Настанет век пырларла. Книга 3. Пишите легенды, или Возвращенный

Глава 6

Назойливая найрарская сучка! Еще посмела прислать ему письмо. Бакар было выбросил его сначала, но потом решил, что прямыми угрозами и открытой враждой он вряд ли добьется справедливости. А вот сыграть с найраркой по ее же правилам будет более интересно и принесет плоды покрупнее. В письме матерь клана выражала соболезнования овдовевшему митверхалу, и слова сочувствия были такими искренними, что Бакар едва в них не поверил. Да, с искусством слова горянка с каждым днем управлялась все лучше, видно было, что она не зря проводит время с многочисленными учителями, которых приглашал к ней Шэд. Все письмо было буквально пронизано намеками на пылкие и нежные чувства – первый же успех заново всколыхнул надежду Эври на взаимность.

В восторге от собственной гениальности, Бакар вдохновенно строчил ответное письмо, иногда закусывая кончик пера, чтобы придумать особо красочный оборот. Он так одинок, так несчастен… Ему каждую ночь снится шелк черных волос, нежная грудь и мягкие губы…

Он не ждал гостей, дверь открылась совершенно бесшумно. Ги-Мла научила любимицу приземляться как пушинка, без единого звука.

– Бакар?

От неожиданности перо выпало из рук митверхала.

– Ги-Мла, – он не сумел скрыть радости, хотя смутился и торопливо перевернул письмо.

Бакар встал, чтобы обнять ее. Он до сих пор не мог разобраться – то ли любит ее саму по себе, то ли они с Бикиром слились в его сердце в одно целое.

– Только не говори, что ты настолько занят, что не можешь навестить невестку, – Ги-Мла положила ему руки на плечи и подставила губы.

– Я вообще-то, в трауре, – ответил Бакар, умудряясь говорить между поцелуями, – не годится мне разъезжать по гостям. Да и подумал, что вам сейчас совсем не до меня.

– Как ты можешь так говорить? – Ги-Мла чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза, – или ты хочешь, чтобы к моим страданиям от разлуки с Эвейной добавились переживания о тебе?

Бакар отошел на минуту, сказал телохранителям, что занят, и чтобы никто не смел войти к нему ни под каким предлогом. Вернулся и сел в кресло. Ги-Мла, не спрашивая, расположилась у него на коленях. Бакар, глядя на нее, понимал, что никогда не сможет отказаться от встреч по доброй воле.

– Обо мне можешь не переживать, – сказал он, поглаживая ее по плечу, – у меня все в порядке.

Ги-Мла заглянула ему в глаза.

– Бакар, кого ты пытаешься обмануть? Я вижу вас обоих насквозь и знаю, когда что-то не так. Не говори, что счастлив остаться без жены, попасть под угрозу суда пятерых и потерпеть неудачу в пещере. Бикир из-за пырларлов сам не свой, целыми ночами просиживает в библиотеке, копается в древних легендах, надеется узнать, как изгнать брызгов из пещеры пырларлов.

– Я не говорю, что счастлив от всего этого. Но я справлюсь, детка. Просто подумал, что я лишний в вашей спальне. Это все неправильно, надо как-то поменять свою жизнь.

Бакар много раз убеждался, что лучше высказаться сразу, чем тихо мучиться, но почему-то снова и снова попадал в одну и ту же ловушку. Ги-Мла запустила руку ему в волосы.

– Бакар, мое сердце не различает вас, я люблю обоих. Сама Герснея благословила нас, и кто ты такой, чтобы идти против самой Великой Матери? Ты можешь быть отцом любого из моих детей, возможно, Эвейна – твоя дочь. И вдруг ты решаешь, что не нужен нам?

– Я запутался, – виновато сказал Бакар, – я не такой как Бикир. Он не мечется, как я, а прямо идет к цели. Ты не прогадала с выбором.

– Я одна, Бакар, а вас двое, с этим ничего не поделаешь. Но ты не разберешься один, – убежденно сказала Ги-Мла, – мы должны быть вместе. Ты нужен мне, ты нужен Бикиру.

– Я всегда буду рядом, раз вы нуждаетесь во мне, – Бакар уткнулся лбом ей в плечо, обретая в ее объятиях желанное успокоение.

Ее запах, как всегда, свел его с ума. Через минуту он и забыл, что искал утешения, и стал покрывать поцелуями тонкую шейку, одновременно сражаясь с пуговицами на рубашке. Ги-Мла ответила на ласку, и весь остальной мир на время исчез. Бакар почти без усилий поднялся вместе с ней и шагнул в сторону камина. Годы военной подготовки в суровых условиях научили его ценить тепло очага. Когда стал митверхалом, он приказал настелить возле камина несколько шкур диких кошек, чтобы с комфортом предаваться размышлениям, глядя на огонь.

Они любили друг друга нежно и не спеша, и это была лучшая взаимопомощь, какую они могли дать друг другу. Ги-Мла хоть ненадолго, но отвлеклась от мыслей об Эвейне, а Бакар вновь почувствовал себя нужным и любимым.

– Почему Бикир не пришел с тобой? – спросил Бакар. Они лежали, обнявшись, и наслаждались кратким мгновением покоя, когда все проблемы казались далекими и несущественными.

– Весь в заботах, мы почти не бываем вместе, – вздохнула Ги-Мла – все думает о пырларлах и брызгах. Опять опрашивал дворцовую охрану, снова сказал, что Пахтыхи никуда не годятся. И рана его сильно беспокоит. Говорит, что чувствует себя отлично, но я ведь вижу.

Совесть кольнула Бакара. Брат из кожи вон лезет, а он топчется в своих смехотворных проблемах.

– Он сказал, тебе нужна помощь, – продолжила Ги-Мла, – и попросил навестить. Он не признается, но и мой тоскующий вид его удручает. Ему не до моих жалоб, вот и решил одной стрелой убить двух мосорожков.

– Мой брат всегда был дальновидным, не то что я, – усмехнулся Бакар, прижимая Ги-Млу покрепче.

Ги-Мла посмотрела на свой обнаженный живот, который еще не пришел в норму после рождения малышей и был мягким и дряблым, и снова вспомнила об Эвейне.

– Бакар, что же нам делать? Нельзя, чтобы дети попали в Тхиаид.

– Они не попадут в Тхиаид, – уверенно заявил Бакар, – мы остановим упыря, второй раз ему нас не провести. Неужели ты думаешь, что двое избранных богами не смогут вернуть тебе малышку?

Он не знал, что еще сказать ей в утешение, и тут ему пришла в голову идея. Он встал, подошел к столу и достал из ящика амулет-стрекозу, которую подарил ему Орси.

– Вот, детка, возьми, – он протянул его Ги-Мле, – это амулет племени найраров. Его подарил мне друг Орси, но держать такую красоту взаперти – преступление, а жены, которой я мог бы преподнести его, у меня теперь нет. Может быть, найрарские духи помогут найти детей.

– Бакар, какая красота, – Ги-Мла потрясенно взяла амулет. Он напоминал стрекозу, но в то же время был чем-то другим, – но ведь у найраров и Ар-Рааров общие предки, может быть, тебе не стоит отдавать его мне, я же не Ар-Раар.

– Ты Ар-Раар, духи предков приняли тебя в клан, забыла?

Бакар повесил стрекозу на цепочку и надел Ги-Мле на шею. Амулет удобно лег между налитых молоком грудей.

– Восхитительно, – залюбовался митверхал, чувствуя, как снова накатывает желание.

В дверь осторожно постучали.

– Господин митверхал, – раздался голос Нидара, – очень срочное сообщение.

Бакар и Ги-Мла посмотрели друг на друга. Они до сих пор не подумали одеться.

– Убью их всех, – сказал Бакар, поднял с пола штаны и гаркнул что есть мочи, – не входить!

Ги-Мла, заговорщически улыбнувшись, сгребла свои вещи и ушла за ширму, видно было, что срочное сообщение ее заинтересовало. Бакар наскоро натянул штаны и рубашку, пнул подштанники ногой под стол и открыл дверь.

– Что у вас там?

– Шикиэрт, мой господин, говорит, у него срочное и важное донесение, которое не может ждать ни минуты, но он будет говорить только с вами лично.

– Шикиэрт? Ко мне? – подозрительно нахмурился Бакар, – его послал господин Шэдэшен?

– Клянется, что нет, и это единственное, что он нам сообщил. Мы разоружили его, господин митверхал, если прикажете, свяжем.

– Не надо, с безоружным Шикиэртом ваш митверхал как-нибудь справится, – Бакар прошел на свое место, – тащите его сюда.

Два телохранителя привели в кабинет молодого мужчину, до крайности изможденного, в рваной одежде, покрытой коркой дорожной пыли и грязи. Глаза резко выделялись живым блеском на сером лице, а цвет волос разглядеть было невозможно – они были равномерно седыми от пыли. Человек сделал два шага в сторону стола митверхала и упал на колени – не в силу особого благоговения, а просто ноги уже отказывались служить ему.

– Господин митверхал, – он склонил голову, – я шел к господину Шэдэшену, но его нет в городе и меня не пустили во дворец. Ваши люди выслушали и согласились доложить обо мне.

Он перевел дыхание и облизал пересохшие губы.

– Обстановка такова, что мы рады любым сведениям, – ответил Бакар, внимательно оглядывая пришельца, – да он еле живой! Эй, ребята, усадите его в кресло, дайте напиться и пошлите за едой.

Распоряжение было моментально выполнено. С кубком разбавленного вина в руке Шикиэрт заговорил намного живее.

– Я прибыл из Тхиаида и должен был доложить, что их армия готова выступать и у них около пятисот рагатысков и что теперь с ними идут жрецы Тарра.

– Должен был? – Бакар заинтересованно подался вперед.

Шикиэрт отхлебнул из кубка.

– Мое имя Шимин, я единственный выживший разведчик. Остальных убил ваш отец… то, что когда-то им было. Я не пришел бы сюда, если бы в дороге не узнал, что он собирался вас казнить.

Он замолчал, оценивая реакцию митверхала. Бакар посмотрел ему прямо в глаза.

– То, что когда-то было моим отцом, совершило много ужасных вещей, я мечтаю только об одном, отправить его к Подземному. Так что говори, как есть, не бойся, что у меня сохранилась к нему хоть капля сочувствия.

Шимин удовлетворенно кивнул.

– Я так и думал, господин митверхал. Пихомор предложил нам служить ему, но все, кроме меня, отказались.

– А ты согласился? – глаза Бакара сузились.

– Поверьте, господин, это было намного тяжелее, чем выбрать немедленную смерть, но я решил, что моя нечестная клятва принесет больше пользы, чем честная гибель.

– Ты правильно решил, – кивнул Бакар, – решение бежать иной раз требует больше мужества, чем решение сражаться. Докажи, что сделал это не зря.

Шикиэрт вздохнул с облегчением. Он опасался, что повернутые на честности Ар-Раары не поймут его поступка.

– Я ходил за Пихомором по пятам и всячески выказывал преданность, в результате он перестал опасаться меня и ставил караульным у двери, пока они с верховным жрецом – Тиэнчем, обсуждали свои планы.

– Да ты просто умница, Шимин, – воскликнул Бакар, – так о чем там договорились эти мерзавцы?

От похвалы щеки лазутчика слегка покраснели под слоем грязи.

– Они договорились зажать Мааданд с двух сторон. Армия с рагатысками двинется на Хоур, как и в прошлый раз, но она теперь намного сильнее, они твердо намерены сокрушить Мааданд. Рагатыски стали сильнее, и жрецы могут ими управлять силой магии, и научили их видеть в темноте.

– Проклятье… – Бакар закусил губу. Против них готовится невиданная мощь, а они не смогли приручить даже диких пырларлов.

– А Пихомор зайдет с другой стороны и откроет портал в Сердце Гор…

– В Сердце Гор! – заорал Бакар как сумасшедший, – в Сердце Гор! Какие мы идиоты!

Он вскочил с места как ошпаренный.

– Мы искали не там! – Ги-Мла выбежала из-за ширмы, – моя Эвейна совсем в другом месте!

Шикиэрт вытаращил глаза, появление девушки было слишком внезапным. Но никто не обратил на его удивление никакого внимания.

– Конечно, он пробирается к колодцу, как мы не подумали, для этого ему и нужны дети, – возбужденно затараторила Ги-Мла, – и они обязательно нужны ему живыми.

– Шимин, это просто бесценные сведения, – Бакар сжал руку Шикиэрта так, что тот невольно вскрикнул, – твое «предательство» делает тебе больше чести, чем славная гибель неподкупных недоумков – твоих товарищей.

– Я бегу сообщить Бикиру, – Ги-Мла поспешила к балкону.

– Я жду его как можно скорее, – крикнул ей вслед Бакар, – Нидар! Поручи устроить господина Шимина со всеми удобствами, а сам собери всех командующих, совет через полчаса.

Отдав распоряжения, Бакар крикнул прислужника.

– Возьми у меня под столом грязное исподнее и принеси мне чистое.

Прислужник, стараясь не удивляться, достал из-под стола подштанники и поспешил прочь, гадая, чем же занимался в кабинете господин, ведь он вроде работал в одиночестве.

Весь дворец Ар-Рааров вмиг пришел в движение. Нидар совершил почти невозможное, сумев собрать всех командующих за полчаса. Бикир тоже успел. Ги-Мла передала ему известия и уже через пару минут Луна снова взмыла в воздух, сменив всадника.

Сразу нашлись пятьсот свободных воинов для патрулирования ущелий и двадцать всадников-Пахтыхтамаев, чтобы помогать им с воздуха.

Бикир вернулся домой попрощаться, но застал жену в походной экипировке и готовую к отъезду.

– Девочка моя, опомнись, ты нужна сыновьям, ты нужна храму. Кто будет сдерживать брызгов? Вы с Бакаром как два избалованных ребенка, для вас существуют только сиюминутные желания, – Бикир поморщился от боли в раненом бедре и присел на кресло, чувствуя, как пульсирует рана и как под рукой становится горячо.

– Ты написал Силангу? – вместо ответа поинтересовалась Ги-Мла.

– Само пройдет, – отмахнулся Бикир, – сейчас главное найти нашу малышку и остальных.

– Тэйслен отлично справится здесь без меня, – заявила Ги-Мла, – я тоже еду.

– Я назначил Тэйслена старшим поискового отряда, здесь придется отлично справляться тебе.

– Нет, Бикир, я умру здесь от неизвестности, – голос Ги-Млы дрогнул.

Бикир понял: еще немного, и он не выдержит, отказать жене было сложнее, чем выиграть битву.

– Не дело женщине бросать младенцев, – раздался позади супругов голос, – я полечу вместо тебя, дочка. Долг велит мне отыскать жену и внучку, иначе разве я верхал?

Ксайлан стоял на пороге, блистая серебряными доспехами, которые за несколько поколений ни разу не использовались в бою. Без привычной шелковой мантии он стал совсем другим, а собранные в хвост волосы придали чертам мужественности.

– Вам будет тяжело, господин Ксайлан, – сказал Бикир.

– Не думай обо мне хуже, чем есть, сынок. Я еще крепкий старикашка, – приосанился Ксайлан, и тут же дрогнувшим голосом добавил, – я почти готов, только попрощаюсь с мальчиками.

– Вот видишь, девочка моя, – повернулся Бикир к жене, когда Верхал вышел, – мужчины твоей семьи отправляются на поиски вместе, успех нам обеспечен. На тебя остается весь город, будь сильной.

Ги-Мла только вздохнула.

Ки-Сиел собрал нехитрый походный мешок Бакара, который пролежал без дела всего несколько дней и, украдкой вздыхая, смотрел, как телохранитель Атир помогает митверхалу одеться. Его чуть не сбил с ног вошедший без стука Нидар, назначенный правой рукой на время отъезда Торэра. Он успел выполнить все распоряжения, да еще принес новости.

– Очнулся господин Равтар, – доложил он с порога.

– Если он не стал дураком подобно Силангу, стоит заглянуть к нему, – решил Бакар.

Взгляд Равтара был вполне осмысленным, рука покоилась на голове счастливого Душегуба. Он долго смотрел на вошедшего Бакара, и наконец его губы разомкнулись.

– Он не человек, – зловеще сказал старший дознаватель, – он зло.

– Как и ты? – спросил Бакар и сел к нему на кровать.

– Нет, – серьезно ответил Равтар, – он изначальное зло. Сила его непомерна для живых.

– Я уверен, мы найдем на него управу.

– Нет, – глаза Равтара округлились, – не пытайтесь, господин Бакар. Он убьет вас одним взмахом руки. Он ничего не сделал, но словно пронзил меня тысячей стрел. Не понимаю, почему я остался в живых, передо мной уже стоял Подземный.

– Прислужник смотрел из-за угла, – рассказал ему Бакар, – тебя спас твой Душегуб.

– Полезный зверь, – Равтар погладил синакотика, – благодарю, господин митверхал, за тот совет. Тогда он сохранил мне рассудок, теперь спас жизнь. Но все же, – он схватил Бакара за руку, – послушайте меня, не связывайтесь с этим чудовищем.

– У меня нет выбора, Равтар, – сказал Бакар, вставая.

– Вы не сможете победить его, он убьет вас, – крикнул дознаватель ему вдогонку, – остановитесь, господин Бакар, вы не вернетесь живым из этого похода!

– Отличное напутствие, – сказал Бакар себе под нос.

У крыльца его ждали Ки-Пел и Васта.

– Я готов, господин митверхал, – доложил Кигил, – от нас никто не спрячется.

Подавленный мрачным предостережением Равтара, Бакар улыбнулся. Разве может какой-то оживший мертвец противостоять объединенным силам Мааданда?

***

Никаких следов, ни намека на отряд из нескольких человек. День за днем Шэд и двадцать его лучших разведчиков-Шикиэртов с когтираньями прочесывали лес у подножия Щита Богов, а Ки-Клат облетел уже все окрестности, с каждым разом удаляясь все дальше.

Шэд кричал на своих людей и требовал от них невозможного. Шикиэрты перешептывались между собой, не узнавая митверхала. Шэд и сам себя не узнавал. Он никогда не поднимал руку на подчиненных, но в этом походе уже несколько воинов были отмечены следами от его кулаков. Душу захлестывала боль и ненависть. Он доверял ему как себе. Бакар. Близкий друг. Предатель. Выражение «надежный, как слово Ар-Раара» давно стало в Мааданде символом твердости и нерушимости. И вот он – высший предел надежности – главный Ар-Раар. Бесчестный похотливый ублюдок, для которого слова «дружба, верность и честь» – пустой звук.

Шэду пришлось уступить и отказаться от суда Пятерых. Он не успел придумать план убийства. Ничего, это станет первым его деянием после возвращения. Всеми ночами Шэд обдумывал способы расправы над Ар-Рааром и каждый раз находил их слишком мягкими. Он знал: если не осуществит задуманное, то сойдет с ума. Потом он вспоминал о жене, и душу жгло так, что замирало дыхание. Он не мог думать об Эври с прежней нежностью, каждое воспоминание непременно заканчивалось тем, что он представлял ее в объятиях Бакара. Как его мерзкие лапы срывают с нее платье, как стискивают ее обнаженное тело, как он проникает в те места, которые принадлежат лишь ему, законному мужу. Против воли Шэд вспоминал и о том, какими глазами смотрела Эври на Бакара там, в горах. Она клялась, что то было лишь мимолетное увлечение, которое она забыла, едва только согласилась стать невестой Шэда. Но что, если нет? Сомнения вгрызались в душу, как голодные крысы, и вот уже чистая и светлая любовь была отравлена недоверием, хотя он все время повторял себе, что Эври не виновата и отвечает за случившееся только Бакар. И он заставит его заплатить, пусть их отношения с женой и не станут больше такими как прежде.

Но лишь занимался рассвет, он гнал прочь мысли о трещине в собственной судьбе и думал о пропавшем брате. Он уже давно и твердо решил сделать Шунске преемником, он знал, что даже собственные дети не будут ему такими близкими как брат.

Но как бы тщательно ни охраняли границу войска Ар-Рааров из Хоура, как ни рыскали по приграничным лесам Шикиэрты, как ни осматривал окрестности со спины Клинка Ки-Клат, ни следа похищенных потомков Основателей найти не удалось. В отчаянии Шэд взывал к богам, но не получал никакого ответа. Видения, и без того редкие и непонятные, в последнее время перестали посещать его вовсе, и в этом он тоже винил Ар-Раара, нарушившего его душевный покой.

Два раза Ар-Раары встречали возле границы небольшие отряды тхиаидских лазутчиков, но они были перебиты прежде, чем Шэд отдал приказ брать тхиаидцев в плен.

Они отдалялись все дальше от Хоура и почти поравнялись с Пиидом. Все явственнее слышался шум реки и в один из дней отряд вышел на берег Ангии. Глядя на бурное течение, пенящиеся гремящие пороги и радугу в водяных облаках над ними, Шэд вспомнил, как брат рассказывал ему, что они переходили реку по висячему мосту, когда их вели в горный лагерь тхиаидцев. Возможно, имеет смысл пройти вдоль реки – вдруг и Пихомор решил воспользоваться этим мостом.

Они шли целый день. Постепенно берег становился все более непроходимым, выше и круче поднимались скалы, нога так и норовила соскользнуть с камней, влажных от водяной пыли. Когтираньям трудная дорога была ни по чем, им помогали когти и природная ловкость. Они ушли далеко вперед, изучая местность и высматривая возможные угрозы. Подчиненные Шэда, наоборот, отставали, с трудом удерживая равновесие и опасаясь за свою жизнь. Только Шэд, как одержимый, упорно прыгал с уступа на уступ, почти так же ловко, как когтираньи. Мысли о брате придавали ему сил, а когда он вспоминал о Бакаре и Эври, то, казалось, мог бы одним прыжком перемахнуть на другой берег.

Вновь увидев перед мысленным взором ненавистное лицо Бакара, Шэд стиснул рукоять меча и представил, как одним ударом сносит ему голову, и она летит в реку, поднимая тучи брызг. Замечтавшись, он не оценил надежности валуна, на который прыгнул. Огромный камень просел под ногами и с шипящим грохотом поехал вниз по склону. Шэд не успел ни за что ухватиться, да и не было никакой возможности.

Время будто замедлилось и он, как зачарованный наблюдал, как приближается бурлящая поверхность реки. Потом все завертелось с головокружительной быстротой. Он ушел под воду и отчаянно заработал руками и ногами, пытаясь выплыть на поверхность. Ледяная вода впилась в кожу тысячами иголок, выдавила воздух из легких. Он нахлебался воды и ударился обо что-то бровью, но чудом остался в сознании. Шэд вынырнул и судорожно вдохнул сырой воздух. Кровь залила правый глаз, он смог лишь мельком увидеть, как мечутся на уступах когтираньи и услышал удаляющиеся крики Шикиэртов из своего отряда.

Что-то плюхнулось в воду совсем близко. Шэд не увидел, что, но, когда его развернуло течением и на миг смыло с лица кровь, заметил, что на берегу остался один Гром. Кот прыгал вслед за ним по камням и громко кричал. Молнии удалось добраться до хозяина, она вцепилась зубами в арбалет за спиной. Мощные лапы загребали изо всех сил, держать голову над водой стало легче, но на следующем пороге кошку ударило о валун. Пряжка арбалетной перевязи на груди не выдержала, их разметало в разные стороны.

Потом Шэд перестал замечать все вокруг, сил хватало только на то, чтобы поднять голову над водой, сделать вдох и по возможности избежать столкновения с камнями. Долго так не продержаться, мелькнуло в голове. Кто же поможет Шунске? Отчаяние помогло собрать остатки сил. Река несла то ли большую ветку, то ли молодое деревце. Неимоверными усилиями Шэду удалось добраться до него и уцепиться за скользкие ветки. Он потерял счет времени и расстояния.

Резкий толчок едва не вырвал из рук и без того ненадежную поддержку. От встряски Шэд немного пришел в себя. Ветка застряла между двумя валунами. Вокруг стало немного больше порядка, Шэд сумел подтянуться повыше, прижал руку к рассеченной брови и огляделся. Здесь скалы были более пологими, можно попытаться выбраться. Лишь бы ветку не сорвало течением и онемевшие руки и ноги не подвели. Он вспомнил про Молнию. Кошки нигде не было, ее унесло дальше и, скорее всего, она уже утонула. Шэд запретил себе думать об этом. Гром тоже где-то отстал. Шэд возблагодарил богов, что до сих пор жив, но чувствовал, если он быстро не выберется, то это ненадолго.

Оказалось, он здесь не один. Пятеро тхиаидских солдат с интересом смотрели на принесенного рекой человека. Не спеша поворочав мозгами, они все же решили попробовать вытащить пришельца – за пленника можно было рассчитывать на похвалу, а то и на пару монет. Двое тхиаидцев поднялись с мест, и только тогда Шэд заметил их. Хватило нескольких мгновений понять, что перед ним враги.

– Хапте мох! (помогите мне) – закричал он.

Услышав родной язык, тхиаидцы озадачились.

– Кте тох? (кто ты) – крикнул один из них в ответ.

– Итехт! – быстро крикнул Шэд универсальный тхиаидский ответ, означавший и «свои», и «наши», и «друзья», времени на разговоры у него не было, ветка норовила вот-вот соскользнуть.

Тхиаидцы зашевелились намного активнее, и через несколько минут Шэд уже распластался на камнях, совершенно обессиленный и дрожащий, не в силах пошевелить даже пальцем. Когда немного пришел в себя, он поведал круглолицым, что он лазутчик и тхиаидский шпион, направляется к верховному жрецу с важным донесением, но его раскрыли и преследовали свои же соплеменники. Он пытался скрыться и свалился в воду.

На тхиаидцев произвело большое впечатление безупречное произношение Шэда и они, судя по тому, как заинтересованно слушали, кивали головами и прищелкивали языком, поверили каждому слову. Шэд не один раз порадовался, что столько времени провел, занимаясь языком с пленным тхиаидцем. Он даже забрал его из тюрьмы Ар-Рааров к себе во дворец, и бедолага был беспредельно счастлив спать на чистой постели и есть до сыта, он даже говорил господину, что у него ему намного лучше, чем в родном Тхиаиде.

Круглолицые воины настолько прониклись рассказом Шикиэрта, что стали называть его господином – в Тхиаиде шпионы из Мааданда высоко ценились. О том, что с недавних пор все изменилось, им никто не доложил. Они помогли Шэду снять мокрую одежду и развесили ее у костра, дали теплый плащ, а один из них даже оторвал полосу от рубахи и предложил Шэду перевязать все еще кровоточащую рану. Оказалось, острый камень рассек не только бровь, но и лоб, скула опухла – ей он тоже хорошенько приложился. Глаз совсем заплыл, но Шэд был даже рад этому. Он понятия не имел, знают ли в Тхиаиде, как выглядит митверхал Шикиэртов, а распухшая половина лица сделала его почти неузнаваемым. Он не стал пренебрегать дополнительной маскировкой и позволил сделать перевязку. Другой тхиаидец протянул Шэду фляжку.

– Няхи, – похвалил Шэд неаппетитную жидкость непривычного сладко-соленого вкуса. Но все же она подкрепила его подорванные силы, он даже почувствовал, что сможет идти, когда придется.

План еще не до конца созрел в голове, но встреча с круглолицыми могла оказаться полезной. Это хорошая возможность оказаться в Тхиаиде. Если они опоздали и Пихомор уже там, то он сумеет разыскать Шунске. А там силой или хитростью, но они убегут и вернутся домой – по крайней мере, Шунске точно.

По дороге Шэд сумел разговорить главного тхиаидца, и тот поведал, что они возвращаются в Тарфес после почти трех недель бесплодных поисков. А что искали? Какие-то большие камни, один белый, другой голубой, светятся в темноте. Обшарили половину Щита Богов, заглядывали в каждую пещерку, но ничего похожего… Шэд сразу ввернул, что в этом-то и было его задание – он в Мааде побывал во дворце самого митверхала Шикиэртов и видел там древние книги о камнях и еще более древние карты. Тхиаидец возликовал, услышав это – теперь их тщетные поиски не вызовут у жрецов бури негодования. Он стал смотреть на Шэда почти с благоговением, а Шэд про себя посмеивался – в Мааданде даже последний Кигил не стал бы так безоговорочно доверять врагу.

Они шли много дней, Шэд совсем перестал ориентироваться в этих однообразных горах. Тхиаидцы даже не связывали его на ночь, он неоднократно боролся с искушением перебить их во сне. Но его останавливала мысль, что без них ему не просто будет найти дорогу и разыскать Шунске.

Когда на горизонте показались высокие башни Тарфеса, Шэд едва справился с волнением. Он идет в самое логово врага! Что, если Пихомор узнает его? Но теперь пути назад не было, Шэд прекрасно умел скрывать эмоции, и напустил на себя нетерпеливый вид, демонстрируя, как он желает побыстрее встретиться с иерховным жрецом и поведать ему о волшебных камнях. Сопровождающие его воины тоже были полны гордости, что помогли такому ценному разведчику выполнить миссию.

Шэд разглядывал мрачное великолепие храма Тарра из окна казармы. Казалось, острые шпили башен упираются прямо в небо, твердыня выглядела совершенно неприступной, окруженная стенами выше и толще тех, что защищали Маад.

Когда доложили о прибытии лазутчика из Мааданда, верховный отложил все дела и поспешил в казарму. Шэд был поражен величием жреца. Эти проницательные глаза, совсем не такие, как у остальных тхиаидцев, казалось, видят его насквозь. По спине пробежали мурашки, Шэд почувствовал, как тело становится слабым и безвольным. Жрец испытывал его, и Шэд, не желая проиграть, стал смотреть не прямо в глаза, а на переносицу. Слабость прошла.

– Ты принес вести о возвращенном? – спросил Тиэнч, – скоро ли он доберется до Сердца Гор?

Только чудовищное самообладание Шэда позволило ему сохранить лицо. Он здесь один в самом логове врага и бесконечно далеко от брата. О боги, какой жестокий просчет!