Франглия. Графиня Мортимер, урожденная Бэклоу».
Как много потерял Гутс: даже эта находка не вызвала в нем никаких эмоций! Вывод же, который он сделал, был очевиден – это либо очень похожая на директора музея дама, возможно, дальняя родственница, либо она сама, перенесенная из прошлого в двадцать первый век.
Вот где пригодилась привезенная в Олеоа-Ииин машина времени! Собрал он ее быстро. Снимая жилье, Гутс специально предупредил, что будет много работать и часто уезжать, чтобы у хозяина не возникли вопросы. Дом на окраине Заливного Осетра как нельзя лучше подходил для его целей. Заперев тщательно двери, Гутс переместился на два с половиной века назад.
Во Франглии Альфред Гутс устроился комфортно. Найти леди Эстер оказалось легко – графа и графиню Мортимер знали в королевстве, а их имение было нанесено на карту страны.
Несколько месяцев Аии Феед проживал в непосредственной близости от интересующей его драгоценности. Такого выгодного расположения Гутсу удалось достичь благодаря выставленному на продажу домику в имении сэра Джорджа – мужа леди Эстер. Это был даже не домик, а старые развалины, но, используя технологии своей далекой планеты, новый владелец очень быстро построил на месте груды камней удобный дом, в котором имелись освещение, отопление и вода. В нем Гутс расположил приемо-передаточную капсулу, чтобы легко перемещаться из века в век.
Конечно, со средствами связи возникли проблемы, равно как и с развлечениями, но Гутс решил приобщиться к быту местных помещиков и посещал по вечерам клуб «Приют одинокого рыцаря», где играл в карты или беседовал с другими посетителями. Иногда Мортимеры приглашали его на ланч или обед. Граф был неплохим собеседником – он много читал, увлекался живописью и музыкой.
С деловой точки зрения сэр Джордж никуда не годился, поэтому если Альфреду нужен был совет по бытовым вопросам, он обращался к леди Эстер. Все дела в имении сосредоточились в ее руках. Она знала, сколько стоят те или иные товары, за какую плату можно нанять рабочих, и кто из них работает на совесть, какие цветы сажают весной, а какие осенью. Эти и многие другие необходимые для жизни сведения хранились в ее изящной головке. Графиня с удовольствием делилась опытом и знаниями с новым соседом.
Альфред часто советовался с ней, поскольку ей это нравилось, но целью его было не получение информации, а завоевание расположения леди Мортимер. Кольцо с янтарином, которое он видел в музее Заливного Осетра в двадцать первом веке, принадлежало графине, и она часто надевала его на средний палец левой руки. Гутс хотел уговорить ее продать ему этот камень, хотя пока не знал, какую предложить цену. Что могло заинтересовать графиню, деньги или что-то другое?
Гутс думал об этом, гуляя по морскому побережью с одним из привезенных со своей планеты концентраторов. На этот прибор он возлагал большие надежды: незаряженный концентратор мог указать ему на месторождение огненного янтарина. Поскольку дорога вдоль берега являлась любимым местом прогулок здешнего люда, то залежи минерала, если они расположены поблизости, должны были накопить хотя бы небольшой заряд эмоциональной энергии. Концентратор же устроен так, что забирает эту энергию себе. Если световой индикатор покажет, что прибор заряжается, это будет означать, что поблизости есть огненный янтарин.
Единственным недостатком такого способа поиска месторождения являлось то, что концентратор мог заряжаться непосредственно от носителей эмо-энергии, то есть от людей. Поэтому по побережью приходилось гулять, когда людей поблизости не было – ночью. Пугало то, что если кто-нибудь увидит его во тьме, бродящего со светящимся в руке концентратором, его примут за колдуна, а с ними в это время могли обойтись круто. Инквизиция, конечно, осталась в прошлом, но поколотить и испортить скафандр крестьяне вполне могли.
Конечно, скорее всего месторождение располагалось скрытно, иначе серый камушек носили бы многие деревенские девицы. Следовало поискать в лесу, ведь и там часто бурлили эмоции: во время охоты охотники чувствовали азарт, звери – страх. Грибники радовались найденным грибам. Возможно, это не самые сильные эмоции, но концентратор достаточно чувствителен и начнет заряжаться при малых показателях сохраненной камнем энергии.
Альфред занялся поисками в лесу. Он хорошо ориентировался – это умение было в крови у ииинян. К сожалению, долгие дни поиска не дали результатов. Можно было побывать в шестнадцатом веке, где, согласно легенде, добыт камень для фамильного перстня Бэклоу, но у Аии Фееда заканчивалось время, отведенное на экспедицию. Самый быстрый способ добычи опытного образца – забрать камень у леди Мортимер, но ее надо как-то уговорить продать перстень.
В свободное от поисков месторождения время Альфред внимательно следил за двумя оставленными в Заливном Осетре молодыми людьми, благо концентратор давал ему такую возможность. Наивный Кирилл и не предполагал, что все его действия становятся сразу же известны Гутсу.
Глава 16. Кольцо работает
В эту ночь Лиля спала плохо. Ей снились дом, мама и Генка. В свои шестнадцать лет она совершенно не собиралась замуж, но если бы пришлось, Генка подошел бы лучше всего…
Красавцем его не назовешь, но почему-то соломенные вихры, торчащие во все стороны, неопределенного серо-коричневого цвета глаза и даже нос картошкой казались ей привлекательнее любой самой изысканной внешности. Уж он-то женился бы на ней не ради денег и содержания поместья!
Загадочным способом она начала получать от Генки записки. Первая появилась тогда, когда сэр Джордж приставал к ней в гостиной. Правда с тех пор, как ей сообщили об удочерении, он рук не распускал. Лишь иногда потреплет пухлой рукой по щеке. Зато теперь, на правах папаши, он требовал, чтобы Лиля целовала его в щеку утром и прощаясь перед сном. При этом он закрывал глаза и млел, так что девушке становилось смешно.
Вторая записка появилась недавно, за ней последовала третья для Гутса. В том, что записки именно от Генки, она не сомневалась. Столько раз он занимался с ней математикой, писал задачки и пояснения, что его почерк она помнила с закрытыми глазами.
Он надеялся вытащить ее домой. Интересно, как он собирается это делать? Это было невероятно, но Лиле казалось, что уж Генка-то точно что-нибудь придумает.
Веру в его способности ей внушил случай с котенком. Она тогда пошла к Анечке Морозовой заниматься франглийским, а по дороге увидела, как мальчишки мучают котенка, пушистого такого, рыженького. Они кидали в него камни. К счастью, в котенка не попали, но он испугался и залез на высоченный тополь.
Мальчишки были мелкие, значительно младше Лили. Поэтому, когда она закричала на них и пригрозила вызвать полицию, они разбежались. А котенок так и остался на дереве.
Пришлось Лиле лезть вверх его спасать. Очень кстати оказалось, что она надела джинсы и смогла спокойно задирать ноги, чтобы забраться наверх. Залезла она туда быстро, а вот обратно, да еще с котенком в руке, слезть не смогла. Не сидеть же так до вечера, пока родители придут! А папа и вообще в командировке был. Днем во всем доме только бабушки-пенсионерки, да молодые мамаши с маленькими детьми, даже покричать некому.
Пришлось посадить котенка за пазуху и позвонить Генке. Он был не дома, подрабатывал где-то, но примчался тотчас. Лиля просидела на дереве всего пятнадцать минут. Генка притащил из дома стремянку и помог ей слезть.
С тех пор она считала, что Генка найдет выход из любой ситуации. Будет ругаться, конечно. Но она что угодно сейчас отдала бы, чтобы он сидел рядом, ругался и объяснял, как попасть домой!
Если он не поторопится, ей придется выйти замуж за Карла. Она станет хозяйкой в его доме и уедет из Олдоакса. Неизвестно, когда ей представится случай снова оказаться в замке. И захочет ли тогда Генка ее вытаскивать или уже забудет о ней, а себе найдет другую девушку?
От этих мыслей по щекам сами собой побежали слезы. Лиля уткнулась носом в подушку и дала волю чувствам. Завтра у нее будут красные глаза и распухший нос, но это даже хорошо. Вдруг Карл раздумает на ней жениться?
Ночные переживания утром не ушли, но немного отступили. После первой встречи со слугой Карла Лиля постоянно думала, как бы поговорить с ним снова. Став приемной дочерью Мортимеров, она не только многое приобрела, но и потеряла. Теперь нечего было и думать свободно выйти одной за пределы поместья, поболтать с Жаннет, увидеться с человеком, которого так важно было увидеть!
Зато в парке можно было гулять сколько угодно. Лиле полюбился парк Олдоакса. Бродить здесь одной считалось приличным, и даже без сопровождающих. В парке – значит дома. Вот только как увидеть слугу Карла? Спрашивать о нем нельзя, в помещение для слуг ей теперь тоже дороги нет.
После завтрака Лиля вышла из дома, решила пройтись по знакомым дорожкам. Больше всего ей нравились старинные солнечные часы недалеко от ворот и прилегающий к ним розарий.
Вряд ли ей удалось бы так просто встретиться с Леоном, если бы и он сам не искал этой встречи. Его мучило любопытство с того момента, как девушка сказала, что прочла рукопись. Откуда дворянка в восемнадцатом веке во Франглии могла знать русский язык? Да еще язык двадцатого века? Лиля о его сомнениях, конечно, ничего не знала.
Часы, к которым подошла девушка, представляли собой круглую площадку, разделенную на части. В каждом секторе росли невысокие цветы разных окрасок, а в середине из камней была выложена цифра. В центре площадки возвышалась скульптура, изображавшая какую-то античную богиню – стройную красивую девушку с поднятой к небу правой рукой. В другой она держала цветок, отдаленно напоминающий розу. Ночная часть часов, засаженная темно-синими цветами, нравилась Лиле больше всего.
Розарий, окруженный невысокой живой изгородью, все еще радовал глаз белыми, розовыми и даже полосатыми цветами. Чтобы занять себя, Лиля решила срезать несколько цветков для своей комнаты. Полосатые девушка трогать не решалась, они были предметом особой гордости Билла, леди Эстер демонстрировала их самым важным гостям. А белые и розовые можно было брать, не стесняясь.
Девушка не заметила, как в розарии появился слуга ее жениха. Он подошел сзади и остановился в двух шагах.
Что сделать? Окликнуть Лили по-русски? Или разговаривать с ней почтительно, как с невестой хозяина? И правда ли она читала рукопись?
Пока Леон размышлял, Лиля повернулась и вскрикнула от неожиданности.
– Извините, – машинально произнес Леон.
Девушка уронила срезанные цветы и уставилась на него в изумлении. Леон тотчас принялся собирать цветы, чтобы оттянуть время и понять, как себя вести.
– Вы… Вы говорите по-русски? – спросила наконец Лиля.
– Да, но я не ожидал этого от вас. Хотя, по правде говоря, меня очень заинтересовала ваша оговорка о дневнике Винского. Откуда вы знаете язык? – осторожно ответил Леон.
– Я оказалась здесь случайно, не знаю, как. А русский – мой родной, – Лиля опустила голову, чтобы справиться с неожиданно подступившими слезами.
– Продолжайте срезать цветы. Давайте, я достану вам вон ту крупную розу, чтобы вы могли объяснить, о чем говорили со мной, – предложил Леон.
– Срежьте, пожалуйста. Этот Леон Винский – ваш предок? – спросила Лиля.
– Нет. Это я сам. Вы, вероятно, уже знакомы с легендой рода Бэклоу. Так вот, это правда. Я попал во Франглию семнадцатого века из-за этого самого кольца. Впрочем, об этом вы уже знаете, если читали дневник.
– Читала. Нет-нет, эту розу не трогайте! Полосатые срезать нельзя. Но тогда как вы оказались здесь? – Лиля верила и не верила своим ушам. Возможно, это шанс вернуться домой?
– Я пытался вернуться в Заливной Осетр, зарядив камень. Но энергии хватило только на сто лет, – ответил Винс.
– В Заливной Осетр? – воскликнула девушка. – И я из Заливного Осетра, а сюда, я думаю, меня тоже занес камень. Может быть, вы знаете, как вернуться?
– Я долго думал об этом и пришел к выводу, что камень накапливает энергию, а когда ее становится достаточно, способен перенести человека, попавшего под излучение, туда, где тоже есть заряженный камень. Для того, чтобы вы попали домой, нужно зарядить камень здесь и там. Но как этого достичь, я не знаю. Я даже не знаю, что сталось с камнем после моего исчезновения.
– Когда я была в музее, перстень лежал в витрине под стеклом. Но главное, вы не поверите, у меня есть способ общаться с нашим временем. Вернее, они могут передавать мне записки, – горячо заговорила Лиля.
– Они? Кто это «они»? – заинтересовался Винс.
– Это мой приятель и еще какой-то взрослый мужчина. Они пишут мне записки и оставляют так, чтобы я нашла. Но ответить им я не могу, – грустно сказала девушка.
– Если они оставляют записки и могут положить их, куда хотят, значит, они вас видят. Попробуйте написать им ответ хоть здесь, на песке дорожки. Если они видят вас, то прочтут.
– Я попробую. Значит, надо, чтобы они зарядили камень? А как? – Лиле показалось, что надежда махнула вдали пушистым хвостом.
– Трудно сказать. Возможно, энергию камню дает электричество или солнечный свет. Впрочем, ваши друзья могут знать ответ, раз посылают вам записки, – задумчиво ответил Леон.
– Они используют какой-то прибор, – пояснила Лиля. – Как я хочу, чтобы они меня вытащили! Если они не поторопятся, мне придется выйти замуж за Карла и уехать отсюда. Тогда я буду далеко от кольца, и ничего уже не исправишь.
– Не вешайте носа, нужно верить в чудеса. Ведь то, что мы встретились, само по себе чудо. А теперь идите, вас заждались. Не стоит излишне волновать ваших приемных родителей. Еще запрут вас до свадьбы, – рассудительно заметил Леон.
Лиля кивнула и пошла к замку. Ей хотелось говорить с Винсом целый день, строить планы, мечтать о возвращении. Но он, конечно, прав.
Леди Эстер встретила девушку в дверях гостиной.
– О чем вы беседовали со слугой, дитя мое? В вашем нынешнем положении это излишне. Вы больше не служанка, а знатная дама, – строго сказала графиня.
– Ах, мадам, я скоро стану женой мсье Карла и хочу, чтобы все в его доме, даже слуги, меня любили, – скромно потупив глаза, ответила Лиля.
– Что ж, вполне разумно. Ступайте к себе, переоденьтесь. Пора завтракать.
Два раза в неделю после завтрака Лиля брала уроки верховой езды. Вот и в этот пригожий октябрьский денек девушка занималась тем, что училась скакать на лошади. Впрочем, скакать – это слишком сильно сказано. Вороной жеребец по кличке Черный, на которого она взобралась с помощью кучера, вез ее очень тихо и деликатно. Кучер Джек ехал рядом на Быстром. Он был готов моментально схватить под уздцы Лилиного коня, если тот позволит себе перейти в галоп.
Лиля и Джек медленно выехали за территорию поместья по засыпанной желтыми листьями аллее и направились к побережью. Голубое небо сливалось на горизонте с морем, вдали кричали чайки, пахло водорослями и чем-то еще, очень свежим и приятным. В мокрый песок отчетливо впечатывались конские подковы.
Лиля полезла в карман плаща за носовым платком и нащупала там свернутую бумажку.
– Я хотела бы остановиться, – сказала девушка кучеру.
– Как скажете, миледи, – произнес тот и остановил коней.
Лиля, не слезая с коня, развернула бумажку и с изумлением прочитала:
«Лилька, держись! Мы изо всех сил стараемся тебе помочь и уже многое узнали. Но тебе придется еще немного потерпеть. Генка и Кирилл».
Интересно, кто такой Кирилл? В соседнем подъезде живет аспирант из Политеха, может, это он? Пожалуй, стоит написать ответ на песке, благо, она сейчас на побережье. И как ей держаться? Ведь оглянуться не успеешь, как ее выдадут замуж!
– Я хотела бы слезть, – сказала Лиля.
– Конечно, я вам помогу.
Лиля нашла ветку кипариса недалеко от берега и начертила на песке:
«Генка, я получила твою записку. Поторопись. Меня собираются выдать замуж».
– Какие красивые иероглифы, – сказал слезший с коня и подошедший к девушке кучер.
– Да, я решила изучать японский язык, – соврала Лиля, – вот что, я уже устала. Поедем обратно в замок.
Записку от Генки она убрала в карман. Как жаль, что ей абсолютно не с кем посоветоваться! Граф и графиня не помогут. Да и не может она сказать им, что прибыла из будущего и что получает записки из двадцать первого века, тогда ее поместят в лечебницу для умалишенных.
Единственная отдушина – Леон Винский. С ним можно обсуждать письма из будущего. Но даже с ним встретиться не так-то просто!
Лиля взобралась на коня и подождала, пока кучер последует ее примеру. По дороге домой девушка перебирала в уме весь разговор с Леоном. Все ли она запомнила? Не пропустила ли чего-нибудь важного? Около конюшни она спешилась и, отдав поводья Джеку, пешком побрела к замку.
Войдя в холл, она отдала привратнику плащ и спросила:
– Где месье Карл?
– Они отдыхают, – почтительно ответил слуга.
Раз Карл отдыхает, а точнее, спит в своей комнате, значит, Леон свободен. А где скорее всего можно найти свободного слугу? Конечно, на кухне.
Лиля решительным шагом прошла в левое крыло в сторону кухни.
– Ой, барышня, – воскликнула кухарка Кэт при виде госпожи, – что же вы себя затрудняете? Я бы и сама к вам пришла, стоило только позвонить в колокольчик.
Слуги еще не до конца привыкли к новому положению бывшей товарки, и иногда позволяли себе нетактичные высказывания.
– Я не к тебе, Кэт, – произнесла Лиля. – Леон, вы уже поели? – спросила она сидящего за столом слугу Карла.
– Да, мадемуазель, – ответил тот, – отдыхаю после ланча.
– Мне нужно с вами поговорить, – сказала девушка.
Леон встал, и Лиля повела его в холл. Там она накинула на плечи плащ, слуга Карла тоже оделся и вышел вслед за девушкой во двор. Они медленно побрели по аллее к беседке.
Лиля рассказала Леону о полученной записке.
– Вы не обидитесь, если я скажу, что пока не хочу замуж? – спросила она.
– Нет, мадемуазель. Вас можно понять, вы же совсем не знаете моего господина.
– Вы можете называть меня по имени, – улыбнулась Лиля, – я же простая школьница.
– Нет, мадемуазель, здесь вы дворянка. А я слуга вашего жениха.
– Леон, что мне сделать, чтобы отложить свадьбу? Я так хочу вернуться домой! – горячо воскликнула Лиля.
– До свадьбы еще далеко. Даже помолвка будет только через месяц. Я бы посоветовал вам пока ничего не предпринимать. Если вы вернетесь домой, свадьбы не будет. А если ничего не получится, то брак с моим господином – не такой уж плохой выход, – задумчиво ответил Леон.
Лиля с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Не стоит так огорчаться! Но вы же понимаете, что надо предвидеть все возможные ситуации.
– А как же вы? Вы ведь тоже хотите вернуться назад, в свое время?
– Я долго думал над этим и пришел к выводу, что мой дом здесь. У меня есть жена Гертруда – горничная в доме сэра Карла, есть сын Нейл. Вся моя жизнь связана с ними. Возможно, вы слышали, что матушка сэра Карла оставила ему небольшой домик недалеко от Лонгриджа? Это и мой дом. А если сэр Карл переедет в Олдоакс, то я и моя семья переедем с ним.
– Не понимаю, как вы можете, родившись в двадцать первом веке, променять его на это дремучее время.
– Вам и не понять, дорогая госпожа, вы еще слишком молоды. Не обижайтесь на меня за эти слова. Когда вы повзрослеете, у вас появятся дорогие вам люди, и вы поймете меня.
– Хорошо, Леон. Но тогда держитесь от меня подальше, ведь я намерена вернуться домой, – грустно сказала Лиля.
– Подальше мне нужно держаться от огненного янтарина вашей матушки, я об этом помню. А вы помните, что я всегда готов вам помочь.
Гутс твердо решил вернуться в двадцать первый век и изъять у Кирилла концентратор. Но до встречи с испытателем, а по сути – заряжателем прибора предстояло сделать еще одно дело. Пусть найти месторождение янтарина не удалось, но камень в кольце графини Мортимер никуда не делся.
Хорошо поставленная служба информации – дело простое, если есть деньги. Гутс давно уже знал, что леди Мортимер скупает долговые расписки своего племянника. Лучше способа получить ее кольцо и не придумаешь. Если получить кольцо в счет долга от Ричарда Бэклоу не удалось, то пусть это сделает его тетка. Визит к этой достойной даме Гутс обставил ловко. Он поблагодарил графиню за консультации по подбору и высадке цветов для сада и послал в знак благодарности корзину яблок, купленных в Лонгридже. Привезенные из южных краев, они служили идеальным подарком. В результате он получил приглашение на обед.
Приехав в Олдоакс, Гутс проявил чудеса любезности, восхищался парком, замком, нарядом хозяйки и красотой ее дочери. В результате леди Эстер растаяла и спокойно отнеслась к просьбе уделить гостю несколько минут наедине.
Рассчитывая на легкую победу, Гутс прошествовал за графиней в ее кабинет и дождался, пока служанка принесет и поставит на стол блюдо с фруктами. Свидетели ему не требовались. Он прекрасно понимал, что добиться согласия дамы ему будет проще, если при разговоре не окажется посторонних.
Хозяйка с милой улыбкой указала ему на удобное кресло.
– Не хотите ли бокал портвейна, месье Гутс? – радушно предложила она.
– Благодарю вас, мадам, это лишнее. Откровенно говоря, меня привело к вам важное дело, – начал Гутс.
– Вот как? Чем я могу вам помочь? – поинтересовалась леди Эстер.
– Простите меня за вмешательство в ваши семейные дела, – сказал Гутс, – но я случайно узнал, что вы, проявив удивительную щедрость и преданность семье, выкупаете долговые расписки вашего племянника. Сэр Ричард должен мне большую сумму, и я решил, что, возможно, вам будет угодно закрыть и этот долг.
– Каким же образом он смог вам задолжать? – уже менее любезно спросила графиня.
– О, это долг чести. Сэр Бэклоу играл в клубе в карты и ту часть проигрыша, которую не смог оплатить, заменил распиской.
– Я вовсе не собираюсь оплачивать его карточные долги, – заявила леди Эстер. – Довольно и того, что я трачу свои деньги, чтобы возместить потери честным людям, пострадавшим от безрассудства моего племянника. Многие торговцы и ремесленники разорились бы, не имей я возможности оплатить их расходы. Но долги, сделанные на ипподроме или за картами, пусть останутся на совести Ричарда, – решительно заявила графиня.
– Но ведь это вопрос чести! – вкрадчиво заметил гость.
– Ричард давно не ребенок. О своей чести он должен заботиться сам, – возразила графиня.
– Речь идет о такой безделице! – продолжал свое Гутс. – Это кольцо, – он указал на палец леди Эстер, – стоит не больше пятидесяти крон. Я готов взять его и забыть долг в сто крон. Очень выгодная сделка.
– Это кольцо, – леди Эстер сняла перстень и потрясла им перед носом упрямца, – фамильная драгоценность Бэклоу. И я не намерена отдавать его первому встречному из-за порочных наклонностей племянника, – графиня уже почти кричала.
На звук ее голоса прибежала Эмма, но не посмела войти. Сэр Джордж заволновался, не повздорит ли супруга с мосье Гутсом, не откажет ли ему от дома. А ведь он такой приятный собеседник! И прекрасно разбирается в винах…
Оставив свое кресло у огня, сэр Мортимер отправился в кабинет жены, чтобы успокоить бедняжку. В деревне так мало развлечений! Не стоит портить отношения с соседями.
Гутс схватил кольцо, но леди Эстер его не выпускала. Наглец, как он посмел!
– Мадам, если вы не хотите оплачивать долги племянника, продайте мне кольцо. Дешевая безделушка! Но я готов заплатить за нее значительную сумму. Подумайте. Назовите цену сами, – ровным голосом продолжал настаивать гость.
Леди Эстер вышла из себя.
– Я сказала, кольцо не продается! – крикнула она и рванула перстень к себе.
Не ожидавший этого Гутс выпустил кольцо, но и графиня не удержала его в руках. Еще недавно тусклый камень сиял солнечным светом.
Сэр Джордж открыл дверь, но не успел сделать и шагу, как вдруг кольцо в руке Эстер вспыхнуло. Гутс, склонившийся над столом, отпрянул. Звякнуло упавшее кольцо. Эстер исчезла бесследно…
Генка твердо верил, что, увидев «потерянную» Лилей записку, Гутс тут же вернется. Кирилл считал это вероятным, но все же не чувствовал такой уверенности. Все зависело от того, насколько Альфреду Эдуардовичу интересен огненный янтарин. Концентратор, по сути, обладал теми же возможностями, только имел меньшую мощность.
Обдумав разговор с профессором Светловым, он пришел к выводу, что концентратор не может существовать в единственном экземпляре. Кто отдаст уникальный прибор в руки малознакомого человека? Пусть даже Альфред с коллегами следил за ним некоторое время, наводил справки. Все равно он не мог знать, насколько Кирилл аккуратен и обязателен. Концентратор вполне мог валяться у него в столе все последнее время, в конце концов, Кирилл мог его потерять. Кто станет так рисковать?
Скорее всего, приборов несколько. Возможно, есть и другие носители концентраторов, собирающие для Альфреда и компании эмоциональную энергию. Тогда неуправляемый камень, конечно, представляет некоторый интерес, но не такой, чтобы ради него бросать свои дела.
Тем больше он был удивлен, когда встретил Гутса перед собственной дверью. Он провожал Генку, как всегда после обеда заскочившего к нему, чтобы посмотреть на Лилю. Открыв дверь, он обнаружил на лестничной площадке Альфреда Эдуардовича.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Кирилл. – Вы знаете мой домашний адрес?
– Рад встрече, – ответил Гутс. – Я же говорил, мы навели о вас справки.
– Проходите, – спохватился Кирилл.
Генка, собиравшийся уходить, решительно повернул назад.
– Что случилось? – спросил Кирилл у Гутса.
– Эксперимент закончен. Я хотел забрать у вас концентратор, Кирилл Сергеевич, – спокойно ответил Гутс.
– Конечно, Альфред Эдуардович. Пойдемте в комнату, – сказал огорченный Кирилл. – И как завершился эксперимент? Все хорошо?
– Благодарю вас, испытания прошли удачно.
– Альфред Эдуардович, я хотел еще спросить у вас, в каком институте разработан прибор? Признаюсь честно, я тоже хотел навести о вас справки, но вашего имени никто даже не слышал, – не торопясь вернуть прибор, спросил Кирилл.
Он понимал, что после получения концентратора Гутс тут же уйдет, и связь с Лилей оборвется.
– В этом нет ничего удивительного. Организация, разработавшая прибор, находится не на Земле, – буднично ответил Гутс.
– Вы… пришелец? – осипшим голосом уточнил Кирилл.
– Можете называть меня и так. Должен поблагодарить вас за отличную работу, – произнес Альфред.
– А скажите, почему ваш прибор показывает прошлое? – встрял Генка.
– Это побочный эффект при работе концентратора, – равнодушно ответил Гутс.
– Мы вас там видели! – воскликнул Генка. – Там еще девочка из нашего дома, Лиля. Помогите ее вернуть! Вы ведь сами вернулись, значит, и ее можете вытащить.
– Перемещение аборигенов не входит в мою задачу. В том, что девочка оказалась в прошлом, нет моей вины, – снова равнодушно заметил Альфред Эдуардович.
– Может, вы денег хотите? – догадался Генка. – Сколько вам надо?
– Ваши деньги меня не интересуют.
– Тогда что? Чем мы можем вам заплатить? – Генка чувствовал, что пришелец сейчас уйдет, а Лиля останется во Франглии.
– У вас нет ничего, что представляло бы для меня ценность. Единственное, что меня интересует – эмоции. Но их вы собрали для меня даром. Давайте прибор, – бесстрастно потребовал Гутс.
– Ах, прибор ему давайте! – вскричал разъяренный Генка.
Он бросился к столу, выхватил из ящика концентратор и метнул в лицо Гутсу. И без того заряженный прибор подпитался охватившими друзей эмоциями. Но, в отличие от камня, это все же было искусственно сделанное устройство. От сильного сотрясения попавший Альфреду Эдуардовичу в лицо прибор начал разряжаться и выплеснул эмоциональный поток такой силы, что Гутс едва устоял на ногах.
– Получи, гад! – кричал Генка.
Кирилл с изумлением смотрел на непрошенного гостя. Альфред будто уменьшился в размерах. На нетвердых ногах он прошел к двери и с видимым усилием распахнул ее. Вывалившись на лестничную площадку, он не смог спуститься по ступеням, а просто покатился, нелепо взмахивая руками и звонко стукаясь головой.
– Он сейчас убьется совсем, – сказал изумленный Генка и хотел броситься вниз.
– Стой! – Кирилл схватил его за руку. – Это скафандр. Ничего с ним не будет.
Он решительно втянул Генку в квартиру и захлопнул дверь. Выяснять, верна ли его догадка, он не хотел.
– Что же теперь будет? – осипшим голосом спросил Генка.
– Придется рассчитывать только на камень, – ответил Кирилл.
Гутс катился по лестнице. Такой силы эмоций он не ощущал никогда. Он знал, что эмоциональные потрясения вредны для его организма, но никогда не думал, что может попасть в такой поток.
Скафандр держался из последних сил. Помятое лицо вряд ли подлежало восстановлению. Но Аии Феед думал сейчас о другом. Удастся ли ему выжить? Впервые в своей жизни он ЧУВСТВОВАЛ. Он испытывал одновременно страх, радость, любовь и боль. Эмоции кружились внутри, постепенно выстраиваясь по порядку. Страх за свою жизнь, радость, что удалось ее сохранить, любовь к самому себе и боль от перенесенного удара гнали его прочь. Прочь от этого дома! Прочь от эмоций! Прочь с Земли! Никогда, никогда больше ноги его не будет в мирах, где есть эмоции! Никакие доходы не стоят его жизни!