4.
– «Нью-Йорк Рокс Мэгэзин», – представился мужчина лет сорока, в круглых очках и деловом костюме.
Ему бы работать не в музыкальной редакции, а в каком-нибудь банке – подумал Флетчер, но высказывать эту мысль вслух не стал. Хоть на Честера внезапно и накатила какая-то меланхолия, это не означало, что подобная фраза не спровоцировала бы взрыв хохота. А Бадди строго-настрого наказал вести себя прилично!
– Девушка здесь сейчас сделала очень верное замечание. Все знают, что рок-музыканты не прочь развлечься не самыми легальными и моральными способами. И все, разумеется, беспокоятся, что это окажет пагубное влияние на наших детей. А как вы относитесь к алкоголю и наркотикам?
Бадди закатил глаза к потолку. Среди собравшихся в магазине молодых ребят послышалось недовольное ворчание.
– Лично я отношусь к этим, как вы выразились, нелегальным развлечениям отрицательно, – сказал Крис, почти никого не обманывая и надеясь, что на этом данный коварный вопрос будет исчерпан.
– А я считаю, раз вы беспокоитесь о ваших детях, не стоит в каждой своей статье писать о том, какие рок-музыканты пьяницы, наркоманы и дебоширы, – сказал Флетчер со своей приторно вежливой улыбочкой.
– А вы хотите сказать, что это не правда?
– Я хочу сказать, что если кто-то делает что-то противозаконное – то это дело полиции, – всё с той же вежливой улыбочкой ответил Флетчер.
Среди посетителей послышались одобрительные смешки.
– То есть вы не осуждаете подобное поведение?
– Извините, ваш журнал пишет о музыке или о наркотиках? – спросил Честер. Он тоже улыбался, широко и обаятельно, как будто спрашивал из искреннего интереса и в его словах не было ни капли сарказма.
Среди зрителей снова раздались одобрительные смешки и перешёптывания.
– Думаю, что если вас интересует только эта тема, то лучше передать слово кому-нибудь ещё, – добавил Флетчер.
Репортёр из «Нью-Йорк Рокс Мэгэзин» раскраснелся, нахмурился, но был вынужден отступить.
– Лесли Смит, «Вестник Рок-н-Ролла», – представился ещё один журналист, внешний вид которого куда больше подходил для подобной работы: длинные волосы спадали на плечи футболки с психоделическими узорами.
– Вы первый раз в Америке. Как думаете, вам удастся произвести впечатление на местную публику?
– Мы постараемся, – сказал Крис.
– Я слышал, что вы присоединились к группе последним, а до этого в составе был другой вокалист. Сложно было вливаться в уже сложившийся коллектив?
– Не очень.
– Когда мы впервые увидели Криса, мы сразу поняли, что это – наш человек, – сказал Честер. – Но нам пришлось его хорошенько поуговаривать!
– Вы не жалеете о своём выборе?
– А вы слышали хоть одну нашу песню? – парировал Флетчер.
Лесли немного смутился.
– Очень здорово, что вы где-то раздобыли информацию о нашем прошлом. Не сомневаюсь, что это было не так просто сделать. Но мне казалось, что музыкантов следует оценивать по их музыке, – Флетчер всё улыбался своей вежливой улыбкой и думал, что, видимо, внешний вид не решает абсолютно ничего. Все журналисты хотели от тебя сенсаций, грандиозных историй и, желательно, скандалов.
– У вас есть уникальная возможность купить нашу пластинку или прийти к нам на концерт сегодня вечером, – добавил Честер. Сейчас Америка теряла для него примерно половину своего первоначального шарма.
– Ещё вопросы? – подал голос Бадди.
Он был не в восторге от того, как проходило интервью, но зато был доволен тем, как держались его ребята.
– Клод Турретт, «Мьюзик Стайл». Расскажите, как вам пришла в голову идея собрать группу?
– О, это просто, – сказал Флетчер. Он заметил, что Джек взволнованно приоткрыл рот, собираясь рассказывать настоящую и, по мнению Флетчера, довольно заурядную версию появления их группы. – Я как-то раз пришёл в оперу. Сидел. Слушал. Часа четыре. И когда вышел, то понял, что хочу играть что-то принципиально другое!
По магазину раскатился смех, который моментально снял образовавшееся было напряжение. Громче всех смеялся Честер.
– А как дела обстоят у вас с личной жизнью? – спросила полная девушка в приторно-розовом костюме, когда смех наконец утих. – Журнал «Гёрлиш», Келли Прескотт.
– Джеки, это к тебе, – хмыкнул Флетчер.
– У меня в Лондоне девушка, – тихо сказал Джек и замолчал. Быть объектом повышенного внимания на сцене ему нравилось. А вот подобные мероприятия вызывали ощущение, что ты букашка под микроскопом учёных.
– Тяжело приходится переживать разлуку?
– Конечно, я по ней скучаю, – сказал Джек.
– Как это трогательно, – ахнула Келли. – А что остальные участники группы? Моим читательницам будет интересно это узнать!
– Остальные участники группы пока свободны, – сказал Честер, выискивая взглядом среди посетителей Тиф-фани. Он встретился глазами с Молли, и та приветливо помахала ему рукой, но Тиффани рядом с Молли не было.
– А какой должна быть девушка, способная покорить ваши сердца?
– Красивая, – ответил Флетчер. Не рассказывать же всем, что его сердце давно было покорено.
– С ней должно быть легко, – сказал Крис.
– С ней должно дух захватывать, каждую секунду, – сказал Честер и поймал на себе пристальный взгляд Флетчера: что за романтическую ерунду ты несёшь?! – так и говорили его глаза. Честер ухмыльнулся и снова поискал взглядом Тиффани. Что-то в ней его зацепило. Её зелёные глаза и длинный носик не выходили у него из головы.
– Брюс МакКензи. «Вестник молодёжи», – представился очередной репортёр, моложавый мужчина с тонкими усиками. – Вы уже записали три альбома. Есть ли у вас какие-то дальнейшие планы?
– Наконец-то вопрос по существу! – воскликнул Флетчер.
– Конечно, у нас есть планы, – спокойно и снова немногословно ответил Крис.
– Мы будем записывать альбомы до тех пор, пока хотя бы один из них не попадёт на первое место чартов, – усмехнулся Честер.
– А после этого?
– А после этого мы никуда не денемся, не надейтесь, – хмыкнул Флетчер.
– «On the Road» всегда будет в дороге! – подтвердил Честер.
5.
– Фрэнки, помнишь вчера двух девушек, которые были последними в очереди? – спросил Честер.
До выхода на сцену оставалось всего полчаса, и в гримёрке полным ходом шли приготовления. Ники каждые пять минут отправляли выглянуть из-за кулис в зал, чтобы оценить количество занятых мест. Зал был заполнен уже примерно на три четверти.
– Блондинка и брюнетка? Помню.
– Сможешь разыскать их в зале и позвать после концерта в гримёрку? – спросил Честер.
– Ты думаешь, они придут? – спросил Фрэнк.
– Эта блондинка, Холли или Молли, как её там… Она сказала, что наша поклонница и не слушает ничего кроме нас, – сказал Крис. – Ты бы на её месте пропустил наш концерт?
– Можно я на своём месте его пропущу? – зевнул Фрэнк.
– Эту Холли или Молли тебе даже не придётся уговаривать проводить тебя до номера, – с едва уловимой ноткой зависти сказал Крис Честеру.
– Эта Холли или Молли… Кстати, она Молли, – сказал Честер, – меня совершенно не интересует.
– Тогда зачем ты хочешь, чтобы я её позвал? – удивился Фрэнк.
– Потому что я хочу разузнать побольше о её подруге.
– Без шансов! – хмыкнул Флетчер и похлопал Честера по плечу.
– Чего это?
– Ты видел, как она смотрела на нас? Для неё рок-музыканты – точно не эталон мужской привлекательности.
– Но это ещё не значит, что не стоит пытаться, – сказал Честер и передёрнул плечами.
– А не проще переспать с этой Холли или Молли? – спросил Крис.
– Проще, но с ней я спать не хочу, – сказал Честер.
– Ты не заболел? – Флетчер с озабоченным видом приложил ладонь ко лбу Честера. – Почему бы не переспать с этой Молли, пока пытаешься завоевать её подругу?
– Потому что так это не работает, идиот! – рассмеялся Честер. – Как думаешь, насколько возрастут мои шансы завоевать сердце Тиф-фани, если она узнает, что я переспал с её подругой?
– Ну да, тут ты прав.
– Готовы к выходу? – спросила Бекки.
– Разумеется! – бодро отозвался Честер и снова повернулся к Фрэнку: – Разыщешь её, ладно?
– Постараюсь.
– Как там народ? – спросил Крис.
– Подтянулся, – ответил Ники. – Зал почти полный.
Джек шумно выдохнул, зажмурив глаза. Совершенно неважно, что у них за плечами было уже несколько сотен концертов. Этот концерт имел особое значение. Они были на чужой территории, где завоевать любовь зрителей было совсем не просто. «Beatles» проложили британским группам дорогу через океан, но поставили такую высокую планку, что преодолеть её вряд ли было возможно.
– Удачи, – Бекки по очереди чмокнула каждого музыканта в щёку. Она тоже испытывала волнение, но старалась этого не показывать. Она знала, что её мальчики справятся. А ещё она знала, что далеко не всё зависело от музыкантов. Удача была важной составляющей любого концерта.
6.
– Привет, Нью–Йорк! – со сцены поприветствовал зрителей Крис.
Толпа отозвалась одобрительным гулом. Это было хорошим знаком, ведь так?
– Вы готовы хорошо провести время?
Зал отозвался протяжным «Да–а–а–а!»
– Отлично! Тогда да будет рок-н-ролл! Чес, давай!
Может быть, это было и не лучшее их выступление: волнение определённо сыграло свою роль. Но всё прошло гладко и, главное, зрители явно остались довольны. Они шумели, хлопали и танцевали. Пожалуй, это можно было назвать успехом.
– Поздравляю, мальчики! – Бекки обняла мокрого от пота Честера: он вышел со сцены первым, чтобы убедиться, что Фрэнк не забыл о его поручении.
Фрэнка в гримёрке не было, и Честер удовлетворённо кивнул. Вообще в обязанности роуди нередко входило приглашать за кулисы самых вменяемых поклонников и самых красивых поклонниц. Музыканты любили проводить время со своими фанатами. Они до сих пор не чувствовали себя какими-то великими звёздами и уж точно не хотели отдаляться от простых людей, какими до сих пор считали и себя. Выпить пиво в компании ровесников или ребят помладше и обсудить с ними последние новости музыкального мира было чертовски приятно. Разумеется, ещё приятнее было провести вечер в компании симпатичных девушек.
– Если ты ждёшь свою подружку, иди сначала смой с себя смрад, – Флетчер показательно помахал рукой у себя перед носом, проходя мимо Честера.
– Иди к чёрту! Девушкам это нравится!
– Правда? Так вот в чём секрет твоего обаяния? – Крис иронично изогнул одну бровь.
Концерт прошёл удачно, а это всегда поднимало ему настроение, так что он даже почти переставал быть «занудой».
– Я бы не советовал тебе пользоваться этим секретом, – хихикнул Джек. После хорошего выступления все они были готовы шутить и были не против становиться предметом для шуток.
– Серьёзно, Чес, иди помойся, – Флетчер поморщил носом.
От яркого света прожекторов они все изрядно взмокли, но Честер за концерт иногда терял по два килограмма веса, и весь этот вес, кажется, стекал по его телу ручьями пота.
– Ладно-ладно… Но если придёт Молли, не отпускайте её никуда!
7.
Когда Честер вернулся из душа, Молли, а вместе с ней и ещё несколько девушек, уже сидели в гримёрке, одна из них – на коленках у Криса. Они пили пиво и с нескрываемым восхищением смотрели на музыкантов. Бекки делала вид, что всё это её совершенно не смущало. Впрочем, она давно знала, что беспорядочная половая жизнь была одним из аспектов жизни рок-музыканта. И, собственно, почему она должна была иметь что-то против, если сами девушки не возражали против случайного секса?.. Можно было даже посочувствовать Фрэнку, который был лишён всех приключений, ведь рядом была жена.
Честер зашёл в гримёрку в одном только полотенце, обмотанном вокруг бёдер – свою неконцертную одежду он забыл в шкафчике. Стоило ему в таком виде появиться в комнате, как там воцарилась тишина и все глаза прильнули к его полуобнажённому худому, но мускулистому телу.
– О, чёрт, – опешил Честер и вдобавок поскользнулся, едва не упал и почти уронил полотенце.
Флетчер расхохотался, спустя мгновение его примеру последовали и остальные музыканты, а заодно и их помощники. Девушки смущённо хихикали, но глаз от Честера не отводили.
– Джеки, будь добр, кинь мне мои вещи, – попросил Честер, покрасневший до ушей.
– Пусть сам идёт и берёт, – сказал Флетчер.
– Флетч! – сквозь зубы процедил Честер. Его улыбка теперь больше походила на оскал. Для пущей убедительности он погрозил Флетчеру кулаком и снова чуть не потерял своё полотенце, чем тут же вызвал новый приступ смеха.
– Лови! – Джек кинул Честеру ком смятой одежды, в попытках поймать которую Честер всё-таки уронил полотенце.
– Твою мать, скачи всё конём, – выругался Честер. Он прикрывался джинсами и футболкой и, уже побагровевший от смущения, пятился назад к двери. Теперь уже все присутствовавшие в комнате хохотали в голос.
Честер вернулся в тесную туалетную комнату, оделся и, как ни в чём не бывало, вернулся в гримёрку.
– А вот и наш штатный стриптизёр! – провозгласил Флетчер.
– Вы тут без меня ещё не всё выпили? – проворчал Честер, но его улыбка свидетельствовала о том, что на самом деле он ничуть не обижался.
– Держи, – Крис протянул ему банку пива.
Честер сделал несколько глотков и обвёл взглядом комнату. Он всё-таки надеялся, что Тиф-фани пришла на концерт вместе с подругой. Но надежда была напрасной. Тиффани здесь не было. Зато Молли смотрела на Честера с таким вожделением, что он почувствовал себя неуютно от столь пристального внимания. Честно говоря, он даже не знал, как заговорить с ней о Тиффани.
– Почему ты не привела свою подругу? Я думал, вы обе от нас без ума, – сказал он, сам понимая, что его слова звучали нелепо.
Но беспокоился Честер зря. Его вопрос Молли восприняла скорее с интересом, чем с обидой.
– Тиф? Ты серьёзно? – рассмеялась Молли. – Она ненавидит рок! Думаю, она до конца жизни будет проклинать меня за то, что я затащила её на вашу автограф-сессию!
– Какую же музыку она слушает?
– Ну… – Молли задумалась. – Всякую. Кроме рока.
– Жаль, – вздохнул Честер.
– Почему?
– Потому что это снижает мои шансы познакомиться с ней поближе.
– У тебя и так никаких шансов, – Молли снова рассмеялась. – Тиф терпеть не может блондинов!
– Как же мне так повезло? – безрадостно хмыкнул Честер.
– Она тебе понравилась? – спросила Молли. В её словах не было ни ревности, ни зависти, только любопытство и удивление.
– Типа того, – честно признался Честер. – Если я попрошу тебя дать мне её номер телефона, ты не откажешь?
– Она убьёт меня! – со смехом покачала головой Молли.
– Да ладно, я не скажу ей, что это ты сдала мне информацию!
– Да неужели? А ты думаешь, сама она не догадается?
– Скажем, я ведь мог найти её номер в телефонной книге? А ты просто случайно упомянула её фамилию? – не отступал Честер.
– Тогда тебе пришлось бы обзванивать не меньше трёх десятков человек с фамилией Дин!
– Спасибо! – Честер растянулся в довольной улыбке. – Именно так я и поступлю, если ты не поможешь мне ускорить процесс.
– Что, неужели так сильно понравилась?
Честер неопределённо пожал плечами. Понравилась. И даже больше, чем «так сильно». Но он не был готов признаваться в этом окружающим.
– Ладно, – вздохнула Молли и продиктовала Честеру номер, который он торопливо записал в свой блокнот с черновиками текстов песен.
8.
Была половина восьмого утра, но Честер уже не спал, несмотря на то, что минувшей ночью они поздно добрались до своих кроватей: грех было не отметить хорошенько успешный дебют в ещё не покорённой стране. Поехать в клуб была идея Бадди, и все они отлично там повеселились. Честер разделял всеобщий радужный настрой, но почти не пил, что вызвало у его друзей лёгкое недоумение.
Сейчас он сидел в своей постели, на коленках у него лежал телефонный аппарат, рядом – блокнот с наскоро нацарапанным номером Тиффани. Честер поднял трубку и прижал её к уху. Он слышал каждый глухой удар своего сердца и чувствовал неприятную пустоту где-то в области диафрагмы. У него было не так много времени на то, чтобы попробовать связаться с девушкой. В десять утра автобус должен был увезти их дальше вдоль восточного побережья: за этот месяц они планировали проехать его до самой Флориды, концерты были назначены практически на каждый вечер.
Честер не знал, работала ли Тиффани или училась. Не знал, в какое время он мог застать её дома. И он чертовски волновался. Обычно у него не бывало проблем с девушками. Да и не то, чтобы обычно он так уж сильно интересовался случайными знакомыми. Это было по части Криса! И всё же, если ему вдруг кто-то нравился, то одной его улыбки было достаточно, чтобы красотка покорилась его чарам. По-настоящему завоёвывать чьё-то сердце ему ещё не приходилось. Теперь он понятия не имел, что сказать Тиффани. И больше всего боялся, что она бросит трубку, как только поймёт, кто говорит.
На другом конце провода были гудки. Один, второй, третий… Честер ждал и нервно кусал губы. А что, если Молли его обманула и дала неправильный номер? Эта мысль подействовала на него как ледяной проливной дождь. Честер в ужасе замер, а его сердце, до этого скачущее галопом, пропустило несколько ударов. Где и как он будет искать свою Тиффани?!
«Нигде и никак. Это не единственная девушка на свете», – холодно сказал его циничный внутренний голос.
– Но я не хочу другую, – вслух ответил себе Честер и вдруг осознал, что длинные гудки в трубке прекратились, и им на смену пришла тишина, буквально на несколько секунд, а потом женский заспанный голос произнёс:
– Алло?
– Алло, – сказал Честер, но вместо этого из его горла вырвались лишь какие-то невнятные хриплые звуки. Он откашлялся и попробовал заново: – Алло. Могу я услышать Тиф-фани? – Честер узнал её голос, но решил, что нужно вести себя как истинный английский джентльмен.
– Я слушаю, – сказала Тиффани. Её голос звучал сонно и с лёгким оттенком раздражения. Если её и интересовало, кто мог звонить ей в столь ранний час, то только для того, чтобы знать, на кого насылать проклятия.
Честер почему-то представил её в лёгкой пижаме, с растрёпанными после сна волосами, и улыбнулся.
– Алло? – нетерпеливо спросила Тиффани.
– Привет, – опомнившись, сказал Честер. – Я – Честер. Мы виделись вчера утром…
– Откуда у вас мой номер? – холодно спросила Тиффани.
– Пришлось немного поиграть в детектива и разбудить с утра пораньше дюжину людей с фамилией Дин…
– Да? А может быть вам его сообщила миловидная блондинка, которая провела ночь в вашей постели?
Честер оглянулся на кровать позади себя, как будто и правда ожидал увидеть там «миловидную блондинку», но кровать была пуста.
– Даже не знаю, кого больше оскорбляет ваше предположение: меня или вашу подругу, – сказал Честер и вдруг подумал, что эта фраза была очень в духе Флетчера, и с трудом сдержал смех.
– Свою подругу я знаю слишком хорошо, чтобы эта фраза была для неё оскорбительной.
Честеру не очень нравилось, в каком русле двигался их разговор. Но это определённо было лучше, чем никакого разговора вообще. Во всяком случае, Молли дала ему верный номер. И Тиф-фани до сих пор не бросила трубку. Честер предпочитал считать это добрым знаком.
– Окей. Ладно. Я тоже не буду обижаться, – сказал Честер.
– Видимо, я должна почтить это за великую честь? – фыркнула Тиффани.
– У меня было бы больше шансов, если бы я не был блондином? – спросил Честер.
– Что? – Тиффани на мгновение растерялась, но потом отрезала: – Нет!
Честер мысленно видел, как она сердито хмурилась, и улыбался шире.
– Значит, если я однажды приглашу тебя выпить чашечку кофе или бокал пива, ты не согласишься?
– Я не встречаюсь с бродячими музыкантами.
– И никак нельзя сделать исключение из этого правила? – Честер задумчиво изучал лист с их концертным графиком и пытался найти в нём окошко, в которое можно было бы уместить свидание с Тиффани, если бы она вдруг согласилась.
– Это крайне маловероятно, – сказала Тиффани, по крайней мере временно решая проблему Честера.
– Но можно я хотя бы как-нибудь тебе позвоню?
– Попробуй, – ответила Тиффани. И Честер снова принял это за добрый знак. Она же не сказала «нет»! И неважно, что в голосе звучал скорее сарказм, чем согласие.
9.
Звонить Тиффани по утрам стало для Честера привычкой. Ему нравилось слышать её ворчливый невыспавшийся голос. Ему нравилось представлять, как она выбирается из постели, чтобы подойти к телефону, в коротких шортиках и маечке, через которую несложно было разглядеть очертания её фигуры.
Они не говорили ни о чём конкретном, а вели словесные перепалки, целью которых со стороны Честера было добиться её согласия пойти с ним на свидание. Какой была цель Тиффани, Честер не знал. Она только беззлобно огрызалась и стойко держала оборону. Но она не просила Честера никогда больше ей не звонить. И это, наверное, тоже было добрым знаком.
Ещё никогда в жизни Честер не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке. Он видел её всего раз, почти мельком. И не мог перестать о ней думать. Это стало похоже на одержимость, но замечали странное поведение Честера его друзья, а не он сам. Флетчеру, Крису и Джеку внезапная влюблённость Честера переставала казаться смешной. Честер стал непохож сам на себя. Он выпивал не потому, что действительно этого хотел, а потому что от него этого ждали. Он пропускал добрую половину шуток Флетчера, и это казалось тому самым неблагоприятным признаком. До этого времени Честер не смеялся разве что когда был в коме. Значит, это его новое состояние было куда хуже комы. И Флетчер рад был бы понять Честера и встать на его место. Он сам уже несколько лет был отчаянно и безответно влюблён. Но с Честером всё было как-то совсем по-другому. Эта Тиффани была словно заноза в заднице, и все ребята в тайне начинали надеяться, что вскоре это нездоровое увлечение пройдёт само собой или они наконец вернутся в Англию, где Честер позабудет свою американскую зазнобу.
Первая часть тура по восточному побережью достигла своего экватора. Накануне поздно вечером практически сразу после концерта они приехали в Шарлотт. Импровизированную вечеринку в честь очередного удавшегося концерта устроили прямо в салоне автобуса.
Гастрольная жизнь походила на однообразную монотонную рутину: концерты – переезды – ночи в отелях, перемешанные с интервью и автограф–сессиями и вечеринками в местных клубах. Этот круговорот захватывал и увлекал. И никто из ребят не мог ни представить, ни пожелать себе иной жизни, даже несмотря на то, что дни, даты и города путались между собой.
За календарём и маршрутом следили сейчас разве что Бадди, Бекки и… Честер. Он не очень-то верил, что Тиффани однажды ответит на его приглашение согласием. Но он отчаянно на это надеялся. Он постоянно думал о ней. Он успел написать посвящённую ей песню, но пока стеснялся показать её друзьям. Какая-то часть Честера трезво смотрела на всю эту ситуацию со стороны, и этой его части «сопливые» романтичные песенки казались нелепыми.
– Так как насчёт свидания? – спросил Честер в очередной раз, которых было уже не меньше дюжины. Он рассеянно водил пальцем по концертному графику: сегодня Шарлотт, завтра редкий день отдыха, потом очередной переезд… Он не ждал, что Тиффани скажет «да», но на всякий случай прикидывал, сколько времени может занять дорога до Нью-Йорка и обратно.
– Ладно, – вдруг сказала Тиффани.
Честер буквально потерял дар речи – он просто не верил, что услышал то, что услышал.
– Ну что ты там, испугался? – фыркнула Тиффани.
– Нет, что ты! – спохватился Честер. – Как насчёт завтра?
– Завтра я не могу. Только сегодня, – сказала Тиффани.
Взгляд Честера лихорадочно забегал по гастрольному графику. Сегодня в четыре он должен был быть на саундчеке. Он мог бы пересилить свой страх перед самолётами ради Тиффани, но всё равно бы не успел вернуться в срок. Концерт заканчивался около десяти вечера, и в лучшем случае он мог быть в Нью-Йорке далеко за полночь.
– А в какой-нибудь другой день? – спросил Честер. Он чувствовал панику. Он так добивался её согласия, что сейчас просто не мог допустить неудачи.
– Только сегодня, – ответила Тиффани. – Или мы встречаемся сегодня, или можешь больше мне не звонить.
Сердце Честера ухнуло вниз и, кажется, перестало биться. Во время каждого их разговора он так боялся этих слов. «Не звони мне больше».
– Я перезвоню тебе, – сказал Честер, положил трубку и, накинув на себя рубашку, почти бегом отправился в номер Бадди.