5.
Джек не обманул. Уже через сорок с хвостиком минут после звонка Флетчера он стоял на пороге его квартиры и улыбался своей немного виноватой, немного печальной улыбкой. Но в его глазах Флетчер разглядел и радость от встречи, и благодарность за то, что настоял на приглашении.
Сам Флетчер вернулся домой незадолго до приезда Джека. Он принёс упаковку пива и два бумажных пакета рыбы с картошкой из забегаловки неподалёку.
– Проходи, еда ещё тёплая, – Флетчер обнял Джека и похлопал его по спине.
– А пиво? – спросил Джек, на ходу скидывая с себя куртку.
– А пиво тоже тёплое, – усмехнулся в ответ Флетчер.
Они взяли по бутылке и конверту с едой и устроились на диване в гостиной. И пусть обстановка была не та, но Флетчер хотя бы отчасти ощущал себя сейчас как в их старой съёмной квартире. Не хватало только Честера…
– Ну, давай, выкладывай, как ты справляешься со всей этой фигнёй, – сказал Флетчер, отпив несколько глотков пива.
– Как-то так, – пожал плечами Джек. Он не торопился пока ни есть, ни пить. Только вертел в руках бутылку и шуршал промасленным пакетом, который и впрямь был ещё тёплый.
– Слушай, давай сегодня сократим всю эту обычную твою прелюдию на два часа. Что, мол, всё у тебя хорошо. Я по себе знаю, что ни хрена ничего не может быть хорошо. Мне лично паршиво. Так что, подозреваю, тебе тоже.
Джек какое-то время молчал. Флетчер был уверен, что сейчас Джек опять заладит про «всё в порядке» унылым голосом, но потом Джек встряхнул головой и посмотрел на Флетчера, невесело улыбаясь.
– В общем, да. Всё довольно дерьмово, – сказал он наконец.
– Добро пожаловать в мой клуб! – хмыкнул Флетчер и хлопнул Джека по плечу.
– Клуб нытиков и неудачников? – спросил Джек с едва уловимой иронией.
– Типа того, – кивнул Флетчер, не поддаваясь на провокацию.
– И как ты справляешься? – спросил Джек.
Флетчер не стал напоминать ему, что вообще-то он сам первым задал именно этот вопрос.
– До недавнего времени я ни хрена не справлялся, – признался он. Немного помолчал, раздумывая, стоит ли рассказывать, как он безрезультатно искал Честера, и в конце концов решил, что сейчас не время было друг от друга что-то скрывать. – Я хотел связаться с Чесом…
– Я тоже, – перебил его Джек. По его голосу Флетчер понял, что попытки Джека тоже не увенчались успехом. Значит, продолжать было необязательно, и Флетчер просто кивнул.
Они снова помолчали. Джек всё-таки отпил немного пива, а Флетчер запустил пальцы в пакет и выудил оттуда картофелину.
– Ну так и что? – спросил он с набитым ртом.
– В смысле?
– В прямом. Что будем делать?
– Не знаю, – пожал плечами Джек. – Ты не пробовался в новую группу?
– Не-а. Не могу представить, что вместо вас меня будут окружать какие-то чужие упыри.
– Такая же фигня, – вздохнул Джек. – А Крис сольный проект собрался делать.
– Крис молодец, – отозвался Флетчер, чувствуя не вполне объяснимую злость.
Они нашли его в каком-то богом забытом городишке, вытащили оттуда, предъявили миру, а теперь он делал сольную карьеру, пока основатели прославившей его группы собирали по частям ошмётки своих амбиций и не могли устроиться даже сессионщиками – не потому, что их никуда не брали, а потому что без группы и друг без друга музыка теряла для них смысл. Флетчер понимал, что такие мысли были необоснованны и несправедливы. Во многом именно благодаря голосу Криса они добились своей популярности. И Крис не был виноват в их распаде. Во всяком случае, не больше, чем Джек и Флетчер. И всё же Флетчер ничего не мог поделать со своим негодованием.
– Задевает, да? – с пониманием спросил Джек.
– Ага, – кивнул Флетчер и усмехнулся.
– И чем ты собираешься заниматься дальше? – спросил Джек.
Флетчер пожал плечами и сделал ещё несколько глотков пива. Бутылка уже почти опустела.
Это был хороший вопрос. Но, прежде чем ответить на него Джеку, Флетчер должен был ответить на него самому себе.
– Не знаю, – он вздохнул. – В смысле, кроме как в музыку мне податься некуда. Видимо, буду сессионнщиком. Или что-то типа того. Записывать партии для других, а сам вспоминать о минутах былой славы и рассказывать внукам, как однажды я играл в настоящей рок-группе, – глаза Флетчера чуть затуманились, словно он уже делился своими самыми счастливыми воспоминаниями и ностальгировал о былом. Впрочем, он и ностальгировал. Репетиции, запись альбомов, гастроли и безумные вечеринки. Он бы многое отдал за то, чтобы всё это вернуть.
– Слушай, Флетч, – сказал Джек виновато. – Я знаю, что ты чувствуешь. Но я не могу начинать всё заново и искать нового барабанщика. Не хочу заниматься этим без Честера. Даже с самыми крутыми музыкантами в мире. Неправильно это. Чес наш барабанщик. Или он, или никто. Однажды мы так решили и нам не следовало изменять этому решению.
Флетчер посмотрел на Джека и кивнул.
– Да я тебя и не виню. Я понимаю. И мне чертовски жаль, что у нас с тобой не получится новый совместный проект…
– Может, всё-таки есть шанс его вернуть? – спросил Джек тихо и без всякой надежды.
– Если бы он хотел, он бы уже вернулся.
6.
Джек и Флетчер оба стояли на пороге квартиры, которую Джилл делила с Энни. Флетчер нервничал. Он не верил, что у них с Джилл могло что-то получиться. Но всё равно на это надеялся. И от этого нервничал сильнее.
Настроение и у него, и у Джека после их разговора, который закончился тяжёлым похмельем, заметно улучшилось. По крайней мере, никто из них больше не размышлял, в шутку или всерьёз, о том, какой способ покончить с собой был менее болезненным и более эффективным. Похоже, они смирились с тем, что их группа окончательно прекратила своё существование, а их некогда лучший друг не хотел с ними общаться. Или пытались сделать вид, что они с этим смирились.
Джилл открыла дверь сама. Короткая юбка открывала взорам длинные стройные ноги, а глубокое декольте подчёркивало соблазнительную высокую грудь. Чёрные волосы уложены в короткое каре. Яркий макияж по последней моде. Сколько лет ей исполнялось?.. Джилл была на два года младше Джека, но Флетчер не помнил, сколько лет было им самим. Двадцать семь? Двадцать восемь? Так или иначе, Джилл была прекрасна, как никогда. Ещё лучше, чем в мечтах и воспоминаниях Флетчера.
– Привет, – Джилл улыбнулась. – Я очень рада, что вы пришли.
Она по очереди чмокнула в щёку сначала брата, потом его друга. Флетчер покраснел и окончательно лишился дара речи, хотя и понимал, что этот поцелуй не значил ровным счётом ничего.
– С ума сойти, какая у меня взрослая сестра, – покачал головой Джек и протянул ей свой свёрток с подарком.
– С ума сойти, мой брат – знаменитость! – парировала Джилл.
Она помнила его тихим мальчишкой, замкнутым и забитым родителями, который однажды устроил бунт ради возможности заниматься любимым делом. Джек мало изменился – тощий бледный парнишка, с всегда виноватым взглядом, однако теперь его фотографии занимали развороты музыкальных и подростковых журналов! Только мама с папой до сих пор не простили ему этот бунт и не считал дело его жизни серьёзным занятием.
Флетчер, непривычно для себя, молчал и не отпускал никаких шуточек. Он всё пытался понять, зачем Джилл его позвала. Ведь наверняка же она до сих пор любила Честера? Ему бы ревновать от таких мыслей, но Флетчер бы сейчас предпочёл, чтобы Честер был здесь, с Джилл, чем где-то там со своей истеричкой Тиффани, из-за которой развалилась группа!
– Эй, я звала на праздник, а не на похороны! – Джилл посмотрела на Флетчера и полувопросительно приподняла брови, не то ожидая, что тот опомнится и начнёт вести себя подобающим событию образом, не то приглашая рассказать о своих проблемах.
Флетчер рассеянно улыбнулся.
7.
– Думаю, будет уместно сказать тост! – провозгласил Флетчер, стараясь перекричать музыку и гул голосов и смеха.
Гости притихли и повернулись на Флетчера, во взглядах читалось любопытство. Ещё бы, настоящая рок-звезда! И подумаешь, что группа распалась. Их старые хиты и альбомы до сих пор входили в сотню хит-парадов по всему миру, а фотографии печатали во всевозможных журналах.
– Я знаю Джилл уже очень давно, – начал Флетчер. – Примерно столько же, сколько и Джеки. Никогда не мог поверить, что у этого растяпы может быть такая красавица-сестра!.. Прости, Джеки, – он похлопал Джека по плечу, и тот смиренно кивнул.
– В общем, Джилл, – продолжил Флетчер, обращаясь теперь уже непосредственно к имениннице. Она внимала его словам с лёгкой улыбкой на губах, а он безумно волновался. Любимая девушка пригласила его на вечеринку! Как будто это была первая в его жизни девушка. И первая вечеринка.
– В общем, Джилл, – повторил Флетчер, и Джек слегка подтолкнул его локтем в бок, почему-то невольно думая, что Честер сейчас непременно начал бы хихикать, а ещё разлил бы чей-нибудь напиток или перевернул бы на себя тарелку с закусками.
– В общем, Джилл, – в третий раз сказал Флетчер, на этот раз уже не из-за волнения, а специально, чем вызвал несколько смешков, но Джилл смотрела на него своими тёмными, почти чёрными глазами молча, только выжидающе улыбалась.
– Не становись похожей на брата! Будь ещё прекрасней, хотя это вряд ли возможно и… с днём рождения!
– Спасибо, – одними губами ответила ему Джилл и снова улыбнулась.
– А петь не будете? – спросил кто-то из гостей.
– Я ещё слишком трезв для этого, – покачал головой Флетчер, залпом осушил свой бокал с шампанским и нащупал в кармане коробочку с подарком для Джилл.
Он надеялся, что Джек поможет ему с выбором, но тот и в самом деле мало знал свою сестру, так что искать подарок Флетчеру пришлось самостоятельно. Он сразу решил, что это будет какое-нибудь украшение. Оставался только вопрос – какое именно. Золото или серебро? Кольцо или подвеска? А не будет ли кольцо слишком неуместным? А может серьги?.. В конечном итоге Флетчер подобрал серебряную цепочку с кулоном в форме сердца, в который был инкрустирован крупный рубин. Теперь он снова сомневался. Не слишком ли пошло? Не слишком ли личным мог показаться такой подарок? И не лучше ли было сейчас сделать вид, что он рассеянный болван и забыл подарок дома?
Джилл в очередной раз сменила пластинку. Слава богу, ей пока ещё не пришло в голову поставить что-нибудь из творчества «On the Road». Слушать самих себя ни у Джека, ни у Флетчера не было ни малейшего желания. Слишком много счастливых, а оттого таких болезненных воспоминаний.
– Пригласи её, – сказал Джек, когда быстрый рок-н-ролл сменился нежной балладой. Флетчер бросил на Джека недовольный взгляд. Он вообще-то не любил танцевать. Но, с другой стороны, надо было быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться таким шансом.
– Разрешите? – Флетчер подошёл к Джилл и галантно поклонился. Этот жест выглядел одновременно шутливым и полным отчаяния. По крайней мере, так показалось самому Флетчеру.
– Разрешаю, – ответила она с улыбкой и подала ему руку.
Первый раз она была в его объятиях – нежная, хрупкая и такая желанная, что Флетчер едва не забывал, как дышать. От кого-то он слышал, что танец был сродни сексу, и сейчас, двигаясь невпопад, невольно думал, что во время секса лучше бы так не делать, и чуть не рассмеялся в лучших традициях Честера…
8.
– Пожалуй, нам пора, – сказал Джек. Он засыпал на ходу. Было начало четвёртого утра, и все остальные гости давно разъехались, а Энни полчаса назад ушла в свою комнату спать.
– Я ещё не подарил свой подарок, – сказал Флетчер.
Он хорошенько напился – во многом ради того, чтобы набраться смелости всё-таки преподнести Джилл кулон и, может быть, даже пригласить её на свидание. Только алкоголь ему не помог. Разве что теперь он ещё больше нёс чепуху. И осмелился ещё несколько раз пригласить Джилл на танец. Но он так боялся всё испортить и порвать эту призрачную нить надежды, что несколько бутылок шампанского не придавали ему уверенности и решимости.
– Тогда я поехал один, – сказал Джек.
Джилл не возражала. И даже Джек понимал, что для Флетчера это было хорошим знаком.
– Позвонишь мне завтра? – спросил Флетчер Джека, до сих пор не позволяя себе поверить, что между ним и Джилл могло что-то быть.
– Позвоню, – кивнул Джек. В конце концов, если они снова остались друг у друга только вдвоём, надо было держаться за эту дружбу.
– С днём рождения, сестричка, – Джек чмокнул Джилл в щёку и в знак прощания махнул рукой Флетчеру.
Джилл нерешительно посмотрела на Флетчера.
Она пригласила его к себе на день рождения по просьбе Джека, даже не подозревая, что Флетчер испытывал к ней какие-то чувства. Она знала его, кажется, всю жизнь. Но только этим вечером вдруг посмотрела на него с другой стороны. Её взгляд уже не был затуманен влюблённостью в Честера. Хорошего понемножку, она достаточно сходила с ума и достаточно ждала. Она повзрослела.
А Флетчер… Интересно, давно он был в неё влюблён? Неужели, уже тогда, когда она соблазняла пьяного Честера у всех на виду?.. Джилл не хотела об этом думать. Потому что вдруг поняла, что он ей нравится. Не так, как когда-то Честер. Но определённо нравится.
Флетчера сложно было назвать красавчиком. Но его вытянутый уточкой нос и россыпь веснушек делали его как-то по-особому обаятельным. А его зелёные глаза отражали целый мир – то блестели озорным лукавством, то буквально тонули в невысказанной печали. Он был интересным, умным и весёлым. И он, очевидно, очень трепетно относился к ней.
Почему она была такой дурой и не замечала его раньше? Почему он не был настойчивее и не дал ей понять о своих чувствах?
Она стояла в холле, только-только закрыв за Джеком дверь, и не знала, что делать дальше. Ей хотелось, чтобы Флетчер наконец сделал первый шаг. А Флетчер до сих пор чувствовал себя полным идиотом. Он не мог поверить, что был один на один с девушкой, в которую был безответно влюблён вот уже почти десять лет. Он запрещал себе думать о том, где и как для них могла бы закончиться эта ночь. Иногда, кажется, мечты должны были оставаться мечтами…
– Хочешь ещё шампанского? – спросила Джилл, чтобы хоть как-то развеять затянувшуюся неловкую паузу.
– Я ещё не сделал тебе подарок, – сказал Флетчер невпопад.
Джилл промолчала, не зная, что на это сказать. Ей было любопытно, что такое он ей приготовил, что стеснялся преподнести даже без свидетелей.
– Ты же не будешь смеяться? – спросил Флетчер и достал из кармана коробочку, со стыдом понимая, что та была вся влажная от его вспотевшей ладони.
– А там что-то смешное? – спросила Джилл.
– Надеюсь, что нет, – Флетчер нервно ухмыльнулся.
– Тогда почему я должна смеяться?
Флетчер пожал плечами. Он не знал даже, почему его это так беспокоило. Он ведь и сам был не дурак посмеяться, в том числе и над собой. Но он не хотел, чтобы Джилл смеялась над его дурацким наивным подарком. Отступать, впрочем, было уже некуда. Лучше подарить Джилл дурацкий подарок, чем не подарить никакого. И Флетчер протянул ей коробочку.
Джил взяла её в руки, к радости Флетчера никак не прокомментировала то, что она была мокрой, медленно её раскрыла и осторожно двумя пальцами подхватила цепочку. Кулон повис в воздухе, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. Серебряное сердечко с красным камушком внутри.
Флетчер шумно сглотнул. О чём он только думал? Что за нелепость? С тем же успехом мог принести ей плюшевого зайца. Или собственное сердце на блюдце. Хотя, нет, это была прерогатива Честера. Чёрт, почему Честер постоянно так не вовремя всплывал в его мыслях?
– Застегнёшь? – спросила Джилл. Она не сказала слов благодарности, не визжала от восторга (чёрт, ей ведь было не пять лет и он не подарил ей котёнка!), но она совершенно точно не смеялась.
Флетчер взял цепочку из её рук и дрожащими от волнения пальцами, обычно такими послушными, что и бутылка виски не могла помешать ему сыграть виртуозное соло на бас-гитаре, и не с первой попытки, но всё-таки застегнул замочек на шее Джилл.
Она стояла, замерев, чувствовала его дыхание – сигареты и шампанское – и мечтала, чтобы он поцеловал её туда, где коротко постриженные в каре волосы щекотали её кожу, где плавным изгибом начиналось плечо…
Но Флетчер просто застегнул цепочку, и серебряное сердечко упало ей на грудь.
Джилл мысленно разочарованно прорычала. Но ведь не всё ещё было потеряно. Правда? Может, ей надо было что-то сделать? Сказать спасибо, например?
Джилл развернулась к Флетчеру лицом, стараясь оставаться как можно ближе к нему, приподнялась на цыпочки и оставила на его губах поцелуй – в меру невинный, но достаточно долгий, чтобы быть больше, чем просто дружеским.
– Спасибо, – шепнула Джилл, отстранившись и глядя ему в глаза. «Поцелуй, ну поцелуй же меня!» – мысленно кричала ему Джилл, и на этот раз Флетчер её услышал.
Он выглядел ошалевшим. Он был готов лопнуть от счастья.
Секса в его жизни хватало. Но секс с миллионом женщин не мог сравниться с одним-единственным поцелуем от той, в которую он был влюблён без ума. И Флетчер был счастлив. Абсолютно и безусловно.
Он попытался сдержать улыбку, но не мог, и демонстрировал ряд не очень ровных зубов. С этой улыбкой он выглядел таким забавным! Но Джилл улыбнулась ему в ответ не поэтому, а потому что чувствовала, что всё сделала правильно.
Флетчер, не переставая улыбаться, обнял её за талию и придвинул вплотную к себе. И чувствовать тепло и близость его тела ей тоже очень нравилось. Она подняла голову, тоже улыбаясь.
Это был самый странный поцелуй в её жизни. Она вообще не думала, что можно улыбаться и целоваться одновременно…
– Сколько? – спросила Джилл. Они стояли в обнимку, на том же самом месте, всё ещё улыбаясь.
– Что сколько?
– Сколько ты меня любишь?
– Ты не хочешь этого знать, – покачал головой Флетчер.
– Почему ты не говорил?
Флетчер сгримасничал, наклонив голову и передёрнув плечами. Она кивнула, не требуя дальнейших объяснений. Пока она была влюблена в Честера это признание ничего бы не изменило. Зато сейчас, кажется, всё было очень вовремя.
Глава 5.
1.
Флетчер и Джек зря думали, что Крис не переживал из-за ухода Честера. Просто Крис не привык давать волю своим чувствам и эмоциям. Даже если ему было очень паршиво, он находил откуда-то силы взять себя в руки и продолжать жить как ни в чём не бывало. Ведь по сути никого в окружающем мире не волновали твои переживания. Разве что самых близких людей. А если этим близким людям было ничуть не лучше, чем тебе?
Крису нравился Честер. Несмотря на его дурашливость и смешливость. Несмотря на его упрямство… Недостатков у Честера было полно. Но он был хорошим человеком и хорошим другом. Чего нельзя было сказать о них самих.
Если Честер выбрал себе в спутницы эту девушку, им следовало принять его выбор. Так какого же чёрта они посчитали себя в праве решать за Честера, с кем ему жить и спать? Да, они все не любили Тиффани. Она ведь делала Честера несчастным! Только, наверное, Честеру было виднее. И если он хотел быть с ней – они не должны были вмешиваться.
Такая здравая мысль, к сожалению, пришла ему в голову слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить. И Флетчер был прав. Они все были хороши. Мало ли, что могло сорваться с языка сгоряча? Но неужели нельзя было хотя бы попытаться исправить ситуацию, пока она не зашла слишком далеко?
Наверное, никто из них всерьёз не ожидал, что Честер так категорично воспримет слова Флетчера. И, тем более, что он сделает выбор не в их пользу. Задним числом Крис понимал, что Честер сделал такой выбор только потому, что они загнали его в угол, а не потому, что предпочитал им жену. Какой друг вообще додумается ставить товарища перед таким выбором?
Но сделанного не воротишь. Они пытались, конечно. Только Честер чётко дал понять, что не хотел больше иметь с ними ничего общего. И разве его можно было за это осуждать? Как бы он ни зациклился на своей Тиффани, они поступили по-свински. И если кто и был виноват в распаде группы, то не Тиффани, которую они все невзлюбили ещё до того, как она стала встречаться с Честером. И не Честер, который пытался сохранить брак. В этом были виноваты только они сами. Интересы группы были важны. Но стоили ли они интересов дружбы и нормальных человеческих отношений?
Нет. Теперь Крис это знал. Но теперь было слишком поздно.
И теперь он чувствовал себя совсем одиноким в чужом большом городе. После того, как было принято решение распустить группу, Флетчер и Джек словно бы отдалились от него. Они-то, конечно, были лучшими друзьями с детства. А он, выходит, был просто вокалистом в их группе. Не стало группы – не стало и необходимости общаться. Это было обидно. И за этой обидой здравый смысл не мог достучаться до Криса и убедить его хотя бы задуматься о том, что Джек и Флетчер не не хотели общаться с ним, просто каждый из них был погружён в свою собственную тоску и предпочитал пережёвывать её в одиночку.