Глава 11
Терпение никогда не относилось к числу Тимовых добродетелей. И дома, и в институте его множество раз подводило неумение спокойно ждать. Вот и теперь он маялся от неопределенности. В самом деле, принцесса проснулась, вышла замуж и даже коронована. Его роль в этом мире сыграна, больше он здесь никому не нужен. Так почему же не отправить его домой? Он это вполне заслужил.
Тим валялся на своей роскошной постели прямо на покрывале и разглядывал потолок. Ему пришло в голову, что так же в этих покоях жили многие его менее удачливые предшественники. Их тоже размещали во дворце, именовали «ваше высочество», а после похода в лес тихо спроваживали на остров.
Этот сводчатый потолок, выкрашенный в голубой цвет, долженствующий изображать небо, видел немало полных надежд молодых людей. Трещины на потолке означали, что селили их сюда ненадолго, иначе обратили бы внимание на то, что принцу не пристало жить в требующей ремонта комнате.
Появившись здесь в первый раз, Тим не заметил и того, что шелк обоев выгорел напротив окна. Пятна на столе и обоях он видел и прежде. Все это не внушало уверенности в удачном исходе дела. Но ведь ему повезло! Первый министр обещал награду в случае успеха. Так где же она?! Ему не нужны титулы и поместья, он просто хочет домой.
Решив не откладывать дела в долгий ящик, Тим поднялся, привел себя в порядок и позвонил в колокольчик. Тотчас явился дежурный лакей.
– Не могли бы вы выяснить, где сейчас первый министр? – попросил Тим. – Я хотел бы с ним переговорить.
Лакей исчез так же бесшумно, как и появился. Через минуту он вернулся и доложил, что Бонотар работает в своем кабинете и будет рад видеть его высочество. Тим тотчас отправился на аудиенцию. Лакей бежал впереди, чтобы успеть доложить о его прибытии.
– Войдите, дорогой принц! – радушно приветствовал его Бонотар. – Рад лично поздравить вас с успехом вашей миссии.
– Я из-за этого и пришел, – заявил Тим. – Я свои обязательства выполнил, теперь дело за вами.
– Все последние дни я как раз занимался решением вашего вопроса, – вкрадчиво произнес первый министр. – Видите ли, свадьба ее величества, потом коронация… Казна понесла большие потери, если можно так выразиться. Кроме того, наша молодая королева, ее величество Брегетта, решительно против контактов с параллельными мирами. Она совершенно справедливо опасается самопроизвольного проникновения оттуда незваных гостей, так что все работы в этом направлении приостановлены, и неизвестно, возобновятся ли когда-нибудь, к огорчению наших ученых, заинтересованных в своих исследованиях. Они, знаете ли, как дети! Подавай им любимую игрушку…
– А как же мне вернуться домой? – воинственно спросил Тим.
– Боюсь, в ближайшие годы это невозможно, – задумчиво глядя на него, произнес Бонотар.
– Ах, вот как! – Тим с яростью хватил кулаком по столу, так что подпрыгнула резная чернильница, из которой торчало пестрое перо неведомой птицы. Чернила выплеснулись и залили документ, над которым работал первый министр. – Теперь я вам не нужен, и средств на меня нет! Принцессу получили – и все. А по счетам платить отказываетесь!
– Стража! – не отвечая ему, крикнул Бонотар.
В дверь просунулась голова уже знакомого Тиму стражника.
– Пора, ваше превосходительство? – спросил он.
– Пора, – кивнул Бонотар.
Тотчас в комнату ворвались еще стражники. Тима схватили и скрутили ему руки за спиной.
– Как обычно? – уточнил старший.
Бонотар милостиво кивнул головой. Тима вытащили из кабинета и потащили по коридору.
– Вещи мои верните! – закричал он.
– А как же! – важно уверил его старший стражник. – Нам чужого не надо.
В этот раз Тима отволокли в подвальное помещение и заперли там без всяких объяснений. Через некоторое время дверь приотворилась, и в нее полетел его рюкзак, а также кроссовки и та одежда, в которой он попал во дворец.
Тим все тщательно собрал и проверил. К его удивлению, даже деньги, ключи и металлические монетки были на месте. «Может, обворовывать неудачливых принцев – плохая примета?» – подумал он.
Сидеть в темной комнате, свет в которую проникал лишь через крошечное окошко под потолком, было скучно и холодно. А еще Тима мучила мысль о человеческой подлости. Надо же! Хвостами перед ним мели, пока не получили своего! А как только он все сделал, выкинули, как собаку.
Немного остыв, он задумался о своей дальнейшей судьбе. На милость Брегетты рассчитывать не приходится, это ясно. Значит, его или казнят, или отправят на остров. Правда, первый министр говорил, что рубить головы у них не принято, но он и домой его обещал отправить. Верить ему точно нельзя.
К счастью, ожидание не продлилось долго, а то Тим совсем пал бы духом. Дверь снова отворилась, и на пороге показался стражник.
– Выходи, бывшее высочество. Карета подана.
Не желая показать своего страха, Тим молча поднял рюкзак и сверток с вещами и вышел из темницы. Стражник не врал. У боковых дверей замка его, действительно, ждал самэк. Черная машина с матовыми стеклами не позволяла узнику увидеть, куда его везут. Да в этом и не было особого смысла. Бежать не удастся, да и некуда.
Через полчаса самэк остановился, и дверца распахнулась. Тим сразу понял, что рядом море. Странно, за все месяцы пребывания в королевстве он так ни разу и не был на берегу!
Пахло водорослями, соленой водой и еще чем-то, что помнилось на уровне чувств. У Тима даже глаза защипало… Так захотелось домой, смотаться с ребятами в Новоморск!
Его вытолкали из машины и связали сзади руки. После этого стражники уселись обратно и уехали. Оставшийся с ним закурил и сказал:
– Присаживайся, высочество. Сейчас наш кораблик подойдет, и поедем.
– Куда? – угрюмо спросил Тим.
– На остров, вестимо, – ответил его тюремщик. – Да ты не тушуйся, и там люди живут.
– Ну и подлец он, ваш первый министр! – в сердцах воскликнул Тим. – Разбудил ведь я вашу принцессу!
– Дак разбудил – не разбудил, конец один. Его превосходительство давно уж собирался вас, значит, ваше высочество, на остров отправить. Только сразу нельзя было, народ ликовал. А теперь уж можно, – пояснил тюремщик.
Из-за мыса показался небольшой парусник. Он причалил к пирсу недалеко от того места, где сидел Тим со своим сопровождающим.
– Поднимайся, высочество, это за нами.
Тим встал и направился к кораблю. Тюремщик пошел за ним. По трапу Тима втянули два матроса и сразу скрылись с глаз. Сопровождающий провел парня в каюту, в которой было две койки и крошечный столик.
– Располагайся, милок, а отчалим – я тебе руки развяжу.
Тюремщик устроился на одной койке, а на вторую бросил Тимово имущество. Тим сел на свою койку и уставился в иллюминатор. Был он странный, квадратный, как окно в доме. Судно у причала не задержалось. Как только пленник оказался на борту, корабль продолжил движение. Вскоре берег удалился настолько, что можно было различить лишь черточку на горизонте.
Тюремщик не обманул, развязал руки.
– Теперь уж не удерешь, высочество, отсюда не доплыть. – Он не знал, что доплыть-то Тим, выросший рядом с речкой и морем, мог бы, да вот что там делать, на берегу? Идти все равно некуда.
– Ты не думай, там правда люди живут, – утешал Тима тюремщик. – Туда уж сколько народу свезли. Я сам на остров плаваю, почитай, годков тридцать. Разных возил. И девушки молоденькие были, и детишки. Это все из тех, кого его превосходительство направлял. А еще и другие были. Ученые, которые регенту Резегемуту не угодили, изобретатели всякие. Хороший народ, веселый. Настоящих-то преступников там, почитай, и нет. Которые душегубцы, тех на остров не ссылают, казнят. Так что не робей, не пропадешь.
Тим слушал бормотания стражника вполуха. Что там за жизнь, на острове?
– А еду им туда возят, вещи какие-нибудь? – поинтересовался он.
– Нет, милок, такого не припомню. И оттуда никого не забирают. Сами они живут.
По словам тюремщика получалось, что ссыльные живут в каменном веке. У них нет ни машин, ни инструментов, ни лекарств. По позвоночнику прошел холодок, но Тим не мог себе позволить впадать в панику.
За окном стемнело.
– Ты бы поспал, высочество, – сказал стражник. – Все одно до утра плыть, темно, смотреть не на что.
Вняв совету, Тим улегся на койку. Хотелось есть, но от переживаний глаза закрылись сами собой, и он провалился в сон.
Ночь прошла беспокойно. В сновидениях Тим сражался с дикарями, убегал от хищников, проваливался в пропасть. Но стоило ему открыть глаза, и оказалось, что в каюте все по-прежнему. Тюремщик сунул ему краюху хлеба и протянул бутыль с водой.
– Подкрепись, скоро причалим, – сказал он.
Кое-как проглотив черствый хлеб с водой, Тим приготовился к встрече с новой жизнью. Сейчас, когда облака разошлись и солнце позолотило лучами воду, она казалась не такой уж страшной.
– Приплыли, – сказал тюремщик.
Корабль мягко толкнулся бортом в причал, и стражник вывел Тима на палубу. С нее вели сходни, упиравшиеся в мокрый деревянный настил. Тим спустился, и сходни тут же убрали.
Тим совсем пал духом. Но тут он заметил, что от причала в обе стороны идет застеленная досками дорога. Какое-то время на ней никого не было, но вдруг из-за виднеющегося в стороне леса выехал самэк. Да, он был некрашенным, и его деревянный кузов посерел от дождей и снега, но это была настоящая машина.
За рулем сидела девушка. Самэк остановился, и из него вышла миловидная шатенка с серыми глазами. Парень увидел, что девушка хоть и невысока ростом, но стройная и гибкая. Расстегнутая шубка позволяла оценить тонкую талию и даже высокую грудь. У Тима что-то екнуло внутри.
– Простите меня за опоздание, – смущенно улыбаясь, сказала девушка, – сегодня было голосование по вопросам… Впрочем, вам это неинтересно. Просто я дежурила и не могла освободиться раньше. Так совпало – дежурство и встреча в один день.
– Вы не опоздали, я никого и не ждал, – успокоил ее Тим.
– Ну как же, каждого, кого привозят на остров, встречает старожил и вводит в курс дела, – объяснила девушка.
– В курс какого дела? – поинтересовался парень.
– Я познакомлю вас с жизнью на острове, – сказала незнакомка, – садитесь.
Тим залез на пассажирское сиденье двухместного самэка, положив предварительно рюкзак в багажник. Его все время тянуло улыбнуться, хотя девушка не говорила ничего смешного.
– Скажите, как вас зовут, – попросил Тим.
– Ансиэль. А вас?
– Тимофей или просто Тим.
Самэк поехал обратно к лесу. Обогнув оказавшийся небольшим лесной массив, состоявший в основном из дубов, он выехал на более комфортную дорогу. Она тоже была деревянной, но хорошенько отшлифованной.
– Сейчас мы въедем в город, – сказала Ансиэль.
– Неужели на острове есть город? – изумился Тим.
– Конечно. Ведь первый принц пытался разбудить принцессу девяносто лет назад. Он еще жив, но глубокий старик. За это время те, кого ссылали на остров, построили здесь город. В нем есть многоэтажные дома, больница, школы и детские сады, даже суд и тюрьма,.
– Откуда же у вас берутся врачи, судьи, учителя?
– Их ссылают на остров. Дело в том, что когда принцев ловят в других мирах, то часто ошибаются. Так к нам попал врач – терапевт. Он обучил некоторых жителей медицине. Сначала было плохо, поскольку никто не умел делать операций, но двадцать лет назад к нам попал замечательный хирург. А учителями работают просто образованные люди. Судей выбирают из наиболее достойных жителей.
– Но судья же должен действовать, полагаясь на закон.
– Да, жители разработали свод законов. Когда возникает какая-нибудь не случавшаяся раньше ситуация, то общим голосованием принимают новый закон.
– А полиция?
– Есть и полиция, хотя преступников у нас мало. Воров выгоняют из города, а кому хочется жить в лесу без всяких удобств? А душегубов на остров не привозят.
– И все у вас работают?
– Да, практически все. Не работать скучно. Но если женщина хочет сидеть дома с ребенком, то ей никто не запрещает.
– А откуда берутся вещи? Кто их изготавливает и как их продают?
– У нас есть свои деньги. Работает монетный двор, хотя деньги производят только бумажные. Сапожники, портные, кулинары продают свою продукцию торговцам, а те покупателям.
Тиму хотелось задать девушке еще массу вопросов: он понял, что сосланные на остров люди организовали там практически свою страну. Ему помешало то, что после очередного поворота перед ним выросла деревянная стена со рвом перед ней и запертыми воротами. Ансиэль нажала на клаксон, и от стены отделился мост, который постепенно опустился, и через ров стало возможным проехать. Ворота открылись. Самэк въехал в город, и парень застыл от восхищения. Дома в два или три этажа радовали глаз затейливой формой, каждый отличался своим цветом или искусной резьбой на наличниках окон и на коробах дверей. Вдоль дороги, между тротуаром и проезжей частью тянулись ящики на ножках, в которых летом росли цветы. Широкие ровные тротуары тянулись вдоль домов. От проезжей части их отделяла полоса деревьев. Вот машина доехала до главной площади. Посередине ее возвышался фонтан – каменная девушка лила воду из каменной лейки, подняв ее на уровень своей головы. Сейчас воды не было, но Тиму понравилась статуя.
– Какая красота, – воскликнул Тим, – как же вы делаете скульптуры из камня без всяких инструментов?
– Ну почему? Сначала сделали инструменты, а уже потом скульптуру. Она не единственная: в парке есть украшенная ими аллея, – пояснила Ансиэль.
Парень оглянулся вокруг. Главную площадь окружали двух- и трехэтажные дома. На одном было написано «Совет», на другом – «Школа», на третьем – «Больница». Здесь были и универмаг, и отделение полиции, и служба быта. Тим заметил даже кинотеатр.
– Как же тут показывают фильмы? – спросил он.
– Это просто. Мы выращиваем такие же растения, как и на материке. С их помощью показывают телепатофильмы, – ответила девушка.
– То есть каждый видит что-то свое, что у него в уме? – удивился Тим.
– Нет, всем телепатируют один и тот же фильм, – улыбнувшись, ответила девушка.
– Как это странно…
– Вы еще просто не привыкли.
Мысли Тима перескочили на другое.
– А где я буду жить? – поинтересовался он.
– Вы же один, вам приготовлена комната в общежитии. Но вы не расстраивайтесь. Там удобно, при каждой комнате есть душ и туалет. А питаться будете в столовой при общежитии, – сказала Ансиэль.
– Что, неужели у вас и водопровод есть? – жизнь на острове так отличалась от того, что говорили в королевстве, что Тим не решался поверить.
– Конечно, рядом же пресное озеро, вот и провели водопровод. Это было лет пятьдесят назад.
Девушка улыбалась Тиму так радостно, словно он не попал на остров, как преступник, преданный спасенной принцессой, а приехал в гости. И Тим неожиданно выпалил:
– Слушай, Ансиэль, давай на «ты».
– Давай. Тем более, что пока ты не привык и не выбрал себе работу, я буду твоим куратором, – тут же согласилась девушка.
– А зарплату тут платят?
– Естественно, тебе же надо будет платить за питание и вещи всякие покупать. Пока ты не работаешь, то будешь получать небольшое пособие, где-то в четверть зарплаты.
– Что, зарплата у всех одинаковая?
– Да. Этим жители показывают, что все работы нужны одинаково, как хирурга, так и дворника.
– Ну, я в политехе учился, пока сюда не попал. Могу не только дворником работать, – на всякий случай предупредил Тим.
Ансиэль улыбнулась.
– Ты пойдешь в службу занятости, и там тебе подберут что-то по душе.
– Даже такое у вас есть? – удивился парень.
– Да, только они работают редко, поскольку новые жители появляются нечасто. Разве что кто-то из старожилов захочет поменять род деятельности.
– Да, такого я не ожидал. Слушай, а ты что вечером делаешь?
– Ты времени не теряешь, – рассмеялась Ансиэль.
– Я просто подумал, может, покажешь мне, как кинотеатр работает. А рестораны тут есть? – разошелся Тим.
– Есть кафе, – усмехнувшись, ответила девушка.
– Я тебя приглашаю, только пособие сначала получу, – Тим смутился, но отступать не хотел.
– На него не разгуляешься. Давай, в этот раз я заплачу, – предложила Ансиэль.
– Нет, пусть я голодать буду, но девушке платить не позволю, – гордо заявил парень.
– Тогда кафе перенесем на после первой получки, а в кино можно сходить завтра. Пойдем, я тебе общежитие покажу. Пособие получишь рядом, в службе занятости. Они сегодня открыты по случаю твоего приезда.
Общежитие оказалось двухэтажным длинным домом, покрашенным в салатовый цвет. За резными наличниками виднелись веселые занавески желтых и голубых цветов. На подоконниках стояли цветы. Тиму отвели комнату на втором этаже. Она была оклеена голубыми обоями. Внутри обнаружился необходимый набор мебели – кровать, шкаф и письменный стол со стулом. Две двери вели в душ и туалет. На подоконнике стояли цветущие растения в горшках – огромный колокольчик и большая хризантема.
– Это телепатофон и радио, – пояснила Ансиэль.
Тим не стал спрашивать, как все это работает. Ему хватило впечатлений на один день. Договорившись встретиться с Ансиэль на следующее утро, он перекусил печеньем с компотом, которые нашел в шкафу, и лег спать.
Жизнь на острове оказалась вовсе не такой, какой Тим представлял ее себе вначале. Город, построенный сосланными, скорее напоминал научный городок. Доброжелательное отношение к нему самому не было чем-то исключительным. Горожане вообще казались ему открытыми и приветливыми.
Самым мрачным и таинственным Ансиэль представлялся начальник тюрьмы, о чем она рассказала и Тиму. Они увидели его однажды на улице. Правда, оказалось, что в тюрьме давно нет ни одного заключенного, так что страхи Ансиэль основывались только на внешности этого человека.
На работу Тима определили в бюро усовершенствований. Так на острове называли полунаучную, полуремонтную мастерскую, в которой трудились переселенцы технических специальностей. Выяснилось, что новички чаще всего попадали на остров молодыми, так как люди старшего возраста обычно осторожнее. Пожилые нечасто покупались на ничейный кошелек, боясь обмана. А молодежь и особенно дети проваливались в контактор постоянно. На одного перспективного «принца» приходилось не меньше десятка украденных напрасно. И все они попадали на остров.
Детей помещали в детский дом, который пользовался особым вниманием горожан. Ребят учили в школе и старались определить, к чему у каждого есть способности. Большинство из них не могло даже объяснить, из какого мира они прибыли. Да и все равно, возможности вернуть их домой горожане не имели.
Главной задачей мастерской, в которую определили Тима, считалось создание контактора, аналогичного оставшемуся в королевстве. И это не было совсем уж безнадежным делом, так как изобретатели хитрого древнего устройства одними из первых оказались на острове по воле тогда еще правящего короля. Монарх желал единолично пользоваться прибором, и изгнание разработавших его ученых гарантировало, что никто не сможет ему помешать.
Конечно, самих изобретателей, Колка и Сапундра, уже не было в живых, но остались их записи и чертежи. Ученики тех, великих, работали не за страх, а за совесть. Тиму досталось чертить. Хорошо, что в политехе Заливного Осетра еще сохранились преподаватели, отстоявшие это древнее искусство! Раньше ему казалось глупостью корпеть над чертежами, которые легко можно сделать на компьютере, а теперь он оценил их мудрость в полной мере.
Из сослуживцев Тим больше всего сошелся с Федром. Тот попал на остров за интерес к работам Колка. Еще учась в университете, он пытался разобраться в принципах, на которых был основан контактор. Дома у Федра осталась молодая жена, и он очень по ней тосковал. Другим сотрудником мастерской, занятым тем же делом, был Базил. Он попал в королевство так же, как и Тим, но на роль принца не годился по возрасту. В своем мире Базил руководил научным направлением в институте. Одинокий и увлеченный наукой, он прижился на острове и был всем доволен.
Кроме собственно работы, все горожане помогали на разных производствах или участвовали в срочных общественных проектах. И тут Тим очень удачно пристроился на выращивание гибридных растений.
Этим занималась и Ансиэль, так что видеться с ней он стал гораздо чаще. В королевстве уже во всю хозяйничала зима, а на расположенном южнее острове еще задержалась поздняя осень, надо было позаботиться о посадках. Администрация королевства снабжением живущих на острове не занималась. Ни королевскую семью, ни правительство не интересовал вопрос, живы ли ссыльные, поэтому заботиться о себе они должны были сами.
Первый для Тима день общественных работ выдался холодный, но солнечный. На небольшое поле, которое им следовало подготовить к зиме, вышло человек пятьдесят. Все были одеты тепло, так как работать предстояло долго. Ансиэль пришла в ярком синем свитере, куртке и комбинезоне из непонятного материала. Этот наряд подчеркивал красоту и гибкость юной девушки.
Тиму коллеги по мастерской тоже принесли кто что нашел. Его экипировка, не слишком элегантная, состояла из теплых штанов и ватника. Ансиэль улыбнулась, увидев, как худой и высокий Тим болтается в одежде с чужого плеча.
Им предстояло укрывать озимые огромными листьями растения глотти. Круглые пластины естественного происхождения достигали в диаметре двух метров. Мужчины сгружали их с самэка и раскладывали по полю, а женщины длинными деревянными иглами скрепляли листья, чтобы получить сплошное полотно. Работали дружно, и Тим не заметил, как наступило время обеда.
Большой самэк привез прямо на поле чан с горячей кашей, хлеб и вкусный кисель. Уставшие люди расположились на связках листьев, с наслаждением вытягивали ноги и распрямляли спины. Тим устроился поближе к Ансиэль, но она, казалось, не обращала на него внимания.
Часа через полтора все поднялись и снова приступили к работе. К вечеру нежные посадки покрывал сплошной слой глотти. Это делалось для того, чтобы защитить поле от ночных заморозков, пока не выпадет снег.
Вечер медленно спускался на остров. Голубой лес на севере стал черным, а потом и вовсе скрылся во тьме. Со стороны города шло слабое свечение, казавшееся волшебным в тишине ночи. Самэк увез уже почти всех работников, осталось человек пять. Они не поместились в машину и ждали, когда за ними вернутся. Им предстояло погрузить в кузов остатки глотти. Трое мужчин спали на широких листьях, а Тим и Ансиэль сидели у небольшого костра.
– Расскажи мне о себе, о своем мире, – попросил Тим.
Ждать им оставалось не меньше часа, поэтому девушка согласилась. Несмотря на костер, холодный вечерний ветер выдувал из ватника тепло. Ансиэль тоже ежилась в своей красивой, но не очень толстой куртке. Тим незаметно придвинулся ближе и осторожно обнял девушку за плечи. Она не отстранилась, положила голову ему на плечо.
Тяжело вздохнул, Ансиэль начала рассказывать.
В мире, где она жила, сохранился феодальный строй. Девушке не повезло родиться в семье крепостных крестьян. Ее хозяева жили в трехэтажном особняке, имели два автомобиля, несколько лошадей, компьютеры, мобильные телефоны и плазменные телевизоры, а также землю и слуг, у крестьян же не было почти ничего.
Ее родители Молли и Гейл держали корову и кур. Они поставляли хозяевам молочные продукты и яйца, и не боялись за свое положение. Жили они в небольшой хижине вместе с двоюродным братом матери и его семьей. Анси в детстве чувствовала себя более или менее счастливой. Правда, иногда зимой было голодно, поскольку все молоко приходилось отдавать, а куры не неслись. Но небольшой огородик Молли не давал им умереть с голоду. Мать растягивала урожай картошки до следующего посева, а весной появлялись ранние лесные ягоды. К тому же, крестьяне добывали по весне в лесу съедобные корни.
В пять лет Анси попалась на глаза барыне. Ее сыновья выросли, женились и уехали от родителей, и хозяйка скучала. Муж ее был скромным и скучным человеком, и не удовлетворял потребность жены в общении. Чумазая крепышка с серыми глазами и каштановыми кудряшками чем-то задела сердце госпожи. Старая Алвильда велела умыть девочку и привести ее в дом.
Новой игрушке хозяйки сшили бальные платья, купили белые туфельки. Ей отвели целую комнату одной, что было роскошью по мнению крестьян. Баронесса велела купить девочке игрушек, которые та захочет. Но Анси ничего не радовало. Она скучала по родителям и плакала с утра до вечера. Прошло немало времени, пока девочка привыкла к новому положению.
В семь лет Анси начали обучать бальным танцам, музыке и вокалу. Для этого Алвильда наняла ей учителя-иностранца. Сама барыня давала ребенку уроки этикета и изящной словесности. Девочка также училась арифметике. Это доставляло хозяйке радость.
Ансиэль пыталась узнать, как живут ее родители, но никто ей ничего не говорил. Как-то она пошла на кухню взять какую-нибудь сладость, за это девочку не ругали, и услышала разговор двух служанок. Одна из них жаловалась, что барыня дала ей корову и кур Молли, а у девушки не хватало времени ходить за скотиной. Ее подруга спросила, куда делась сама Молли, и та ответила, что бывшую хозяйку скотины вместе с мужем продали какой-то графине.
Анси поняла, что больше не увидит родителей, и бросилась к баронессе просить ее, чтобы ее тоже продали хозяйке ее родителей. Алвильда рассердилась и не разговаривала с девочкой неделю, но потом пришла к ней, велела больше не говорить про родителей, и жизнь Ансиэль потекла по-старому.
К шестнадцати годам Анси выросла и похорошела. Она была хорошо образована и воспитана. Однажды к барыне приехал ее сын. Он развелся с женой год назад и подыскивал себе новую хозяйку. Хорошенькая воспитанница матери сразу привлекла его внимание, но тут мать скалой стала на его пути. Она не желала, чтобы сын связал свою судьбу с безродной крестьянкой. Девушку выгнали из барского дома обратно в деревню. К чести хозяйки надо сказать, что всю одежду и обувь Ансиэль разрешили забрать с собой.
Для Анси купили ткацкий станок, поскольку барыня пользовалась только тем постельным бельем, скатертями и салфетками, которые ткали и вышивали в ее имении. К тому же, Алвильда понимала, что девочка не привыкла к тяжелой работе, и требовать от нее ухода за скотиной и работы в огороде глупо – она не сделает это хорошо.
Баронесса раз в неделю проверяла работу своих крестьян. Те, кто недодал господам молока или пшеницы, строго наказывались. Их пороли прямо перед главным входом в господский дом. Ансиэль думала, что ее не подвергнут такому наказанию, но она ошиблась.
На первом своем полотне она понаделала узлов, поскольку еще плохо умела ткать. Она не собиралась эту материю нести хозяевам, но госпожа потребовала отчета, куда делась пряжа, которую приносили девушке. Крестьянка, которая пряла нити из овечьей шерсти, рассказала, что Ансиэль училась на них ткать. Алвильда потребовала принести ей работу Анси и увидела на изнанке множество узлов. Она велела конюху отхлестать девушку кнутом, причем ударить ее столько раз, сколько она сделала узелков на ткани.
Тим слушал Ансиэль внимательно. Услышав, как ее били, он непроизвольно сжал кулаки. Ему было страшно жалко девушку. Разве можно сравнить ее злоключения с пакостным, но, в сущности, пустым и неопасным Анатолием! В этот момент он готов был оторвать голову злобной барыне, посмевшей обидеть Ансиэль. Он уже начал придумывать, что бы он сделал с ее мучителями, но взял себя в руки. Раз девушка доверилась ему, он не смел пропустить ни слова. К тому же, парень понял, что его новая знакомая вряд ли захочет возвращаться в свой мир. Она же продолжала свой рассказ.
Как-то раз барыня захотела пояс из верблюжьей шерсти, поскольку у нее побаливала спина. Конечно, его ничего не стоило купить в каком-нибудь магазине, но барыня им не доверяла, и послала Ансиэль в город к своей знакомой купить верблюжьей пряжи, из которой девушка потом сама соткет барыне материю на пояс.
Анси поехала в магазин на машине вместе с шофером, которому дали поручение привезти деликатесы к празднику, и девушке было с ним по пути. Он высадил ее, по ее просьбе, за пару кварталов от магазина пряжи, поскольку крестьянка хотела воспользоваться случаем и немного погулять на свободе.
Ансиэль была одета в полушубок, джинсы и клетчатую рубашку, поскольку было холодно. Волосы всем крестьянкам стригли коротко, чтобы причесывание не отвлекало их от работы, и чтобы не заводились вши. Барыня считала своих крестьян грязнулями. Она не принимала в расчет, что многие из них каждый вечер после работы ходят в деревенскую баню.
Девушка шла по городу и рассматривала витрины магазинов. Она была тут считаное количество раз, и ей все было интересно. Анси остановилась около шляпного магазина, рассматривая новинки за стеклом и мечтая, как она купит себе шляпу, дорожное платье и поедет на море, где остановится в самом комфортабельном отеле. Там она закажет себе ужин в номер, а утром наденет купальник, пляжное платье и пойдет купаться.
Тут она увидела на тротуаре около витрины потерянный кошелек. Ее сердце забилось быстрее: вот оно, исполнение мечты! Если там много денег, она выкупит себя, а потом и родителей. Они поселятся в городе, заведут себе швейную мастерскую и будут обшивать знатных дам, а летом на заработанные деньги все вместе поедут отдыхать.
Ансиэль нагнулась за кошельком, но он слегка отъехал в сторону стены. Девушка подошла поближе и схватила желанный предмет. В тот же миг ей показалось, что ее затягивает в щель между домом и землей. Голова закружилась и в глазах потемнело. Окружающее смешивалось и рвалось на куски перед ее глазами, как в калейдоскопе. В детстве у нее была такая игрушка.
Через какое-то время она обнаружила себя сидящей около кирпичной стены. Ей стало жарко. Дома у нее была зима, а тут цвели деревья. Она скинула полушубок. Ее клетчатая рубашка была довольно широкой, и худенькая девушка вполне могла сойти за подростка мужского пола.
Долго приходить в себя девушке не пришлось. Подъехал самэк, откуда вышли два человека в незнакомой военной форме. Они взяли Ансиэль под руки и посадили в машину. Как они так быстро ее нашли, Анси не поняла. Видимо, все, кто попадал в этот мир, оказывались около этой кирпичной стены, и ее тут ждали.
Ее отвезли к первому министру, а тот рассказал, что пленницу объявили принцем и собираются отправить будить Брегетту. Когда Ансиэль объяснила, что она – девушка, Бонотар страшно разозлился и велел посадить приведших ее военных в карцер. Девушку же вскорости отвезли на остров.
– И тебе тут хорошо? – спросил Тим.
– По крайней мере, лучше, чем дома. Только по родителям я скучаю, – ответила Анси.
– А я бы вернулся домой. Этот мир совсем не такой, каким кажется. Сначала мне тут очень понравилось. Красиво, зелено, люди отзывчивые. Потом оказалось, что они просто хотели сдать меня полиции. И принцесса. В сказке злая волшебница заколдовала прелестную девушку. А в жизни-то… Может, она доброе дело сделала, – задумчиво сказал Тим.