Глава 4
Минут через десять мы с Гошей, Сашей и Димой уже вышагивали в сторону деревни. Поднялись по дороге на горку, потом спустились, перешагнули почти пересохший ручеек, дорога опять пошла в гору. Потом пересекла поле и привела нас в село.
Прохожих с утра было немного. Можно сказать, их вовсе не было, если не считать двух сопливых мальчишек на раздрызганных велосипедах, которые носились по сельской улице, поднимая тучи пыли, и поджарой шавки, трусящей вслед за ними. Потом показался унылый мужичок, который брел по улице, сосредоточенно глядя себе под ноги. На наш вопрос о Марьюшкиной горе он ответил вопросом.
– Десятка до вечера есть?
Десятки у нас не было. Унылый мужичок, не поднимая головы, махнул рукой вдоль улицы, и мы побрели дальше. Так мы добрались до центра села. Небольшая, когда-то асфальтированная площадь, разрушенная церковь, такая же разрушенная и до невозможности загаженная автобусная остановка и магазин. Здесь мы и надеялись разжиться информацией. Расчет был верный. Не успели мы подойти к магазину, как оттуда пулей вылетела довольно пожилая тетка в домашнем халате и переднике. Голова у нее была повязана платком. Только платок съехал назад и болтался на манер капюшона. Она принялась, истошно причитая, стучать кулаком в окно ближайшего дома.
– Матвеевна, слышь, под Марьюшкиной горой утопленницу выловили! Ванька-пастух сейчас в сельпо прибегал, звонил, участкового вызывал. Теперь сидит, стресс снимает, Петровна ему стакан налила. Так я побегу, погляжу, а ты Зорьку мою проверь, она причинает.
И пенсионерка размашисто зашагала по улице. Мы, естественно, поспешили за ней. Движение, между тем, оживилось, все торопились в одном направлении, туда, куда проехал милицейский Уазик. Туда же пропылили мальчишки на велосипедах, пробежала молодая мамаша с коляской. Деревенская улица закончилась. Перед нами вилась пыльная дорога. Интересно, далеко еще до обрыва? Я начала уставать, а маленький Юрик уже весь изнылся.
– Послушайте, далеко еще до Марьюшкиной горы? – обратилась я к мамаше с коляской, которая уже рысцой бежала нам навстречу.
– Да нет, недалеко, – ответила та. – Сразу за поворотом увидите. Вот ужас-то. Бродяга какая-то утонула, смотреть страшно, до чего люди себя доводят. У нее даже ботинки на ногах разные – один тапочек с помпоном, я тоже себе такие купила. Теперь ни за что не надену. Лучше золовке подарю. Вот ужас-то, – повторила мамаша и побежала дальше, толкая перед собой коляску.
Бросив детей на попечение Димы, я понеслась в указанном направлении, спотыкаясь и задыхаясь. Вконец запыхавшись, подбежала я к обрыву и буквально упала на руки милиционеру, стоявшему возле машины.
– Гражданка, куда вы? Здесь нельзя! Давайте, давайте, все отсюда! Отошли на тридцать метров от ограждения!!! – принялся командовать он.
Никакого ограждения я не заметила. А если бы и заметила, оно бы меня все равно не остановило.
– Я! Там! Люська! Моя! Подруга! – задыхаясь и вырываясь из милицейских объятий, нечленораздельно выкрикивала я.
– Успокойтесь гражданочка! Вы что, можете опознать потерпевшую?
– Я! Да! Это Люська! Конечно, могу!
Постепенно моя речь становилась более связной, да и в голове, как будто прояснялось. Я даже милиционера немного разглядела. Белобрысый, очень серьезный, смотрел так внимательно, говорил спокойно. Очень приятный молодой человек.
– Пройдемте в машину, – предложил он.
Я, всхлипнув, согласилась. Действительно, любопытствующие окружали нас все более плотно. Отходить на тридцать метров за воображаемое ограждение никто не торопился.
– Лейтенант Семенов. Позвольте ваши документы.
– Да у меня их нет с собой, – я пожала плечами. – Мы просто прогуляться вышли.
– Проживаете в данном населенном пункте?
– Нет, мы с подругой в пансионат приехали. И, вот…
Лейтенант Семенов оглядывал меня с явным недоверием. Неужели из-за того, что вышла пройтись, не взяв с собой паспорт?
– Кем приходится вам потерпевшая?
– Подругой она мне приходится, подругой!
– А у нее документики имеются?
– Конечно, имеются.
– При осмотре тела документов не найдено, – строго сказал лейтенант.
– Так она их, наверное, в номере оставила.
Взгляд лейтенанта становился все более недоверчивым. Да что у них по деревне без паспорта уже и пройти нельзя?
– Вы готовы взглянуть на тело?
Я кивнула, закусив губу. И тут я увидела привидение. Оно вплотную приблизилось к лобовому стеклу. Оно было лохматое и поцарапанное. У него было Люськино лицо. Крик вырвался непроизвольно откуда-то из глубины моего организма и сотряс машину. Недоверие на лице лейтенанта Семенова сменилось ужасом. Кто-то забарабанил по крыше кабины. Потом дверца резко распахнулась, и мощный боковой слева отправил лейтенанта в нокаут.
– Рая, вы в порядке? – это Дима подоспел на помощь.
В ответ я только отрицательно помотала головой. Визжать-то я перестала, но дар речи еще не вернулся. Поэтому я только и смогла, что показать пальцем в сторону лобового стекла. Привидение все еще было там. Причем, судя по выражению лица, (или морды?), пребывало в непонятках.
– Вы Люся? А я Алекс, можно – Шурик, а это Юрик. Вы только при Розе Александровне его так не называйте. У нас сегодня английский день и мы – Алекс и Георг.
Привидение переводило все более озадаченный взгляд с натюрморта в кабине на юного разведчика и обратно. Наконец оно помотало головой и Люськиным голосом спросило:
– Что тут, в конце концов, происходит?
Я сделала слабую попытку перекрестить нежить. Но та почему-то не испугалась, не начала корчиться и не растаяла в воздухе, а только с досадой сплюнула и попробовала открыть дверцу кабины с моей стороны. Я опять завизжала. Не нарочно. Как-то само вырвалось. Лейтенант Семенов тихонько застонал. Дима обмахивал его полотенцем. Любопытствующие уже давно отбежали на безопасное расстояние. Поэтому, когда лейтенант резко выхватил пистолет и пальнул через раскрытую дверь в воздух, вздрогнули только я, Дима и дети. Может, привидение тоже испугалось, не знаю. Кричать я больше не могла. Дима медленно поднял руки вверх. Мальчишки, разинув рот, восхищенно глазели на Семенова.
– Руки на капот! Ноги на ширине плеч! На пол! – прокричал лейтенант и со стоном схватился за голову.
Малыши и Дима рухнули в траву. Привидение опять сплюнуло.
– Да что тут происходит? Раиска, это ты представление устроила? – Люськин голос звучал вполне убедительно, но я не собиралась выходить из машины.
– Сгинь, нечистая!
Я все-таки смогла перекрестить ее и теперь сидела, вполне довольная собой, вцепившись обеими руками в иконку, которую, не помню как, оторвала от приборной панели.
– О-о-о! – простонало привидение. – А где «скорая»?
– Ждем, – стараясь не двигать головой, обнадежил лейтенант.
– Понятно, – привидение уселось на траву.
– Ваши документики, – протянул руку лейтенант.
– Да какие документики? Я погулять с утра вышла. И вообще, ее забирают, не меня. Зачем вам мои документы?
– Вы тоже знакомы с потерпевшей?
– А кто здесь потерпевший?
– Со слов свидетельницы, некая Людмила Петровна, найденная сегодня в состоянии утопления.… Нет, утопития.
– Чего-чего?
– Ну, погружения в воду без последующего затем выгружения, – лейтенант потер лоб. – Что ж это голова так болит?
– Спятить можно. Какого еще выгружения?
– Люська, это ты?
– Нет, папа римский! Да прекрати ты меня крестить! Что я тебе – покойник?
– Ага!
– Что, ага? Отвечай быстро! А то я за себя не ручаюсь!
– Покойник. Ты же утонула в разных тапочках! А теперь кричишь на меня. А я тебя опознавать пришла, между прочим!
– Что??? В каких еще тапочках? В белых?
– Нет, один с желтым помпончиком, а другой кожаный. Они у тебя в номере остались. А в двух тебя выловили.
– Ну и ну! Что у вас за каша в голове? Да живая я, живая! – прикрикнула на меня Люська. – и нет на мне никаких тапочек, посмотри!
Я посмотрела, сначала через окно. У машины стояла живая и босая Люська. Одета она была в пижаму, впрочем, очень приличную, и ветровку.
– Ты живая? – я разревелась, припав к плечу подруги.
В голове образовалась пустота, казалось, что я очень просто могу сейчас взлететь, как воздушный шарик.
– Да объясните же мне, что происходит? – вполголоса спрашивала Людмила, ласково поглаживая меня по спине.
Так как никто, включая лейтенанта, ничего вразумительно объяснить не мог, мне пришлось утереть слезы и начать повествование.
Люська терпеливо выслушала рассказ о моих попытках найти ее с утра в «Эдеме», поинтересовалась, остались ли целы ее оладушки. Это окончательно убедило меня в том, что подруга жива и здорова. Но когда я дошла до того момента, когда, потеряв голову, бросилась опознавать Люську в утопленнице, возмущенно фыркнула.
– Как ты могла подумать, что я утону в этой луже? Да я в Красном море с аквалангом ныряла, я в Турции по горной реке сплавлялась, и вообще в пятнадцать лет выполнила норматив на второй разряд…
– Откуда я знаю? Марьюшка же утопилась. И еще тапочки…
Люська пожала плечами.
– Да, с тапочками нескладно получилось, – Люська покосилась на лейтенанта Семенова.
– Меня с утра петух разбудил. Я и вышла в том, что первое попалось, уже на улице заметила, что обувка не парная, но возвращаться не хотелось.
– А то, что в пижаме вышла, не заметила?
– Это не пижама, а домашний костюм. В нем можно выходить, когда на отдыхе.
– Значит, ты не тонула?
– Раиска, не нервируй меня. Здесь нельзя утонуть.
– А как же утопленница в твоих тапочках?
– Какая еще утопленница? Живая я, живая? Не поняла еще?
– Но кто-то ведь утонул? Зачем ты думаешь, тут милиция и «скорая»?
На берег как раз въезжала «буханка» с красным крестом.
– Я думала, за тобой. Очень уж странно ты себя вела. Извини.
Возмутиться у меня не было сил.
– Девушки, давайте все же посмотрим на потерпевшую, – это, наконец, подал голос Семенов. – Мне, признаться сразу показалось странным, что вы про подругу говорите, не похожа она на вашу подругу. Но может, все-таки, поможете опознать?
– Откуда вы знали, на кого похожа моя подруга? – поинтересовалась я.
– Ну, я же все-таки детектив, – произнес лейтенант, скромно потупив взор. – Могу кое о чем догадаться.
– Детектив?
– Это в перспективе. Вообще-то пока я не успел себя проявить. Тут ничего не случается. Одно слово, деревня.
– Это у вас называется «ничего»?
– Такое здесь впервые. А так, обычно, или соседки поцапаются, или жена сперва мужика до белого каления доведет, потом сама же его в милицию сдаст. Оформить не успеешь, как она уже бежит, слезы льет, просит, что б освободили кормильца. Потому что он мужик вообще-то хороший, а нам лишь бы забрать человека, не важно, за что. Это, по-вашему, работа? Недавно, правда, в соседней деревне магазин ограбили. Я это ограбление по «горячим следам» раскрыл.
– Молодец.
– Да, чего там, это ж комедия была, а не следствие. Пацаны в магазин залезли, водку взяли, говорят, для родителей. И конфет набрали полные карманы. Так их по фантикам и нашли. Они ж эти конфеты сразу есть начали, а фантики на землю кидали. Бескультурье! Где тут дедуктивный метод применять? Правда, с недавнего времени в районе стали появляться наркотики. Но этим занимается специальный отдел. Извините, с головой что-то, – лейтенант остановился и на секунду прикрыл глаза.
Тем временем Люська решительно маршировала к обрыву. Мы с Семеновым за ней. Медики уже суетились возле тела. Да… Действительно на мою подругу утопленница не была похожа. Это было неопределенного возраста существо с испитым лицом, в немыслимом тряпье. Принадлежность к женскому полу с трудом угадывалась по длинным неопределенного цвета лохмам и тапочкам маленького размера – один кожаный с блестками, другой – с желтым помпончиком.
Конечно, мы с Люськой клятвенно заверили, что видим утопленницу первый раз в жизни. И единственное, что можем опознать – это обувь. Люська сказала, что гулять в разных тапках было неудобно. Она их сняла и оставила в укромном месте, за кустиком, но, видать, их быстро нашли. Только вот попользоваться не успели. Лейтенант Семенов, время от времени постанывая и потирая лоб, записал наши данные и отпустил на все четыре стороны. Предупредил, правда, что Люське будет сложно получить назад свою обувь. Но она и не претендовала.
Дима с мальчиками ждал нас в сторонке.
– А это кто? – в глазах у Люськи загорелся зеленый огонек. – Неужели папаша?
– Нет, гувернер мальчиков.
– Ого! – Люськины глаза уже вовсю полыхали хищным пламенем. – И что он им преподает? Боевые искусства?
– Понятия не имею.
Мы подошли к ребятам. Дима крепко держал мальчишек за руки. И правильно делал. Они громко скулили и изо всех сил рвались посмотреть на тело.
– Людмила, – проворковала Люська, протягивая Диме руку.
Дима кивнул на детей. Пожать даме руку возможности не было.
– Как он?
– Кто?
– Да лейтенант. Ну, после нокаута. Может пойти, извиниться? У меня, понимаете, реакция такая. Я сначала действую, а потом думаю.
У Люськи, по-моему, дыхание перехватило. Еще бы! Нелегко было осознать, что это физическое совершенство способно думать.
– Не стоит. Ему память отшибло. Только бы никто не заложил.
– Да некому закладывать, можете успокоиться. Когда я в стекло постучала, ты такой вопль издала, прям – «соловей-разбойник»! Народ как ветром сдуло. Дальнейшее все уже с безопасного расстояния наблюдали.
– А мелочь? – я кивнула на мальчишек.
Те оживленно обсуждали последнее событие и на нас внимания не обращали.
– Они ничего не видели, – заверил Дима. – Я же, как крик услышал, так и рванул к машине в три прыжка, они сзади остались. Им из-за моей спины не видно было.
Действительно, разглядеть что-нибудь из-за Диминой спины было непросто. Практически невозможно.
– А чего ты вообще влез? Я так конкретно на помощь не звала.
– Так я и говорю, реакция у меня такая…. А думаю после…. Все проблемы от этого, – и Дима сокрушенно вздохнул. – Ох, и будет нам сегодня от Розы.
– Ерунда. На Марьюшкину гору она вас сама отпустила. Кто же знал, что там утопленник? А про твой подвиг ей рассказать не кому. Мы с Людмилой не будем няне на тебя ябедничать, можешь поверить.
– Да так-то она ничего тетка, только уж очень занудная. Как разохается…
Дети прислушались и согласно закивали.
– А знаете, что? Вы ей по-английски расскажите, как все было. Ей понравится. Может и ругаться не будет.
Идея была принята с благодарностью. Мальчишки принялись репетировать. Но самым странным было то, что Дима им помогал. У Люськи буквально челюсть отвисла.
– Людмила, приди в себя! Расскажи мне правду, а то я за себя не ручаюсь.
Люська с трудом оторвалась от завораживающего зрелища.
– Да правду я рассказала, правду. Только не всю.
– Люська, не томи.
– А что ты хотела? Всю правду – это надо было со вчерашнего Эдика начинать.
– Он-то здесь при чем?
– При том. С утра меня, правда, петух разбудил, будь он неладен. Я в окно выглянула – красавец!
– Кто? Эдик?
– Да нет, петух! Ну, я и решила его заснять. Очень хороший клип мог получиться. Представляешь, первое утро на отдыхе начинается с петушиной песни!
– Конечно, представляю. Для меня оно точно также началось. А Эдик-то где?
– Слушай, не перебивай! Значит, достаю я камеру, снимаю петуха, а потом начинаю снимать пейзаж. Делаю панораму, и вдруг за рекой вижу…
– Эдика!
– Да, но не совсем.
– Как это «не совсем»? Дядю Васю, что ли?
– Вижу я цветовое пятно, родное такое. Приближаю.… И точно! На другом берегу, на балконе коттеджа стоит баба в моем парео! – и Люська победоносно уставилась на меня. – Вот, смотри! – и она извлекла из-под ветровки свою новенькую камеру.
Я Люське поверила и без просмотра записи. С цветовосприятием у нее всегда было нормально. А пресловутое парео она приобрела у одной моей знакомой художницы. Это была авторская работа, вполне возможно, что в единственном экземпляре.
– Ну, я сунула ноги в тапки, не видела, в какие, потому что от окуляра не отрывалась, и – в окно.
– В окно?
– А чего такого? Там пожарная лестница на расстоянии вытянутой руки. К реке продралась сквозь заросли – хотела кратчайшим путем. Зря, конечно, там такой «хапужник». Обувку скинула – и на тот берег. А там… Сплошные заборы, собаки злющие и дома – один больше другого. На каком балконе я свой платок видела – уже и не найду. Ну, я принялась по улицам слоняться. Может, думаю, она выйдет к реке, пройтись. Не вышла. Я погуляла, погуляла и решила возвращаться. А места где реку переходила, не помню. И выход к воде между заборами не нахожу. Пока на берег выбралась, пока брод нашла. На обрыв поднялась, а там толпа, милиция и ты в машине. В глазах ужас, вопишь, как резаная, и все норовишь меня крестным знамением осенить. Что я могла подумать?
– Даже не знаю. А что ты подумала?
– Что у тебя от перемены обстановки башню снесло, вот что!
– Ну, спасибо, подруга.
– Не на чем.
– А что ты подумала, когда Дима милицию вырубил?
– Вот тут, извини, просто не знала, что и заподозрить. Единственное, что пришло в голову – скоротечный роман, и влюбленный Тарзан спасает тебя из лап закона.
– Не смешно.
– Да уж. Я даже тебе малость позавидовала.
– Чему?
– Как чему? Пока я, вся как «коммандос», по кустам шарилась, ты в юноше этакую страсть возбудила. Завидно.
– Придет же такое в голову. Но я рада, что все благополучно закончилось.
– Благополучно? Я потеряла две новые пары обуви, не нашла парео, пропустила завтрак. Да еще утопленница, бедолага… Я этого так не оставлю! – Люська погрозила кулаком в сторону реки.
Глава 5
Перекусив тем, что осталось от завтрака, а осталось довольно много, Люська собрала грязную посуду и потащила ее на кухню. Где и учинила допрос поварихе. О поселке на другом берегу реки та рассказала немного.
Административно поселение на противоположном берегу относилось к соседней области. Совсем недавно там была обычная, почти вымершая деревенька. Но несколько лет назад среди столичных дачников резко выросла популярность этого места. Возможно, причиной стало то, что невдалеке проложили приличную дорогу. Быстро поднялись новые дома. С местными новоселы общались мало. В большую воду реку вброд не перейти, моста здесь никогда не было. Так и жили – в пределах видимости, не особенно нуждаясь друг в друге.
– Некоторые из наших пробовали наняться туда на работу сторожами или прислугой, но добираться неудобно. Сейчас-то ничего – лето сухое, можно реку перейти, а в прошлом году вода была большая, не добраться.
– А на лодке?
– Да лодок-то и нет ни у кого.
– Как же так? Живете на реке и без лодок. А рыбу ловить?
– Река через каждые пять километров плотинками перегорожена, плавать некуда. А рыбу и с берега можно ловить.
– Предлагаю разведку боем! – после плотного завтрака, и любимого чая с бергамотом Люська была настроена решительно.
Мы вышли на пляж. На пляже появились зонтики, шезлонги. Под одним из зонтиков играли в карты Виктор и Лада Леонидовна. Царственная Марианна возлежала в шезлонге, листая глянцевый журнал. Катя задумчиво жевала травинку, лежа на надувном матрасе у самой воды.
Я представила Люську местному обществу, а общество представила Люське. Виктор Людмилу не впечатлил. Да и где ему против Димы! Впрочем, Люська была настроена на немедленный марш-бросок и отдыхающим много внимания не уделяла. Она сразу ринулась к воде.
– Людмила, охолони немного! Тебе не кажется, что мы будем выглядеть странно, если так сразу рванем на штурм населенного пункта. Ты там собираешься прямо в купальнике разгуливать?
– А как? Вброд я сегодня больше не пойду, далеко.
Мы немного понежились на солнышке. Потом спустились к воде, и перебрались на противоположный берег. Наверное, это выглядело не очень естественно. Потому что противоположный берег был глинистый, высокий и, что хуже всего, во многих местах порос высоченной крапивой.
– Девочки! Загорайте здесь! Здесь же лучше! – милая Катенька попыталась нас остановить.
Не на таких напала! Люська, сопя и скользя, карабкалась по склону. Я страховала ее снизу.
– Давай руку! – Люська, отдуваясь, помогла мне забраться наверх. – Нда-а-а… – она оглядела окрестности, приставив руку козырьком ко лбу. – Значит так, «якобы пощипывая травку», движемся в направлении поселка.
– А смысл?
За поросшим крапивой пустырем виднелся глухой забор.
– Пока не знаю, но надо же как-то действовать!
– Предлагаю найти пляж дачного поселка и покараулить там. Дама в парео скорее выйдет на пляж, чем на это пастбище.
Люська почесала в затылке и, вздохнув, согласилась. Мы повернули назад. Оказывается, спускаться по склону вниз гораздо сложнее, чем подниматься.
– Девочки, а зачем вы туда лазили? – Катя с интересом ждала нашего возвращения.
– Цветы хотели посмотреть. Мы полевые цветы любим.
– Так их же там нет, только бурьян и крапива. Вы бы спросили. Мне муж рассказывал, что на том берегу смотреть нечего. И вообще, туда лучше не ходить, там у всех сторожевые собаки.
– Катенька, а дайте мне ваш матрасик напрокат, – немного отдышавшись, попросила Люська.
Добрая Катенька не возражала. Да и попробовала бы она возразить! Люська просто схватила матрас, как только Катя приподнялась, потянувшись за бутылкой воды. Свою просьбу подруга выкрикивала уже с воды, разворачивая матрас по течению. Разрешения она так и не дождалась, скрылась за поворотом.
– Энергичная у вас подруга, – Катенька устроилась на покрывале рядом со мной.
– Катюша, а муж вам случайно не рассказывал, куда ходят загорать и купаться дачники с того берега? Очень уж там спуск к воде неудобный.
– Да они никуда и не ходят, – пожала плечами Катя. – У них там бассейн в каждом дворе.
Да, дела… Долго же Люське придется дрейфовать в поисках пляжа. Ну и пусть, сама виновата. К чему такая спешка? Лично я приехала отдыхать и таки намерена использовать отпуск по назначению!
Я решительно повернулась на живот и попыталась расслабиться. Не вышло. Мешали угрызения совести. Интересно, куда доплывет Люська, пока одумается? А вдруг, не одумается и будет дрейфовать до самого моря? Нет, до моря не получится, через несколько километров будет плотина. Интересно, насколько высока плотина? А если Люська не сможет затормозить и ее смоет в водопад? Совершенно невозможно отдыхать в таких условиях! Беспокойные мысли теснили одна другую.
Пожалуй, надо отправляться в погоню. Плавсредств на пляже больше не было. Что ж придется плыть так, не по берегу же ее догонять!
Я вошла по пояс в воду и уже приготовилась окунуться, как услышала радостные визги, причем громче всех визжала и смеялась Люська. Смех вышедшей на охоту Люськи я прекрасно знаю и ни с чем не спутаю.
Из-за поворота показалась красочная флотилия – два малыша в ярких надувных жилетах, Дима с резиновыми шлепанцами в руке и Люська на Катином матрасе. Быстрая речушка несла их к нашему пляжу. Что за чертовщина? Я же своими глазами видела, как Люська отплыла в другую сторону, вниз по течению! Я стояла посреди речки и таращилась на приближающуюся к нам живописную группу спортсменов, мучительно соображая, что это: тепловой удар или мираж?
– Ой, Людмилочка Петровна, вы же поплыли в другую сторону! – это Катя подала голос.
Уже легче, значит, не тепловой удар, а всего лишь мираж. Я смочила виски холодной водой.
– Точно, поплыла!
– А как же?…
– Плыла я, плыла, поселка на берегу не видно, пришлось выйти, осмотреться. Гляжу, а поселка-то у реки уже нет, выше остался и в стороне от воды, зато наш Эдем недалеко, и с пригорка видно, что река делает петлю, а я стою в самом узком месте. Ну, я и решила, что бы пешком не возвращаться, по перешейку перейти и вниз на матрасе сплавиться. Правда, идти по траве было неудобно, колко так. А у воды Дима с ребятами. Они, оказывается, уже несколько раз таким путем до пляжа добирались. Вообще-то я и побежала по траве, потому что увидела, как они к воде спускаются, – последнюю фразу Люська произнесла вполголоса, убедившись, что ее никто, кроме меня, не услышит.
Могу себе представить, как она торопилась.
– Нисколько не сомневаюсь. Соображаешь ты сегодня плоховато. Может уже достаточно погонь, пока меня Кондратий не хватил от твоих фокусов.
– Тебе меня не понять. Это не у тебя парео сперли, а еще обувь и завтрак, – обиделась Люська.
– Завтрак тебе компенсировали.
– А та тетка?
– Какая?
– Утопленница.
– Она-то при чем?
– Кто знает. Если бы не парео, я не оставила бы на берегу тапки, она бы их не обула, не поскользнулась и не утонула.
– Откуда ты знаешь, что она поскользнулась? Думаешь, это возможно?
– Определенно я, конечно, не знаю. Но, по-твоему, она отплыла далеко от берега, выбилась из сил, и ее выбросило на камни приливной волной? Это уж точно невозможный вариант.
– Да, это неосуществимо, там и отплыть-то некуда.
– Я намерена продолжить поиски!
– Людмила, здоровье дороже. Я сегодня из-за твоего парео уже столько стрессов пережила! Ей богу, дешевле новое купить.
– Такое не купишь!
– Зачем такое? Ты свое парео приобрела два года назад. За это время изменилась ты, изменились модные цветовые тенденции, космос изменился! Это была твоя вещь, но, может быть, ей пора было уйти?
– Возможно, – Люська немного притихла. Но ненадолго. – А эпилятор в упаковке? Я им даже попользоваться не успела! Его космос еще не изменился! А лифтинг-серия! Знаешь, какой омолаживающий эффект она должна была дать! Если, конечно, верить рекламе. Нет, я этого так не оставлю!
Люська еще какое-то время потрясала кулаками в сторону дачного поселка, потом все-таки задремала на солнышке.
Наконец-то я смогла спокойно вздохнуть и оглядеться по сторонам. Ничего особенно заслуживающего внимания вокруг не наблюдалось, если не считать урока английского, который проводила Роза Александровна. Внимание заслуживало то, что учеников у нее было не двое, а трое – Дима тоже послушно повторял английские глаголы. Интересно, а он с ней шейпингом занимается? Впрочем, это их проблемы, пусть развлекаются, как хотят. Я приехала отдыхать, и мне ни до кого нет дела.
Вторая половина дня прошла без приключений, если не считать зловещих взглядов, которые Люська время от времени бросала в сторону вражеского поселения на противоположном берегу.