7.
Бадди был первым, кто навестил Честера. Он входил в палату с озабоченным и встревоженным выражением лица, но увидев улыбку на бледном лице Честера, расслабился и с облегчением выдохнул.
– Как самочувствие, раненый боец?
– Нормально, – отозвался Честер. Под действием обезболивающих он потихоньку начинал шевелить правой рукой, прикидывая, насколько тяжело ему будет на концертах. Он в любом случае намеревался попробовать – один концерт по его вине уже пришлось переносить, и Честер совсем не хотел становиться причиной новых изменений в гастрольном графике. Тур до этого момента шёл очень удачно. Никто не ожидал, что в США им будет с ходу сопутствовать такой успех. И прерывать его было бы чертовски обидно.
– Расскажешь мне свою версию событий?
Честер кивнул и поведал Бадди об их приключениях, то и дело начиная смеяться. Сейчас история казалась ему ещё более забавной.
– Не могу понять, счастливчик ты всё-таки или нет, – покачал головой Бадди. Ему было не до смеха. – Этот старый хрен ведь мог тебя на месте убить!
– Этот старый хрен теперь ещё хочет засадить нас за решётку, – Честер лучезарно улыбнулся.
– Я в курсе, – вздохнул Бадди. – И формально он имеет на это право… Ладно, поправляйся. А этот вопрос я попробую как-нибудь уладить.
– Спасибо, Бадди.
– Не за что. Работа у меня такая. Ребята там все в панике. Завтра должны прилететь тебя навестить.
– Передай Флетчеру, чтобы захватил мне сигарет и виски.
– А врач разрешил? – Бадди приподнял одну бровь.
– А врач не узнает.
8.
Вторую ночь Фрэнку и Джеку снова пришлось провести в камере. Поздним вечером никто не захотел общаться с Бадди, не помогли даже его удивительные настойчивость и дар убеждения. Зато на следующее утро их обоих выпустили под залог, а Бадди не без помощи их штатных юристов Ааронсона и Смита пытался отделаться от Генри Мура малой кровью – всю кровь, которую они могли позволить себе потратить, уже потерял Честер.
Джек первым делом проверил свою гитару, и они с Фрэнком, даже не переодевшись и не поев, отправились в больницу к Честеру. Тот был рад компании, хотя ещё больше был бы рад выписаться из больницы. Здесь всё навевало на него тоску. Но доктор Мартинес не торопился его отпускать, да и Бадди попросил оставить Честера в отделении подольше. По совету адвоката они решили привлечь к инциденту внимание СМИ. Так что вскоре после прихода в палату Фрэнка и Джека туда приехали и местные журналисты.
Популярность «On the Road» в Америке была далека от Битловской, но, тем не менее, здесь про них знали уже практически все, а их последний альбом вдруг взлетел сразу на семнадцатое место. Если до этого года про группу почти никто не слышал, то их первый же тур, не успев ещё завершиться, сделал ребят по-настоящему известными. Но только не в таких маленьких городках, как Колумбус. Здесь всем было ровным счётом наплевать на их полузвёздный статус.
Честер очень старался строить измождённый вид по приказу Бадди и рассказывал журналистам, как они попали в чудовищный ураган, как искали укрытия, а вместо этого чуть не были расстреляны в упор. Всё время интервью Честер только чудом сдерживал смех и радовался, что рядом не было Флетчера – тогда весь хитроумный план Бадди выставить музыкантов страдальцами, великомучениками и невинными жертвами, с треском бы провалился. Они не собирались судиться с Генри Муром: закон здесь, так или иначе, был на его стороне. Но они рассчитывали, что он сам откажется от своих обвинений.
9.
– Ну что, звезда? Купаешься в лучах славы? – спросил Флетчер. Сюжет с Честером на больничной койке показали в новостях по всей стране.
– Вот и отпускай тебя куда-то одного, – покачал головой хмурый Крис. Прилетев в Остин, они на машине добрались до Колумбуса и первым делом пришли навещать своего раненого барабанщика.
– Крис, не переживай, я планирую выйти на сцену и отыграть оставшиеся концерты, – сказал Честер.
– Ты с ума сошёл? – спросил Крис и сел на край кровати рядом с Честером. – Чес, я, по-твоему, бесчувственная скотина? Я не собираюсь требовать от тебя сесть за установку в таком состоянии!
– Я думаю, что ты вряд ли доволен, что со мной опять случилась какая-то фигня.
– Я расстроен. Но я тебя ни в чём не виню. И потом, я уже в целом привык, что где ты – найдётся и какая-нибудь проблема.
– Ребят, я люблю вас! – сообщил Честер с блаженной улыбкой.
– Морфием тебя тут колют, да? – спросил Флетчер с подозрением.
Честер помотал головой и начал смеяться.
– Кстати, вот, – Флетчер протянул ему бумажный свёрток. – Только спрячь хорошенько.
– Спасибо!
– Там ещё Бекки и вся толпа роуди, – сообщил Крис. – Все хотят тебя видеть.
– В новостях не насмотрелись, что ли?
– Хотят убедиться, что ты тут живой. А то согласно новостям, ты, бедняга, едва не при смерти! – сказал Флетчер.
– Ладно, зовите их!
Бекки и роуди ввалились в палату. Все они были рады увидеть его живым и, главное, как всегда, смеющимся по поводу и без. В новостях и правда удалось создать образ тяжело раненого, так что они все не на шутку волновались!
10.
– Мистер Ченс, там ещё одна посетительница. Но её нет в списке. Что мне сделать? Она настаивает! – сказала медсестра, заглянув в палату.
Честер озадаченно нахмурился и посмотрел на ребят. Все, кого он хотел увидеть, уже были здесь.
– Какая-нибудь фанатка, – предположил Крис.
Ни одна из поклонниц ещё не заявилась в больницу, чтобы лично навестить Честера, но ему было передано несколько дюжин трогательных писем с пожеланиями выздоравливать и два букета цветов, которые стояли на окне.
– А как её зовут? – спросил Флетчер на всякий случай, хотя сам не знал, какой ответ ожидал услышать.
– Тиффани Дин, – сказала медсестра, и в палате воцарилась тишина.
Сердце Честера ёкнуло. Он не забыл Тиффани. Научился жить с мыслью, что она не станет его. Но не забыл.
– Что ей здесь нужно? – с явным неодобрением спросил Крис.
– Думаю, нам лучше выйти, да? – спросил Флетчер. Он тоже не испытывал восторга. Ему не нравилась эта девушка. И не нравилось, как она влияла на Честера. Может, это была нормальная реакция друга: защитить товарища от угрозы. А может всё было куда прозаичнее, и под благородными намерениями скрывалась банальная дружеская ревность.
– Пропустите её, – попросил Честер и облизнул пересохшие губы.
Медсестра кивнула и вышла из палаты. Следом за ней вышли и все его друзья, напоследок ещё раз пожелав Честеру быстрее поправляться.
Флетчер на мгновение задержался в дверях. Он хотел было дать Честеру какой-нибудь совет. Или в шутливой манере дать понять, что в случае чего придёт к нему на помощь, если Тиффани вдруг решит потоптаться по осколкам разбитого сердца Честера. Но передумал и молча вышел в коридор. Они с Тиффани встретились взглядом, и Флетчер не смог, да и не пытался скрыть свою неприязнь.
11.
Тиффани замерла на пороге в нерешительности. Словно бы вдруг осознала, что делает огромную ошибку. Но отступать было поздно, и она сделала несколько шагов вперёд, прикрыв за собой дверь.
– Привет, – сказала она тихо.
– Привет, – точно так же тихо отозвался Честер. Он не знал, как реагировать на её неожиданный визит. И больше он не позволял себе ни на что надеяться – разочарование ранило бы слишком сильно. А боли ему сейчас и так хватало.
– Я увидела в новостях, – сказала Тиффани. – Я не знаю, зачем приехала, – вдруг призналась она. – Но у меня никак не выходило из головы, как мы расстались. И я чувствовала себя виноватой. Я надеялась, что ты позвонишь и я извинюсь за то, что была такой стервой… Но ты не позвонил… А потом я увидела этот сюжет…
– Я рад тебя видеть, – улыбнулся Честер. Кажется, он влюблялся в неё заново и ещё сильнее.
– Я рада, что ты рад, – Тиффани улыбнулась в ответ. – Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, чем мог бы, учитывая обстоятельства. И лучше, чем показали в новостях, – рассмеялся Честер.
– А как ваши концерты?
– Я думал, ты не интересуешься рок-музыкой?
– Не интересуюсь…
– Я думал, ты не встречаешься с бродячими музыкантами? – Честер говорил это не для того, чтобы её подразнить, а чтобы удостовериться, правильно ли он всё понимает.
– Не встречаюсь, – подтвердила Тиффани довольно сухо.
– Я не хотел тебя обидеть, – сказал Честер виновато. – Просто я с ума от тебя схожу и…
– У нас с тобой ничего не может получиться, – перебила его Тиффани, качая головой. Возможно, тень сожаления в её голосе только показалась Честеру.
– Почему? – спросил он.
– Потому что я живу в Нью-Йорке. А ты в Англии. Потому что ты знаменитость, а я нет. Потому что ты проводишь всё время в гастролях…
– Подожди, – прервал её Честер. – Не говори нет.
Как бы он ни старался приглушить надежду, та просыпалась и игнорировать её было невозможно.
– Пожалуйста, не говори нет. Давай хотя бы попробуем.
– И как ты себе это представляешь?
– Не знаю. Но мы что-нибудь придумаем?
– Зачем тебе это нужно? Неужели тебе мало всех тех девиц, которых ты можешь себе позволить?
– Я не хочу никаких других девиц. Я хочу тебя, – сказал Честер с лёгким раздражением.
– Ты же совсем меня не знаешь, – вздохнула Тиффани.
– Я знаю достаточно.
– Ты привык добиваться своего, да?
– Ты ведь не просто так сюда приехала?
– Не знаю, – покачала головой Тиффани. – И я не представляю себе, как можно иметь отношения с человеком, который каждый день встречает в новом городе…
– Так происходит только в турах.
– И сколько обычно длится тур? И сколько туров бывает за год?
Честеру сложно было находить возражения на рациональные доводы Тиффани.
– Ты можешь ездить со мной, – после некоторой паузы предложил Честер. – Это весело!
– Твои друзья меня ненавидят.
– Не говори глупости!
– Это не глупости.
– Они тебя не знают. Они не могут тебя ненавидеть.
– Но они знают, что ты перенёс концерт из-за меня?
Честер промолчал.
– Слишком много трудностей ради того, чтобы пробовать быть вместе, – сказала Тиффани.
Честер вздохнул. Как он умудрился выбрать ту единственную девушку, которая не была готова продать душу дьяволу ради того, чтобы хотя бы получить шанс с ним встречаться?..
– А если мы поженимся? – вдруг предложил он, неожиданно для самого себя.
– Что? – опешила Тиффани. – Ты с ума сошёл?
– Не знаю. Возможно. Выходи за меня замуж.
– Ты предлагаешь это всем девушкам, которые отказываются с тобой переспать на первом свидании?
– Нет. Ты первая.
– Может быть, это только потому, что я первая, кто тебе отказал?
– Из тебя получится прекрасный юрист, – улыбнулся Честер.
– А из тебя получится прекрасная рок-звезда. И жена испортит твою репутацию.
– Да чёрт с ней, с репутацией!
– Я не говорю нет, Честер. Но мне надо подумать, – сказала Тиффани. Она наклонилась и мягко поцеловала его в уголок губ. И от этого невесомого прикосновения его сердце забилось чаще. – А сейчас мне надо возвращаться в Нью-Йорк.
Честер потянулся к ней здоровой рукой, погладил пальцами по щеке и притянул к себе в поцелуе – на этот раз в самом настоящем, со всей так давно притупляемой страстью.
Тиффани сначала напряглась, потом расслабилась, через несколько секунд снова напряглась и отстранилась, отшатнулась назад, поспешно отвернулась и зашагала к выходу из палаты.
– Тиф-фани, подожди! Не уходи! – окликнул её Честер, когда она уже взялась за ручку двери.
Тиффани замерла, но осталась стоять спиной к нему.
– Не уезжай. Пожалуйста.
Тиффани развернулась и прислонилась спиной к двери, как будто ноги перестали её держать.
– То есть как не уезжай? Я же приехала только… проведать, как ты. И извиниться…
– Поехали с нами, пожалуйста. Хотя бы до Лос-Анджелеса. Пожалуйста, – снова повторил Честер. Он боялся, что если сейчас Тиффани вернётся в Нью-Йорк, то он окончательно потеряет все шансы на отношения с ней. Казалось бы, однажды он уже лишился надежды. А теперь вдруг Тиффани снова появилась в его жизни. И он снова терял голову. Влюблялся сильнее. И не представлял себе, как будет жить без неё.
Неудивительно, что друзья Честера недоумевали и за его спиной, а частенько и в лицо, крутили пальцем у виска. Нет, конечно, они прекрасно понимали, что такое любовь. Но чтобы такое случилось с их Честером? Он ведь никогда не был романтиком!
– Я не…
– Пожалуйста, – перебил её Честер. – Если тебе не понравится, ты всегда успеешь уехать домой. Но хотя бы на неделю…
Тиффани вздохнула и покачала головой.
– Это плохая идея, Честер…
– Откуда ты знаешь?
– Сколько ты ещё будешь в больнице? – спросила Тиффани вместо ответа.
– Не знаю… До завтра, наверное. Может, чуть дольше… Вообще я готов уйти хоть сейчас!
– Не надо… Я подумаю… И зайду к тебе завтра, если твои друзья не загрызут меня на входе в палату…
12.
Тиффани вышла из палаты. А Честер мечтательно прикрыл глаза. Она приехала к нему из Нью-Йорка! Она ему улыбалась. Она давала ему новую надежду…
Ещё вчера он злился на Тиффани. Ведь злиться было проще, чем страдать из-за разбитого сердца. Ещё вчера он старался забыть её: девушку, которая вскружила ему голову, завоевала его сердце, потом разбила его и велела никогда больше ей не звонить… Он не мог перестать о ней думать. И он не мог перестать её любить. Осознавал, что это было глупо. Влюбиться в ту, кого видел два раза в жизни, и сходить от неё с ума. Но ничего не мог с собой поделать. Он пытался следовать совету Флетчера. Забыть. Возненавидеть. Что угодно, лишь бы только не думать о том, какими могли бы стать их отношения. Какой была на ощупь её кожа. Каким на вкус был её поцелуй… Он был готов посмеяться над собой и своими дурацкими романтичными мыслями. Он всегда относился к девушкам без излишней страсти, которая была присуща их вокалисту. Он не гонялся за случайными связями. Не убивался из-за сорвавшихся свиданий. Он не слишком любил группи, которые были готовы на всё ради мимолётной связи с известными музыкантами. И порой даже шарахался от таких навязчивых поклонниц…
Может, Тиффани покорила его именно тем, что была холодна и неприступна. Что её приходилось завоёвывать, а не получать в качестве само собой разумеющегося трофея… Естественно, сам Честер об этом не думал. Сам Честер первый раз за свои почти двадцать семь лет жизни испытывал то, что не испытывал никогда прежде. Бешеное биение сердца в ломаных ритмах прогрессив-рока. Ноющую боль где-то там, где, наверное, обитала душа. И всплеск эмоций, которые он мог сравнить только с выступлением перед переполненным залом – когда он видел лицо Тиффани, её изумрудные блестящие глаза, её длинный лисий носик, её распущенные непослушные волосы, её улыбку.
13.
На следующий день Тиффани, как и обещала, снова навестила Честера в больнице. А его друзья снова косились на неё недружелюбно и недоброжелательно. Она им не нравилась. И они этого не скрывали. Как и не скрывали своего разочарования, что Тиффани вдруг появилась в их жизни снова, когда они уже успели порадоваться, что она осталась в прошлом.
Тиффани, конечно, была не виновата. Но она что-то делала с их Честером. Меняла его, не в лучшую сторону, с точки зрения его друзей. И они не верили, что он мог быть с ней счастлив. Они верили, что лучше бы ей не приезжать. А ему – пострадать месяц-другой и забыть, что когда-то он вообще познакомился с этой девушкой.
– Как ты? – спросила Тиффани.
Она выглядела растерянной и нерешительной.
– Всё в порядке! – с бахвальством отозвался Честер. Да, плечо болело. Да, у него порой кружилась голова и он ощущал сильную слабость. Но он беспечно отмахивался от мыслей, что пулевое ранение и кровопотеря могли привести к серьёзным последствиям. Он и в больнице-то оставался только потому, что ему так велел Бадди, рассчитывая, что в суде это может сыграть им на руку.
Суд был назначен на завтра. Они не собирались что-то оспаривать. С юридической точки зрения по законам Техаса правда была на стороне старика Мура. Единственное, чего они добивались – это отделаться штрафом, без тюремного заключения. Если его, Джека и Фрэнка приговорят к реальному сроку, то на всех дальнейших планах можно было поставить жирный крест. Сможет ли Честер сесть за установку, чтобы группа продолжила тур, без пропусков и переносов – это был уже второй вопрос.
– Ты бледный, – сказала Тиффани.
Она присела на краешек кресла рядом с постелью Честера и отводила взгляд. У неё губы горели от воспоминаний о его поцелуе. Но она никак не могла решиться: остаться? Согласиться на его приглашение присоединиться к туру? Если, конечно, тот будет продолжен, а не завершится бесславным провалом из-за нелепого нарушения закона. Или всё-таки уехать домой, в Нью-Йорк?
Уехать было бы лучше. Но что, если нет? Что, если это был единственный шанс в её жизни стать женой настоящей рок-звезды? Она никогда и не мечтала ни о чём подобном. Честер выбрал себе совсем не ту девушку! Её не прельщал его звёздный статус.
Но, чего греха таить, ей льстило, что он выбрал именно её. Ведь он мог выбирать кого угодно! Певиц, актрис, моделей! А выбрал её! И ей бы завидовали! Тысячи девушек по всему миру! А среди них – и её лучшая подруга Молли, благодаря которой она и познакомилась с Честером…
Тиффани осознавала, что быть женой рок-музыканта – не просто. И дело не только в том, что жизнь с таким мужчиной не укладывалась в рамки нормальных семейных отношений. Но и в том, что зависть поклонниц по всему миру могла обернуться боком. Вон, Йоко Оно, говорят, присылала первой жене Джона Леннона письма с проклятиями!
– Ты подумала? – спросил Честер.
– Подумала, – ответила Тиффани и улыбнулась. – И решила. Потом подумала ещё раз. И решила по-другому. И так почти всю ночь.
Только сейчас Честер заметил, что она и впрямь выглядела невыспавшейся. Не то, чтобы он был такой уж невнимательный. Просто Тиффани казалась ему такой красивой, что ничто не могло испортить её красоту. Ни тени под глазами, ни устало опущенные уголки губ.
– И какое же финальное решение?
– Наверное, я всё-таки соглашусь…
– Выйти за меня замуж?
– Вообще я имела ввиду остаться здесь и поехать потом с тобой в Лос-Анджелес. Про замуж… Я не уверена, что такое предложение можно считать настоящим! Ты же даже не дарил мне кольцо! – Тиффани не капризничала, просто в кои-то веки она сама пыталась свести серьёзный разговор на шутку.
– Значит, у меня всё-таки есть шанс? Если я куплю кольцо?
Глава 16.
1.
– Можно до Лос-Анджелеса мы поедем на машине? – канючил Честер у Бадди.
Формально-то, конечно, это он на них работал. Но так уж были заведены дела, что раз группа хотела, чтобы менеджер решал их проблемы, то они должны были слушаться его во всех организационных вопросах.
– Ага, ты съездил уже до Лос-Анджелеса разок, – ответил Бадди. – И посмотри, чем это всё закончилось!
Суд завершился для Честера, Джека и Фрэнка благополучно. Они отделались лишь небольшим штрафом, хотя сами в глубине души были возмущены таким положением дел. Они ведь всего лишь прятались от урагана, а этот чокнутый старикан начал палить в них из ружья без предупреждения!
– Не думаешь же ты, что такая фигня может повториться дважды?!
– Чес, в случае с тобой, я уверен, что какая-нибудь фигня непременно с тобой произойдёт. В машине. В самолёте. В поезде. Пешком. Где угодно и как угодно. Но одного и даже с Фрэнком я тебя на машине больше никуда не отпущу. Тем более, что до концерта осталось не так много времени… если, конечно, ты на полном серьёзе собираешься выходить на сцену, – тут он скептическим взглядом окинул мертвецки бледного Честера, рука которого болталась на перевязи, словно у раненого героя фильмов про войну. Бадди ценил готовность Честера выступать в любом состоянии. Но барабанщик с простреленным плечом? Серьёзно?
– Мне надо просто пару дней порепетировать и чуть упростить партии, – беспечно отозвался Честер.
Он-то знал, что всё это было совсем не «просто». И что играть ему снова предстоит через боль. Но группа точно была не виновата, что их барабанщик вечно во что-то влипал. Если по его вине им придётся постоянно пропускать или переносить выступления, рано или поздно им это надоест. И будь он хоть трижды Джоном Бонэмом и десятикратно Китом Муном – никто не будет вечно такое терпеть. Никакая на свете дружба тут не поможет…
– Ладно, предположим, что ты упростишь свои партии и выползешь на сцену… До концерта меньше недели. Поэтому никаких больше машин. Мы полетим в Лос-Анджелес на самолёте. Если в дороге с тобой снова что-то случиться, мы просто не можем позволить себе потерять лишнее время.
Честер мрачно кивнул. Выходить на сцену с простреленным плечом – он был готов. Лететь на самолёте… Не очень. Но Бадди был прав. И деваться было некуда.