Мертвая сеть

5

– Нет, всё дело в тебе, – ответила Анна, переходя на свой родной английский язык. – И вообще, почему об этом зашёл разговор?

Она сидела на пассажирском сиденье серебристой тойоты. Ремень безопасности, как и положено, был пристёгнут и создавал акцент на округлившемся животике Анны.

Такеси вёл машину по относительно свободным улицам Синагавы, неподалеку от станции Тогоси. В небе, едва проглянувшем сквозь тучи за невысокими зданиями, заходил на посадку самолёт. Осеннее солнце играло бликами на гладких зеркальных поверхностях зданий.

– Ты не обязан уходить с такого хорошего места, – продолжала говорить Анна, потому что Такеси молчал. – Ну что, ты думаешь, после стольких лет жизни в Манчестере здесь я зачахну? Перестань, милый… Манчестер – дыра пострашнее Токио. Разве что поменьше.

– Так будет проще. Поэтому я и предложил, – спокойно сказал Такеси на неплохом английском. – Тем более в Тибе – отец с матерью, они помогут по необходимости. Ну… по хозяйству.

– Спасибо, что решаешь за меня, дорогой, но мы живём в век победившего феминизма, – с иронией проговорила Анна.

– Это ты о том, что теперь роль Джеймса Бонда будет исполнять женщина? – подхватил иронию Такеси. – Да-да, я что-то слышал об этой ерунде.

В багажнике шелестели пакеты из супермаркета. Привычные занятия в свободный вечер: шопинг – закупить продукты на ближайшие дни, развлечься походом в кино или прогулкой по парку, пока ещё погода вконец не испортилась.

Остановившись на светофоре, Такеси погрузился в свои мысли.

Поздним вечером ему позвонил Ватанабэ.

– Нам дали переписку, – коротко сообщил он.

– Уже проверял?

Такеси встал с дивана, на котором они вместе с Анной вольготно расположились перед телевизором. Напугал своими резкими движениями Кота. Отправился на кухню.

Обсуждать детали расследования при Анне он не хотел да и не мог себе позволить.

– Проверил. Честно говоря, ничего особенного. Сплошь нытье о жизни, переписки со сверстниками.

– Нужно будет пробежаться по каждому из контактов. Вдруг он договаривался о встрече в парке Уэно с кем-то из них.

– Ты шутишь? Это же сколько времени…

– Не обсуждается! – обрубил Такеси. – Ты сейчас на месте? Я постараюсь приехать через час.

– Хорошо.

Как раз в час Такеси и уложился. Войдя в кабинет, кивнул Ватанабэ. Тот, закинув ноги на стол, копался в своём смартфоне.

– Злой вы человек, Такеси-сан. Я уже полтора часа как мог наслаждаться свободным временем.

– А ты сейчас не этим занят? – грубо спросил Такеси. Помедлил. – Слушай, тебе и в самом деле наплевать на этого пацана, или ты прикидываешься?

Ватанабэ чуть задумался. Убрал ноги со стола. Облокотился на стол и положил смартфон экраном вниз.

– Если бы я сам в детстве не сбегал из дома, может быть, относился бы с большим ужасом к этой истории. А так… Я уверен, что ничего страшного. Пятнадцатилетний подросток, если он в своём уме – а он в своём уме, судя по перепискам, – не стал бы кончать с собой втихую. Это ведь логично! Крик о помощи должен быть услышан, так?

Такеси кивнул.

– Но что, если переборщил? С криком о помощи…

– Мы бы уже узнали об этом. Да и… Одной фразочки из песни и рассуждений о самоубийстве в переписках недостаточно. Не повод нагонять панику. Ты так не считаешь, Такеси? Не мне тебе рассказывать, что в Японии самоубийство – это чуть ли не культ.

Выслушав предположение напарника, Такеси принялся изучать распечатки, любовно разложенные на его столе. Похоже, Ватанабэ было в самом деле скучно.

– Дьявол! Могли бы дать доступ к аккаунту. Столько бумаги.

Но Такеси, несмотря на высказанное недовольство, прекрасно понимал, что ещё прошло не так много времени, и подобных случаев – пруд пруди, разве что в этот раз мать беглеца – крупная шишка в центральном банке Японии. Но не настолько крупная, к сожалению, чтобы были открыты все двери.

Переписок оказалось не так уж и много. Одна из них – с Судзу. Девчонка дала от ворот поворот, но Минэо оказался парнем настырным. По крайней мере, в общении через экран смартфона.

Были ещё какие-то ребята… Хидэо, Масаси, Акайо…

Но все разговоры – болтовня школьников о том, как достали родители, как хочется жить без забот. Девушки бросают, жизнь кажется дерьмом. Нет понимания. Нет будущего. Слишком сложно быть в рядах лучших. В чем смысл жизни? Пожалуй, только в смерти. Красивой смерти…

Это так некий Масаси ответил Минэо на прошлой неделе. Надо бы разыскать этого мальчугана, поговорить с ним по душам. Да и всем остальным не помешало бы мозги на место поставить.

Разве видели они взрослую жизнь с её настоящими проблемами?

За неполный час чтения Такеси порядком напрягся. Решил, что стоило бы проверить переписку с родителями, но в твиттере они с сыном, судя по всему, не общались. Надо делать запросы на другие социальные сети, а это, опять же, время…

Ватанабэ в очередной раз связался со своим человеком в группе волонтеров. Поиски пока не дали никаких результатов. Несколько раз звонили какие-то ненормальные.

Такеси посмотрел на наручные часы марки Orient¹⁶. Стрелка убежала далеко за отметку «десять». Утро вечера мудренее? Но прошло уже пятьдесят пять часов с момента исчезновения юного Минэо. Каковы шансы, что он вернётся домой целым и невредимым?

6

Допрос свидетеля Мидори Кобаяси. Январь 2019 года.

Почти четыре месяца спустя Такеси сидел за столом в душном кабинете, прямо напротив Мидори Кобаяси – бывшей любовницы человека, подозреваемого в девяти жестоких убийствах.

Такеси чувствовал себя нехорошо. Сказывались и простуда, и усиленный график работы. Сказывались изматывающие выяснения отношений с Анной, но Анне была простительна раздражительность – если брать во внимание всё, что случилось. Простуда была причиной обыкновенной неуклюжести… В общем, по всем фронтам Такеси был сам себе виноватым. И так хотелось выпустить пар.

– У вас короткая память, госпожа Кобаяси, – вновь вмешался в разговор старший инспектор Ёсихиро Токугава, приехавший из префектуры Тиба. Грубый малый с рублеными чертами лица и вкрадчивым взглядом.

Такеси внимательно посмотрел на него. Испытал уже привычное чувство напряжения – с Токугавой общаться было непросто. Да и на фоне этого мужлана сам Такеси выглядел как столичный пижон – чересчур броско. Но что же… Работать с ним приходилось по долгу службы.

– Но, как я понимаю, вы хорошо помните разговор с соседкой по фамилии Фудзита, – продолжил Токугава.

Мидори, пораздумав, кивнула. Такеси поймал на себе взгляд этой молодой девицы с каштановыми волосами, в вызывающем платьице, которую по всем внешним признакам можно было смело назвать привлекательной. Даже красивой.

Такеси не мог не заметить, как она на него смотрела. В голову лезли дурные мысли. О том, что делают девушки вроде Мидори за деньги. И это разгоняло бурю в душе, выводило из равновесия.

Пожалуй, мужчины не так далеко убежали от своего животного начала. Женщины, впрочем, тоже.

– Да, тетушка Фудзита, – лукаво улыбаясь, начала говорить Мидори. – Помешанная на экологии старая перечница. Такая соседка, знаете ли, бывает у каждого второго. Вдобавок весьма наблюдательная дрянь.

– Она спросила у вас о том, что было… в мешке. В большом пластиковом мешке, который выносил из своего дома подозреваемый. – Токугава помедлил. – Я так понимаю, она злилась из-за того, что там мог быть оставленный мусор.

– Ну да, так и было. Мусор.

Мидори пожала плечами. Зная, что в чёрном пластиковом мешке был расчленённый труп, можно было бы проявить куда больше сочувствия, как подумалось Такеси. Хотя… Он был признателен Мидори за её открытость. Больше всего он боялся купиться на её вызывающее поведение, но подспудно доверял ей. И боролся с собой.

– Вы спрашивали у своего любовника, что было в мешке?

– Нет, – сразу ответила Мидори. – Я знала, что у него мастерская в подвале, но… Я не задавала лишних вопросов. Мне казалось, что я уже говорила вам об этом.

– Так повторите вновь! – взбеленился Токугава.

Такеси бросил на него внимательный взгляд.

– Мы тут не в игры играем, госпожа Кобаяси! Девять трупов, понимаете?! Девять жизней, которые были загублены одним человеком. Вам это не кажется достаточным поводом проявить инициативу, а? Напрячь память. Своих постоянных клиентов вы, пожалуй, не забываете!

– Так мы сейчас говорим о моей работе? – с возмущением спросила Мидори. – Или мне стоит обратиться к адвокату, потому что меня в чем-то подозревают?

– Адвокат нужен лишь в случае, если вы от нас что-либо скрываете, – вмешался в словесную перепалку Такеси. – Но я надеюсь, что вы понимаете, какие последствия могут быть, если вы умолчите о деталях.

Мидори оценивающим взглядом посмотрела на Такеси. Порочность подстегивает желание.

– Понимаю, – спокойно, едва ли не умоляюще ответила она.

Токугава тяжело выдохнул.

– Вернёмся к описанию подозреваемого, – продолжил Такеси, заглянув в блокнот. – Вы сказали, что с самого начала вашего общения он показался вам… тёмным. Не могли бы вы пояснить, что это значит?

– Есть такие люди, знаете, на которых смотришь, как будто… в бездну. Как у Ницше.

Токугава усмехнулся. Такеси и бровью не повёл.

– Это притягивает. Такая, знаете, фатальность, – продолжила Мидори, глядя Такеси в глаза.

7

Допрос свидетеля Адзуми Фудзита. Январь 2019 года.

– Этот мусорный пакет пролежал у его дома почти весь день! – отчеканила госпожа Фудзита, когда находилась на допросе.

Такеси внимательно выслушивал каждое её слово, хотя понимал, что большая часть её болтовни – это пустой звук.

Преступник будет повешен – в этом нет никаких сомнений. До этого он будет гнить в камере несколько лет, пока не закончатся слушания, пока суд не вынесет окончательный приговор. Это будет самое настоящее испытание для конченого психопата, который возомнил себя главным мусорщиком мира.

«Интересно, он будет думать над тем, как лишить себя жизни самостоятельно? – задался вопросом Такеси, слушая скоропалительные речи госпожи Фудзиты. – Сделать это в камере будет непросто… Да невозможно, в общем-то. Если подключить связи, у него вообще не будет шансов это сделать. Мерзкая тварь будет дожидаться своего звёздного часа, сидя в одиночке. Но, быть может, именно этого он и желает?»

Госпожа Фудзита рассказывала о том, как важно не использовать пластик и прочую химическую гадость в повседневной жизни, о скоплениях пластика и других отходов в океанах… В какой-то момент Такеси показалось, что это не он вызвал женщину на допрос, а она – его.

– И ничего вам не показалось странным? Ну, в поведении вашего соседа. В его распорядке дня.

– Так он большую часть дня отсутствовал дома. Работал много, вроде как в конторе. Вежливый молодой человек. В загулы не уходил никогда.

– Часто ли его посещали гости?

– Нет. Эта девушка, Мидори, бывала. Ещё один долговязый мужчина…

– Аоки?

– Кто? Не знаю, – покачала головой госпожа Фудзита. – Я и с Мидори общалась-то всего пару раз. Что же я буду лезть в жизнь постороннего человека, пусть он мне и сосед?

Такеси хотел было сказать, что она со своей склонностью к наблюдению за соседями и так лезла в их личную жизнь, но промолчал. Такая черта немолодой женщины была ему только на руку.

С другой стороны, она не видела ничего, что могло бы прозвучать в суде против маньяка. Ведь он умён, собран, не подвержен крайнему проявлению эмоций. Бесцветен. Такеси подумал, что не смог бы подобрать этому человеку подходящий цвет, если бы нужно было. Мидори неверно определила его цвет – он не был тёмным. Он был… прозрачен.

Человек – прозрачный пакет, внутри которого сложены внутренности. Сложены умело, так, что всё функционирует. И никакого намека на присутствие души.

Такеси мысленно вернулся в последние дни сентября прошлого года. Внезапная смерть шестидесятидвухлетнего мужчины во время сеанса объятий в Cuddle Cafe¹⁷. На первый взгляд, никаких признаков насилия, но проверить не мешало – мужчина состоял в совете директоров крупной строительной фирмы. Большие деньги тянут за собой большую опасность.

Разговор с женой толстосума навёл Такеси на мысль, что супруги друг друга попросту не знали. Жили себе на разных полюсах мира, спали на разных кроватях. Такеси становилось не по себе от мысли, что и его брак со временем может превратиться в такой вот «продукт, идентичный натуральному». Пресная семейная жизнь приводит в квартал красных фонарей.

Припарковав автомобиль около входа в кафе, Такеси выбрался на улицу. Вечер, легкая морось. Ему подумалось, что, по аналогии с Адом в «Божественной комедии» Данте, секс-индустрия в его родной стране имела свои «круги». И первым, самым безобидным из них, были именно кафешки такого рода, где в маленькой комнате тебя обнимает и ласкает незнакомка. Без возможности перейти к активным действиям, разумеется.

Чуть дальше – со: пу рандо¹⁸, считай, визитная карточка японской секс-индустрии. Всё оговаривается предварительно. Клиента моют, после – делают массаж, выполняя особые пожелания. На словах может показаться скучным и приземлённым, но Такеси слышал из первых уст, что эта вещь своих денег стоит. Да и ориентированность на внутреннего покупателя, практически полное отсутствие иностранцев… Считай, эксклюзив.

Розовые салоны, свингерские клубы, БДСМ-темницы… Ну, и дальше по списку, со всем прилагающимся: анал, двойное проникновение, садомазо, буккакэ¹⁹. При таком разнообразии проституция все же идёт отдельным пластом и на официальном уровне запрещена.

Такеси в очередной раз спросил себя: зачем он здесь? Неужели искать наличку, пропавшую из бумажника умершего (или погибшего насильственной смертью?) мужчины? Словно в ответ на вопрос, двери кафе выплюнули из недр здания девушку в пальто и на высоких каблуках. Девушка двинулась в сторону станции метро, но Такеси не стал останавливать её возле места работы.

Он двигался вслед неспешно, соблюдая необходимую дистанцию. Пару раз доставал сигареты и курил прямо на ходу. Нервничал? Глупо, как подросток на первом свидании…

– Вы не очень-то прятались, детектив, – сказала девушка в пальто, когда их взгляды пересеклись.

Они находились на платформе. Такеси уже и не думал прятаться, но замечание девушки его отчего-то смутило.

– Теряю сноровку, наверное, – ответил он, усмехнувшись.

– Почаще проводите слежку.

Девушка улыбнулась, но внимательный взгляд чёрных глаз пробирался внутрь черепной коробки, щекотал нервы.

– Нужно поговорить.

– Это официально?

– Не совсем.

Девушка прищурилась. Такеси вновь подумал, что зря затеял эту игру.

8

Забегаловка в американском стиле с длинными столиками и диванами с высокими спинками, вид из высокого окна – на парковку. Но Такеси и девушка не пользовались транспортом. Они добрались сюда пешком.

– Хозяин заведения – Хаттори. Каким боком он связан с якудза? – задал прямой вопрос Такеси.

– Вы задаёте неправильные вопросы, детектив, – подумав, ответила девушка.

Она отпила немного кофе. Десерт, заказанный ею, – кусочек торта тирамису, оставался нетронутым.

– А какие вопросы нужно задавать?

– Например: что ты хочешь в обмен на информацию, Дзюнко?

– Я знаю твое настоящее имя…

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Дзюнко, – сухо отрезала девушка.

Разговор не клеился, и Такеси нервничал. Тонкая ниточка, потянув за которую, он мог выудить кое-что важное. Нужно было действовать аккуратно, участвовать в играх по чужим правилам. Проявлять гибкость, которой у Такеси от природы было не так уж и много.

– Хорошо, Дзюнко, – сказал он, прищурившись. – Чего ты хочешь в обмен на информацию?

– Вы и так знаете, детектив.

– Можем перейти на «ты».

– В переносном смысле?

– Нет. В прямом.

Ответив, Такеси выпил кофе. Девушка же принялась за десерт.

В забегаловке было немноголюдно, даже как-то сонно. Потому Такеси и Дзюнко как-то уж очень явно бросались в глаза, хотя и говорили тихо, и не особо жестикулировали. Только взглядами перестреливались. Энергия притягивает внимание.

– Я не буду рассказывать своему напарнику о том, что ты помогла толстосуму отправиться на тот свет, – прямо сказал Такеси. – Составить письменное обязательство не смогу, сама понимаешь, так что придётся поверить мне на слово. И это не обсуждается.

– Юмор входит в программу обучения на полицейского? – усмехнувшись, спросила Дзюнко.

– Я прогуливал. Ну, так что, вернёмся к Хаттори?

Дзюнко кивнула. Но прежде чем говорить, выпила кофе, съела кусочек торта. Такеси сам сказал, что оплатит счёт.

В это же время за тёмными водами залива старший инспектор Ёсихиро Токугава со всей силы приложился локтем по мясистой морде дилера. Тот, само собой, потерялся, влетел спиной в каменную стену, медленно сполз на землю.

Токугава двигался неспешно. Прикрытый подступившей темнотой, на безлюдных задворках в индустриальном районе, он чувствовал себя привычно бодро. Оттого и не поскупился на парочку новых ударов по морде дилера.

– Нравится тебе, гнида?! – разразился он вопросом и вновь замахнулся.

Дилер попытался сбить его с ног резким выпадом, но Токугава оказался проворнее. Он сделал движение ногой, подобное разминочному у футболистов, и с гневным рыком опустил ногу на колено дилера. Тот истошно заорал, но даже если его кто-то и услышал в тот момент, то вряд ли рванул на помощь.

Тряхнув головой, Токугава отошёл на пару шагов назад. Присел на корточки – так, что на его лицо попала тонкая полоска света, бьющего с проходящей рядом, прямо над головой, автострады. Мир нормальных людей, которые спешили с работы по домам, сидя в своих комфортабельных автомобилях, на скорости проскакивая мимо тёмных закоулков жизни, находился выше, был освещён и оттого уязвим.

Токугава на собственной шкуре ощутил, что излишний свет – это всегда излишняя уязвимость.

Если ты всегда на виду, то это может сыграть с тобой злую шутку. Если хочешь бороться с преступниками – используй их методы. Почувствуй, каково это – красться по тёмным улочкам, думать о жестокости. Это не в офисе жопу просиживать, составляя отчёты.

– Ей было девятнадцать, – слегка успокоившись, проговорил Токугава.

Он посмотрел дилеру в глаза. Тот обессилено сплюнул кровью. Может, даже выплюнул зубы. Токугава подумал, что ему они уже вряд ли пригодятся.

– В девятнадцать лет ещё вовсю мечтаешь жить. Так ведь?

Рассмотрев морду дилера, Токугава оценил его прикид. Дешёвая курточка, потёртые джинсы. Мелкая сошка. Если такой испарится с улиц города, никто не расстроится. Разве что постоянные покупатели – молодые идиоты и дурочки, у которых слишком много денег и слишком мало забот, чтобы не тратиться на кокс, а то и чего похуже.

– Чего… Чего ты хочешь? – промямлил дилер. – У меня бабки в кармане…

– Да на кой хрен мне твои бабки?! – взревел Токугава, но удержался от того, чтобы вновь врезать подлецу. – Ты её помнишь?!

– Кого?

– Мин Чжу. Молодая китаянка, студентка юридического.

– Я не знаю, о ком ты…

Рассвирепев, Токугава подорвался с места и, в два шага оказавшись перед дилером, принялся орудовать правой ногой. Крепкие мышцы, доведённые до высокой степени функциональности в тренажерном зале, были налиты кровью. Про усталость и речи быть не могло.

– Хватит! – завизжал дилер.

Но на Токугаву это не подействовало. Он продолжал лупить своего врага по телу без разбора, прекрасно понимая, что пути назад нет.

– Ты! Продал! Ей! Своё! Разбодяженное! Дерьмо!

В какой-то момент Токугава ощутил, что бьёт по обмякшему телу. Но и это его не остановило. Он продолжал бить, словно хотел растереть «продавца смерти» по стене, по земле, чуть сырой после дождя.

Наконец, он остановился. Тяжёлое дыхание, и сердце бьётся уже не в груди, а где-то под кадыком. Нездоровая пульсация в висках. Ощущение, будто тело износилось раньше времени, к тридцати четырем годам. Но это просто от усталости и ещё от двухдневной диеты, состоявшей сугубо из кофе и сигарет.

Нужно было возвращаться в норму, и Токугава это знал.

Ещё он знал, где можно избавиться от тела и как это сделать так, чтобы не было никаких причин для беспокойства…

9

На следующее утро Ёсихиро Токугава проснулся в холодном поту. Нечего было и говорить, в норму он так и не вернулся. Предательская дрожь в руках застала его под холодным душем, когда он пытался смыть с себя липкую пленку прошлого дня. Безуспешно.

Его расчетливость не имела ничего общего со здравым смыслом. Он будто был сам не свой прошлым вечером – там, в темноте, под автострадой. Нечто тёмное вырвалось наружу, и Токугава теперь не был уверен в том, что найдёт путь назад.

Дилер кормил рыб под толщей воды в Токийском заливе с куском камня в руках. Токугава приладил камень крепко, но… Тело ведь никуда не делось. Сколько времени оно пробудет там, под водой, прежде чем рыбы обглодают плоть и останутся лишь кости? Как бы там ни было, этот камень будет вечно держать скелет под водой. Так же, как Мин Чжу будет вечно лежать в могиле. Эти две вечности никогда не сойдутся – только это умозаключение успокаивало Токугаву и подсказывало, что всё правильно, что так и должно быть.

Токугава отправился на работу раньше обычного – без четверти семь, но не из чувства вины перед убитым наркодилером. Его вызвонил коллега по службе по кличке Светлячок. Вообще, парня звали Нагасава, но из-за перекрашенных в светлый цвет волос коллеги ехидно называли его Светлячком. Впрочем, и своим хрупким телосложением, и заискивающим поведением он тоже напоминал букашку, жизнь которой коротка.

Светлячок сообщил, что возле дома, расположенного на окраине Итихара, был найден труп тридцатипятилетней Наоко Исикава. В её собственной машине. По всем признакам – самоубийство: шланг был протянут от выхлопной трубы в салон потрёпанного субару.

Необычная чистота в салоне автомобиля. Токугава сразу же, как только прибыл на место происшествия, обратил на это внимание. Приборная панель была любовно обработана полиролем и хорошо смотрелась в свете нового дня. Чего нельзя было сказать о владелице автомобиля, смерть которой, по словам спецов, наступила не меньше восьми часов назад.

– Брат забеспокоился, – пояснил Светлячок, кивнув в сторону входа в уютный одноэтажный домик. – Вчера вечером она оставила сообщение в твиттере. Он не смог ей дозвониться, ну и решил сам приехать к ней.

Токугава был мрачен. Ещё одно самоубийство. Ещё больше жизней, которые больше не будут прежними. Чувствовал ли он себя жертвой обстоятельств? Нет, не чувствовал. Токугава сказал самому себе, что он – просто коп, а у копа работа такая – быть по уши или хотя бы по щиколотку в дерьме.

– Она была предана своей работе, – говорил брат Наоко, Дайки, когда Токугава разговаривал с ним в своём кабинете.

Дайки выглядел растерянным и потрясённым. Казалось, что он никак не мог поверить в случившееся. Причитал, что боится позвонить родителям. Токугава счёл это проявлением вполне разумного эгоизма. Никто не лишен этого.

– Она узнала о том, что её сокращают, полторы недели назад, – продолжал говорить Дайки, приглаживая растрепанные чёрные волосы. – Мы с ней говорили на эту тему. Я повторял ей, что это возможность двигаться вперед, а она… В общем, у нас отец, понимаете, он всю жизнь в одной конторе работал и так нас воспитал…

Брат покойной нёсся вперед, словно паровоз. В его голосе появились истерические нотки, когда он стал говорить про родителей, про классическое воспитание.

– Это я подвел её, – наконец, разрыдавшись, выдал Дайки.

Токугава нахмурился и окинул его усталым взглядом:

– Это только её выбор. Не ваш.

Дайки с непониманием посмотрел на старшего инспектора.

– Да что вы такое говорите?! Хотите сказать, что она сумасшедшая?!

– Нет, не это.

– Может, её кто-то убил?!

– Есть определённые процедуры… – начал Токугава, но вдруг мгновенно устал. – Короче, господин Исикава, просто в определённый момент человек может запутаться. Это не обязательно будет заметно. Скорее всего, никто не увидит, что в душе темнота. Потому что она внутри. А потом наступает момент, когда человек делает выбор. Можно сколько угодно биться головой об стену и думать, что эта сраная жизнь подчиняется каким-то правилам, законам и что, изучив эти законы, можно многое изменить. Нет. Нельзя.

Токугава помолчал.

– Но стараться определенно стоит, – добавил он.