Глава 9
Дрозегор вернулся в Город магов сразу после пробуждения принцессы. Он сидел в своей комнате и глядел в сад через подернутое морозными узорами окно. Зима еще не вступила в свои права, за пределами Города магов природа все еще ждала снега, чтобы под пушистым покрывалом заснуть до весны. Но здесь, в саду возле дома, лютый мороз сковал землю, заморозил голые ветви деревьев, расписал пальмовыми листьями стекла. Но Дрозегор не замечал приближения зимы, его мысли были далеко отсюда.
Принцесса проснулась, и ее пробуждение насторожило волшебника. Девица поднялась с левой ноги. Это само по себе не радовало. Но реакция девицы на пробуждение оказалась еще хуже! Она сразу начала выказывать недовольство, вела себя высокомерно. Впрочем, принца она обещала наградить. Но по закону волшебства она должна была выйти за него замуж!
Чем обернется для страны появление такой правительницы? Можно ли ждать от нее хорошего? Разбудивший ее парень вполне подходит ей по возрасту, да и внешне приятный. Но у принцессы даже мысли не возникло, что это ее суженый. Возможно, для государства так даже лучше, хоть и против закона. Но захочет ли она замуж за старика-регента? И кто будет править, если захочет? С таким характером она живо возьмет вожжи в свои руки, и тогда жизнь изменится совсем не в ту сторону, на которую рассчитывали и ее подданные, и Город магов.
О пробуждении девицы Брегетты надо доложить Совету, но что докладывать? То, что она встала не с той ноги, еще не причина для решительных действий. Интересно посмотреть, что поделывает девушка сейчас, что станет делать дальше.
Дрозегор подошел к столу и легонько стукнул пальцем по столешнице. Тотчас у стола появился ящик, который открылся навстречу хозяину. Дрозегор достал из него большое серебряное блюдо и два яблока. Сначала он взял красное, спелое и аппетитное, и запустил его по кругу по краю блюда.
Серебряная поверхность блюда затуманилась, по ней побежали волны, и маг увидел богато убранную комнату, в которой Брегетта разговаривала с первым министром. Их беседа не требовала комментариев: девушка была решительно настроена управлять своим королевством сама. Возможно, это и не так плохо. И даже подумывала о браке с разбудившим ее Тимом Долгожданным. Все это говорило в ее пользу. Оставалось посмотреть, что сулит им будущее.
Дрозегор забрал с блюда красное яблоко и провел рукой над зеркальной поверхностью, словно вытер только что такую яркую картинку. Теперь он взял наливное зеленое яблоко, сочное и будто светящееся от спелости, и запустил по блюду его.
В серебряной поверхности отразилась та же комната, но теперь Брегетта беседовала с Альбидарией. Она хотела подобрать себе любовника, забеременеть от него, а потом казнить несчастного. Ее циничный план потряс Дрозегора. Надо же, такая юная! Не зря старая колдунья усыпила ее на сто лет! Видно, не хотела причинять лишней боли родителям. От такой добра ждать не приходится. Если в свои шестнадцать девочка так кровожадна, то из нее вырастет опасный тиран!
Маг в волнении заходил по комнате. В саду поднялась буря. Ветер налетел неведомо откуда, принес снег и стал огромными зарядами бросать его на замершие в оцепенении деревья. Стволы гнулись почти до земли и жалобно стонали. Перепуганные птицы облетали страшное место стороной. За окном сгустились сумерки, в комнате потемнело. Робкие тени добрых мыслей и интересных занятий прятались по углам. Лишь чайник мужественно заворчал на плите, да вазочка с малиновым вареньем, даром, что хрупкая, вылезла на середину стола.
Дрозегор увидел это и улыбнулся. Буря тотчас улеглась, лишь глубокий холодный снег, покрывший сад, напоминал о недавнем ненастье. Волшебник налил себе чаю и взял варенье. Он принял решение.
Маг выпил чай, повелительным жестом прогнал посуду и поманил к себе парадный костюм. Через несколько минут, идеально причесанный и одетый по последней моде, Дрозегор обратился к цветку-телепатофону.
– Я готов доложить, – сообщил он.
***
Совет магов ждал своего посланца в полном составе. Маститые древние старцы в одеждах, соответствующих мастерству и знаниям каждого, расположились в высоких резных креслах. Молодые участники совета скромно заняли стулья позади старцев. Дрозегор возник в центре зала, в круге, специально предназначенном для выступающего.
– Досточтимые маги, – начал он, – по поручению Высокого Совета я присутствовал при пробуждении девицы Брегетты, отбывшей наказание за дерзость в старом дворце. Ее высочество изволили подняться с левой ноги.
Зал шумно вздохнул. Опасавшиеся этого члены Совета все же надеялись на лучшее.
– Я позволил себе проследить за первыми шагами нашей новой правительницы. Она намерена сама нести бремя власти.
Легкий шепот пронесся по залу.
– Но я дерзнул также немного заглянуть в будущее. Принцесса вовсе не изменилась за сто лет. Она намерена зачать наследника, а после этого казнить отца ребенка.
Присутствующие охнули. Многие из них, озабоченные перспективами нового правления, и сами, подобно Дрозегору, заглянули в недалекое будущее. Но виденное одним еще можно было отнести за счет неудачного момента, объяснить плохим настроением принцессы. Теперь, объявленное в зале Совета, предсказание требовало принятия решительных мер.
Пробуждение принцессы добавило Бонотару забот. Вместе с ней проснулись многочисленные придворные, которые при дворе ее отца, сто лет назад, занимали важные должности. К счастью, первый министр короля не счел возможным оставить своего венценосного повелителя, прожил жизнь, верно служа государю и стране и почил в свой срок, поэтому не мог претендовать на место Бонотара. Но другие придворные, лишь только стряхнули с себя сонное оцепенение, принялись настаивать на своих правах.
Высокородная Галани, бывшая старшей фрейлиной принцессы до столетнего сна, намеревалась служить своей госпоже в том же качестве. Однако сейчас эту должность занимала Альбидария, и трогать ее первый министр не хотел. Все же регент относится к ней очень тепло, почти как к матери, хоть они и одного возраста. Как успокоить разгневанную Галани и сохранить статус-кво?
К тому же, прадед нынешнего повесы и первого героя-любовника Гриида проснулся и теперь хочет распоряжаться своими владениями и деньгами, которые уже три раза переходили по наследству. Отобрать все у Гриида и отдать деду? Придворные дамы, среди которых есть очень влиятельные, возмутятся. Оставить имущество молодому Грииду? Все богатые люди начнут опасаться за свое имущество, если хоть один лишится состояния несмотря на верную службу короне.
В довершение всего у самого Бонотара обнаружился родственник, благополучно проспавший сто лет. Правда, полученные от него по наследству средства были так малы, что первый министр решил вернуть их целиком. Как бы то ни было, следовало отпраздновать пробуждение принцессы, и отпраздновать с размахом.
С утра на улицах города развесили флаги. В центре запретили движение на самэках – по улицам в честь возвращения принцессы ездили нарядные старинные экипажи с запряженными в них лошадьми. Народ выходил из дома в праздничных одеждах. Не то чтобы все так радовались пробуждению принцессы, но люди боялись вызвать неудовольствие властей, и поэтому делали вид, что страшно рады.
Брегетта после столетнего сна была еще слаба, но утром после чашки горячего шоколада, сидя на обложенном подушками диване в своем будуаре, изъявила желание увидеть первого министра. Бонотар явился в королевские покои в белом фраке, с орденами на груди.
– Ваше высочество, вы прекрасно выглядите, – произнес он вместо приветствия.
– Не льстите мне. Я знаю, что бледна и слаба, – ответила принцесса.
– Но это не повлияло на ваш ясный ум, – возразил Бонотар.
– Надеюсь, – сказала Брегетта, – я вызвала вас, чтобы узнать о положении дел в стране.
– Я обязательно вам обо всем расскажу, – обещал первый министр, – но сегодня у нас всех другие заботы. Регент Резегемут объявил праздник в честь вашего возвращения. Чтобы выдержать все мероприятия, вам стоит как следует подкрепиться и хорошенько отдохнуть.
– Я отдыхала в течение ста лет, – недовольно заявила принцесса, – сейчас только утро. Прошу вас ввести меня в курс дела. Кто правит страной и когда власть перейдет ко мне?
– Страной правит регент. Он ваш внучатый племянник по линии матери. Королевской крови в нем нет. В стране сохраняется относительное спокойствие и порядок. Но все ждут вашего восхождения на престол.
– А регента мы казним?
– Что вы, ваше высочество! Он прекрасно справлялся со своими обязанностями. Чтобы не вызвать смуту в королевстве, лучше всего будет, если вы выйдете за него замуж, – стараясь не показать, как смутило его предложение принцессы, ответил Бонотар.
– А сколько ему лет?
– Он довольно стар. Но это не так плохо. Он с удовольствием сосредоточится на лечении своих старческих болезней, а вы возьмете в руки бразды правления. Вскоре он вообще может умереть, и вы останетесь свободной молодой вдовой, – первый министр надеялся убедить новую госпожу в выгоде неравного брака.
– Но он же не сможет зачать наследника!
– Об этом не беспокойтесь, ваше высочество. Я обращусь к магам, и старик получит молодильное средство, чтобы дать стране наследника, – терпеливо увещевал Бонотар.
– Но я не хочу делить власть с каким-то стариком! – Брегетта считала, что с самого начала должна дать понять, кто будет определять правила игры.
– Ваше высочество, после свадьбы страной будете управлять вы. Регент будет только делать вид, что что-то решает. Но вы – королева по крови, и только ваше слово будет приниматься в расчет, – твердо заверил ее Бонотар.
– А принц, который меня разбудил? Разве он не должен на мне жениться? Он довольно мил, – Брегетте нравилось поддразнивать первого министра и наблюдать, как он вздрагивает от ее слов.
– Но он же в сущности не принц. Этот Тим – один из многих иностранцев. Вы, наверно, не в курсе. По распоряжению короля, вашего батюшки, при помощи нехитрого приспособления из других миров вылавливали подходящих по возрасту парней. Это происходило раз в десять лет. Такого парня его величество усыновляет королевским указом, чтобы вновь прибывший стал принцем. Причем порядок не изменился, даже когда его величество нас покинул. Новоявленный принц нужен был только для того, чтобы вас разбудить.
– И много в стране таких принцев? – заинтересовалась Брегетта.
– Вместе с последним десять, – доложил Бонотар.
– Куда ж они делись?
– Его величество распорядился еще сто лет назад, чтобы тех, кто не сумеет вас разбудить, отправляли на остров на пожизненное пребывание, – важно, как приговор, произнес первый министр.
– Зачем? – удивилась Брегетта.
– Чтобы они не вздумали претендовать на престол, – пояснил царедворец.
– А куда отправят последнего принца, Тима? – заинтересовалась принцесса. – Ему ведь повезло.
– Туда же, по всей видимости. Возвращать его домой – слишком дорогое удовольствие. А на острове его обитателям созданы вполне приличные условия для жизни, – не моргнув глазом, соврал Бонотар. На самом деле правительство не слишком заботили условия жизни изгнанников, тем более что остров не являлся территорией королевства.
– Как жаль! Мне он понравился… – лукаво протянула Брегетта.
– У вашего высочества будет еще шанс пообщаться с Тимом. Он примет участие в празднике по случаю вашего возвращения. И потом, некоторое время он поживет во дворце. Это необходимо, чтобы не возникло народных волнений. Нужно, чтобы люди его забыли. Но вам, ваше высочество, разумнее всего выйти замуж за регента, – первому министру очень хотелось успокоить принцессу, но он не забывал и о политике.
– Хорошо, я подумаю. Вы можете идти, – сказала Брегетта, которой наскучил этот разговор.
– Благодарю вас, королева.
Брегетта задумалась – ей вовсе не хотелось выходить замуж за старика. Но с другой стороны – если выйти замуж за молодого, к примеру, за принца, который ее разбудил, то парень захочет сам управлять королевством. А со стариком она сможет совладать. Не выходить же замуж совсем неразумно. Ее долг обеспечить страну наследником престола. Правда, для этого можно просто завести любовника, но ребенок тогда станет незаконнорожденным. Нет, замуж выходить надо.
Принцесса вздохнула и велела слугам принести ей одежду, соответствующую случаю. Еще во время сна Брегетты по указанию регента с девушки были сняты мерки, и ей пошили гардероб на первое время. Узкое приталенное платье в пол из золотой материи, с глубоким декольте, стоило столько, что ради него регенту пришлось на год увеличить налоги.
Пока принцесса одевалась с помощью служанок, Бонотар пошел в покои Резегемута. Регент занимался любимым делом – разыгрывал при помощи деревянных солдатиков битву, состоявшуюся двести лет назад, между королевством и оккупантами с другого материка.
– Ваше высочество, простите, что нарушаю ваше уединение, – сказал первый министр, войдя в кабинет правителя.
– Входи, Бонотар, я уже почти закончил, – милостиво произнес Резегемут.
– Я сейчас был у ее высочества Брегетты и спешу доложить вам результаты переговоров.
– Да, это интересно, – регент поднял голову и уставился на первого министра.
– Принцесса согласилась выйти за вас замуж. Но я должен предостеречь ваше высочество, – интимным шепотом заметил Бонотар.
– Что ты имеешь в виду?
– Брегетта может завести себе молодого любовника. А если она влюбится, то ее избранник приобретет небывалую власть. И она перестанет слушать вас, – первый министр никогда не забывал о том, что свое влияние на правителя необходимо укреплять.
– И что же ты предлагаешь предпринять? – заинтересовался Резегемут.
– У меня нет готовых рецептов. Нужно следить за ней. Возможно, приставить к ней своего человека, чтобы он втерся в доверие к принцессе, и она делилась бы с ним своими тайными мыслями, – Бонотар был уверен, что это важное дело регент возложит на него.
– Но таким образом мы сможем только узнать о ее намерениях, но не помешать им, – забеспокоился регент.
– Еще, я думаю, нужно добыть у магов молодильное средство, при помощи которого вы сможете приятно поразить принцессу в постели. Кроме того, это поможет вам зачать наследника трона, и ваш род станет наконец королевским, – решил обнадежить правителя хитрый министр.
– Ну что ж, дружище, это не такой глупый план. Подумай над кандидатурой наперсника принцессы. А мне пора готовиться к балу в честь своей невесты, – заявил Резегемут, переложивший свои заботы на верного Бонотара.
Регент не знал, что Брегетта – скрытная девушка. Она никогда ни с кем не обсуждала свои мысли, надежды и планы. Резегемут, успокоенный первым министром, безмятежно сидел в кресле, пока цирюльник завивал локоны на его парике, а слуга надевал на господина шелковые чулки. Вскоре и регент, и принцесса были готовы.
Торжественную часть вечера во дворце открыл первый министр. Он сказал в зале для приемов прочувствованную речь, выражающую общую радость от пробуждения принцессы, которого все ждали в течение ста лет, и благодарность разбудившему ее Тиму. Затем к гостям обратился регент. Он выразил надежду, что принцесса будет счастлива во вновь обретенном отечестве. Принцесса ответила короткой благодарственной речью в адрес Тима и объявила начало танцев. Новоявленный принц стоял сначала около выступавших, но с началом танцев присоединился к гостям.
Праздник удался на славу. Во дворце бал не кончался до поздней ночи. Танцы сменялись один другим. Тим танцевал с принцессой и с придворными дамами. Он не запоминал ни их имена, ни их лица. Его захватил водоворот бала. В соседнем зале был накрыт стол с деликатесами и спиртными напитками. Придворные дамы и кавалеры периодически заходили туда подкрепиться. К полуночи принцесса, все танцы которой были расписаны до утра, устала и отправилась в опочивальню. Подвыпившие гости этого не заметили.
На центральной площади города тоже бушевало веселье. Туда из дворцовых погребов выкатили несколько бочек с пивом, вынесли ящики с лепешками. Гремела музыка, усиленная висевшими на столбах колокольчиками-громкоговорителями. Народ и думать забыл, что завтра всем рано вставать и приниматься за работу. Все отплясывали, не жалея сил. Только с первыми петухами загулявшие люди начали расходиться по домам.
Назавтра многие предприятия города открылись только после обеда. Но никто не жаловался. Все с пониманием относились к тому, что работники после бурного веселья не смогли вовремя проснуться.
Временами, ложась спать, Тим закрывал глаза и представлял, как вернется домой. Жизнь менялась очень быстро. Теперь он тосковал о семье Алеза, ставшей ему родной. Добрый и умный Алез, веселый, надежный Балгран, нежная Эрмина, запах вкусной еды, которую по утрам готовила девушка – все это вспоминалось, как сказка. Когда-то, пока родители не расстались, так пахло и дома. Но потом отец ушел, и мать совсем перестала готовить. Сначала Тим не мог понять, почему? Она ведь сама его выгнала. А потом понял – не для кого стало.
Когда лежишь в темноте, на грани сна и яви, все кажется возможным. И Тим представлял себе, что вернется домой, а там нет ни Анатолия, ни другого чужого мужика. Приедет в отпуск отец, и они снова заживут одной семьей…
Во дворце все было по-другому. Утром приходила Тамара, подавала завтрак в постель. Тиму это совершенно не нравилось, но пришлось смириться, чтобы не подводить служанку. Потом он одевался, сам, это право пришлось отвоевывать с боем. А дальше – целый день, совершенно пустой. Без друзей и занятий, без всякого смысла.
Во дворце готовились к свадьбе принцессы. Она требовала скорейшей коронации, но и регент, и первый министр считали, что сначала надо сыграть свадьбу. Тогда ни у кого не возникнет вопросов, кем управляется государство. А мир и покой в стране важнее всего.
К Тиму все это отношения не имело, и он изо всех сил старался встретиться с первым министром, чтобы узнать, когда же его отправят домой. Как выяснилось, контакты с параллельными мирами происходили по сложным физическим законам, и чтобы попасть именно в свой, требовалось вычислить нужный день. Этим занимался звездочет Хостраф. Именно ему Тим был обязан переменами в судьбе.
Но вечно занятому Хострафу не было до новоявленного принца никакого дела. Попытки встретиться с ним и узнать, когда можно вернуться домой, окончились провалом. Тиму ни разу не удалось даже поговорить со звездочетом. Первый министр также избегал встреч.
В это утро Тамара принесла завтрак и ушла, но вернулась ровно через пять минут.
– Вы позволите, ваше высочество? – громко спросила она.
– Заходи, я один, – негромко ответил Тим.
– Вставай скорей, – возбужденно прошептала Тамара, – если хочешь поговорить с первым министром, то он сейчас выйдет от принцессы. Он пошел к ней обсуждать государственные дела, но Брегетта ждет портниху. Как только она явится, первому министру придется уйти.
Тим быстро поднялся, не обращая внимания на присутствие служанки. От волнения он никак не мог попасть рукой в рукав камзола. Тамаре пришлось помочь ему одеться и даже застегнуть пуговицы.
– Я такое слышала! – говорила она при этом.
– Потом, потом, – шептал Тим, надевая башмаки.
Наконец туалет с горем пополам был закончен, и «его высочество» выскочил в коридор. Это оказалось как раз вовремя: Бонотар покинул покои своей госпожи. Приняв независимый вид, Тим воскликнул:
– Господин первый министр! Как я рад вас видеть!
– Я также, ваше высочество, – вежливо ответил Бонотар. – Наша обожаемая принцесса спрашивала о вас.
– Да? И что вы ей ответили? Не решили ли вы, когда отправите меня домой? – поинтересовался Тим. – Все, что было нужно вам, я уже выполнил. Хотелось бы поскорее.
– Видите ли, ваше высочество, вы теперь национальный герой, так что до королевского бракосочетания вам уехать никак невозможно. Народ будет в растерянности, если принц, вернувший им их государыню, не появится на свадьбе. Вы и сами должны это понимать, – дипломатично отказал первый министр.
– Но после свадьбы-то можно? – дрогнувшим голосом спросил Тим.
– Наберитесь терпения, ваше высочество, – еле заметно усмехнувшись, ответил Бонотар.
Тим вернулся в свои покои расстроенный и пристыженный. Тамара ждала его, держа в руках поднос с остатками завтрака, чтобы оправдаться, если зайдет кто-то другой.
– Ну что? Отказал, да? – спросила она нетерпеливо. После исчезновения Олега Тамара совершенно перестала верить в доброту царедворцев.
– Сказал, надо ждать, – вздохнул Тим. – Что ты хотела мне рассказать?
– Ой, я такое подслушала! – воскликнула девушка и тут же зажала себе рот рукой. – Принцесса опасается, что ты будешь претендовать на трон. Ведь ты – приемный сын короля, и мужчина. Она боится, что ты захватишь власть, а она тогда останется со старым мужем и без короны.
– Это глупости. Она сама должна понимать, что мне ее королевство даром не нужно, – задумчиво произнес Тим.
– Я еще не все рассказала, – заметила Тамара. – Она требует, чтобы первый министр отправил тебя на остров, как преступника. Бонотар отказался, говорит, до свадьбы нельзя. А она ногами затопала, закричала. Тут мне пришлось уходить, чтобы не попасться.
– Да ну, это ерунда. Зачем ей меня на остров отправлять, когда я и так домой хочу? Могли бы меня вернуть, и все дела. Что-то ты напутала.
Тамара с жалостью посмотрела на Тима, но ничего не сказала. Она-то не сомневалась, что все поняла правильно.
Через месяц после праздника по случаю пробуждения принцессы состоялось ее бракосочетание с Резегемутом. Одеваться к торжеству Брегетте помогала ее новая фрейлина Альбидария. На эту должность ее определил сам регент, а первый министр намекнул, что дама должна войти в доверие к принцессе и стать ее наперсницей.
Праздничное золотое платье Брегетты сменили на парчовое серебристое, на фоне которого ее рыжие волосы сверкали еще ярче. Нитка изумрудов на шее стоимостью в годовой бюджет государства оттеняла ее зеленые глаза. Корону заменял венок из искусственных хризантем ручной работы. Принцессу собирались короновать после бракосочетания, и пока корона не была ей положена по статусу.
Альбидария же оделась скромно, чтобы не раздражать свою госпожу. Конечно, принцесса была существенно моложе, хотя и проспала сто лет, но и красота фрейлины еще не совсем увяла.
– Ваше высочество, как я вам завидую, – протянула придворная дама, затягивая корсет на госпоже.
– Чему же, дорогая Альбидария? – удивилась Брегетта.
– Вашей красоте и вашей судьбе. Вы же выйдете замуж за самого знатного мужчину в королевстве и станете королевой, -мечтательно произнесла та.
– Вот уж чему завидовать не стоит, так это моему замужеству со стариком. А по знатности я его превосхожу, – гордо ответила принцесса.
– Да, я не то сказала. Но регент – такой интересный мужчина! Даром, что не молод, но женщины на него заглядываются, – Альбидария решила, что немного меда не помешает.
– А по-моему, в нем ничего интересного нет. И к тому же я беспокоюсь, сможет ли Резегемут сделать мне ребенка. Я ведь ради наследника выхожу замуж, ну и ради короны, конечно. Хотя меня короновали бы, даже если бы я вышла замуж, скажем, за Тима, – уверенно возразила Брегетта.
– Что вы, ваше высочество! Кто такой этот Тим? Неизвестный никому иностранец. Его и принцем нарекли только, чтобы вас разбудил принц, – испугалась фрейлина.
– Зато он молод. В любом случае, мне будет необходимо позаботиться о рождении наследника. Тебе, Альбидария, как моей первой фрейлине, я даю задание – вызнать все про знатных молодых мужчин города и доложить мне, кто из них самый здоровый и умный.
– Какие у вас странные мысли перед свадьбой, – прошептала фрейлина.
– Нормальные мысли. Если регент сможет зачать со мной ребенка, то твое исследование не понадобится. В противном случае я должна подобрать кандидатуру будущего отца наследника престола, – несмотря на молодость, принцесса обнаруживала редкую рассудительность.
– А когда вы забеременеете, какова будет судьба отца наследника? – заинтересовалась Альбидария.
– Это пустяки. Его можно казнить по-тихому, чтобы не претендовал на регентство над младенцем. Править страной буду я, – Брегетта все продумала заранее, и это пугало Альбидарию.
– Конечно, ваше высочество, все так и будет. Я слышала, что коронация назначена на следующий день после свадьбы. Это так странно! Насколько я помню, обычно между женитьбой царствующей особы и коронацией ее второй половины проходило несколько недель, – стараясь казаться спокойной, заметила фрейлина.
– Я не хочу давать время своим конкурентам, претендующим на корону. Вдруг кто-нибудь из моей родни поднимет мятеж и захватит власть? Народу это не нужно.
– Вы неизменно мудры, несмотря на молодость и красоту, – льстиво произнесла Альбидария.
Когда невеста была готова, ее провели в зал для приемов, где уже ожидал престарелый жених. Поскольку он страдал артритом, ему принесли кресло, и это нарушило заведенный ход церемонии. Но при виде невесты регент поднялся и пошел ей навстречу.
В середину зала прошел священник. Гости выстроились вдоль стен. В основном это были придворные дамы и кавалеры. Молодые подошли к священнику, и тот прочел положенную молитву, задав необходимые вопросы брачующимся и получив стандартные ответы.
Когда жених стал надевать на руку невесты кольцо, гости захлопали в ладоши. Брегетта тоже надела на палец жениха кольцо, но целоваться с ним отказалась. Все сделали вид, что ничего необычного в этом нет. По команде церемониймейстера слуги стали разносить бокалы с игристым вином, которые гости с удовольствием брали. Затем молодым стали дарить подарки. Брегетта получила двух отменных жеребцов и коляску, Резегемут – ключи от нового самэка. Еще была куча мелких, но не менее ценных подарков.
После непродолжительной церемонии молодые удалились, и гости стали расходиться. В целях экономии, о которой было широко объявлено горожанам, праздничный ужин и танцы должны были состояться только на следующий день – после коронации супругов. Принцесса под предлогом подготовки к коронации удалилась в свои покои, что только обрадовало ее новоиспеченного мужа, который сомневался, что окажется на высоте в первую брачную ночь.
Альбидария же поспешила на доклад к Бонотару, где подробно рассказала тому о своем разговоре с принцессой. Первый министр крепко задумался. Вопрос о наследнике его тоже беспокоил, но перспектива решить его с помощью любовника принцессы ему не понравилась. Все-таки в младенце – наследнике может течь только голубая кровь. Бонотар решил уговорить принцессу не спешить с решением этого вопроса. Вернее, он дал такое задание Альбидарии, поскольку первого министра строптивая госпожа не послушает.
На следующий день в зале для приемов состоялась коронация молодоженов. Брегетта опять надела золотистое платье, поскольку оно сочеталось по цвету с короной. Ее муж был в салатовом камзоле, оттеняющем цвет глаз молодой жены, при орденах, которыми сам себя наградил за время долгого регентства, с золотой булавкой в галстуке.
Корону над головой Брегетты держала Альбидария, в честь такого события надевшая свое лучшее платье. Другую корону, над головой Резегемута, держал первый министр. После окончания звучавшего во всех помещениях дворца государственного гимна священник благословил короля и королеву, короны были опущены на царственные головы.
Первый министр передал в руки короля символический ключ от города, кошелек с деньгами, чтобы миловать, и топор, чтобы казнить. Затем король и королева принесли клятву заботиться о своем народе и защищать его. Топор палача давно стал тупым, поскольку никто им не пользовался по прямому назначению. Кошелек с деньгами выдал казначей, который и забрал все после церемонии.
Вечером снова состоялся всенародный праздник, который уже не так веселил людей, поскольку все успели напраздноваться на вечере в честь возвращения принцессы. Но музыка из колокольчиков-громкоговорителей снова звучала до утра.
Альбидария везде следовала за Брегеттой. Перед наконец наступавшей брачной ночью королева сказала первой фрейлине:
– Завтра я тебе скажу, нужно ли искать отца для наследника престола.
Поговорить с госпожой, как ей приказал Бонотар, Альбидария не смогла, и решила отложить разговор на потом. Нужно было выяснить у первого министра, какой он предложит выход, если бывший регент, а теперь король, не сможет сделать жену беременной.
Все происходящее мало волновало Тима. Свадьба, коронация, балы были для него лишь событиями, приближавшими возвращение домой. После воцарения Брегетты можно было рассчитывать на то, что внимание толпы переключится на нее, а «принц» сможет незаметно удалиться.
Тим принимал участие во всех церемониях двора. Если на свадьбе принцессы и регента он был лишь одним из гостей, то во время коронации стоял позади трона, где восседала новоявленная королева. Он не знал точно, видела ли его Брегетта, но первый министр настоял на присутствии принца в зале для приемов.
Придворные относились к браку принцессы по-разному. Кто-то завидовал ее высокому положению, кто-то насмехался над ней по поводу того, что ей пришлось выйти замуж за старика. У Тима не было никаких чувств. Принцесса ему не слишком нравилась. Он несколько раз был свидетелем ее пренебрежительного отношения к тем, кто ниже по рангу. Слуг она вообще за людей не считала. К примеру, старенькую кормилицу регента велела убрать из дворца, поскольку старушка забывала, кого как зовут и не признала саму принцессу. Своей служанке Брегетта нередко отвешивала оплеухи, не стесняясь присутствующих.
Тим считал, что королева давно забыла про его существование, когда вдруг вскоре после коронации получил приглашение прийти в ее покои. Царствующая особа встретила его в прозрачном пеньюаре, наброшенном на минимальное количество нижнего белья. Парень решил, что она не считает нужным разводить с ним политесы и немного обиделся.
– Дорогой принц, – сказала королева, – как давно я хотела увидеть вас наедине!
– Я к вашим услугам, ваше величество, – сказал Тим, который за время пребывания во дворце уже наловчился вести светские разговоры.
– Видите ли, я очень хочу научиться играть в шахматы, а мне сказали, что вы в этом деле большой специалист.
Тим удивился. Кто мог рассказать ей про шахматы? Он всего лишь раз сыграл с Хострафом, увидев в его комнате эту игру. Правда, ему удалось победить звездочета. Неужели во дворце за ним следят?
– Я не такой уж большой специалист в этом деле, – скромно сказал Тим.
– Не скромничайте, принц. Хостраф у нас считается лучшим игроком, а вы его победили. Я хочу, чтобы вы давали мне уроки, – при этих словах королева слегка опустила ресницы и сверкнула взглядом зеленых глаз в сторону Тима.