Первый закон рая. Книга I

– Очень трогательно, – не скрывая заблестевших глаз, сказал Мерлин. – И что же она ответила?

– К моему разочарованию, она не помнила про дворника. Видно, ляпнула тогда от шока и негодования и напрочь об этом забыла, поэтому просто сказала: «Ты молодец!», что уже было большим достижением – с детства меня лишь ругали и критиковали, что бы я ни делала.

– Понятно… – протянул маг и вновь покрутил мою руку. – Вижу еще урок осуждения… Ты когда-то сильно кого-то осудила.

На глаза навернулись слезы.

– Одна моя подруга забеременела и решила сделать аборт, потому что у нее уже был маленький ребенок. Я долго ее осуждала и ставила себя в пример: несмотря на трудности в семье, я родила двоих детей. Когда я заболела туберкулезом, оказалось, что я беременна. Врачи строго-настрого запретили оставлять этого ребенка, он мог родиться неполноценным, с отклонениями. Только батюшка из православной церкви сказал, что раз бог дал, надо принять, потому что человек не знает божий промысел и не знает его путей к спасению и благополучию. Я долго мучилась и страдала, видела малыша во снах и отпечатки его ладошек на стенах, слышала детский голосок и как он кричал «мама!», – я вытерла слезы, – но охвативший меня страх был сильнее, и я… сделала аборт. Тогда-то я сильно раскаялась в том, что осуждала подругу.

– Это очень грустный опыт, но хороший пример осуждения. Испытания даются для проверки силы духа. Никто не мог знать, насколько твоей подруге было трудно решиться родить второго ребенка. Чувство страха невозможно измерить в одинаковой мере для всех людей, каждый чувствует его силу по-своему. Ты молодец, что осознала это. Стремление осуждать – так же как и поучать – исходит от эго, то есть от гордыни… – маг взял «лампу Аладдина» в руку. – Чай еще будешь?

Я кивнула – чаёк успокаивал.

– Так вот… – подлив в кружки, продолжал тароман. – Осуждающих всегда ждет испытание, и горделиво поучающие будут держать ответ за каждое слово. И еще… – Мерлин звонко отхлебнул из чашки. – Все плохие люди, которые встречаются в жизни, на самом деле не плохие, а самые замечательные, прямо как эти бискотти (печенья), – хозяин улыбнулся и засунул печенье в рот, – потому что являются нашими ангелами и, кстати, не простыми, а ангелами высшего ранга. Да, да, не смотри так на меня, знаю, что трудно поверить, но именно они взяли на себя непростую миссию: их действия подталкивают к изменениям и делают нас лучше. Хочешь стать счастливой? Прими и осознай роль этих людей, с любовью прости их и с благодарностью отпусти. Только так произойдут изменения в жизни, – закончил гадальщик.

Я недовольно покосилась:

– Это шутка? Я не понимаю, как можно простить, поблагодарить да еще и любить стерву-свекровь, которая разбивает твой брак, наговаривает на тебя черт знает что, желает тебе всевозможных гадостей и даже смерти – представь, она мне сама такое сказала! Унижает, обзывает и меня, и всю мою семью, называет русской проституткой и проходимкой, нищебродкой, охомутавшей ее бедненького глупенького сыночка, а я ведь его по-настоящему любила! Меня, оказывается, приютили, обогрели и накормили! Что за чушь?! Я выросла в нормальной, порядочной, трудолюбивой советской семье, мы всю жизнь жили в достатке и никогда ни в чем не нуждались. Эта ведьма строит из себя культурную из чуть ли не высшего общества синьору, а на самом деле она обычная безграмотная сплетница и базарная баба! – от злости и возмущения даже эффект чайка прошел и кровь застучала в висках. – Они всю жизнь надеялись, что я не выживу и – цитирую – «приползу, как собака, на четвереньках и буду просить взять меня обратно». Кукиш! – я выставила вверх средний палец. – Не дождутся!

– Вот видишь, почему ты открыта для сглазов? У этой женщины… – начал было Мерлин, но я, не слушая, продолжала.

– Или как можно благодарить «стилиста» – афериста, который посадил меня по самые уши в дерьмо, да еще постоянно избивал до крови?! Эти люди сделали много зла не только мне, но и другим. Например, альфонс с жуткой, как сама смерть, фамилией Гроб начал жульничать, скорей всего, с пеленок, и в девяностом после очередной аферы, напав «не на тех парней», бежал через Карпаты из СССР в Европу. Мошенничая и воруя, «паломник» прошел пешком всю Европу, пока не осел во Флоренции. Притворившись чуть ли не святошей, «богомолец» нашел себе пристанище в русской православной церкви.

– Какая интересная история! – с непонятным мне энтузиазмом воскликнул маг. – Здесь попахивает настоящим детективом, можно книгу написать. Так, я не понял, почему ты этого парня назвала стилистом и как он повлиял на твою профессию? Еще чайку? Тебе надо успокоиться.

– Это долгая история…

– Ничего, у нас есть еще время.

Я подвинула чашку и принялась за рассказ…

***

– Я хочу смотреть мультик про русалочку! – кричала четырехлетняя дочка. Толкая младшего брата, она вырывала из его рук видеокассету.

– Ыыыыаааааа, Сашка дерется! Аааааааа! – заревел в ответ трехлетний Андреа: картавя, он называл сестру по-русски. – Отдай! Ааааааа, отдай! Я хочу смотреть «Король Лев»! Ууууааааа!

– Нет, Андрюшка! Не хочу, не хочу! Хочу «Русалочку»!

«О боже, опять началось…» – я вошла в детскую комнату.

– Ребята, давайте смотреть по очереди, сначала один мультик, потом другой, – предложила я, но идея, по всей видимости, никому не понравилась.

– «Король Лев», «Король Лев», ыыыыааааааа, – широко раскрыв рот, вновь издал жуткий рев сынишка и, размазывая сопли, плюхнулся на пол.

– «Русалочку», «Русалочку»! – настойчиво топала ногами старшая.

– Тогда давайте смотреть вместе «Кто подставил кролика Роджера», он же вам обоим нравится?

Магический мульт тут же примирил воюющие стороны, и оба быстро уселись напротив телевизора – первая с засунутым в рот пальцем, второй с довольной улыбкой.

«Как жить дальше? Как же страшно… – я пристроилась с детьми на пол. – На душе тяжело и неспокойно, мысли путаются, угрызения совести мучают… Надо поднять настроение и хоть что-то вместе с ними сделать… ну давай же, улыбнись, не сиди при детях с этой миной».

Буквально на днях я потеряла работу – закончился шестимесячный контракт. Она была тяжелая, но хорошо оплачивалась, и это было нашим спасением. Ночами, с восьми вечера до пяти утра, в огромной бронированной комнате вместе с другими работниками я подсчитывала деньги – ежедневные выручки больших супермаркетов. Часто приходилось оставаться до шести, а то и до семи утра. Пальцы были заклеены лейкопластырем – они были в кровоточащих трещинах от укладывания купюр в пачки, спина и левое плечо постоянно болели, и я мучилась от хронического недосыпания. Ночами за детьми за бесплатное проживание следила одна знакомая. Я возвращалась утром, отводила малышей в сад, делала домашние дела, ходила за покупками, спала три часа, потом шла забирать детей из сада и через пару часов уходила опять в ночь. Несколько раз, засыпая, я падала прямо лицом на рабочий стол. К концу шестого месяца от усталости и психического расстройства меня можно было класть в дурдом. Контракт мне не продлили, да и по-любому возможности продолжать эту работу не было: девицу пришлось прогнать – как оказалось, чтобы не слышать плачущих детей она вставляла в уши на ночь затычки, а детский сад закрылся на летние каникулы. Отчаянные попытки найти хоть какую-то работу с находящимися дома детьми окончились провалом.

«Сейчас еще есть немного денег, а когда они закончатся, что мы будем делать?»

Звонок в дверь вывел меня из тревожных мыслей. На пороге с набитыми пакетами из супермаркета стоял худой, узкоплечий парень с аккуратно зачесанными волосами, длинным носом и искривленными узкими губами. Вчера вечером в гости заходили несколько русскоговорящих друзей, и этот незнакомец пришел вместе с ними.

– Привет! – он улыбнулся и сверкнул бегающими карими глазами. – Вчера я понял, что ты нуждаешься в помощи, и вот решил помочь. Могу войти?

От удивления забыв поздороваться, я посторонилась и распахнула дверь.

– Вот, разбирай, здесь продуктов на целую неделю, – он вошел на кухню и, поставив пакеты на стол, принялся вытаскивать их содержимое. – Где малые? Для них я много чего накупил.

– Они у себя в комнате мультик смотрят, – еще не придя в себя, промямлила я.

– Эй, ребята! – закричал вошедший и бесцеремонно направился в детскую комнату. – Привет! Айда на кухню, я принес мороженое и много других сладостей.

– Спасибо, но им скоро ужинать, – опомнилась я, но было поздно. Дети с криками «мороженое!» уже летели на кухню.

– А… а мама сказала, ужинать скоро… тогда мороженое потом.

– Ну чуть-чуть, чуть-чуть! – заголосили оба.

– Мама, ну может совсем капельку, две ложечки? И обещаем – мы все вместе тебе поможем ужин приготовить, – подыгрывая детям, просяще простонал нежданный гость.

Увидев веселых, радостных детей, я поддалась. Новый друг тут же нацепил на себя фартук, положил в две чашки по ложке мороженого и важным голосом спросил:

– Кто из вас двоих хочет стать шеф-поваром и будет помогать мне готовить ужин?

– Я шеф-повар!

– Нет, я шеф-повар! – заголосили наперебой малыши.

– Молодцы, только не ссорьтесь, работы хватит на всех, где тут еще фартуки? Мама, а ты иди пока поспи, ведь ты так устала! Мы сами здесь все сделаем.

Довольные дети в фартуках залезли на стулья и приготовились к работе. От их счастливого вида на сердце потеплело, в горле запершило и там образовался острый ком. Я вдруг почувствовала жуткое переутомление, как будто где-то внутри распрямилась сжатая пружина и вместе с ней освободилась скрытая безмерная усталость. Ноги подкосились, голова закружилась, и мне пришлось действительно прилечь в зале на софе.

Царский ужин – равиоли аль песто и свиные отбивные с пюре – ушли на ура, и довольные дети с обещанным мороженым поскакали досматривать мультфильм. Мы остались на кухне одни.

– Спасибо за продукты, но не надо было, мы пока, слава богу, не умираем от голода.

– Ну, какие мелочи. Просто вчера я понял, как ты одинока и как ты устала. Я ведь тоже здесь совсем один…

– И что же ты здесь делаешь, как оказался в Италии? – особой симпатии парень не вызывал, но мне все же стало интересно.

– Я портной, подрабатываю на площади Санта Кроче в одном магазине по продаже кожаных изделий.

– Да ты что?! – удивилась я. – Никогда не видела портных-мужчин.

– Ну, я даже не только портной, а еще и стилист, сам придумываю модели, черчу лекала, раскраиваю и шью.

– Ух ты, как интересно… Я тоже раньше шила, нас ведь в школе учили, да и хотелось хорошо одеваться, а ты же помнишь, что модную одежду можно было найти только у утюгов-фарцовщиков, вот и приходилось шить… ха-ха, вырезали выкройки по нашим журналам, ну а уж когда вышла «Бурда»!.. – мы все стали супер модницами.

– Да, были времена… Я ведь тоже, хе-хе, начал с варенок. Тогда открылись первые кооперативы, вот мы с соседом-портным закупили джинсовой ткани и засели шить и варить. А потом познакомился с еще одним портным, он заправлял кооперативом по пошиву кожаных изделий в одном приморском городке, вот там я и научился шить кожу, а потом решил бросить все и поехал в Европу… и вот я здесь, и, кстати, неплохо устроился, перспективы и новые идеи есть. А тебе, например, не хотелось бы шить?

– Да ты что, я ничего уже не помню. Моя мечта – стать гидом-переводчиком, но с маленькими детьми это пока невозможно. Сейчас мне нужна хоть какая-то работа на дому.

– Так это замечательно! У меня к тебе деловое предложение, слушай… Я сделаю хороший новый образец и предложу его по магазинам в центре – я их там всех знаю, и, вот увидишь, наберу много заказов. Я буду кроить, шить, а ты будешь мне помогать, выручку – напополам. Чтобы тебе было удобно сидеть с детьми, я выкуплю машинку у своего хозяина, перевезу ее к тебе и буду приходить сюда работать.

***

– Вот так он меня и уговорил открыть швейную артель. Если честно, идея пугала, и внутри было неспокойно, но возможность хотя бы попытаться работать на дому прельщала, ведь у меня не было другого выбора. «Друг» стал приходить каждый день, помогал по хозяйству, починил туалет и даже стиральную машинку, прибил полки, играл с детьми, читал им книжки, заваривал на ночь ромашку и казался чуть ли не ангелом, посланным нам самим Господом Богом в помощь.

– И когда же ты поняла, что он негодяй?

– Ха! Он очень искусно, профессионально все сделал. Сначала влез в доверие и только потом начали происходить странности, но, что бы ни случалось, он был очень убедительным… Сначала оказалось, что хозяин разозлился за то, что тот его бросает, и не захотел продавать швейную машину. Пришлось ехать в специальный магазин, где они стоили дороже, и брать в рассрочку, но, «как назло», в предшествующую ночь квартиру, где «великий комбинатор» снимал комнату, ограбили и утащили все его деньги и даже документы. Первую оплату пришлось делать мне и брать на себя кредит. Кожу на образец и все необходимое для работы тоже купили за мои деньги. На тот момент у меня еще осталось три миллиона лир, которых при экономии нам с детьми хватило бы на несколько месяцев.

После этих неурядиц на «стилиста» никак не сходило вдохновение, чтобы создать обещанный образец, в результате идея пришла мне – скопировать мой единственный модный пиджак, который нравился всем подругам без исключения. По мнению «профессионала», оказалось, что для более удачного копирования его лучше распороть и полученные части перенести на картон. Больше я любимого пиджака не видела, но, по счастью, шить Гроб все же умел, хоть и был, как я со временем узнала, всего лишь самоучкой – шил он медленно, но качественно. Удачный образец под названием «Маша» действительно произвел фурор, и многие магазинщики его захотели. Мы набрали кучу заказов, но нужны были деньги на кожу, мои запасы со всеми растратами заканчивались. Шарль, один из клиентов, поверил в нас и дал нам деньги в счет заказанных пиджаков. Впоследствии этот благодетель стал нашим постоянным заказчиком и всегда помогал.

Уж не знаю, как без знаний наш «специалист» смог сделать лекала других размеров, но в конце концов мы все же занялись пошивом. Я накладывала флизелин, расклеивала и утюжила швы, вырезала и сшивала на своей домашней машинке подкладку, научилась делать петли, чем впоследствии заслужила от «учителя» кличку «Манька-петельщица». Работа кипела, и я наконец-то стала расслабляться, видеть «свет в тоннеле» и верить в успех, а самое главное, дети находились всегда под присмотром.

Партнер по бизнесу изредка попивал лишь пивко – никаких других алкогольных напитков – и несколько раз в день выходил на улицу – размяться. Как я потом узнала, аферист выбегал курить дурь.

Все полученные деньги за первый заказ хитрец отдал мне, оставив крохотную сумму, на которую купил игрушки детям, чем окончательно поймал меня в свои коварные сети… Что-то я разболталась, наверное, волшебный чаёк повлиял.

– Нет, нет, пожалуйста, продолжай! – Мерлин убрал чашки со стола и пригласил меня перейти в другую комнату. В маленьком, без мебели помещении с низким потолком по всему полу, застеленному ковром, были разбросаны разной величины подушки, а в углах тускло светили электрические подсвечники.

– Устраивайся, хочешь, ложись, хочешь, садись, как тебе будет угодно. Так что же было дальше?

– А дальше начался кошмар. Под предлогом, что квартиру, где партнер снимал жилье, больше не сдают, он переехал ко мне и вначале поселился в комнате, где мы работали, а потом залез ко мне в постель – сама, конечно, дура! Заказы увеличивались, пришлось открыть фирму, взять в долг деньги в банке. Только теперь я узнала, что он нелегал, и оформлять все пришлось на себя. Документов у него вовсе никаких не было, он бежал из СССР, а через год Союз распался, и паспорт его стал вообще недействительным. Вскорости мне стали звонить какие-то странные личности и хозяева квартиры, где он раньше жил, после того, как его выгнали из церкви. Оказывается, жулик одурачил этих людей, влез в доверие: они жили в Москве, а он собирал деньги с квартирантов и пересылал им. В результате прохиндей забрал себе аренду за шесть месяцев и скрылся у меня в квартире. Мне же он наплел про русскую мафию и что с ними опасно связываться.

Я начала понимать, что здесь что-то не то, но было поздно – долги и фирма были на мне, а в работе я полностью зависела от него, ведь сама я не могла выполнять заказы. Дальше – больше. Оказалось, что проходимец курит траву, а в дни некурения пьет алкоголь, и вообще не хочет работать. Заказчики звонили, а пройдоха кричал, что он великий стилист, а не швея-мотористка. Никаких лекал он делать не умел, мы выбирали (прямо как в юности) выкройки из «Бурды», и шарлатан по своему вкусу менял карманы или какие-то мелкие детали – в этом заключалось творение «великого стилиста».

Потом этот выродок без причины начал ревновать к бывшему мужу, и однажды меня избил, разорвав все наши семейные фотографии. На следующее утро насильник завалил меня цветами и подарками, стоял на коленях, просил прощения, клялся, что такого больше не повторится. Я боялась кому-либо рассказать, что со мной происходит, боялась позора, осуждения – ведь я была полной дурой даже в своих глазах! А больше всего я боялась, что муж захочет отнять у меня детей. Хотя – какая глупая – он ими почти не интересовался.

– Я как раз хотел спросить, а как же дети? Как этот – как ты его назвала? Издеватель? – вел себя с ними?

– Это была еще одна причина, которая меня удерживала вместе с ним. Даже в говне есть что-то хорошее, и оно приносит пользу, когда его используют как удобрение. Так же и здесь. Странным образом, но при детях никаких скандалов аферюга не устраивал и с ними был всегда игривый, добрый и ласковый, они его любили. Возил их в луна-парк на аттракционы, мы часто ездили на пляж, на озеро и в лес на шашлыки. Детям было хорошо.

Мерлин на мгновение закрыл глаза:

– Скорее всего, это чувство вины перед собственным ребенком. Уверен, у него он был.

– Ты прав, у него действительно была дочь, которую он много лет не видел и почти не слышал.

– Так как же ты от него освободилась?

– Я поняла, что есть один лишь выход – научиться работать самой и выгнать мучителя с полицией, потому что просто так он бы не ушел. Стиснув зубы, я пошла учиться в школу кройки и шитья. Обучение было полезное, но недостаточное. Тем временем мы купили еще две машинки, и я сама постепенно стала шить одежду. Жизнь проходила как в аду: в постоянном страхе, нервотрепках, избиениях. Я плохо себя чувствовала, начала кашлять. Через шесть месяцев меня срочно забрали в больницу – оказался туберкулез в запущенной форме, плюс я была беременна. Моя мама срочно приехала и забрала детей, тогда-то она в ужасе сказала: «Куда ты влезла! Вы же оба дворники!»

После выздоровления началось все заново, и после очередного избиения я все же его выгнала. Кровь была по всей квартире. На следующее утро разбойник явился с отцом Григорием из нашей православной церкви. Кровопийца стоял на коленях в центре комнаты и, крестясь и плача, клялся Богом, что это в последний раз, что ни пить, ни курить никогда в жизни не будет, что займется всерьез работой и будет до конца дней своих носить меня на руках. Он так растрогал батюшку, что тот сказал, что так страстно просящего перед Богом надо обязательно простить, так как Господь прощал и нам велел, а если же он клятвы не соблюдет, то не будет ему больше прощения ни на земле, ни на небе.

Три месяца прошли как в раю, Гроб стал опять как ангел. Сделал полностью ремонт в квартире, взялся за работу, даже пива не пил. Вызвал нам на помощь друга-портного из приморского украинского города. Но перед приездом помощника он опять сорвался, вернее, как оказалось, все это время он просто притворялся. Каверзные планы мне раскрыл потом этот друг. Оказывается, ублюдок наговорил ему обо мне не пойми что и пригласил приехать поработать. В планах было обчистить квартиру, вывезти швейные машинки, кожу и все инструменты и начать работать самим. По счастью, этот дядька уже неплохо знал кидалу и, увидев меня, все сразу понял.

В одну страшную ночь Гроб чуть не убил меня бутылкой, благо, защитил портной. Они подрались, я вызвала полицию и, наконец-то освободившись от проходимца, начала работать сама. Через несколько месяцев чудом, по рекомендации двух моих клиентов, меня взяли модельером-конструктором с отличной зарплатой на одну большую фабрику по производству кожаных изделий, она работала на высокую моду. Я поняла, что за мое упорство и все пережитое мне был дан шанс, и я его не упустила – тут же пошла в самое престижное учебное заведение, вызвала мою тетю помогать с детьми и ушла полностью в учебу и работу без выходных и отпусков. Уже через год другая фабрика меня перетащила к себе с еще более высокой зарплатой. А через три года я смогла стать хорошо известной в нашем секторе и набрать достаточно клиентов, чтобы начать новое дело – Studio Modellistico (Студия по реализации лекал), которую мы и открыли с моим вторым мужем и которую я успешно веду уже десять лет.

– Да… История… – протянул Мерлин, – Даже у меня мурашки… Знай, что у тебя все всегда получится… на руке это написано… ну что, пошли гадать?

Мы прошлись по заведению – в основном оно состояло из маленьких комнат, как и та, в которой мы сидели. Затем перешли в первое, самое большое помещение, из которого был выход на улицу. Хозяин немного усилил свет красных ламп, и, пока он готовил столик для нашей работы, я с интересом рассматривала все, что находилось в этой комнате.

Справа был ряд из нескольких низеньких столиков с разбросанными вдоль стены подушками и малюсенькими табуретами. На столиках стояли свечи и благовония. Центральную и левую часть комнаты оставили свободными, наверное, для спектаклей и танцев. Местами проступали куски средневековой каменной стены – характерная отделка флорентийских квартир, находящихся в историческом центре. Повсюду висели картины с изображениями восточноазиатских божеств, а в углах стояли статуи почти в человеческий рост.

Мерлин позвал меня к столу. Он был покрыт той же бордовой бархатной скатертью, как и тогда на улице. Горела свеча и дымилось благовоние. В центре лежала колода карт. Я села напротив мага, лицо его находилось в тени.

– Расслабься, закрой глаза, полностью успокойся и сними карту.

После употребления «волшебного» чайка, спровоцировавшего исповедь, я и так уже была расслаблена и спокойна, поэтому, закрыв глаза, протянула руку и сняла карту…