–Мне подгонять машину к первому складу?
И девушка первого плана повторила:
– Да, да. Склад номер один.
В.П. ушел. Вошла женщина второго плана. Взяла на ресепшене папку и присела в кресло.
– Вам помочь? – спросил П.П.
– Нет, спасибо, я сама.
– Кофе?
– Пожалуй.
И углубилась в картинки. Наши гости сделали свой выбор, и П.П. принял у них заполненные бланки. Девушка с бланками отлучилась, а “менеджер” сменил в видеопроигрывателе кассету.
– Ваш товар набирают на складе номер два, – ласково сообщила девушка П.П., скоро вернувшись. – Подождите, пожалуйста, вас известят.
Расслабленная после кофе и удовлетворенная покупкой, экс жертва отдалась действию, происходящему на экране. Водитель время от времени выходил курить. А в это время третья девушка (скрытая от глаз) бежала с бланками к бухгалтерше, и та оперативно стряпала накладные в трех экземплярах. Затем третья девушка бежала назад и занимала место в окошечке якобы кассы.
Наконец, гостей пригласили в кассу, где экс жертва расплатилась по накладным и, как полагается, подписала бумаги, закрепив подпись печатью.
– Ваш склад номер два, – девушка улыбнулась ещё нежнее, а красавчик П.П. вызвался показать новым якобы покупателям дорогу.
На улице он запрыгнул на велосипед и поехал впереди грузовой машины. Петляя между сооружениями, уводил теперь уже никому не нужных, освобожденных от “денежной ноши” людей подальше от места представления, как птица уводит врага от гнезда. У “ледяной избушки” с табличкой “Склад №2” спешился, принял у экспедиторши одну из накладных и премило ей улыбнулся, снова перетягивая внимание на свою персону и лишая возможности всецело отдаться рабочему моменту. На его якобы звонок (кнопка давно не работала) открылось окошечко в складской двери, поглотило документ и закрылось снова. П.П. стоял на месте и продолжал улыбаться экс тетке с достоверной симпатией. Наконец, окошечко открылось, выдало документ назад и сделало какое-то объявление голосом невидимого кладовщика. И захлопнулось. П.П. подошел к открытой дверце грузовика со стороны разомлевшей от внимания женщины и протянул накладную.
– Простите, вам не трудно подождать ещё минут двадцать? Не больше. Сейчас ваш товар на автопогрузчике перевезут к выходу. Потом бесплатно погрузят на вашу машину.
– Хорошо, хорошо, – охотно отозвалась немолодая кокетка, – мы подождем.
– Тогда всего доброго, – он немного дольше положенного не отпустил её руку, затем будто с сожалением оторвался и, также за руку попрощавшись с водителем, на велосипеде укатил в никуда.
Прождав полчаса и ничего не выждав от неизменно закрытых дверей, тетка вылезла из салона и нетерпеливо стала похаживать туда-сюда. Не выдержав, она нажала кнопку звонка, прислушалась, нажала снова, затем постучала и, ничего не добившись, толкнула дверь, которую к своему изумлению нашла не запертой.
Никем.
Запирать было некому.
Да и, в общем, незачем: ни единого намека на обитаемость помещения и хоть какое-либо посягательство на его мрачную пустоту не было…
Бросились, от взвинченной скорости качаясь на ухабах, в многоприветливый давешний “офис” и тоже застали “голым”. Лишь легкий бумажный беспорядок выдавал недавнюю его оживленность. Вывезли всё, от телевизора до (так его этак!) велосипеда. Не нашлось даже пальчиков на ручках дверей для охочей милиции. А у машины, которая выезжала с территории, по словам сторожа, как будто номера были грязные, “а можа чем заляпаны, шут его знает, только не было их видать, номеров-то”.
Неописуемые теткины чувства я и не описываю…
Глава 24
Находка была очень странной. Её конфисковали не как положено. Без акта и понятых. И принесли следователю по особо важным делам Краснову Вадиму. Находка касалась его. Полдня молодой человек читал адресованные ему письма (они и являлись загадочной находкой), так много их было. И была еще его давняя фотография, по которой коллеги капитана Краснова и узнали, какому именно Вадиму адресованы неотправленные послания. Нельзя было сказать, что он удивился такому неожиданному событию, потому что так сказать мало. Его с головой накрыло волной нахлынувших чувств. Он мысленно возвращался то в далекий зимний день, такой солнечный и болезненно контрастный её горьким словам, то в день их внезапной встречи, когда она предстала перед ним холеная и чужая, не способная никогда и ничему искренне удивиться, как раньше, когда умиляла своей наивностью. Он недоумевал, он терялся и был потрясен неожиданному открытию. Её слова, писала она, не были правдой. Но как она боялась его разочаровать признанием, что больна, что калека! Она продолжала думать о нем, скучать и испытывать чувства до последнего письма. А потом признания оборвала из-за вежливой благодарности, уважения и своей честности по отношению к другому человеку, который спас её от гибели и вернул к жизни.
Молодой мужчина сидел ошеломленный, не заметив, что рабочий день давно закончен. Не один час, не один день проведет он наедине с собой, пока не придет к убеждению, что обязан простить и бороться. За воскрешение их чувств…
***
В новую квартиру переезжали втроем, потому что с сегодняшнего вечера Роман и Ольга решили больше не расставаться.
Для всех остальных со следующего дня след Оксаны затерялся.
Заявление о мошенничестве так называемой компании по оптовой продаже бытовой техники из милиции забрали по указанию Мастера. Он понял, чего стоит воспитанная им девочка, превзошедшая в мастерстве играть жизнью его самого. И с горькой усмешкой оценил…
Несчастный влюбленный дядька ничего в суде не добился, потому что, будучи в трезвом и адекватном состоянии, подписал договор купли-продажи добровольно, и нотариус засвидетельствовала данный факт, а также получение указанной в договоре суммы второй стороной сделки. После того, как дядьке пригрозили уголовной ответственностью за дачу ложных показаний, ведь с его слов Анна Даниловна получила от него не сорок, а четыреста зеленых тысяч, тот утихомирился и впал в состояние глубокого транса.
Причастность Мастера к убийству бывших руководителей крупного предприятия не доказали. Теперь помимо прочего он совладелец завода.
Соня купила квартиру и открыла небольшой магазин.
Лиза больше не танцует стриптиз. Она ведет стрип-аэробику в собственном фитнес-клубе.
Денег еще осталось предостаточно…
Хозяйка Олиной квартиры ничего не знала о бывших жильцах. Паспорт не проверяла, местом работы не интересовалась. Поэтому ничего вразумительного сотрудникам ОВД сказать не могла, только крестилась и хваталась за сердце. Как ей было не хвататься, если на неё поступило заявление от обманутого квартиросъёмщика. И хотя он утверждал, что внес стоимость аренды за полгода, она видела его впервые. Квартиросъемщик несдержанно ругался и давал показания между режущими слух несдержанными словами. Между ними сотрудники и выловили, в конечном счете, смысл его трагедии. Мол, молодая хозяйка (волосы длинные, рыжие) сдала ему квартиру, взяв деньги за шесть месяцев вперед, поскольку срочно уезжала за границу, и от этой срочности цена была невысокой, что и подкупило квартиросъёмщика. И нужно было деньги принести в течение часа по причине её скорого отлёта, и ещё потому, что желающий на дешевое жильё не он один. Кто первый успеет раскошелиться, тот и будет в этой квартире жить.
Дело, конечно, не завели. Никаких доказательств на данное утверждение не нашлось.
***
“КамАЗ” остановился на обочине извилистой горной дороги. У подножия вереницы зелёных гор расположилось несколько деревень, домики которых отсюда выглядели совсем игрушечными.
– Я, пожалуй, здесь сойду, – Валентин спрыгнул на землю. – Открывай, дружище, малышку.
Водитель обошёл большую машину и загремел замками на задних дверях. Внутри послышалось короткое приглушенное ржание.
– Заждалась, милая, в заточении, – ласково отозвался на звук лошадиного голоса Мастер.
Двери открыли. Белая длинноногая кобылица затрясла головой, нетерпеливо затопталась на щедрой мягкой подстилке. Её отвязали и вывели из фургона. Кобылица втянула ноздрями чистый горный воздух и встрепенулась, дернув ушами. Из отдалений кузова вынесли лошадиную экипировку и принялись устраивать седло на спине животного. Та зацокала копытами в предвкушении долгожданного полета и с удовольствием косила глазом на запрыгнувшего седока.
– Давай, парень. На пару часов ты свободен. Раньше, думаю, не появлюсь, – сказал наездник сопровождающему, свернул с шоссе на тропу и пошёл рысью.
– Ну, счастливо, Мастер, – пожелал тот ему вслед.
ОН был невероятно статен в тщательно подобранном костюме наездника: сапожках и брюках с широким ремнем и пряжкой. Его волосы были зачесаны назад, приглажены и зафиксированы. Несмотря на долгий путь, мужчина был тщательно выбрит, свеж и надушен. Он походил на романтичного героя, сошедшего с экрана кинотеатра. Эта девочка, в которой он страшно нуждался, и которая сделала его слабым от страданий, была достойна и большего поступка в свою честь. Главным было покорить её, заставить вспомнить прежние чувства, когда он был для неё почти богом.
Местность показалась ему как будто знакомой. Возможно, он ходил когда-то по этой тропе. Мимо редких деревцев, мимо говорливого ручья, выныривающего откуда-то из ковровой холмовой зелени, тропа привела его в деревню. Отчего-то и деревня показалась ему знакомой. Не сюда ли его заносило ветром юности? Хотя все южные деревни на одно лицо.
Он быстро отыскал нужный дом, похожий на другие и цветом, и плетеной изгородью. Наклонившись, толкнул калитку. Всё было ветхим и неприглядным. Посеревшее от времени жилище с облупленной штукатуркой, покосившимся крыльцом и печально наклоненными окнами наводило уныние. Невозможно было поверить, что здесь выросла красавица Оксана.
Мужчина спешился, постучал. К двери долго не подходили, но когда она открылась, ему показалось вдруг, что ОН ТЕРЯЕТ ЧУВСТВО РЕАЛЬНОСТИ: женщина, стоявшая по ту сторону двери, тоже как будто была ему знакома. На ум набегал вывод: здесь что-то не так…
Растрепанная, в одном носке, хозяйка заметно покачивалась. Даже не рассмотрев пришедшего, она широко распахнула дверь, впуская его.
– Здравствуйте, – успел только проговорить Мастер, как та вдруг попятилась, с изумлением уставившись на него.
– Ты приехал! – воскликнула она, закрыв губы ладонями то ли от радости, то ли от испуга.
Все казалось Мастеру непонятным. Возможно, его приняли за кого-то другого. Впервые за последние годы он почувствовал себя конфузно. Он прошел в комнату, и его взгляд принялся растерянно блуждать, пока не натолкнулся на выцветший от времени фотопортрет. Валентина словно поразило током. С портрета смотрела… Белла, черноволосая, большеглазая, с томным светом в зрачках. А рядом с этой большой фотографией висели поменьше. На одной из них была запечатлена Оксана в возрасте десяти-двенадцати лет, на других – улыбающийся младенец. Так и не придя в себя, Мастер вынужденно смирился с догадкой, что неопрятная пожилая женщина, сидящая перед ним, с мешками под глазами, одутловатым лицом и крепким запахом алкоголя – не кто иной, как Белла, некогда поразившая его своей красотой. Как она теперь изменилась!
– Я знала, что ты приедешь, – продолжала лепетать старуха, – я всегда знала. И ждала.
Она запнулась, что-то высчитывая на уплывающих из её вида пальцах, и вдруг ринулась к нему, дыхнув перегаром:
– Двадцать с лишним лет ждала! Ты ко мне приехал?!
Мужчина кивнул, соображая, как выйти из ситуации. Наконец, взяв себя в руки, усадил женщину на место и, стараясь улыбнуться, спросил:
– Как поживаешь, Белла? Ты замужем?
А сам подумал, ужаснувшись: “А ведь ей нет ещё и сорока”.
– Я? Я замужем.
– А где же твой муж?
Она грустно махнула рукой в сторону.
– Он в Краснодаре. А я здесь.
– Почему же?
– Мы не ужились или, как там говорят, не сошлись характерами. Я уехала и теперь живу здесь, у мамы. Она скоро придет.
Глядя на нетрезвую, давно не уделяющую внимание собственному виду, быстро состарившуюся женщину, нетрудно было догадаться о причине её размолвки с мужем.
Мастер некоторое время искал брода к интересующему его вопросу. Сделал вид, что рассматривает фотографии на стене.
– Кто это, Белла?
Она перевела плывущий взгляд с него на стену.
– А-а-а, – загадочно протянула. – Ты ничего не знаешь, Валечка.
– Так скажи мне.
– А я не могу, – она покачала пальцем. – Нельзя.
И тут же перевела разговор:
– А какой ты стал! Как одет! У-у-у… Ты такой…такой…
– Белла, Белла, подожди обо мне, – он сел рядом, взял женщину за плечи. – Скажи мне, о чем я не знаю. Скажи, пожалуйста.
– А ведь нельзя…
Она, казалось, о чем-то сожалела.
– Можно, Белла, теперь можно, ведь я к тебе приехал.
– Можно? – её глаза наполнились влагой.
– Да.
– Это она, Валечка. Это она.
– Кто? Ну, кто же?
– Твоя дочь.
Его словно оглушили.
– Этого не может быть…
– Я ведь тогда забеременела. Тебя долго, долго ждала. А потом родилась девочка, твоя дочь. Её зовут Оксана.
– Подожди, Белла, разве не Руфина её мать? – пол уходил у него из-под ног.
– Руфина забрала мою доченьку к себе. Я же в роддоме ее оставила! Бросила я ее! Спасала свой брак (на её лице появилос