9.
Дождь прекратился, как будто вторил переменчивому настроению Тиффани. Всю дорогу в такси она вертела перед собой руку с обручальным колечком и любовалась, как драгоценные камушки то и дело сверкали, отражаясь от света фар проезжающих навстречу машин, уличных фонарей и окон домов. Честер даже позволял себе поверить, что на этом их скандалы прекратятся навсегда.
– Киса! Смотри какая киса! – воскликнула Тиффани, едва только выскочила из такси на улицу. Она замерла на месте, как ребёнок, который увидел сказочное существо. У подъезда сидела кошка, обернув передние лапки хвостом, и щурила на них зелёные глаза. Такие же, как у Тиффани в ясную погоду.
– Очень милая киса, – отозвался Честер.
– Давай возьмём её себе! – воскликнула Тиффани.
– А вдруг это чья-то киса?
– А вдруг это ничейная киса? – Тиффани сердито притопнула ножкой. – Мы же не можем оставить кису жить на улице? Давай её возьмём! Ну пожалуйста! – капризные интонации сменились почти жалобными.
– А если кто-то будет искать свою кису? Получится, что мы её украли! – покачал головой Честер, с улыбкой глядя на то, как умилительно Тиффани сопела своим лисьим носиком.
– А если… а если она бездомная? Её же могут покусать собаки! Или сбить машина!
Честер рассмеялся и обнял Тиффани, прижимая её к себе.
– Хорошо, мы возьмём кису себе. Но развесим объявления. Чтобы если она чья-то, мы могли её вернуть.
– Правда? Правда-правда? Возьмём?
– Правда-правда, – Честер снова рассмеялся. – Если киса захочет с нами пойти.
– Киса, ты же захочешь? – спросила Тиффани, обращаясь к кошке, которая всё это время продолжала сидеть у двери и невозмутимо следила за ними зелёными глазами, как будто слушала разговор. И когда Честер открыл дверь, киса потёрлась боком о его штанину и прошмыгнула за порог.
– Смотри-смотри, она захотела! – радостно воскликнула Тиффани и прихлопнула в ладоши.
10.
Честер зря надеялся, что после помолвки их с Тиффани отношения обретут гармонию и спокойствие. В их личной жизни продолжалась чехарда. Тиффани постоянно находила поводы для скандалов, а он упорно извинялся и дарил ей дорогие подарки. И дня не проходило, чтобы Честеру не приходилось вымаливать у Тиффани прощение за проступки, которых он не совершал. Он всё сильнее худел, под глазами у него темнели круги. Бадди, почти уверовав, что барабанщик пристрастился к тяжёлым наркотикам, даже однажды потребовал от Честера показать ему вены, в том числе паховые – что ещё долго оставалось предметом для нецензурных шуточек. Разговоры с Честером плодов не приносили. Его Тиффани была прекрасной, удивительной, лучшей на свете девушкой! И вообще, какого чёрта все лезли не в своё дело?!
Несмотря на всё это, группа умудрилась в урывках между тем, как Честер выяснял отношения со своей невестой, записать новый сингл. И, как бы Джек, Крис и особенно Флетчер не морщили свои носы, но именно песня Честера, посвящённая Тиффани, в итоге была выбрана на главную сторону пластинки. Она действительно была хороша, глупо было с этим спорить! Спустя неделю после выхода в эфир «Under the starlight» взлетела на первую позицию британских чартов. Успех был сокрушительный! И звукозаписывающая компания не поскупилась закатить для музыкантов грандиозную рождественскую вечеринку.
Такого масштабного мероприятия в свою честь «On the Road» ещё не посещали.
– Мы и правда настоящие звёзды! – с придыханием присвистнул Джек.
Он оглядывался по сторонам и растерянно хлопал ресницами. Множество круглых столов, меж которыми сновали официантки и разносили выпивку и закуски. Сцена, на которой постоянно происходило какое-то шоу: то фокусник распиливал пополам свою ассистентку, то комедийный дуэт показывал пантомиму, то полуголые девушки танцевали в лучших традициях кабаре. Всё было почти в рамках приличий. Но Глэм на ухо нашептал Флетчеру, а тот передал информацию и остальным, что один из гостей принёс с собой кокаин, которым готов был поделиться с хозяевами вечеринки.
Строго говоря, хозяевами вечеринки был лейбл. Музыканты группы даже почти не участвовали в составлении списка приглашённых лиц. Здесь были их помощники и девушки, а большую часть остальных гостей они знали в лучшем случае заочно: представители лейбла, важные шишки с радиостанций и телевидения, журналисты, модные фотографы и другие музыканты.
Честер, Флетчер, Джек и Крис с интересом и удивлением смотрели по сторонам, то и дело с кем-то здоровались, принимали поздравления, пили шампанское, перебрасывались словами с приятелями и знакомились со своими подростковыми кумирами.
Это было похоже на какую-то фантастическую сказку. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой…
11.
Слишком много шампанского. И слишком много кокаина. Глэм оказался прав, один из гостей действительно щедро делился с виновниками торжества волшебным порошком…
Для Честера это был первый опыт знакомства с кокаином. Они все были не слишком большими охотниками до экспериментов с наркотиками. Но почему бы не попробовать? Так решил Честер, когда в его крови плескалось уже больше шампанского, чем эритроцитов. Первая дорожка принесла с собой такую кристальную чёткость восприятия реальности! В отличие от кислоты или травки, которые заставляли терять над собой контроль, затуманивая рассудок, кокаин, наоборот, будто делал сознание более ясным, рефлексы – хваткими, память – острой, эмоции – яркими. Честер первый раз за последние несколько месяцев, которые провёл в постоянном состоянии недосыпа, упорной работы в студии и бесконечных скандалов дома, чувствовал себя так хорошо! И он наконец стал похож на себя прежнего – весёлого, по-мальчишески непосредственного и очаровательного. Тиффани такой Честер, судя по всему, не нравился. Когда Честер был весёлым и очаровательным, на него обращало внимание слишком много девиц. Даже чёртовы стриптизёрши теперь вились вокруг него стайкой и требовали расписаться на своих обнажённых частях тела. Господи, ну какие же дуры! На кой чёрт им нужен был автограф там, где он смоется после первой же ванны? Или они теперь не собирались мыться?
Тиффани не получала удовольствия от вечеринки. Тиффани ревновала. А Честер был так занят своими светскими обязанностями, что снова не замечал её. К тому же, он слишком много выпил. И слишком много раз втянул носом белоснежную пудру.
Только в какой-то момент Честер вдруг начал осознавать, что вместо приятной ясности и остроты восприятия мир вокруг наоборот стал расплывчатым и мутным. Краски потухли, голоса смешивались в один общий гул. Надеясь, что очередная доза вернёт ему прежнее веселье и бодрость, Честер разыскал щедрого гостя и снова втянул носом дорожку белого порошка. На несколько минут после этого он почувствовал себя заметно лучше.
Но продлилось это недолго…
12.
В голове шумело. Глаза резал даже приглушённый свет, его подташнивало, а тело отказывалось выполнять сигналы от мозга: походка и жесты стали заторможенными и размашистыми, пальцы дрожали, а сердце, казалось, было готово выскочить из груди.
Вечеринка продолжалась. Но Честер больше не хотел и не мог развлекаться. Он поднялся в номер, который для него, как и для каждого музыканта группы, забронировал лейбл. Трясущейся рукой Честер открыл дверь и зашёл внутрь. На сегодняшний день это была самая роскошная комната из всех, где ему доводилось останавливаться. Но сейчас Честера меньше всего интересовала обстановка. Прилечь. Прилечь и немного поспать.
Честер запнулся о ковёр и едва не упал. Перед глазами пульсировали тёмные пятна. На какой-то миг ему показалось, что сейчас он потеряет сознание. Он буквально рухнул на кровать, не потревожившись убрать покрывало. Он не снял с себя пиджак и ботинки. Во рту пересохло, и Честер нефокусирующимся взглядом обвёл комнату. Графин с водой стоял на столике возле окна. У него не было сил встать.
Честер зажмурился и тяжело выдохнул. Чёрт с ней, с жаждой. Пусть хотя бы получится заснуть…
Но, несмотря на усталость, несмотря на тяжесть век, сон не приходил. Пульсирующая головная боль стучала в висках и сводила с ума. Честер вертелся на кровати, сминая покрывало и одеяло под собой. Время тянулось бесконечно долго. А сон всё не шёл.
Только бы заснуть. Он не мог думать ни о чём другом.
В его лихорадочном мозгу вдруг всплыло, что у Тиффани с собой наверняка было снотворное. Она нередко принимала таблетку валиума на ночь, ещё с подросткового возраста имея проблемы со сном.
Честер простонал что-то нечленораздельное. Потом свесил ноги с кровати и размашистым жестом снёс с прикроватной тумбочки телефон. Он собирался заглянуть в ящик, но справился с этой задачей не сразу. В полумраке комнаты его зрение пестрило дождём серо-чёрных точек.
В ящике было пусто. Где Тиффани могла оставить свой пузырёк? Честер несколько раз промахнулся рукой мимо выключателя, но всё-таки смог зажечь свет, который тут же заставил его зажмуриться.
Почти вслепую Честер добрался до шкафа. Открыл его и нащупал дорожную сумку Тиффани. Он приоткрыл глаза и небрежно вытряхнул всё содержимое сумки на смятую постель. На аккуратность у него сейчас не было ни сил, ни координации. Нижнее бельё, ночная рубашка, зубная щётка… И вот он – заветный пузырёк с таблетками.
Честер дрожащими руками с трудом снял крышку и выцепил одну таблетку. Он бросил на графин с водой жадный взгляд, но даже не попытался сделать шаг в его сторону. Судорожно сглатывал таблетку, но та липла к нёбу и горлу, застревала где-то комом, а в пересохшем рту не хватало слюны, чтобы протолкнуть её дальше…
Честер медленно выдохнул и закрыл глаза, ожидая начала действия снотворного. Но через несколько минут ничего не изменилось. Он по-прежнему безумно хотел спать. И по-прежнему сон к нему не шёл. Голова гудела, в висках стучало, в ушах шумело…
Честер высыпал на ладонь ещё горсть таблеток и проглотил их все, одну за одной. К тому моменту, когда у него на языке горечью таяла четырнадцатая по счёту таблетка, Честер почувствовал резкую слабость. Он не мог больше пошевелиться. Он не мог больше удерживать своё тело в сидячем положении. Наваливающуюся на него темноту посреди ярко освещённой комнаты Честер воспринимал с благодарностью.
Он рухнул на пол рядом с кроватью, лишь каким-то чудом миновав столкновения головой с прикроватной тумбочкой. Пузырёк остался зажатым в руке, но таблетки из него рассыпались по всему полу.
13.
Истошный визг Тиффани сиреной раздался по всему четырнадцатому этажу. Те, кто уже спал, проснулся. Те, кто ещё бодрствовал, в ужасе замерли.
– Что это было? – спросила девушка, чьего имени Флетчер не знал, но с которой делил сегодня постель.
– Не знаю, – ответил Флетчер. Весь его романтический настрой как рукой сняло. Да и от опьянения, кажется, не осталось и следа. Он не был уверен, что кричала подружка Честера, но им охватило очень нехорошее предчувствие.
Флетчер выбрался из постели, поспешно натянул на себя брюки и ботинки и выскочил в коридор, где столкнулся с Джеком и Крисом. Выражения их лиц говорили об одном и том же: все они были уверены, что что-то случилось с Честером.
Ещё несколько постояльцев осторожно выглядывали из своих номеров.
– В какой они комнате? – спросил Флетчер. Эта важная информация почему-то вылетела из его головы.
– Четырнадцать ноль три, – сказал Джек и оглянулся на Сэнди. Она куталась в покрывало и встревоженно смотрела на Джека.
Флетчер бегом бросился в нужную сторону. Дверь всего через одну. Чуть приоткрыта. Внутри свет.
Флетчер зашёл внутрь и замер на месте. Честер лежал на ковре. Рядом с ним на коленках сидела рыдающая Тиффани. В комнате беспорядок. Телефон на полу, кровать в смятении, кругом разбросаны вещи.
– Что тут произошло? – спросил Крис, заглядывая через плечо Флетчера.
– Я не знаю, – провыла Тиффани.
Флетчер без лишних церемоний оттолкнул Тиффани от Честера и сам уселся на пол рядом с ним. Первое, что бросилось ему в глаза – это рассыпанные по полу таблетки.
– Твою мать! – выругался Флетчер. На лбу у него выступил ледяной пот. – Звоните в скорую. Быстро! – рявкнул он и положил ладонь на шею Честера. Его сероватый оттенок лица не внушал надежд. Но пульс, хоть и слабый, всё-таки прощупывался.
– Что за дрянь он выпил? – Флетчер вертел в руках пузырёк. Название ему ни о чём не говорило. Джек в это время пытался разобраться с телефонным аппаратом, но никак не мог водрузить его обратно на тумбочку и путался в проводе. На помощь пришёл Крис.
– Это… это мои, – всхлипнула Тиффани.
– Твои что? – рявкнул Флетчер. Сейчас, может быть, было не самое время демонстрировать ей свою неприязнь, но Флетчеру было наплевать.
– Снотворное, – едва слышно пробормотала Тиффани.
– Много их там было?
– Не знаю… Половина? Почти полная?..
Флетчер мысленно прикинул, сколько таблеток должно было растворяться сейчас в желудке Честера и как давно он их принял. С вечеринки тот ушёл примерно на час раньше, чем Флетчер завязал разговор с рыженькой танцовщицей. Значит, часа полтора-два назад. А когда он принял таблетки?
– Скорая едет, – сообщил Джек, положив трубку.
Они с Крисом испуганно и взволнованно смотрели на Честера. Тиффани, поджав к себе коленки, подвывала в углу, но на неё никто не обращал внимания.
– Джек, неси сюда графин с водой, – вдруг решительно сказал Флетчер.
Джек хотел было спросить зачем, но передумал. Вместо этого он торопливо выполнил просьбу – почти приказ – Флетчера и, в лучших традициях Честера, едва не пролил всю воду на пол. Но, в отличие от Честера, всё-таки удержал графин в руках.
Флетчер нетерпеливо забрал его из дрожащих рук Джека и начал вливать его содержимое в рот Честера, положив его голову себе на колени.
– Что ты делаешь? – спросил Джек.
Флетчер ничего не ответил. Он монотонно продолжал вливать воду в рот Честера, часть её стекала по его лицу на брюки Флетчера и пол, и он задавался вопросом, сколько жидкости попадало в желудок, а не в лёгкие…
Когда графин опустел, Флетчер подхватил Честера и поволок его в ванную комнату. Там он перевесил его через край ванны, потом двумя пальцами забрался Честеру глубоко в рот и надавил на корень языка. Он не знал, сколько сюда будет ехать скорая. Он не был уверен, что не сделает сейчас хуже. Он не знал, в состоянии ли ещё Честер был на рвотный рефлекс…
Сначала ничего не произошло. И Флетчер по-настоящему испугался, что мозг Честера был настолько угнетён, что уже не мог реагировать на такие слабые импульсы. Флетчер забрался пальцами ещё дальше в глотку Честера, и тот вдруг сделал судорожное движение, его желудок всё-таки начал сжиматься в рвотных спазмах. Флетчер только и успел вытащить руку у Честера изо рта и крепче ухватить его над ванной, когда из него начали извергаться потоки воды, вперемешку с полупереваренными закусками и – ура! – таблетками. Значит, было ещё не совсем поздно…
14.
Честер пришёл в себя уже в больнице. Саднящая боль в горле. И гудящая головная боль. Он понятия не имел, что с ним произошло.
– И что это было? – спросил Флетчер. Он, Крис и Джек с угрюмыми лицами стояли в палате. Врачи протестовали, но всё-таки пустили друзей его навестить.
– В смысле? – спросил Честер, на его бледном зеленоватом лице расплывалась широкая обезоруживающая улыбка.
– Чес, не валяй дурака! – сказал Крис.
– Ты что, не мог поговорить с нами, если у тебя какие-то проблемы? – тихо спросил Джек.
– Что вообще на тебя нашло? Всё же было хорошо! В кои-то веки у нас дела пошли в гору! Или это всё из-за Тиффани?
– Что? – переспросил Честер. Он искренне не понимал, о чём шла речь, и переводил недоумевающий взгляд с одного друга на другого. Его улыбка не становилась меньше, но становилась всё более растерянной.
– Ты вообще соображал, что делал? – спросил Крис почти с раздражением.
– Нет, конечно! Я же был в хлам! – ответил Честер, всё ещё улыбаясь.
– И ты не помнишь? – начал было Флетчер.
– Почему не помню? Помню прекрасно! – перебил его Честер. То, как он мучительно пытался заснуть – попробуй такое забудь.
– И? – спросил Флетчер.
– Я не мог заснуть и решил, что снотворное мне поможет, – сообщил Честер с видом «Представляете, какой я идиот?!» и хихикнул.
– Дюжина таблеток? – скептически изогнул бровь Флетчер.
– Не знаю, – пожал плечами Честер. – Первые две мне не помогли.
– То есть ты не пытался покончить с собой? – осторожно уточнил Джек.
– Господи, нет, конечно! – воскликнул Честер.
– Точно? – спросил Крис.
– Я что, похож на идиота?
Флетчер передёрнул плечами.
– Окей, – усмехнулся Честер. – Положим, что на идиота похож. Но неужели я похож на истеричного самоубийцу?
– До вчерашнего дня не был, – вздохнул Крис.
– Хотя последние полгода, – Флетчер не стал добавлять фразу «с тех пор, как связался с Тиффани», хотя ему очень этого хотелось, – ты выглядишь довольно паршиво.
– Ребят, честное слово, у меня и в мыслях не было такой ерунды!
Глава 19.
1.
– Не выйду! Я не выйду за тебя замуж! – с этими словами Тиффани, вся в слезах, вбежала в гостиную.
– В смысле? Почему это? Ты же… ты же согласилась! – Честер подскочил на диване и уставился на Тиффани в полном недоумении.
Конечно, он делал ей предложение минимум дюжину раз. Конечно, она уже несколько раз заявляла ему, что передумала. Потому что у них ничего не выйдет. Потому что он звезда. А она никто, обычная американка, не модель и не актриса…
Но всё же сегодня ситуация была совершенно иная. Свадьба должна была состояться уже завтра!
– Я испортила платье!
– Как?
– Ножницами! – рявкнула Тиффани и разрыдалась.
Четверть часа назад она в очередной раз решила, что выходить замуж за известного барабанщика, о котором мечтали тысячи фанаток, было самым глупым решением в её жизни. И, чтобы отступать уж наверняка было некуда, она схватилась за ножницы и в клочья искромсала своё свадебное платье.
Спустя несколько минут Тиффани горько пожалела о содеянном. Потому что ведь вроде всё у них с Честером было хорошо. Ведь вроде он действительно её любил. И вообще – стать женой известного на весь мир барабанщика было так здорово! Наверное…
– Зачем? – удивлённо спросил Честер. Разумеется, он даже не подозревал, что там происходило в голове у Тиффани и что платье она испортила намеренно.
Тиффани только взвыла что-то неразборчивое.
Честер отложил в сторону книгу, поднялся с дивана и подошёл к ней.
– Неужели так сильно испортила? Я уверен, что какая-нибудь ерунда. Сейчас отвезём в какое-нибудь ателье и…
– Для тебя всё ерунда! – настроение Тиффани как всегда менялось молниеносно. Только что она была в отчаянии. А сейчас уже злилась на Честера.
– Пойдём посмотрим, – сказал Честер, обнимая её.
– Тебе нельзя видеть моё платье! Это плохая примета!
– Я думал, плохая примета – это когда платье испортилось ножницами…
– Дурак! Не смешно! Я не смогу выйти за тебя замуж! У меня нет платья! И я не хочу! И не буду! И…
– Хорошо. Если ты не хочешь и не будешь, тогда мне тем более можно смотреть на твоё платье. Неужели всё настолько плохо? – с этими словами он потихоньку вёл её в сторону комнаты, которую Тиффани временно заняла для подготовки к свадьбе. Он открыл дверь и распахнул рот, глядя на белые лохмотья, свисавшие с вешалки. Потом повернулся к Тиффани, так и не в состоянии что-либо сказать.
– Что тут произошло? – спросил он наконец.
Тиффани в ответ только расплакалась, с поскуливаниями и подвываниями. Но теперь Честер действительно видел, что это была отнюдь не ерунда. И что в таком платье она действительно никак не могла выйти за него замуж.
– Тш-ш, ну не плачь, Тиф-фани, – он обнял её и прижал к себе, уставившись на то, что когда-то было платьем. Сейчас даже сложно было определить фасон.
2.
Самому Честеру было всё равно, во что будет одета Тиффани в день их свадьбы. И обычные джинсы вполне бы подошли! Но он сомневался, что такая идея понравится Тиффани. Её почему-то волновало, что о ней подумают другие. Тем более, что помимо друзей и родственников на церемонию были приглашены журналисты: Тиффани очень хотела, чтобы все фанатки группы по всему миру уяснили для себя новую истину – их кумир отныне и навсегда официально занят!
В общем, если Честер по-прежнему хотел завтра жениться (а он хотел!), то эту проблему нужно было решать. И решать срочно.
Честер посмотрел на белые лохмотья, окончательно убедился, что это платье теперь в лучшем случае годилось на тряпки и ни один мастер не взялся бы за одну ночь превратить его обратно в свадебный наряд, и перевёл взгляд на часы. Они ещё могли успеть в какой-нибудь магазин. Оставалось только убедить Тиффани, что не было ничего зазорного в том, чтобы выходить замуж в платье, сшитом не на заказ. Но этим можно было заняться и по пути.
– Поехали, милая, – Честер чмокнул Тиффани в висок, взял её за руку и повёл за собой.
– Что? Куда?
– По магазинам. И давай сократим возможные споры. Я люблю тебя в любом виде и мне всё равно, во что ты будешь одета на нашей свадьбе. Но ты девочка. А девочкам почему-то важно наряжаться. И значит, тебе нужно новое платье, – говорил Честер, пока вёл Тиффани к выходу из дома и усаживал её в машину.
Удивительно, но Тиффани не возражала. Сделав один необратимый шаг – желая раз и навсегда поставить точку в их отношениях, спустя минуту она уже сожалела о своём поступке. Тиффани всё ещё сомневалась, а стоило ли ей вообще впутываться в отношения с рок-музыкантом. Но Честер ей нравился. И потом, похоже, он действительно её любил. А может быть, где-то на уровне подсознания для Тиффани это была своеобразная проверка Честера. Хватит ли у него терпения на такой каприз? Сможет ли он всё исправить?
– У нас примерно час до закрытия магазинов. Если ты не успеешь за это время подобрать что-то в салоне, значит, у нас будет рокерская свадьба, на которой жених и невеста будут одеты во что попало, – сказал Честер и завёл двигатель.
Тиффани вдруг хихикнула, всхлипнула и снова хихикнула.
– Прости меня, – сказала она.
Честер покосился на неё с долей недоверия. Тиффани так редко признавала свои ошибки!..