9.
Честер посмотрел на друзей взглядом, в котором не было ненависти или даже злости. Скорее – укоризна. Он ощущал себя преданным. И не кем-то чужим, а людьми, ближе которых у него никого никогда не было. По крайней мере, он так полагал до сегодняшнего вечера. Да, они имели полное право не любить его жену. Но они могли пойти ему на какие–то уступки, тем более, что прекрасно знали, насколько непростыми были его с ней отношения. Он делал всё, чтобы сохранить шаткий мир. И изо всех сил старался, чтобы его скандалы с Тиффани не слишком сказывались на группе.
А теперь они загнали его в тупик, из которого он не мог выбраться, ничем не пожертвовав. Раньше Честер был уверен, что не променяет группу ни на что на свете. А сейчас он был совершенно опустошён. Одно дело – держаться за людей, которые тобой дорожат. А быть с ними только потому, что тебя поставили перед выбором?..
Честер поднялся с кресла, как был, ещё в своём сценическом костюме, так и не успев переодеться после выступления. Он молча прошёл через гримёрку к двери, где Тиффани смотрела на него в напряжённом ожидании. Она отступила на шаг – что-то в его лице по-настоящему её напугало. Он никогда не бывал с ней груб, но в этот момент она бы не удивилась, если бы Честер её оттолкнул.
– Идём, – на ходу бросил Честер. На неё он до сих пор злился. Но, в конце концов, не она заставила его делать выбор. И, возможно, именно поэтому его выбор пал на неё. Честер с детства ненавидел принуждение. А с Тиффани он был по собственному желанию. И по собственному желанию терпел все её истерики и капризы.
Тиффани молча развернулась и зашагала следом за Честером, всё ещё не решаясь ни обнять его, ни взять за руку.
– Честер, подожди! – крикнула ему вдогонку Бекки. – Мы отвезём тебя в больницу!
– Да скачите вы все конём! – огрызнулся Честер, не останавливаясь и не оборачиваясь.
10.
– Ну и какого чёрта это было? – спросил Крис, мрачно оглядывая друзей. И музыканты, и их помощники были в гримёрке, которая погрузилась в замешательство и напряжение. На памяти Криса таких серьёзных ссор между ними ещё не происходило. Да и до его прихода в группу, насколько он знал, единственной похожей сценой было расставание с Томом.
– Я же не знал, что эта овца там стояла и всё слышала! – оправдался Флетчер. Ситуация и впрямь вышла некрасивая.
С одной стороны, Флетчер не жалел, что напрямую высказал своё мнение Честеру, и даже не жалел, что Тиффани всё это слышала – может быть, это стало бы для неё поводом задуматься о собственном поведении и что-нибудь в нём поменять. С другой стороны, он всё-таки повёл себя по-свински. Какое он имел право так шантажировать Честера? Они ведь прошли вместе через огонь и воду! Они без преувеличения были лучшими друзьями. А в трудное время вместо поддержки Честер получил от них пинок под зад… Но он с его идиотским романом с этой чёртовой Тиффани на самом деле стал совершенно невыносим! Уж лучше бы подсел на какой-нибудь наркотик! Честное слово, даже с этим, кажется, справиться было бы проще, чем с его одержимостью женой.
– Тебе вообще надо было промолчать, – сердито сказал Джек. Он раздумывал, не стоило ли догнать Честера и извиниться перед ним, хотя бы за себя, если не за всю группу. Но почему-то так и не решился на это.
– Да что ты говоришь? Можно подумать, ты сидел молча!
– И мне тоже надо было промолчать, – тихо согласился Джек.
– Уж во всяком случае не надо было высказывать всё в такой форме. И тем более не надо было говорить ему «или мы, или Тиффани», – сказал Крис, качая головой.
– С ума сойти, какие все умные задним числом! – саркастично усмехнулся Флетчер.
– Но он же не на полном серьёзе выбрал эту психичку? – спросил Фрэнк.
– Конечно, нет! Ребят, это же Честер! Ну психанул, подумаешь! Завтра одумается! – сказал Флетчер с показательной беспечностью, хотя на душе у него скребли кошки, пострашнее, чем та, что разодрала Честеру руку.
– А если мы слишком сильно его обидели? – спросил Джек. Он помнил, как Честер, когда они только познакомились и были по сути ещё детьми, рассказывал им с Флетчером, почему решил уйти из дома. Когда Честер упомянул первый раз о своём отце, в его глазах было такое же выражение, как сегодня: «Вы меня предали», – говорил этот взгляд. – «Я вам доверял, а вы меня предали!»
Джек не был уверен, что Честер хоть когда-либо в своей жизни, даже будучи ребёнком, доверял лорду Честерфилду. Но то, что он доверял им, было безусловно. Своим поведением, сколь бы обоснованным оно ни было, они полоснули его по самому незащищённому и больному месту. За это Честер мог их и не простить. Тем более, зная его импульсивность и упёртость в желании во что бы то ни стало придерживаться импульсивно принятых решений.
– Ну не совсем же он дурак! – воскликнул Флетчер.
– Не совсем. Но тут и не в уме дело, – сказал Крис.
– Ладно, и что вы предлагаете? – спросил Флетчер.
– Предлагаю дождаться утра. А завтра заедем к нему в гости.
– Может быть, нам лучше поехать к нему сейчас? – неуверенно предложил Джек.
– Ага, и испортить ему примирение с этой истеричкой, – фыркнул Флетчер. – Он же до утра будет с ней после всего этого объясняться!
– А ты и рад? – неодобрительно покачал головой Крис.
– Может, она наконец осознает, что все его проблемы – из-за неё? – пожал плечами Флетчер. Перед Тиффани ему уж точно не было стыдно.
11.
– Почему она сказала, что тебе надо в больницу? – спросила Тиффани.
Они с Честером приехали домой на такси. Говорила она непривычно тихо. Но Честер не испытывал желания ни выслушивать её извинения, ни прощать её. Странно, что именно по пути домой в такси он первый раз по-настоящему усомнился, а стоил ли его брак таких жертв. И, пока сомнения окончательно его не одолели, Честер подошёл к телефону. Где-то в глубине души он понимал, что ведёт себя как обиженный ребёнок. Ему так хотелось сделать этот яркий жест, показать всем, насколько он был оскорблён!
Номер Дэвида Честер не знал наизусть, в отличие от номера Бадди, который помнил до сих пор, хоть и понимал, что он ему никогда больше не пригодится. Номер Дэвида пришлось искать по записным книжкам – их почему-то было несколько и ни в одной из них записи не содержались в порядке.
Всё это время Тиффани молча стояла в углу гостиной. Даже она понимала, что на этот раз произошло что-то действительно серьёзное и дело не ограничится шутливым ворчанием на утро. Винила ли она в чём-то себя? Возможно. Во всяком случае, она искренне сожалела о своём поступке накануне. И искренне переживала за Честера. Она не видела, как ему пришлось отыграть весь концерт, но видела, что он вообще не пользовался левой рукой сейчас, пока листал записные книжки и искал нужный номер.
Дэвид долго не отвечал. Да уж, он точно был совсем не похож на Бадди. Интересы группы волновали его меньше, чем собственный покой. Честеру даже приходило в голову, что Дэйв намеренно пытался саботировать вверенный ему коллектив. Но доказательств у него не было, и Честер держал свои подозрения при себе.
Наконец, когда он уже был готов бросить трубку, на другом конце провода раздался сонный и недовольный голос Дэвида. Ни капли тревоги. Он или не думал, что его могли беспокоить по какому-то серьёзному поводу, или ему было наплевать.
– Привет, Дэйв. Это Честер. Я ухожу из группы, – сказал Честер без лишних предисловий и объяснений. К его некоторому удивлению и немалой досаде Дэвид не стал задавать вопросов или пытаться уговорить его передумать.
– Ладно, как скажешь, – безразлично сказал Дэвид. – Я подготовлю документы.
– Спасибо, – растерянно отозвался Честер и повесил трубку.
Тиффани молчала. Она так часто и так яро скандалила с Честером из-за его друзей и коллег, что, казалось бы, сейчас должна была ликовать. Но радости Тиффани не испытывала. Напротив. Так плохо, как сейчас, она не чувствовала себя ещё ни разу в жизни. Всё это было чертовски неправильно. Всего этого вообще не должно было происходить. И лучше бы ей было не приезжать тогда в Техас в больницу, где Честер лежал с огнестрельным ранением.
12.
Честер прошёл в душ. После концерта он так и не успел смыть с себя пот и адреналин выступления. Он с досадой и горечью сознавал, что, возможно, это вообще был его последний выход на сцену. И такой идиотский – с палкой, примотанной скотчем к руке! Честер невесело усмехнулся, вставая под горячие струи. Если бы только кто-то из ребят позвонил ему и извинился, попросил не делать глупостей. Если бы Бадди был жив, а их менеджером не был этот идиот Дэвид… Всё могло бы сложиться совсем не так. Но Бадди был мёртв, и их менеджером был тип, которого меньше всего на свете волновал аспект человеческих взаимоотношений в группе…
Честер снова спал в гостиной на диване. Тиффани довольно робко попыталась намекнуть ему, что была бы рада видеть его в их общей постели, но Честер увернулся от её поцелуя. Тиффани, обиженная на его очередной отказ принять её извинения и напуганная тем, в каком ключе развивались их отношения, поднялась в спальню, оставив Честера одного.
Он достал из бара почти пустую бутылку виски. И не стал утруждать себя лишними церемониями – стакан, кубики льда… Всё это было ему совершенно ни к чему. Честер пил прямо из горла и без закуски.
Первый раз в жизни он пил не ради удовольствия и не ради того, чтобы облегчить физическую боль, но чтобы забыться и не думать ни о чём. Глупо, конечно. Ведь от алкоголя с ним нередко случались приступы бессонницы…
Когда эта бутылка закончилась, Честер открыл другую. Он напивался методично и целенаправленно, но отвлечься от ссоры с друзьями, теперь, похоже, бывшими, никак не мог. Вместо хорошего настроения и расслабленности алкоголь приносил ему только лишнюю агрессию. Чем больше Честер обдумывал ситуацию, тем сильнее злился на Флетчера, тем больше ощущал себя преданным. Если они все трое считали Тиффани сдвинутой истеричкой, могли бы делать на это скидку. В итоге – они сами повели себя, как обиженные дети, которых обделяли вниманием. Неужели они и так не видели, что Честеру приходилось разрываться между ними и женой? Неужели не понимали, каким трудом ему это давалось?
Честер поставил недопитую бутылку рядом с диваном и устроился на нём, свернувшись под пледом. Левую кисть он положил на подлокотник, чтобы случайно не задеть во сне. Заснуть толком не получалось. Рука горела огнём, несмотря на весь выпитый виски. Мысли о группе не шли у него из головы. Он лишь ненадолго погружался в дрёму, чтобы через четверть часа вновь начать вертеться в бессоннице.
13.
Утро Честер встретил с тяжёлым похмельем. К тому же у него, похоже, поднялась температура. Левая кисть пульсировала ноющей болью, а выглядела ещё хуже, чем вчера, хотя, казалось бы, хуже было некуда!
С трудом Честер привёл себя в некое подобие приличного вида и вызвал такси. Вести машину с такой рукой он не хотел. И вряд ли бы смог.
Он приехал в ближайшую клинику и ещё два часа ожидал, пока дружелюбная медсестра не проводила его в кабинет, откуда врач сразу же отправил Честера в операционную.
– Что, всё настолько серьёзно? – нервно спросил он.
– Да нет, что вы. Всё было бы намного серьёзнее, если бы вы приехали на пару дней позже, – с жизнерадостной улыбкой ответил врач, на бейджике которого значилось: «Мистер Эббот, хирург».
– Да? – Честера его слова не очень-то обнадёжили. – Мне очень нужна эта рука!
– Знаю, мистер Ченс, – улыбнулся доктор Эббот, и по его взгляду Честер понял, что его имя говорило врачу больше, чем просто анкетные данные. – Не думаю, что вы сядете за установку в ближайшие несколько недель, но, скорее всего, руку мы вам спасём.
– Скорее всего? – переспросил Честер, напуганный как никогда. Сейчас он не думал о том, что, возможно, ему больше никогда не придётся садиться за установку. Он не представлял себе, как вообще можно было играть с какой-то другой группой, а на отношениях с «On the Road» был поставлен крест. Но терять левую кисть он определённо не хотел.
Честер сидел у операционного стола, его руку закрывала стерильная марлевая занавеска. Запах лекарств и разложенные на специальном столике инструменты заставляли его нервничать. Медсестра и доктор Эббот подготавливались к операции – обрабатывали руки, надевали перчатки и маски… Честер нервничал всё сильнее.
– А оно точно само не пройдёт? – спросил он у врача, когда тот занял своё место по ту сторону марлевой занавески.
– Само оно разве что отвалится, – жизнерадостно ответил доктор Эббот. – Сейчас придётся немного потерпеть, – добавил он, и Честер к своему ужасу почувствовал, что его предплечье довольно жёстко зафиксировали. С одной стороны, он понимал всю абсурдность своих предположений, но всё равно никак не мог отделаться от мысли, что сейчас ему, не церемонясь, оттяпают всю кисть целиком.
– А виски есть? – Честер судорожно сглотнул.
Доктора Эббота его вопрос почему-то очень развеселил. Честер веселья не разделял. Он негромко ахнул, почувствовав на своей руке прикосновение чего-то мокрого и холодного, и доктор Эббот поспешно его успокоил: – Это всего лишь спирт.
– Можно его внутрь, а не наружно? – Честер нервно усмехнулся, и врач снова рассмеялся.
– Какой шутник! Первый раз встречаю такого барабанщика. Впрочем, нельзя сказать, чтобы я до этого встречал много барабанщиков! Бывал у меня…
– Ай! – Честер вскрикнул от боли, такой резкой, что слёзы выступили на глазах. Только сейчас он понял, что врач заговаривал ему зубы, отвлекая от того, что собирался сделать.
– Всё. Уже почти всё, – ободряюще сказал доктор Эббот, поглядывая через занавеску на бледное лицо Честера – чтобы убедиться, что тот не собирался падать в обморок.
– Что вы там сделали? – Честер не мог подавить панику. Судя по ощущениям, по его кисти полоснули скальпелем. А после этого залили в рану что-то жгучее.
– Потерпи, – в голосе врача прозвучало сочувствие. – И не бойся, рука твоя на месте.
Честер стиснул зубы от боли и согнулся пополам. Холодный пот прошиб его, левая кисть была в настоящей агонии.
– Я больше не выдержу, – Честер тяжело дышал и со стыдом осознавал, что ещё немного – и он точно разрыдается, как какая-нибудь девчонка. До сегодняшнего дня он, оказывается, понятия не имел, что такое настоящая боль…
– Больше и не надо, – доктор Эббот перехватил взгляд Честера и подмигнул ему. – Почти всё!
Врач повторил эту фразу ещё не меньше дюжины раз. У Честера сложилось полное впечатление, что с него заживо сдирали кожу, выворачивали кисть наизнанку и прижигали оголённое мясо раскалённым железом… Правой рукой Честер впился себе в бедро, зубами до крови кусал губы. И когда он уже был уверен, что больше он уж точно не выдержит, во всяком случае, не вопя от боли в голос на всю больницу, доктор Эббот поднял на него глаза и сказал:
– С ума сойти! Ты первый, кто не кричал!
– А что, можно было? – устало выдохнул Честер. Он не позволял себе надеяться, что на этом его мучения были окончены. Врач переглянулся с медсестрой и рассмеялся.
– Так ты терпел только потому, что думал, что нельзя кричать?
Честер дёрнул правым плечом.
– Всё. Самое страшное позади, – сказал доктор Эббот. – Сейчас мы только зафиксируем кисть и отправим тебя в палату.
– В палату? Я думал, вы отпустите меня домой!
– Дружок, у тебя вся рука в гное. Домой мы тебя точно не отпустим, – покачал головой врач. – К тому же, есть риск остеомиелита, у тебя сустав повреждён. В общем, недели на две, как минимум, ты наш гость. Надеюсь, на это время концерты не запланированы?
Честер помотал головой. Вспоминать о группе, которой у него больше не было, ему не хотелось…
14.
В то время, когда Честер находился в операционной и мужественно терпел, пока ему обрабатывали флегмону кисти, Дэвид звонил Крису и будничным тоном сообщал, что группе следовало озаботиться поисками нового барабанщика.
– Что случилось с Честером? – Крис похолодел.
– Насколько я знаю, ничего. Просто он решил бросить группу, – ответил Дэвид и положил трубку.
Крис ещё несколько секунд сидел в постели с телефоном в руках и пытался осмыслить полученную информацию. Потом позвонил Джеку и Флетчеру и передал им новость. Через полчаса все трое собрались в их штаб-квартире. Настроение у всех было потрясённое и потерянное.
– Не может же быть, чтобы он это на полном серьёзе, – сказал Джек.
Сегодня утром минувший вечер казался им абсурдным сном и, честно говоря, никто из них не думал, что последствия будут столь сокрушительны.
– После того, что сказал Флетчер – почему нет, – хмуро пожал плечами Крис.
– Ну естественно! Сваливайте всё на меня! Как будто вы вчера молчали и были со мной не согласны!
– Да какая разница, кто виноват? – вздохнул Джек. – Нам надо решать, что теперь делать.
– Думаю, что в первую очередь нам надо поговорить с самим Честером, – сказал Крис и набрал номер Честера.
– Алло, – к его разочарованию на звонок ответила Тиффани.
– Эм, привет, – сказал Крис. После вчерашней сцены было неловко с ней разговаривать. – Привет, Тиф. Позови Честера, пожалуйста.
– Его нет, – холодно сказала Тиффани.
– Его правда нет? Или ты не хочешь его звать? – уточнил Крис.
– Его нет, – повторила Тиффани.
– Или он не хочет с нами разговаривать? – Криса осенила неприятная догадка.
– Его. Нет, – Тиффани отчеканила каждое слово и бросила трубку.
– Ну что? – спросил Джек.
– Или Тиффани почему-то нам врёт…
– Интересно, почему же? – фыркнул Флетчер, перебив Криса.
– Или Честера действительно нет дома, – продолжил Крис, не обращая внимания на замечание Флетчера.
– Может быть, нам к нему съездить? – предложил Джек.
Через полчаса они уже стучали в дверь квартиры Честера. Но открыла им Тиффани.
– Я же сказала, что Честера нет, – с порога сказала Тиффани и попыталась захлопнуть дверь. Но Флетчер подставил ногу, не позволив ей это сделать.
– Честер! – крикнул он. – Чес, выходи, надо поговорить!
Тиффани яростно выдохнула и отошла в сторону, давая друзьям Честера зайти в квартиру.
– Вы совсем тупые? Что непонятно во фразе «его нет»?
– В смысле, его на самом деле нет? – озадаченно спросил Джек.
– А как ещё? – огрызнулась Тиффани.
– И где он? – спросил Крис.
– Я понятия не имею!
– Ладно, хорошо, – Флетчер почесал подбородок. – А ты можешь передать ему, что мы приходили? – попросил он.
Тиффани смерила Флетчера полным неприязни взглядом.
Часть
V
.
Глава 1.
1.
– Привет, Тиффани, – сказал Флетчер, не очень-то скрывая своё разочарование. Сидевшие рядом с ним Джек и Крис переглянулись.
– Его нет дома, – холодно, как и всегда, сказала Тиффани.
– А где он? – без особой надежды спросил Флетчер. Этот диалог буквально слово в слово повторялся изо дня в день.
– Понятия не имею, – ответила Тиффани.
– А ты передашь ему?.. – начал было Флетчер, но Тиффани его не дослушала и бросила трубку.
– Ну что? – спросил Крис, хотя по той части разговора, которую он слышал, и так можно было предположить его суть.
Они всё ещё надеялись, что решение Честера уйти из группы было принято импульсивно, вод влиянием эмоций и обиды. Они верили, что могли заставить его передумать, если бы только им удалось поговорить с ним лично. Но в этом-то и заключалась загвоздка. Они никак не могли застать Честера дома. Всей осиротевшей компанией они заявлялись к нему на порог в самое разное время суток, но там их снова и снова встречала Тиффани. Они просили её передать Честеру, что приходили и пусть он, пожалуйста, перезвонит им. Но Честер не звонил.
– Всё как обычно, – сказал Флетчер, запуская пятерню в растрёпанные волосы.
Чем дольше продолжалась вся эта ситуация, тем больше приходило осознание, что, возможно, на истории их группы, во всяком случае с Честером в роли барабанщика, можно было ставить точку. Точнее, крест. От одной только мысли об этом веяло таким отчаянием и безысходностью, что не хотелось жить. Как они вообще могли позволить такому случиться? В какой момент всё настолько вышло из-под контроля, что они не могли теперь вернуть всё на свои места?
– И она не говорит, где он? – спросил Джек.
Флетчер помотал головой.
– Может быть, она правда не знает? Может, с ним что-то случилось? – предположил Крис.
– Ага, конечно! – отозвался Флетчер.
Он не ставил под сомнение тот факт, что с Честером могло что-то произойти. Честер был мастером влипать в неприятности. Но Флетчер был уверен, что Тиффани целенаправленно их обманывала. Оставалось только понять, делала ли она это по просьбе Честера или по собственной инициативе.
– Видимо, он на самом деле не хочет больше ничего о нас слышать, – сказал Джек и прикусил нижнюю губу.
– Из-за одной ссоры? – покачал головой Флетчер.
Тот Честер, которого он знал, ценил дружбу и не позволил бы разрушить её одной необдуманной фразой.
– Видимо, ты по-настоящему его обидел, – пожал плечами Крис.
– Я?! Вы все там были!
– Прекратите! Не начинайте это всё! – попросил Джек.
– Ну естественно, – проворчал Флетчер. – Как только дело касается вашего поведения, так вы сразу на попятную! Да, возможно, я был не прав. Возможно, я был слишком резок. Но я не помню, чтобы вы со мной спорили!
– Да какая разница, кто виноват? – вздохнул Джек.
– Не знаю, какая! Но вы почему-то постоянно обвиняете в этом меня! Мне кажется, я высказывал наше общее мнение!
– Я не просил высказываться за меня, – сухо сказал Крис.
– Да? Так что же ты тогда не сказал сразу: «Честер, прими к сведению, я совершенно не согласен с тем, что говорит этот придурок!»?
– Прекратите! – Джек повысил голос. – Прекратите! Мы разругались с Честером, вам этого мало? Вы хотите, чтобы мы и друг с другом разругались?
Крис и Флетчер замолчали. Но явно не потому, что вняли уговорам Джека. Судя по их внешнему виду, в данный момент они совсем не возражали против того, чтобы разругаться и друг с другом. Всё шло наперекосяк. Всё теряло смысл. Они становились раздражительными, были готовы срываться по любым пустякам и не очень-то представляли себе, как группа будет существовать дальше. Дэвид звонил им несколько раз, пытался выяснить их планы, но никто из них не мог дать ему никакого определённого ответа. В очередной раз они жалели, что с ними больше не было Бадди. Бадди, они были уверены, попросту не допустил бы такого развития событий.
– Что делать будем? – наконец прервал затянувшееся мрачное молчание Флетчер.
– Не знаю, – Джек тяжело вздохнул.
«– Предлагаю ещё пару недель попробовать связаться с Честером, но если он так и не будет с нами разговаривать, нам надо будет сделать официальное заявление и искать нового барабанщика», – сказал Крис с мрачной решимостью.
Джек понуро опустил взгляд в пол. Внутри у него всё похолодело. Он не хотел, чтобы их с Честером общая история заканчивалась вот так, идиотским скандалом, нелепой ссорой, после которой они почему-то не могли найти общий язык. Неужели всё то хорошее, что им довелось пережить вместе, можно было вот так запросто забыть? Неужели оно не стоило попыток всё наладить?
Флетчер молча покивал головой, на его лице была маска сосредоточенной задумчивости. Он, как и Джек, не хотел такого финала. Честер был их другом, их лучшим другом. С того первого дня, как они его встретили – лохматого растяпу в подвальном клубе, и ещё даже не предполагали, как крепко их свяжет между собой судьба. Такая дружба должна была длиться вечно, до тех самых пор, «пока смерть не разлучит нас» или «они умерли в один день». А уж совершенно точно не заканчиваться из-за истеричной девицы!
Но они не могли ждать вечно, пока Честер соизволит не то что простить, а хотя бы дать им шанс извиниться. Группа должна была существовать, с Честером или без… Флетчер осёкся. Однажды, несколько лет назад – чёрт, казалось, что это было так давно, словно в прошлой жизни! – когда звукозаписывающая компания отца Тома захотела избавиться от Честера, они встали на сторону своего барабанщика и наотрез отказались искать ему замену. А теперь, выходит, они были готовы продолжать без него. Правда, на этот раз Честер сам принял решение уйти. Хотя, нельзя было не признавать тот факт, что он был вынужден сделать это с их подачи. От всего этого было горько и тошно. Флетчер не хотел, чтобы всё было так. И даже немного завидовал Крису, который, кажется, меньше всех переживал из-за сложившейся ситуации.