10.
– Господи, Чес, что случилось? – Бадди встревоженно смотрел на Честера: судя по тому, как громко и настойчиво тот барабанил в дверь, кто-то по меньшей мере умер.
– Мы можем перенести сегодняшний концерт? – спросил Честер. Он не хотел терять Тиффани, которая, конечно, ему не принадлежала.
– Что?
– Бадди, пожалуйста, давай перенесём сегодняшний концерт на завтра, – Честер уже не спрашивал, он почти умолял.
– Ты как себе это представляешь? – сухо спросил Бадди. Он тоже замечал, что в последнее время с их барабанщиком происходило что-то странное, подробностей он не знал и даже опасался, что Честер пристрастился к каким-то наркотикам.
– Завтра свободный день, мы ничего не потеряем! – возбуждённо сказал Честер.
– Ничего не потеряем? – перебил его Бадди. – Чес, ты вроде ж не дурак! Ты думаешь, так просто сообщить организаторам – извините, мы передумали! Ты думаешь, просто сообщить тысячам зрителей, что мероприятие состоится в другой день? Если вообще состоится?
Честер тяжело сопел носом. Он знал, что Бадди прав. Он понимал, что не имел права требовать от него чего-то такого. Он подставлял не только своих друзей и свою команду, он предавал поклонников – обычных мальчишек и девчонок, которые запланировали хорошо провести этот вечер и которые заплатили за это деньги.
– Что случилось, Чес? – спросил Бадди.
– Ничего, – буркнул Честер и развернулся, чтобы вернуться в свой номер. Позвонит Тиффани и будет умолять её согласиться на другую дату. Хотя он был уверен, что Тиффани даже не станет его слушать. Точно так же, как он знал, что приглашать её приехать на концерт вместо свидания, было провальной идеей.
Бадди схватил Честера за плечо, буквально втащил его в номер и захлопнул за ним дверь.
– Чес, что происходит?
– Ничего, – упрямо сказал Честер.
– Ты же понимаешь, что я не могу просто так без веских на то причин перекраивать планы тысяч других людей?
– Понимаю, – кивнул Честер. – Извини, что пришёл. Это идиотская идея, – он говорил как маленький ребёнок, которого заставили просить прощение за то, что пытался стащить из буфета конфету – и чувствовал себя одновременно виноватым и обиженным.
– Что происходит? – Бадди взял из минибара бутылку виски и разлил напиток в два стакана, один протянул Честеру, второй отставил на прикроватный столик.
Честер выпил виски залпом и не задумываясь. Потом похлопал себя по карманам джинсов, но Бадди уже протягивал ему сигарету и зажигалку.
Честер прикурил, и Бадди заметил, что его руки едва уловимо дрожали.
– Ну? – спросил Бадди.
«– Ничего не происходит», – сказал Честер. – Во всяком случае, ничего такого, из-за чего бы тебе стоило переживать.
– Правда? То есть мне не надо переживать, когда мой барабанщик ломится в мою дверь в долбаные восемь утра и с выпученными глазами несёт какой-то бред про перенос концерта?
Честер усмехнулся, хотя прежний Честер сейчас бы хохотал в голос.
– Ну? – Бадди выжидающе посмотрел на Честера.
– Мне очень надо встретиться сегодня в Нью-Йорке с одной девушкой, – сказал Честер. Он невесело улыбался, словно сам прекрасно понимал, что подобный аргумент не мог расцениваться на полном серьёзе.
Бадди несколько секунд изучал Честера взглядом. Он никак не мог понять, не было ли это шуткой. Но подобные шутки были типичны скорее для Флетчера.
– Что? – спросил Честер. И его искреннее выражение лица заставило Бадди окончательно убедиться, что Честер и не думал шутить. И когда Бадди это понял, он расхохотался почти до слёз.
– Прости. Прости, Чес, – Бадди всё ещё хохотал, а Честер – улыбался, растерянно и не очень-то весело.
11.
– Завтра в четыре ты должен быть на площадке, – сказал Бадди.
Был полдень, и посадка на рейс Честера заканчивалась через пятнадцать минут. Бадди и Фрэнк были единственными, кто поехал с Честером его проводить. Крис и Флетчер решили устроить Честеру негласный бойкот, за его недостойное рок-музыканта поведение, и уговорили Джека к ним присоединиться.
Бадди пришлось немало потрудиться, чтобы организовать Честеру возможность слетать на одну ночь в Нью-Йорк ради какой-то сиюминутной длинноногой прихоти.
Честер чувствовал вину и стыд, но не мог скрыть своего ликования. Он увидит Тиф-фани, её изумрудные глаза и длинный лисий носик!
Больше всего он переживал за поклонников и очень надеялся, что из-за этого переноса никто из них не пропустит концерт. В любом случае, Бадди объявил, что всем, кто не сможет посетить мероприятие в новую заявленную дату, разумеется, будут возвращены деньги за билеты. А ещё он пообещал, что после концерта барабанщик будет раздавать автографы всем желающим. Честер с ужасом понимал, что Бадди не шутил, и очень надеялся, что про эту «акцию» никто не узнает. Давать автографы – дело хорошее. Но не сразу же после концерта, когда пальцы немеют от напряжения и все старые мозоли снова кровоточат, а ты думаешь только о хорошей выпивке и отдыхе. Впрочем, за удовольствия надо было платить. И Честер не возражал. Он знал, что подставляет группу и заслуживает за это наказания.
– Не волнуйся, я не подведу и вернусь вовремя, – сказал Честер и нервно оглянулся на выход на посадку. Даже если его там ждало свидание с Тиффани, даже если это свидание приведёт к чему-то большему… Честер уже сомневался, а был ли он готов на такой подвиг, как два лишних перелёта, пусть и совсем непродолжительных. В конце концов, самыми страшными были взлёт и приземление, а их количество не зависело от длительности самого полёта.
– Всё, давай, иди, – Фрэнк похлопал Честера по плечу. – И постарайся не напиваться, там некому будет выволакивать тебя с самолёта!
– Может, надо было отправить тебя с ним? – спросил Бадди.
– Ну уж нет, проблемы в своей личной жизни пусть решает без меня! – возразил Фрэнк, как будто боялся, что сейчас его и правда посадят в самолёт вместе с Честером.
– Я сам справлюсь! – гордо сказал Честер и отправился на посадку. Его ликование и радость от предстоящей встречи с Тиффани с каждым шагом становились всё меньше и всё сильнее на первый план выступал панический страх.
Бояться было глупо, Честер прекрасно это знал. Как и знал, что шансов погибнуть в автоаварии или захлебнуться собственными рвотными массами, будучи рокером, у него было куда больше, чем разбиться на самолёте. Но страх был иррациональным, и Честер ничего не мог с ним поделать.
До сегодняшнего дня он ни разу не летал трезвым. И совершенно точно не хотел повторять этот опыт. О том, что ещё один такой перелёт предстоял ему завтра, Честер предпочитал не задумываться. Обратный билет уже был куплен, и он не мог подвести ребят больше, чем уже это сделал.
Честер нервно хмыкнул и открыл книгу, чтобы хоть как-то отвлечься от своего страха. Но буквы не складывались в знакомые слова, а предложения не имели смысла. И только огромным усилием воли Честер сдерживал себя от завываний…
12.
Честер совершенно не ориентировался в Нью-Йорке. Этот огромный город с его чёткими прямыми линиями улиц и стремящимися дотянуться до самого неба многоэтажными домами, был полной противоположностью Лондона. Честер больше не чувствовал себя здесь свободным. Наоборот, жалким, ничтожным муравьём в бетонных джунглях. Первое очарование Америкой прошло довольно быстро, но это совсем не означало, что ему здесь совсем не нравилось.
Они с Тиффани договорились встретиться у Центрального Парка, и Честера привёз туда водитель такси. Как раз вовремя – без пяти минут шесть. Ещё немного, и он бы непременно опоздал. И стала бы Тиффани его дожидаться?
Он нервничал и ходил туда-сюда по тротуару, мешая прохожим. А что, если он перепутал вход? Или водитель привёз его не туда? Или Тиффани решила его продинамить? Никогда ещё время не тянулось для Честера так мучительно долго. Три сигареты за десять минут. Его уже начинало подташнивать…
Тиффани всё-таки появилась. На ней было жёлтое платье до колен и джинсовая куртка. На ногах – идеально белые кеды, а волосы завязаны в густой хвост. Весь её вид был полон очаровательной небрежности – как будто Тиффани прекрасно знала, какого результата хотела добиться. Выглядеть соблазнительно, но словно ей не пришлось прилагать для этого никаких усилий.
– Привет, – Честер улыбнулся.
– В Англии вас не учат, что на свидание принято приходить с цветами? – спросила Тиффани.
– Извини, я только с самолёта, – ответил Честер. Он понимал, что Тиффани над ним издевалась, что для неё это было что-то вроде игры. И он не собирался оправдываться, но чувствовал, что его голос звучал виновато.
Тиффани передёрнула плечами. Видимо, в её понимании это не было достаточно веским аргументом.
– Хочешь, найдём цветочника и…
– Ой, нет, спасибо, но уже не надо, – ответила Тиффани и со скучающим видом посмотрела по сторонам.
Честер представлял себе всё несколько иначе. Впрочем, никакого конкретного плана у него всё равно не было. Он надеялся, что когда они встретятся, всё начнёт развиваться само собой. Оно, конечно, и развивалось. Только в каком-то совершенно не том русле.
– Мы так и будем стоять?
– Нет, конечно! Просто, я тут совсем ничего не знаю. И понятия не имею, куда тут можно пойти, – признался Честер, снова виновато.
Тиффани закатила глаза.
– Так, ладно, – Честер нервно усмехнулся и, набравшись смелости, взял Тиффани за руку. Она наморщилась, но позволила своей ладони остаться в его.
– Раз мы у парка, пойдём погуляем по парку, – сказал Честер и уверенно повёл Тиффани за собой. Она не сопротивлялась. И если бы Честер в этот момент на неё посмотрел, то успел бы заметить, как её губы тронула мимолётная улыбка.
Первое время шли они в полной тишине.
– Ну и что ты молчишь? Давай, расскажи что-нибудь со своим забавным акцентом, – сказала наконец Тиффани.
Честер посмотрел на неё с искренним удивлением. С его-то точки зрения это американцы странно коверкали его родной язык, а не у него был «забавный» акцент!
– Осторожно!
Честер так засмотрелся на Тиффани, что не заметил на своём пути тележку мороженщика. Тиффани пыталась его предупредить, но было уже слишком поздно. Честер врезался в тележку, и стопки вафельных рожков посыпались с неё в разные стороны.
– Чёрт! – Честер покраснел и рассмеялся. Не хватало только испортить всё своей идиотской способностью сносить всё на своём пути!
Тиффани сдержанно хихикнула, а вот мороженщик явно не видел в случившемся ничего весёлого. Он то беспомощно разводил руками, то бросал на Честера гневные взгляды, и не прекращал при этом браниться.
– Простите. Я всё оплачу, – кое-как успокоившись, сказал Честер. Это несколько смягчило гнев мороженщика, а после того, как Честер и впрямь возместил весь ущерб и, к тому же, купил две порции мороженого, тот и вовсе сменил гнев на милость.
– Это было даже забавнее, чем твой акцент, – сказала Тиффани.
– Если тебе это нравится, то тебе со мной всегда будет забавно, – сказал Честер.
– В смысле?
– В смысле, я всегда такой, – усмехнулся Честер и, в подтверждение своих слов, рассказал Тиффани с десяток случаев, которые наиболее ярко иллюстрировали его, как «человека-катастрофу». К концу его рассказа Тиффани так хохотала, что у неё на глазах выступили слёзы.
– Как ты до сих пор жив? – спросила она. После чего услышала и другие истории о неприятностях Честера, куда менее забавные, если, конечно, не смотреть на них глазами Честера.
– Тебя точно никто не проклял? – спросила Тиффани.
Этот вопрос Честер слышал из уст друзей миллион раз. Но разве что Джек на полном серьёзе пытался изучить его гороскоп, чтобы выявить причину его невезения.
– Может быть, мой отец, – беспечно усмехнулся в ответ Честер.
Тиффани вопросительно изогнула одну бровь.
Честер мало с кем делился подробностями своего происхождения. Об этом знали только самые близкие друзья. И далеко не каждому из них он рассказывал о своей семье в первые дни знакомства. Он хотел бы сделать ради Тиффани исключение. Но пока не мог.
– Мы с ним не очень ладим, – только и ответил Честер и, споткнувшись, чуть не влетел носом в дерево.
– Ты забавный, – покачала головой Тиффани.
– Что ж, забавный – это лучше, чем пьяница и… – Честер неопределённо взмахнул рукой в воздухе.
Тиффани чуть нахмурилась. Ей определённо не нравилось, когда ей напоминали о её промахах.
– Пойдём куда-нибудь перекусим? – примирительно предложил Честер. – Я покажу тебе, как я умею бить посуду в приличных местах!
– Боюсь, что столик в приличном месте надо было заказывать заранее, – сказала Тиффани. – Пойдём есть простую американскую еду. И посуда там такая, что при всём желании не разбить.
Честер не возражал. Честно говоря, «приличные» места он недолюбливал. Они напоминали ему о его прежней жизни, частью которой он давно перестал себя чувствовать и к которой совсем не хотел возвращаться. Макдоналдс был отличным решением!
13.
Они получили свои заказы и нашли свободный столик в углу зала. Посетителей было много, все они о чём-то разговаривали, смеялись, шуршали бумажными обёртками бургеров, хлюпали трубочками в стаканах с напитками… Это место не было похоже ни на одно кафе, где доводилось бывать Честеру, хотя попробовать местные бургеры он уже успел – помощники как правило приносили им еду прямо на концертную площадку или в автобус.
Честер ничего не разбил, но уронил на себя помидор и пролил кока-колу, снова заставив Тиффани смеяться и перебив её рассказ о себе: она девочка из богатой семьи, папа снимает ей квартиру, и она проходит практику в суде.
– Ты точно делаешь это не специально? – спросила Тиффани, подозрительно прищурившись.
– Я, по-твоему, настолько идиот?
Тиффани состроила многозначительную гримасу.
– Я провожу тебя до дома? – предложил Честер, когда они доели свой простой и калорийный ужин и вышли на улицу.
– Можешь. Но я не приглашу тебя зайти и тем более остаться, – предупредила его Тиффани.
– Не то, чтобы это было моей конечной целью, – растерянно пробормотал Честер на такую прямоту.
– А что было?
Они шли по одной из многочисленных идеально прямых улиц Нью–Йорка, в коридоре между высоких домов. Небо уже стемнело, но яркие фонари, горящие окна, свет фар и неоновые вывески освещали им путь.
– Я хотел тебя увидеть.
– И только?
– А ты думаешь, что я заставил организаторов перенести концерт и прилетел сюда из Каролины только чтобы с тобой переспать?
Тиффани остановилась и посмотрела на Честера.
– Что ты сказал? – всё её хорошее настроение в одно мгновение пропало, голос звучал сухо и холодно.
Честер открыл было рот, но не успел ничего сказать. Тиффани заговорила сама.
– Тебе не стоило переносить концерт. И уж точно не следовало мне об этом сообщать. Теперь я буду чувствовать себя виноватой за это. А я ведь даже не просила тебя об этом. Это была твоя собственная инициатива. А теперь я, по-твоему, должна чувствовать себя тебе обязанной? – Тиффани говорила всё с большим негодованием, и Честер не мог вставить ни единого слова, чтобы извиниться и оправдаться.
– Я ничего от тебя не требовала! Я просто согласилась с тобой встретиться! Я не знала, что ради этого тебе придётся идти на какие-то жертвы! И не смей теперь меня в этом упрекать! – она почти кричала, и редкие прохожие поворачивались в их сторону.
Честер прикусил язык, чтобы не напомнить ей её собственные слова: или сегодня, или не звони мне больше. Конечно, она могла на самом деле не знать, что у него сегодня концерт. А ему, возможно, следовало сразу ей всё объяснить – это бы, пожалуй, помогло избежать лишних проблем и недоразумений. Но сейчас ему ничего не оставалось, кроме как понуро смотреть себе под ноги и выслушивать её обвинения. А ведь в какой-то момент этого вечера он начал верить, что между ними могло что-то сложиться!
– Это был совершенно идиотский и совершенно свинский поступок с твоей стороны! – не успокаивалась Тиффани. – Не хочу тебя больше видеть! Никогда! И забудь мой номер телефона! – резко рявкнула Тиффани, развернулась и быстро зашагала прочь.
– Тиф-фани! Подожди! – Честер бросился за ней вдогонку.
Она остановилась и посмотрела на Честера полным ярости взглядом:
– Не подходи! Или я вызову полицию!
– Но Тиф-фани!
– Убирайся! И не называй меня так! И никогда-никогда-никогда мне больше не звони! – Тиффани снова развернулась и стала удаляться ещё быстрее, её белые кеды мелькали в свете фар, а Честер остался стоять на месте, в отчаянии и с ощущением чего-то непоправимого.
14.
– Чес, какого чёрта? – Флетчер стоял на пороге своего номера и сонно смотрел на Честера. Спросонья и от неожиданности он даже забыл про свой бойкот.
Честер был явно пьян, на его правой штанине красовалась дыра. В руках он держал початую бутылку виски. Но удивляло Флетчера не всё это, а выражение полной безысходности на лице друга.
– Чес, что случилось? – уже встревоженно спросил Флетчер и пропустил Честера в номер. Зная о способности их барабанщика находить приключения на свою задницу в самом неожиданном месте, он подозревал самое худшее, но всё равно не мог даже представить, в каком направлении думать.
– Как ты так живёшь? – спросил Честер.
Флетчер с недоумением огляделся. Что в его номере было не так?
Честер прошёл мимо кровати к креслу, которое стояло возле окна, и рухнул в него. Сделал глоток виски и достал из кармана сигареты.
– Чес, что произошло?
– У меня с Тиф-фани ничего не вышло.
– Пф! И только-то! – с облегчением выдохнул Флетчер, но быстро пожалел о своих словах. Наверное, эта Тиф-фани действительно много значила для Честера, если он даже был готов переносить ради неё концерт. Флетчер попробовал представить себя на его месте. Как бы он чувствовал себя, если бы Джилл раз и навсегда дала ему понять, что между ними ничего не может быть? Конечно, в глубине души он и сам это знал. Но пока была какая-то неопределённость – была и надежда.
– Ты из-за этого так надрался? – спросил Флетчер.
– И ещё из-за самолёта, – доверительно сообщил Честер.
– Ох ты ж, – Флетчер вздохнул, подошёл к Честеру и забрал у него бутылку. – Давай-ка ты пойдёшь спать.
– Я не хочу спать, – тоскливо сказал Честер. Ещё днём он верил, что у них с Тиф-фани могло быть какое-то общее будущее. Теперь он был в отчаянии. Когда что-то пошло не так? Почему она так себя повела? В чём была его ошибка?
– Чес, иди ложись, – сказал Флетчер. – Чёрт с ней, с этой Тиффани. Найдёшь себе другую девчонку, в миллион раз лучше этой!
– Я не хочу другую, – упрямо сказал Честер. До встречи с Тиффани этим вечером он и сам думал, что, может быть, это было сиюминутное помешательство и стоит ему узнать её поближе – как чары спадут. Но они провели вместе несколько часов, и Честер убедился, что ему была нужна только она.
– Ну что делать, – пожал плечами Флетчер. – Добро пожаловать в мой мир!
Честер невесело усмехнулся.
Вообще в этом определённо была какая-то жестокая ирония: ему отказывала единственная девушка, которая его по-настоящему интересовала, в то время как десятки других были готовы на всё ради одной его улыбки…
– Ладно, не хочешь спать, давай поговорим, – вздохнул Флетчер.
– И ведь всё по началу шло хорошо, – сказал Честер рассеянно и рассказал Флетчеру, как они с Тиффани провели время в парке, каким он был неуклюжим идиотом и как Тиффани над этим смеялась. Как они ужинали в Макдонадсе, как беспечно общались ни о чём и обо всём… Пока она вдруг не психанула на ровном месте…
Флетчер слушал и кивал головой. Может быть, Честер и видел в этой Тиффани свою единственную и неповторимую вторую половинку. Но Флетчеру ситуация казалась совсем иной. Только стоило ли высказывать свою точку зрения? И не было ли мнение Флетчера предвзятым только потому, что эта стерва затуманила рассудок их барабанщику, а потом разбила его сердце?
– Чес, только не обижайся… Но я думаю, что у неё просто кто-то есть. И в свободный вечер она просто решила поразвлечься. А потом под первым попавшимся предлогом устроила сцену, чтобы тебя отшить, – сказал Флетчер.
– Серьёзно? – прищурился Честер. Он гнал подобные мысли от себя, но от Флетчера такая версия звучала очень правдоподобно.
– Лично мне в голову другого объяснения не приходит, – пожал плечами Флетчер. – Ну разве что она просто стерва и истеричка. А это даже хуже!
– Но я всё равно хочу быть с ней, – невесело усмехнулся Честер.
– Забудь о ней, Чес.
– А ты смог бы забыть о Джилл?
– Нет, но я научился получать удовольствие и от свиданий с другими девушками, – Флетчер подмигнул Честеру, и тот всё-таки рассмеялся.
– А это ты где так? – спросил Флетчер, показывая на рваную коленку Честера.
– Упал, – ответил тот и засмеялся сильнее. Спустя несколько минут они оба уже хохотали так сильно, как будто разбитые сердце и коленка Честера были самыми смешными событиями в его богатой на приключения жизни!