– Уверен, с вами очень весело, – противился он. Мы уже подходили к входу в огромный торговый центр в виде пирамиды, когда кто-то из толпы девчонок узнал его.
– Это же Арс из «Сердца января»! – воскликнул тонкий голосок, и они бросились к нам.
Уже через десять секунд толпа фанаток окружила рокера, вытеснив нас наружу. Все визжали, тыкали листочками и ручками в лицо музыканта, а он, словно олень в свете фар, испуганно таращился по сторонам. Наверное, не привык без охраны.
Мы со Славкой переглянулись и, прочитав мысли друг друга по взгляду, без промедления отправились внутрь торгового центра.
– Может, стоило помочь? – проблеяла подруга и оглянулась.
– Обойдётся, – хладнокровно воскликнула.
Когда надсмотрщик остался далеко позади, всё стало легче: разговор пошёл, как по маслу, стеснение и неудобство пропали. Стася уверенно завела меня в первый попавшийся на пути магазин с одеждой и бросилась к вешалкам с платьями, юбками и блузками. Подруга нахватала целый ворох одежды, лишь бы избавиться от ненавистного спортивного костюма, и ринулась в примерочную, а я осталась сидеть около кабинки и ожидании.
Изредка за дверью примерочной раздавались разочарованные вздохи и проклятья, ведь она хоть и была худышкой, всё же имела внушительный бюст, чтоб влезть в размер S. Она горестно жаловалась на судьбу и генетику, на безжалостную природу, просила отрезать ей всё лишнее.
Дверь открылась, подруга появилась в проёме в шикарном тёмно-синем платье-лапше, которое показывало всё, что могло.
– Вот ты где, – гневный шёпот раздался над ухом, и я подпрыгнула на месте.
Арс стоял рядом с презрительным выражением лица и пялился. Но не на Стасю, увы, он не сводил голубых глаз с меня.
– Вы! – ткнул пальцем сначала в сторону Широких, потом в мою. – Вы меня кинули! Меня там чуть не растерзали!
– Кажется, мы разозлили звезду, – саркастично выдавила и подмигнула растерянной Стасе.
Хилин не сдавался, поэтому обвинения полились на нас с новой силой.
– Я просил о помощи, разве это так сложно?
– Ты не просил, – возразила.
– Да неужели? Я, между прочим, кричал вам!
– Брехня, я ничего не слышала, – отмахнулась от него, как от надоевшей мухи.
Он со злостью уставился на меня и, наверное, сжёг бы взглядом, если бы только не тонкий голос Славки.
– Вообще-то он и правда кричал.
– Вот! – торжествующе воскликнул музыкант, поправил пиджак и обиженно выдал. – Так что вы меня бросили.
– Я ничего не слышала, – упорствовала я.
Конечно, если бы Хил действительно звал на помощь, если бы его действия говорили об этом, возможно, на секунду-другую я бы задумалась о такой перспективе. Только что мы с подругой могли сделать в такой ситуации? Его обступила толпа фанатов, а нас выбросило на берег, в безопасность. Было бы глупо не воспользоваться шансом и не сбежать.
Лицо Арса покраснело от злости, рот перекосило, а пальцы затряслись, как у заправского алкоголика после многолетней засухи. Он смотрел прямо на меня, наклонившись и сложив руки на груди, а я в ответ задрала голову и давала отпор. Наша игра в гляделки могла продолжаться вечность.
– Думаю, Соня ничего не слышала, – влезла в ожесточенную холодную войну Стася. – Там было шумно из-за фанаток.
Прошла как минимум минута, а то и все десять прежде чем черты лица Хилина начали смягчаться, а он – расслабляться. Наша спокойная прогулка по торговому центру закончилась, мы не хотели бродить по магазинам в компании музыканта, поэтому переглянулись со Стасей и без слов поняли друг друга.
– Пожалуй, схожу за туфлями к платью, – я двинулась вдоль полок с обувью, вспоминая, какой же размер носила Широких. Сгребла всё более или менее похожее на правду, что могло бы в теории подходить к её образу, притащила в примерочную и стала помогать с выбором.
Старалась не смотреть на рокера, избегала любых столкновений с ним, прятала виновато лицо и молилась, чтоб он позволил мне улизнуть домой одной. Но этого не произошло.
Когда Слава выбрала наряд на вечер и скрылась в новой одежде за углом, Хилин пошёл в наступление.
– Куда теперь? Хочешь, сходим в кино? Кажется, сейчас в прокате интересный фильм про супергероев, только я название не помню. Или можем поесть мороженого, здесь есть интересное место, там продают сладости с необычными вкусами: мороженое со вкусом сирени, чеснока или корицы. Ты оценишь.
В голове всё смешалось. Желание остаться одной боролось с жаждой остаться с ним наедине, поговорить, понять чуть лучше и попытаться открыться. Но разум твердил, что доверять Хилину не стоит, что он слишком сильно изменился и может предать без всякой на то причины.
– Мне нужно поговорить по работе, так что тебе лучше… – специально не закончила фразу с явным намёком, что Арсу пора убираться восвояси. Он, как и всегда, понял всё по-своему.
– Я провожу, – и сразу же грозно добавил. – Без возражений!
Скривила губы, тихо фыркнула и пошла в сторону «Экрана», по пути придумывая, как же избавиться от настырного парня. Сеня словно чувствовал нутром мои злые помыслы, поэтому не отставал и в итоге вовсе ухватил меня под локоть.
– Отпусти, – шипела и изворачивалась, как змея.
– Вы с подружкой нанесли мне психологическую травму, я теперь боюсь торгового центра, – с улыбкой сочинял Хилин. – Так что терпи, это тебе наказание за все грехи.
– Видимо, в прошлой жизни я по-крупному косячила, – буркнула.
Мы приблизились к кассам, как влюблённая парочка: под руку, с улыбками и туманными взглядами. Но никто вокруг и подумать не мог, что я, например, пыталась глазами донести Хилу, как он меня достал. Ни капли личного пространства. Впрочем, красноречивый взгляд рокера кричал о том, что гулять со мной то ещё удовольствие.
Мне повезло, у кассы я сразу встретила и нашу начальницу Зою, и моего лучшего коллегу Макса. Они оба натянули счастливые маски на лица, как только мы появились в поле зрения.
– Сегодня первый день проката…, – запнулась Зоя – она была старше меня на четыре года, занималась подбором кадров, управлением кинозалом, урегулированием спорных вопросов и ещё много чем. Выглядела она всегда весьма посредственно: жидкие русые волосы, которые, как мне казалось, всегда были грязными и висели сосульками, чуть крупный нос, бледно-голубые глаза, пухлые губы и пара десятков лишних килограммов. Конечно, она всегда считала себя самой красивой, умной и замечательной, поэтому сразу же ринулась в бой. Всё же звезду не каждый день видишь.
– Здравствуйте, Арсений! А я ваша большая фанатка, – защебетала Зоя, кокетливо хлопая куцыми ресницами и перебирая пальчиками по краю блузки. – Я была на ваших концертах, знаю почти все песни наизусть, у меня даже майка есть с вашим портретом. Никогда бы не подумала, что увижу вас в нашем кинотеатре! Можно автограф?
Она с надеждой глянула на парня. Хил вместо ответа вымученно улыбнулся, притянул меня к себе ещё ближе, закинул руку на плечо и с немым вопросом посмотрел на меня. Будто просил о помощи.
Этот жест не скрылся от Зои – она с удивлением перевела влюблённый взгляд на меня и сразу же заметно сникла. На долю секунды на её лице промелькнуло удивление.
– И ты тут, Соня.... Привет, – несмело поздоровалась девушка и предположила. – Ты к Максу?
– Нет, я по поводу работы, – сделала слабую попытку вырваться из цепких объятий Арса. – Макс говорил, что есть место. Я бы хотела летом поработать.
Капустин показал поднятый вверх большой палец и с хитрым выражением потёр руки.
– Макс ошибся, видимо, – холодно процедила Зоя, зыркнула на меня, потом на ладонь рокера, которая всё так же спокойно лежала на моём плече, и недовольно поджала губы. – Вакансия закрыта, мы уже наняли сотрудника.
Повисло неловкое молчание. Капустин, шокированный полученной информацией, отвернулся к стене позади и принялся весить постер, а моя бывшая начальница поправила белоснежную блузку, пригладила прямую юбку и с улыбкой вновь обратилась к Хилину.
– Так можно получить автограф?
– Нет.
Казалось, лёд в голосе Сени мог заморозить не только испуганную и разочарованную Зою, но и всех в радиусе пары километров. По спине пробежали мурашки, волосы на затылке зашевелились, и всем внезапно стало неловко. Кроме мистера Совершенство. Он спокойно топтался на месте, ловя на себе восхищённый взгляд Капустина, и с напускным безразличием что-то делал в телефоне. Со стороны мне показалось, что он бесполезно водил большим пальцем по экрану гаджета.
Расстроенная Зоя кивнула, сделала вид, словно ей срочно нужно бежать, и скрылась за дверью с надписью «Вход только для служебного персонала». Хилин сразу повернулся спиной к кассам и с крайне недовольным выражением принялся хаять местный персонал, который упустил «такого хорошего сотрудника». Я обессилено помахала Максу и пошла на выход.
Недовольное бурчание Арса осталось позади. Мне хотелось только сбежать и остаться наедине с собой. Хилин не позволил этого сделать: догнал, молча стал следовать тенью, не отставал ни на шаг. Уже на улице взял инициативу на себя, подхватил под руку и спокойно повёл обратно к учебному корпусу.
Мы сели в припаркованный белый автомобиль и неспешно покатились по пустынной улице в сторону моего дома. Мимо проплывали многоэтажки, спрятанные за кустами небольшие ларьки с выпечкой, автобусные остановки и группы школьников, разгуливающих в свои законные каникулы. Я с грустью вздыхала, видя их свободу, и прикидывала мысленно, сколько же мне осталось грызть гранит науки до окончания сессии.
На удивление Хилин не лез с расспросами, не пытался развеселить или как-то помочь. Мне лишь удалось заметить усталость в его глазах и страх, когда в его кармане завибрировал телефон, а на электронных часах отобразилось имя звонившего. Если до этого момента теплилась надежда, что парень по окончании поездки хотя бы поинтересуется о моём состоянии, то после можно было спокойно выбрасывать из головы подобные глупости. Он совершенно точно не собирался разговаривать, напрягся, вцепился в руль и играл желваками.
В тишине довёз до дома и коротко попрощался, словно подрабатывал водителем такси, а я поставила ему одну звезду и отказалась платить за оказанную услугу. Но больше всего беспокоил вопрос: кто же ему звонил, что так резко изменилось настроение?
Уже дома, сидя на кровати, написала Саше и попросила о разговоре, а параллельно связалась со Стасей. Широких без раздумий предложила встретиться втроём, ведь всё равно она оказалась втянута в наши с Александровой разборки за парня. Впрочем, драться никто не собирался, в нашем случае кавалер сам был в состоянии, чтоб решить, с кем оставаться. И он чётко дал мне это понять.
Просто дружба.
Мне хотелось знать, выбрал ли он Сашу, правда ли они встречались, когда Хила не было в университете. Хотелось расставить все точки над «i» и оборвать эту связь с рокером.
Наши «недоотношения» тянулись больше пяти лет. Разве можно было всё забыть и перечеркнуть настолько быстро? Неужели между нами был лишь фарс, глупая игра двух подростков? Только вот Александрова упорно игнорировала меня, читала сообщения и не отвечала. Я предложила встретиться около пруда недалеко от дома Арса, где мы раньше частенько сидели и кормили уток, и без всякой надежды принялась собираться.
Часы пробили ровно восемь, когда я вышла на улицу. Фонари уныло освещали мокрый от вечернего дождя асфальт. Дети, обычно допоздна веселящиеся на площадке, даже не бегали. Только пара мамочек с колясками бродили вдоль широкой тропинки и тихо переговаривались. Город будто вымер.
Всю дорогу до места не покидало ощущение, что либо часы в комнате сильно отставали, либо пока я вспоминала молодость в комнате, произошёл апокалипсис. Но, к счастью, чем сильнее я приближалась к центру, тем больше людей мне попадались на пути. И, хоть некоторые не внушали доверие, мне становилось капельку легче.
Самым сложным оставалось найти тропинку до озера, которое от лишних глаз было спрятано густыми кустами сирени, черёмухи и других неведомых мне растений. Я десять минут блуждала по темноте, пока грубый мужской голос не заставил буквально подпрыгнуть на месте.
– Ты чего тут забыла, Дроздова?
Резко обернулась и с облегчением выдохнула, увидя в паре метров неподалёку Гришу Гранина – лучшего друга Арса и сооснователя их группы, которая раньше, до побега, называлась «Грань». Высокий темноволосый парень с чуть раскосыми «лисьими» серыми глазами, пухлыми губами и большим шрамом на лбу неловко топтался. Руки он спрятал в карманы коричневой толстовки, на голову накинул капюшон, широкие штаны и кеды делали его похожим на местного школьника, у которых в моде подобная одежда.
– Привет, – слегка пожала плечами, хоть и понимала, что вряд ли он мог это разглядеть в темноте. – А ты что тут делаешь?
– На «репу» иду, – промычал Гриша и воровато покрутил головой. – Нет, правда, Дроздова, что ты забыла в этой глуши?
– Хотела к озеру сходить, но не нашла тропинку.
Парень тихо хохотнул, достал телефон и посветил фонариком на землю.
– Пошли со мной, там пацаны уже собрались. Давно не виделись, хоть поздороваешься.
– А-а, – промычала в попытке сформулировать вопрос. Гриша и так понял, что меня волновало, поэтому прервал тщетные старания коротким.
– Арса не будет. Пошли уже, сегодня прохладно.
Он для убедительности попрыгал на месте, растирая ладонями плечи, приобнял меня и потащил подальше от озера. Я смиренно шла рядом, не в силах ему отказать или привести весомый аргумент «против» этой затеи.
Ребята из группы всегда относились ко мне, как к младшей сестре: носили сладости, помогали с учёбой, вытаскивали из неприятностей, прикрывали перед родителями. Гриша, так как был самым старшим, считал себя главным в этой шайке. Даже Хилину иногда доставалось от него.
Мы пересекли небольшой пустырь около здания старого дома культуры, поднялись на полуразрушенное крыльцо, где я чуть не упала, и наконец зашли внутрь. Сначала медленно брели в полутьме в сторону одинокой лампочки, готовой вот-вот погаснуть, потом Гриша толкнул тяжелую железную дверь. Та заскулила в ответ и отворилась на полметра. Гранин жестом пригласил меня в большое помещение, и я не раздумывая сделала шаг вперёд.
Комната оказалась очень светлой, с высокими потолками, без лишней мебели – только музыкальные инструменты, вельветовый жёлтый диван и стол со стулом. Остальные участники группы сидели прямо на полу около завешенного окна и что-то тихо обсуждали. Над ними возвышался долговязый парень – со спины я приняла его за Хила, но как только он повернулся, сразу поняла, что это кто-то совсем иной и мне ранее незнакомый. Он выглядел старше всех в комнате: около 35 лет, темно-русые волосы зачесаны назад, лёгкая щетина и усталый взгляд серый глаз. Просканировав меня с макушки до пяток, он безразлично отвернулся к ребятам.
Подробный жест казался высокомерным и невежливым, в стиле Хилина.
– Это Костян Сычёв, наш менеджер, – прошептал Гриша, подтолкнул меня вперёд и крикнул. – Смотрите, кого я нашёл!
Две пары любопытных глаз внезапно обратились ко мне и замерли с недоверием. Якубов Матвей по прозвищу Кубик – высокий, худощавый брюнет, внезапно перекрасившийся в блондина – вскочил и буквально бросился ко мне с визгом. За пару секунд парень подбежал, подхватил меня на руки и принялся кружить.
Он всегда отличался эмоциональностью и в группе играл роль «батарейки» – заряжал всех позитивом, писал песни и по максимуму радовался жизни. Кубик мастерски понижал градус обстановки во время перепалок и, пожалуй, был единственным, без кого группа бы по-настоящему распалась.
Оставшийся участник «Сердца января» Паша Салов – низкорослый, крепкий парень со светло-русыми чуть золотистыми волосами и пухлыми губами, которые очень ценили фанатики – в это время спокойно снял большие очки и подошёл к нам с широкой улыбкой.
– Дрозд, сколько лет, сколько зим! – проворчал Кубик, замедляясь. Когда он наконец соизволил меня поставить в вертикальное положение и отпустил, заговорил и Паша.
– Привет, Дроздова. Где же твой суженый пропадает? Репетиции прогуливать нехорошо.
Все слова говорились в шутку, легко и непринужденно, не пытаясь обидеть или задеть за живое, вот только хмурый Константин, что стоял поодаль со скрещенными на груди руками, уловил совершенно иной смысл.
– А это кто такая? – вклинился мужчина, поправил свою белоснежную рубашку и спрятал ладони в карманах черных брюк.
Он выглядел так, словно собирался нас учить чему-то очень важному, но для начала замер в немом укоре и недобро таращился на ребят, намеренно меня игнорируя.
– Подруга детства, – Гриша вышел вперёд и встал таким образом, что я оказалась спрятана от взора менеджера у него за спиной.
– Что она тут забыла? – глухо уточнил мужчина. – Я же просил не высовываться лишний раз и никого сюда не приглашать! Хотите, чтоб она что-нибудь разболтала?
В горле застыл комок, дышать стало тяжело, глаза защипало, но мне хотелось крикнуть во весь дух, что я – не предатель, и что за год атак от журналистов ничего не сказала, даже когда предлагали деньги. Вместо этого зло зашипел Кубик:
– Даже не смей говорить так о Соньке!
– Лучше бы ты, Сыч, держал язык за зубами, – угрожающий низкий голос с хрипотцой раздался позади. Я невольно обернулся и заметила входящего в раскрытую дверь Хилина.
Взявшийся из ниоткуда, будто мститель в фильмах о супергероях, он картинно подскочил ко мне и схватил за руку в явной попытке утащить с поля боя. Гранин в это время тоже не клювом щёлкал, поэтому мягко взял меня за плечи и предостерёг солиста:
– Она моя гостья, так что не прикасайся к ней.
Глаза Хила сверкнули, брови нахмурились, губы сжались, желваки забегали, а на лбу пролегла вертикальная складка – он был вне себя от ярости. Но хватка ослабла, что означало лишь одно – эту битву он проиграл и не планировал сдавать позиции в следующей.
– Ребят, нам всем нужно успокоиться, – Якубов примирительно поднял руки и встал между мной и Арсом. – Мы все уставшие, так что давайте просто порепетируем и разбежимся.
Тихое фырканье говорило о согласии, поэтому Паша хлопнул в ладоши и предложил.
– Тогда все за инструменты. А Соня пусть подождет.
Неторопливо ребята разбрелись по местам, а Константин, который цепким взглядом проводил меня до дивана, спрятался в углу, подперев спиной стену, и задумчиво уставился на Хила.
Первые звуки из огромных старых колонок пронзили меня насквозь – ребята заиграли самую красивую свою песню. Я всегда мечтала, что она обо мне и Арсе, тешила себя надеждой, что он всё ещё что-то чувствовал, и постоянно вспоминала фото из его социальных сетей в обнимку с Варей.
Это всё было для нее.
Сеня пел, но я не слышала слов – всё вокруг утонуло в моих мыслях, эмоциях и печали. Его рот открывался, мысок ботинка притопывал, руки со страстью обхватывали микрофон и стойку, а в моей голове только звучало одно:
Просто друзья.
Как он мог сказать подобное? Каким образом язык повернулся ляпнуть эту глупость? Казалось, что даже из космоса мои истинные чувства к Хилину были видны – настолько сильно я его всегда любила. И лишь он дальше собственного носа ничего не замечал.
Пришлось приложить все усилия, чтоб сосредоточиться на Гранине, который с нежностью обнимал акустическую гитару. Его пальцы порхали над струнами, словно бабочка над цветком в поисках нектара.
В спину холодно дышит печаль,
И слова застревают в груди.
Так и хочется кинуть: «Мне жаль!»,
Только сердце всё шепчет: «Не жди…»
Не простит, не оставит следы,
Вырвет прошлое старым листом.
Утекло слишком много воды,
Не оставив любви «на потом».
Вместо музыки – только лишь крик.
Вместо просьбы – холодный приказ.
Я убит, болью к полу прибит,
И виною тому твой отказ.
И всё же мой взгляд в итоге вернулся к Арсу. К сожалению, он заметил, с каким интересом я следила за Гришей с инструментом, поэтому сразу насупился, словно маленький ребёнок, и принялся прожигать во мне взглядом дыру.
Первая половина репетиции пролетела быстро. В перерыве ребята сразу же подошли ко мне, ещё раз поздоровались, узнали про дела, настроение и их выступление. Все трое уточнили, точно ли мне понравилось, что можно было бы изменить. Гриша так в итоге вообще уселся рядом и с самовольной ухмылкой следил за действиями Хила.
– Он всегда такой бука? – поинтересовалась я, легко мотнув головой в сторону солиста. Гранин нахмурился и уточнил:
– Ты про Арса? – он рассмеялся и недоверчиво спросил. – Ты серьезно? Он сейчас ещё в ударе! После возвращения в город весь светится, как новогодняя ёлка. А вот первые полгода, как мы уехали, он был совсем невыносим. Как думаешь, почему группа так называется?
– Хм, – задумалась. – Без понятия, если честно.
– Мы стали работать с продюсером почти сразу, он наше выступление в «Подвале» ещё видел. Но так как мы к тому моменту не удосужились придумать название группы, он решил, что сделает это сам. После переезда в Москву Арс был сам не свой –хмурый, холодный, молчаливый. Его за это все на студии звукозаписи стали звать Январь. И вот одна девочка хотела с ним сфоткаться, а он отказал. Она и спросила в шутку: «У тебя что, сердца нет совсем?» Арс ответил: «Моё сердце осталось в Энске». Продюсер это услышал и почти сразу предложил такое название. Всем понравилось.
С минуту я молча изучала свои ладони и переваривала информацию.
– А почему он был угрюмым?
Гриша поджал губы, вздохнул горестно и признался.
– У него кое-что произошло, что заставило уехать из города. Только рассказать об этом я не могу. Он сам со временем тебе откроет все тайны. По крайней мере, я на это надеюсь.
Мы синхронно посмотрели на недовольного Арса, который в этот момент усердно настраивал гитару и что-то шептал себе под нос. Паша и Матвей топтались рядом с ним, кричали, смеялись, скакали, как лоси, чем явно ещё больше распаляли Хилина. Тот отмахивался от друзей, как от назойливых мух, ворчал и пинал какие-то приборы, словно маленький обиженный ребёнок.
– Не злись на него, – прошептал Гранин, наклонился ко мне и сурово добавил. – Но и не прощай слишком быстро. Пусть помучается.
Парень подмигнул, хлопнул меня по плечу и пошёл к ребятам. Репетиция продолжилась.
Через час, когда все устали и начали потихоньку думать о перекусе, активизировался Константин. Доселе молчаливый и нелюдимый, он внезапно повеселел, начал активно всех благодарить за работу, что-то печатал в телефоне, радовался и обещал всех покормить. Но когда зашёл разговор о том, чтоб взять меня с собой на квартиру Сычёва, тот затих и снова помрачнел.
– Чужим нельзя, – отрезал и под дружный вой ребят вышел из комнаты.
– Мы без него поедим, – горячо пообещал сразу же Кубик, взбил свои белые волосы и уточнил. – Ты пиццу любишь?
– Я знаю хорошее местечко недалеко, – встрял Паша и ткнул свой навороченный гаджет прямо мне в лицо. – Вот тут ты была?
На карте была открыта точка, но так как мы с подругами выбрали для себя список заведений для посещения, я просто отрицательно мотнула головой. Средний чек, указанный в карточке ресторана, немного смущал. Казалось, парни этого не замечают: они почти единогласно решили пойти именно туда и съесть половину всего из меню. Лишь недовольный Хилин пялился на меня и показывал какие-то странные знаки, указывал взглядом куда-то за мою спину, поигрывал бровями и поджимал губы.
– Соне уже пора домой, – не выдержал Хил.
Ребята, которые в этот момент собирали свои вещи, замерли. И Гранин, и Якубов недобро зыркнули на солиста. Все молчали. Воздух наэлектризовался, висела тяжёлая тишина, тягучая. Назревала буря. Зная Арсения, он не собирался уступать и менять своё мнение. Ему почему-то жизненно необходимо было увезти меня подальше от остальных, закрыть дома и никуда не выпускать.
Выбора не оставалось, мне нужно было решить конфликт ещё в зародыше.
– Я хочу сходить с ребятами в пиццерию.
Арс недоверчиво сузил глаза и прошипел:
– Твои родители будут волноваться, так что идём.
Я уверенно шагнула к Матвею, подхватила под руку и спокойно ответила.
– Ты немного не понял: я не спрашиваю у тебя разрешения, а ставлю перед фактом. Я иду с ребятами.
И потащила Якубова на выход, мысленно умоляя, чтоб Хилин не наделал глупостей. Ведь он мог.
– Так ему, Пташка, – почти на ухо проговорил Матвей и уже сам уверенно повёл меня на выход.
Тяжелые двери вновь скрипнули, мы просочились в коридор, сразу же следом Паша и Гриша, что-то громко обсуждая. Процессию замыкал Арс, хоть по его лицу и было видно, что затея совсем не вдохновляла. В свете тусклой лампы рядом с друзьями детства было не так страшно, и всё же я взвизгнула от ужаса, когда наступила на что-то ломкое. Парни объяснили, что на полу валяются голубиные кости, так как безумные птицы залетали внутрь и уже не могли выбраться из ловушки.
– Прям как я, – зло проворчал Сеня, поравнявшись со мной и Кубиком.
На улице, под фонарём, пока ребята пытались разобраться, как же лучше срезать и пройти к кафе кратчайшим путём, рядом со мной образовался Арс. Он спокойно грыз чупа-чупс и поглядывал на часы.
– Думаю, они здесь на всю ночь. Подвезти?
Его нежелание проводить вместе время мне казалось более или менее обоснованным: мы встречались, чувства прошли, он наигрался, теперь моя компания стала его напрягать. Но это совсем не означало, что я должна лишаться общения с ребятами, к тому же не видела их давно.
Воинственно упёрла руки в бока и вскинула подбородок, чтоб хоть как-то пытаться соответствовать его росту.
– Что тебе от меня нужно, Хилин? Что ты хочешь? Я давно не видела парней, а ты с ними каждый день. Если я тебе так сильно противна, то иди домой и не мешай нам общаться.
Арс отвёл взгляд, облизал нижнюю губу и спрятал ладони в карманы кожаной куртки. Он был похож на провинившегося щенка, ожидающего похвалы. К счастью, ответ так и не последовал, а прибежавший ко мне Кубик и вовсе прервал небольшую перепалку.
– Мы нашли короткий путь, погнали.
Дружной толпой побрели по малознакомым тёмным дворам, громко хохоча над шутками Гриши и Матвея, вспоминая старые времена, совместные походы на реку, родителей, которые вечно искали парней с милицией и обещали выпороть в следующий раз, когда те пропадут надолго. Буквально через пять минут рядом с аптекой я заметила неприметную витрину с красным козырьком, словно в американском фильме. На двери кафе под названием «Франция» висел колокольчик, и он тотчас оповестил работников заведения о новых посетителях. К нам сразу подскочила милая хрупкая рыжая девочка в не по размеру большом фартуке, полностью закрывающем её ноги, и белой футболке. Она с улыбкой поприветствовала нас и проводила к самому большому столу в середине зала.
Только когда мы начали располагаться и размещать свои вещи, я обратила внимание, что Арс всё ещё шёл следом за нами: недовольный и холодный. Он бросил свою куртку на близ стоящую вешалку, нагло вытеснил Пашу и уселся рядом со мной, словно специально испытывая мои нервы. Кубик и Гриша горячо спорили о том, что заказать. Они оба размахивали руками, нервно подзывали бедную напуганную официантку, задавали ей кучу вопросов и пытались втянуть нас в свои разборки.
– Я тебя не ненавижу, – прошептал на ухо Сеня и, пряча смущённую улыбку, уткнулся в меню.
С недоверием фыркнула и принялась слушать очередную увлекательную историю от Якубова. Прикладывала все силы, чтоб не повернуться к Арсению и не уточнить, не перепутал ли он ничего, ведь все его действия казались настолько противоречивыми, что не оставалось других объяснений – только ненависть.
Пара часов пролетела незаметно. Ребята, как оказалось, совсем не поменялись, остались такими же живыми, родными и чуть бесноватыми. Особенно Матвей. Паша, как всегда, выдавал умные фразы, пока остальные затихали. Гриша всех пытался строить и командовать. Зато Арс на фоне остальных казался вялым и незаинтересованным в общении. Просто пялился на меня и наигранно тяжело вздыхал. Хотя мне удавалось заметить его милую короткую улыбку, когда все остальные умирали от хохота.
Конечно же, после того, как мы вышли на свежий воздух, парни предложили проводить меня до дома. Но из-за Сычёва всё пошло не по плану. Он выскочил из темноты переулка, будто поджидавший грабитель, попросил всех садиться в машину и даже прикрикнул, когда Гранин принялся язвить. Менеджер заскочил в кафе, что-то сказал рыженькой, сунул в руки бумажку и уверенной походкой вылетел на улицу. Константин смерил меня таким взглядом, что если бы я была вампиром, а он экзорцистом, я бы тотчас воспламенилась и с криками сиганула в ближайшую лужу.
– Девушка доберётся сама, пошли, – холодно процедил мужчина и уверенным шагом направился обратно к переулку.
Я с сомнением хмыкнула, развернулась и побрела к дому культуры, чтоб оттуда спокойно по знакомому маршруту попасть домой. Тихие шаги за спиной сразу натолкнули на мысль – Хилин не послушался. Он вообще всегда был слишком своенравным, с крутым норовом. После бешеной славы, статей в газетах и журналах, мне было интересно, как же он мог усмирить характер и пойти на поводу у других людей. Но всё встало на свои места – менеджер его явно недолюбливал. Так же, как и меня. А Сеня взамен награждал его очередной порцией дерзости и непослушания.
– Ты чего тут забыл? – уточнила в пустоту. Сразу же Арс поравнялся со мной, повернул ко мне любопытное лицо и улыбнулся.
– Не могу же я тебя оставить одну. Ты – моя главная проблема, – чуть подумал и добавил. – И головная боль.
– Ну, так и пошёл бы со своим начальником, – фыркнула.
– Он мне не начальник, – прорычал рокер.
Музыкант ухватил меня за руку и потянул в сторону, как оказалось, к машине. Мы синхронно залезли в автомобиль. Выёживаться и отказываться от трансфера я не решилась, да и на улице стало настолько зябко и страшно брести в гордом одиночестве по тёмным дворам, что разум отмёл эту идею.
– Как скажешь, мистер Я-сам-себе-начальник, – скривилась и подставила ладони под дефлектор. Арс, внимательно наблюдавший за моими движениями, что-то включил, понажимал, и тёплый поток воздуха принялся приятно согревать кожу. Он в ожидании выгнул бровь, и я сдалась под молчаливым натиском. – Спасибо.
Сеня усмехнулся, включил поворотник и надавил на педаль газа. Машина устремилась по плохим дорогам, собака на торпедо весело болтала головой.
Через пять минут около моего дома, когда Арс мягко притормозил у подъезда и заглушил двигатель, мне показалось, что он хочет что-то сказать, но никак не решается. Мнётся, смотрит вдаль, поджимает губы, потирает руки. Наблюдать за всем этим наскучило, поэтому я схватилась за ручку двери и замерла.
– Я тебя не ненавижу, – повторил второй раз за вечер Сеня.
– Расскажи это кому-нибудь другому, – спокойно возразила, хоть сердце и ускорило свой ход.