Глава 6
Возможное пробуждение принцессы вызывало у первого министра сильнейшее беспокойство. Он в юности изучал историю королевства и много узнал о ее характере, эта информация не добавляла ему оптимизма. Сам старый король, исходя из исторических документов, считал, что причиной длительного сна наследницы престола стал не столько гнев могущественной волшебницы на короля, сколько скверный характер самой принцессы.
Первому министру приходилось не только оберегать, направлять и ублажать регента. Он держался на своем месте благодаря умелому лавированию между сторонниками различных партий. Бонотар считал, что распри в стране не начинаются только потому, что он умеет внушить предводителям любых партий, что его симпатии именно на их стороне.
Особенно трудно было с молодежью. Их Левая Королевская партия требовала смещения с трона регента, который действительно не являлся законным правителем по крови, и восшествия на престол своего лидера Фартепа. Этот юноша был далеко не так прост. Он понимал, что если придет к власти, то это будет означать смену правящей фамилии. Чтобы стать тем, кем он стал в среде золотой молодежи, Фартеп прошел трудный путь от старосты класса в школе и выборного организатора курса в институте до председателя ЛКП. И теперь он метил не куда-нибудь, а на трон королевства.
Фартеп организовал уже с десяток забастовок. К счастью, бастовали студенты, и на экономике страны это никак не отразилось. После последней забастовки Бонотар вызвал предводителя ЛКП к себе. Первый министр хорошо подготовился к этой встрече. Он встретил Фартепа как особу королевской крови, предложив ему отменные яства и демонстрируя свое подчиненное положение.
Фартепа усадили в похожее на трон кресло и Бонотар повел с ним умелую беседу, из которой следовало, что первый министр согласен с необходимостью смены королевской фамилии. Он только обращает внимание будущего короля, что пока принцесса не разбужена, предводителю ЛКП будет трудно доказать народу законность своего правления. Принцесса должна проснуться, а затем выйти замуж за Фартепа.
Нужно при этом учесть, что ее выбором управлять трудно, поэтому Фартепу придется проявить все свое обаяние и начитанность, чтобы понравится девушке. Бонотар обещал пригласить собеседника во дворец, как только принцессу разбудят. Фартеп предложил свои услуги для того, чтобы разбудить принцессу, но, как заметил первый министр, это противоречило бы закону. А менять законы пока никто не вправе, поскольку регент не является законным правителем. Первый министр так заморочил голову претенденту на престол, что тот обещал подождать с решительными действиями.
Еще одной политической партией была партия сторонников порядка (ПСП). С ними дело обстояло проще. Они поддерживали существующие законы и считали правильным, если принцесса выйдет замуж за регента. С ними Бонотар состоял в большой дружбе, посещая съезды ПСП, где он всячески поддерживал намерения сохранить существующее положение дел.
Еще некоторые неприятности доставляли одиночки. Это были молодые люди, желающие жениться на принцессе. Они не опирались ни на какие силы, но их приходилось вылавливать из зачарованного леса, для чего тратились немалые деньги – в лесу приходилось держать военизированные группы, которые требовали довольствия, обмундирования и оплаты труда.
Опасность представлял также Город волшебников. Их Совет старейшин принимал решения, не считаясь с мнением правительства и регента. Бороться с ними было невозможно, поскольку магией первый министр не владел. Ему оставалось только крутиться ужом, чтобы убедить магов положиться на его знания и опыт.
По молодости лет первый министр сам мечтал разбудить принцессу и жениться на ней, но с течением лет понял, что такое решение привело бы к гражданской войне, и перестал строить несбыточные планы.
Он трудился, не жалея сил, ежедневно, а регент воспринимал его службу как должное. Но Бонотар ждал. Когда проснется Брегетта, она не может не оценить его усилий. Она была умна, если судить по воспоминаниям о ее батюшке, изложенным в летописях. Она поймет, кто является гарантом ее правления. Да, говорили, что у принцессы сложный характер, но первый министр давно научился ладить с теми, кто был ему нужен.
После разговора с первым министром Тима отвели в его новое жилище. Это было удобное помещение во дворце. Покои состояли из трех комнат – спальни, кабинета и гостиной. Спальня сообщалась с роскошной ванной комнатой. Сама ванна, выполненная из неизвестного Тиму камня, вместила бы пять человек. Черный мрамор унитаза поражал золотыми и перламутровыми инкрустациями в виде морских обитателей.
Обстановка комнат навевала мысли о музее. Обтянутые шелком стены сияли даже в скудном свете осеннего дня. Лакированная мебель с изящной резьбой стоила, наверное, безумных денег. Но все же это был не музей, об этом говорили пятна на обоях и следы от стаканов на полировке стола.
На кровати парень нашел нарядную одежду, более подходящую каким-нибудь высокопоставленным придворным, чем студенту политехнического института. На первый взгляд, она была ему не по размеру, но Тим решил переодеться в бархатный кафтан и атласные брюки. Ширина пояса регулировалась с помощью золотого шнурка, а кафтан он застегивать не стал. Полицейский из эскорта, который провожал его по дороге от здания правительства во дворец, сказал, что вечером состоится торжественный ужин в его честь, и он должен выглядеть достойно.
Не успел Тим одеться, как в его покои, почтительно постучав, вошел лакей в синей ливрее.
– Вас ожидает дама, – поклонившись, доложил он. – Чем я могу помочь вашему высочеству?
Но Тим, к удивлению слуги, оказался уже одет и причесан, так что его помощь не потребовалась.
– Какая дама? – удивился Тим.
– Ее светлость Альбидария Густармец, фрейлина и в некотором роде родственница самого регента, вы можете принять ее в голубой гостиной, – сообщил лакей.
– Проводите меня туда, – сказал студент, и покорный слуга поспешил выполнить приказание. Они шли по широким коридорам с высокими потолками. Пол устилали ковры, на стенах висели портреты.
– Кто это? – спросил Тим, указывая на портрет знатной дамы с напудренными волосами и глубоким декольте.
– Это королева, мать ее высочества принцессы Брегетты.
– А рядом с ней? – продолжал интересоваться Тим.
– Рядом справа его величество король, а слева – ее высочество принцесса Брегетта.
Тим внимательно посмотрел на принцессу. Что ж, она была хороша – рыжие волосы аккуратно уложены, только мелкие кудряшки падали на лоб, зеленые глаза внимательно смотрели с полотна, белая кожа, казалось, светилась на солнце.
«На такой и жениться можно, – подумал Тим, – если она не слишком вредная».
Голубая гостиная оправдывала свое название. Голубые обои с небольшими розовыми цветочками, синие шторы и голубой ковер под ногами создавали особый колорит. Даже камин в дальнем углу был отделан голубыми изразцами.
Около него стояли два кресла с голубой обивкой и прозрачный журнальный столик. Фарфоровая ваза посередине была полна сочных фруктов. Высокая витая бутылка с минеральной водой и два хрустальных бокала дополняли картину.
Тим уже собрался налить себе воды, поскольку очень хотел пить, как вдруг дверь в комнату приоткрылась, и в нее вошла красивая дама средних лет. Ее серое платье казалось серебряным и очень шло к чуть тронутым сединой черным волосам. Лоб пересекали тонкие морщинки, но голубые глаза смотрели живо и блестели, как у молодой.
– Это я вас вызвала, ваше высочество, – сказала она, приседая в реверансе, – надеюсь, вы простите мне такую смелость?
– Вы знаете, я совсем не привык к положению принца и пока не знаю, что считать смелостью, а что – любезностью.
– Именно на это я и надеялась, – улыбнулась Альбидария, – вы, наверно, в недоумении, что может вам сказать придворная дама. Но уверяю вас, мне есть, что вам рассказать.
Альбидария предоставила Тиму ее разглядывать, при этом внимательно изучая его сама.
«Да, такой парень вполне способен разбудить Брегетту, – думала она, – значит, он представляет собой реальную опасность. Необходимо этому помешать».
– Вы, ваше высочество, наверное, не знаете о том, что я состояла при дворе еще при жизни отца теперешнего регента. А моя прабабушка служила королеве в то время, когда принцесса еще не спала. Брегетте только исполнилось шестнадцать, но характер у нее уже был сложный. Так, по крайней мере, рассказывали в нашей семье.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Тим.
– Если принцессу разбудить, она может сильно навредить королевству. Все будет подчинено ее капризам. А ведь, чтобы править страной, нужно немного забыть о себе, – пояснила Альбидария.
– Но она же выйдет замуж за регента, и он будет править по-прежнему.
– Это, конечно, так, но молодая жена обычно оказывает сильное влияние на пожилого мужа. Политика правителя может измениться в опасную сторону. Как вы знаете, сейчас на планете мир, но если нарушить ряд международных договоренностей, это чревато войной.
– А что вы хотите от меня? – не выдержал Тим.
– Я хочу, чтобы вы не будили принцессу. И не только я. Сейчас жизнь в королевстве стабильна, большинство довольно существующими порядками. А ваш подвиг наделает много бед, – ответила Альбидария и улыбнулась.
– Но меня именно для пробуждения принцессы и поймали. Я вовсе не хотел в это королевство. Мне и дома было неплохо.
– Вот и хорошо. Как вы можете догадаться, после пробуждения принцессы вас изолируют, чтобы вы не претендовали на престол. А я вам предлагаю вернуться с моей помощью обратно, домой. Это может вас заинтересовать? – предложила дама.
– Я хочу домой, но должен как следует все обдумать. Я не привык принимать поспешные решения, – осторожно ответил Тим.
– Ну что же, подумайте. Поговорим позже, – Альбидария откланялась и вышла из комнаты.
«Если с этим мальчишкой дело не выгорит, – думала она, – следует поговорить с регентом».
Не откладывая дела в долгий ящик, она пошла к покоям Резегемута. Регент блаженствовал в ванной среди мыльной пены, полностью скрывавшей его тело. Вошедшая Альбидария его не смутила – он привык к тому, что придворные присутствуют при его купании и одевании.
– Что скажете, любезная Альбидария? – спросил он даму, не ответив на ее приветствие.
– Я говорила с этим мальчишкой, принцем, ваше величество, – сказала та, – боюсь, он намерен разбудить Брегетту.
– Ну и что с того? Я женюсь на ней, – зевая, произнес регент.
– Как вы не понимаете, ваше величество? Во-первых, она может не захотеть за вас замуж, и вы лишитесь власти. Во-вторых, она может забрать правление в свои руки, а вы будете только инструментом для зачатия наследника, – Альбидария знала, чем напугать своего повелителя.
– Стар я уже для этих целей.
– Вот я и говорю. Если вы не сможете соответствовать, она просто бросит вас и выйдет замуж за другого.
– И что вы предлагаете? – заинтересовался Резегемут.
– Я предлагаю помешать мальчишке разбудить принцессу. Пусть поспит еще сто лет. Так всем спокойнее, – с деланным равнодушием предложила дама.
– Где-то вы правы, любезная Альбидария. Я сейчас у власти, и помощники мне не нужны. А у этой девчонки, говорят, прескверный характер.
– Ваше величество, вы можете призвать из Города магов волшебника и приказать ему помешать мальчишке, когда он будет искать дворец в зачарованном лесу. Вы же правитель страны, а Город магов – часть этой страны, – воскликнула интриганка.
– Вот что, Альбидария, найдите способ узнать, кто из волшебников нам подходит. Тогда я пошлю к ним своего белого голубя с приказом немедленно привести ко мне нужного мага.
– Слушаюсь, ваше величество. Ваши приказы, как всегда, мудры и дальновидны.
– И скажите слуге, чтобы подлил в ванну побольше горячей воды, – сказал Резегемут, давая понять, что аудиенция окончена.
Поручение оказалось вполне по силам придворной даме. Она и раньше обращалась к магу по имени Сагар, любившему деньги и почести, чтобы он не допустил появления принца около Брегетты. Теперь же у нее было официальное разрешение на такие действия.
Лиарант снова сидел в кабаке. Хозяин заведения поставил перед ним три кружки пива и дал воблы в тарелке. Сын пекаря без всякого удовольствия грыз копченую рыбешку. Настроение было скверное. Он понимал, что теперь Эрмина потеряна для него навсегда. Регент точно не оставит девушку в покое, ведь ее золотые волосы – находка для казны.
Хорошо, что удалось предупредить семью красавицы, теперь эти люди скроются от властей. К сожалению, от него самого они тоже скроются. Единственное, что грело душу, это то, что он поступил благородно. Если и проболтался Джонсу о девушке с золотыми волосами, то исправил свою ошибку.
Этот Джонс, конечно, своего не упустит, наверняка уже доложил об их разговоре начальнику. Но пока те соберутся, Эрмина с отцом и братом уже будут далеко. Тут Лиарант начал мечтать, как пойдет в лес и случайно встретит там златовласку, а она кинется ему на шею и будет благодарить за то, что он дал им возможность бежать. Она его поцелует, и он, конечно, ответит на поцелуй.
Сладкие мечты были прерваны вошедшим в кабак нарядом полиции. Двое рядовых и сержант подошли к Лиаранту и спросили его имя. Он ответил. Тогда рядовые заломили ему руки за спиной, а сержант приказал вести задержанного в самэк. Полицейские потащили его вон из кабака, а на улице нажали ему на голову и впихнули в машину.
– За что? – закричал Лиарант.
– По приказу его светлости первого министра, – ответил ему один из конвоиров.
– Но я же все рассказал Джонсу. Меня благодарить надо! – возмутился сын пекаря.
– Вот и отблагодарим заодно, – усмехнулся сержант.
В полиции Лиаранта посадили в камеру, отгороженную от помещения, где сидел дежурный, решеткой. За столом дежурного расположился пожилой полицейский, который пил чай и решал кроссворд в газете казенным карандашом.
– Послушайте, как вас зовут? – спросил Лиарант.
– Нам не положено с подозреваемыми разговаривать, – отозвался полицейский.
– Никого же нет, – взмолился парень.
– Ну предположим, меня зовут Мевон. Что тебе это даст?
– Уважаемый Мевон, за что меня взяли? – просительно произнес Лиарант.
– Нам не докладывают, – ответил дежурный.
В принципе, Лиаранту было не так уж плохо – в камере кроме него никого не было, три раза в день приносили сносную еду. На кровати лежали подушка и одеяло. Матрас был сравнительно чистый. Но парня мучила неопределенность. Он не знал, что первый министр решает вопрос о его судьбе с самим регентом.
На следующий день отец принес Лиаранту теплую одежду. Он жутко переживал, видно, зная о судьбе сына что-то такое, чего сам Лиарант еще не знал.
– Эх, сынок, горе-то какое, – простонал пекарь, и по лицу его заструились слезы.
– Что со мной будет, отец? – прошептал Лиарант.
– Не положено, – рявкнул дежурный, – передал вещи и уходи. – Он взял пекаря за шиворот и выкинул его из помещения.
Вечером за Лиарантом пришел конвой. Ему связали руки за спиной и вывели из камеры. Затем один из полицейских взял узел с одеждой арестованного и понес ее на улицу. Туда же вывели Лиаранта и снова посадили в самэк. Машина проследовала через весь город прямо к пристани, около которой стоял корабль. Арестованного посадили на корабль и передали ему его вещи.
Теперь Лиарант все понял – его везут на остров, куда отправляли всех преступников. Обвинения ему так и не предъявили, и парень не знал, за что страдает.
Зато об этом хорошо знал первый министр. Парня отправили на остров, чтобы он никому больше не проболтался о девушке с золотыми волосами.
Элиза с Габриэлой накануне поздно засиделись за занятиями. Впереди был тест на превращение людей в животных, и они пол ночи изучали заклятия, которые надо было произносить при взмахах волшебной палочкой, а также изображаемые палочкой фигуры.
Утром женщин разбудил колокольный звон. Звонарь оповещал жителей Города магов о собрании Совета старейшин. Совет собирался ежемесячно, решая насущные проблемы города и страны. Главный управляющий орган проводил собрания на Ратушной площади в специально построенном для этих целей здании. Оно напоминало римский Колизей. Внизу в удобных креслах сидели старейшины. В центре располагалась трибуна, с которой Верховный маг открывал собрания и куда он приглашал желающих высказаться по текущему вопросу. На скамьях, расположенных выше, могли сидеть остальные жители Города, которых заинтересовали обсуждаемые темы. Повестка дня заранее печаталась в издаваемой в Городе газете «Магия и жизнь».
– Элиза, пойдем на собрание, – предложила Габриэла.
– Там же скучно, – возразила та.
– В этот раз собрание будет вести верховный маг Танкард, а он редко поднимается на трибуну, – настаивала Габриэла.
– Хорошо, если ты хочешь, пойдем, – вздохнула Элиза. – А что собираются обсуждать сегодня?
– Зря ты не читаешь газет, – упрекнула подругу Габриэла, – сегодня будут обсуждать вопрос о пробуждении принцессы. Видно, в Страдене появился очередной принц. Приближается день, в который возможно пробуждение принцессы, и маги опять будут спорить, что делать, когда ее разбудят.
– А что обсуждать? Ну разбудят, и разбудят, – равнодушно сказала Элиза.
– Как ты не понимаешь? Неизвестно, хорошая она или плохая, как будет править государством, – возразила ей Габриэла.
– И что спорить заранее, если никто этого не знает? Вот когда она начнет управлять государством, тогда и нужно выяснять, что с ней делать, – ответила на возражение Элиза.
– Где-то ты права. Есть несколько старейшин, которые тоже так считают. Но есть и другие. Собирайся. Я приготовлю завтрак, и мы пойдем. Раз звонарь позвонил в колокол, собрание начнется через час, – пояснила Габриэла.
Девушки привели себя в порядок и пошли к зданию совета старейшин. Погода в городе магов была хорошая. Светило осеннее солнышко, было так тепло, что хотелось скинуть теплые куртки. Но девушки боялись простудиться из-за прохладного ветра, и лишь расстегнули пуговицы под воротниками.
В зале заседаний уже почти не осталось мест. Внизу в креслах сидели маги Сарвусир, Амфрид и Вогдимаф. Еще пятеро ходили по проходам и оживленно обсуждали со знакомыми тему заседания. Двое пока не пришли.
Звонарь опять позвонил в колокол. Это означало, что до начала заседания осталось пятнадцать минут. Маги Ремдилло и Джоаким, запыхавшись, прибежали за пять минут до начала слушаний. На трибуну вышел Верховный маг Танкард. Девушка-секретарша поставила перед ним графин воды и стакан. Сама она села недалеко от трибуны, подготовив к заседанию цветок флороридер, который записывал все произносимые речи и затем мог их воспроизводить.
Снова грянул колокол, призывая присутствующих к тишине. Танкард прокашлялся и проверил флорофон.
– Дорогие друзья! – начал он, – как вы знаете, недавно в Страдене появился новый принц, который имеет большой шанс разбудить нашу принцессу. Всем известно, что пока в государстве правит регент Резегемут. Когда принцесса Брегетта проснется, власть перейдет к ней, что может несколько изменить существующие порядки. Неудивительно, что это нас волнует. Мы можем оказать влияние на правительство страны, поэтому важно принять общее решение. Прошу высказываться.
Первым руку поднял Амфрид. Это был сравнительно молодой маг, носивший длинные серебряные волосы по моде и остроконечные сапоги. Его синяя мантия скрывала другие детали костюма. Он вышел к трибуне, взял в руку приготовленный для оратора колокольчик и позвонил, призывая к тишине, поскольку после слов Танкарда многие зашумели.
– Уважаемые старейшины! Я выскажу мнение большой части магов, если предложу снова усыпить принцессу, как только она выйдет замуж и родит наследника. Как мы знаем из летописей, характер у Брегетты непростой. Она не способна будет править страной и принимать объективные решения.
– Она должна выйти замуж за регента! – крикнул кто-то из публики.
– Он слишком старый и не сможет зачать ребенка! – возразил кто-то другой.
– Все эти вопросы вполне решаемы, – сказал Амфрид, – регенту можно приготовить молодильное средство, и он сможет иметь детей. Другой вопрос, устраивает ли нас теперешнее руководство страной. Я в этом сомневаюсь!
Со скамьи поднялся пожилой Джоаким.
– Разрешите мне сказать, – попросил он, – вам, молодежи, только бы менять власть. Регент правит вполне пристойно. Бедность в стране почти побеждена. Люди трудятся и зарабатывают себе на хлеб. Не все могут позволить себе отдых на берегу океана. Так это правомерно – нужно лучше работать. Другой вопрос, что делать с принцессой. Предлагаю занять выжидательную политику. Усыпить принцессу еще на сто лет мы всегда успеем.
– В корне с вами не согласен, – крикнул Сарвусир. Это был маг средних лет с пышными черными усами, в которых пробивалась седина. Его колпак прикрывал седеющие волосы, а мантия скрывала кривоватые ноги.
– Выйдите на трибуну, – предложил ему Танкард.
Сарвусир последовал предложению Верховного мага.
– Я считаю, – продолжал он уже с трибуны, – что правительством постоянно тратятся крупные суммы денег, чтобы вылавливать в параллельных мирах новых и новых принцев. Если принцессу снова усыпить, эти траты будут продолжаться, поскольку по закону Брегетту должен разбудить принц. Поэтому я предлагаю дождаться, пока она родит наследника, и умертвить ее. А наследника отдать на воспитание в Город магов, чтобы мы вырастили из него достойного правителя.
– Вы слишком жестоки, мистер Сарвусир, – сказал рыжий и конопатый Вогдимаф, – принцессу можно заколдовать и превратить в дерево или какой-либо предмет.
– Но тогда по законам должен опять же найтись кто-то, кто ее расколдует, – возразил Сарвусир, – а это новые траты.
– Вовсе нет, – ответил Вогдимаф, – это не обязательно должен быть принц. В законе это не прописано.
– Друзья, остановитесь, – крикнул Танкард, – предлагаю голосовать.
Секретарша раздала старейшинам листы с заранее подготовленными вопросами: «Усыпить, умертвить, выждать».
Затем, когда десять старейшин проголосовали, листы собрали.
– Каковы результаты, девочка? – спросил у секретарши Танкард.
– Трое за усыпить, трое за умертвить, трое за выждать и один воздержался, – сказала она.
– Дорогие коллеги, – сказал Верховный маг, – в этот раз мы не пришли к определенному решению. Следующе собрание состоится через неделю. Желаю всем приятного дня.
Народ начал вставать со скамей и пробираться к гардеробу за своей одеждой.
– Ну как тебе? – спросила Габриэла у подруги, – правда, интересно?
– Да, только бессмысленно, – ответила Элиза.
– Вовсе нет, – возразила Габриэла, – они соберутся еще раз. А если не смогут прийти к общему решению, то Верховный маг будет принимать решение сам. Так прописано в законе.
– Но почему он не может сразу принять решение? – спросила Элиза.
– У нас ведь демократия. В формировании решений должен участвовать каждый член совета старейшин, – пояснила Габриэла.
– Понятно. Ну хорошо, пойдем заниматься дальше.
И девушки пошли в квартиру Габриэлы продолжать подготовку к тесту.