6.
Честер проснулся от запаха гари. И несколько секунд озадаченно смотрел на пылающую штору. Пламя распространялось по ней стремительно, во все стороны, и вскоре перешло на карниз и бумажные обои. Номер быстро наполнялся едким дымом.
После очередного удачного выступления в Манчестере они допоздна засиделись в местном клубе. В отель музыканты и их помощники возвращались в компании спутниц из числа группи и сильно подвыпившими. Разве что Джек оставался верным своей Сэнди, а Фрэнка в номере ждала Бекки.
Все номера были двухместными. Вопрос, кто с кем ночует, решался обычно заранее жеребьёвкой. Эту идею подал Бадди: он не хотел, чтобы кто-то из музыкантов сильнее сближался друг с другом: иногда такая дружба двух против двух не шла на пользу здоровой творческой и рабочей атмосфере в коллективе, уж он-то знал! Этой ночью Честер делил комнату с Крисом. И, как всегда после хорошей пьянки, сон Честера был беспокойным и неглубоким. На этот раз, похоже, это было преимуществом, нежели проклятием!
Ещё несколько секунд Честер смотрел на огонь, потом наконец осознал, что это ему не снится, и вскочил со своей кровати, споткнувшись о спящую рядом девушку (не то Элис, не то Сара, а может быть и Кори – он не помнил, кто из трёх группи вчера в конечном итоге достался ему). Кажется, всё-таки Сара. Хотя ему больше нравилась Элис. Впрочем, он был вчера настолько пьян, что в сущности ему было всё равно. Удивительно, что все три девицы не достались Крису…
Какого чёрта в такой момент у него в голове были такие идиотские мысли?! Честер начал смеяться, закашливаясь от дыма, хотя и понимал, что в ситуации не было ничего смешного, а от режущего нос и горло дыма у него уже начинала кружиться голова. Надо было что-то делать, но, как на зло, им овладел ступор, и ещё несколько секунд Честер просто стоял на месте, окутываемый серой густой пеленой.
Наконец, он скинул с себя оковы оцепенения и начал трясти Сару. Та не реагировала. Честер бросился, почти ничего не видя, в сторону кровати Криса, ударился о прикроватную тумбочку, взвыл от боли и принялся будить вокалиста. Тот первое время тоже ни в какую не просыпался. Честер, у которого темнело в глазах, даже начал опасаться, что Крис потерял сознание, надышавшись дымом. Но, в конце концов, тот хрипло откликнулся.
– Что?
– Пожар, – лаконично сообщил Честер и расхохотался.
Крис резко сел в кровати.
– Что?!
Дожидаться ответа Крис не стал. Собственно, и так было понятно, что Честер, хоть и смеялся, отнюдь не шутил. Занавески уже пылали, пылал и шкаф с их одеждой. Пламя ползло по стене, оклеенной бумагой, в сторону двери.
– Надо отсюда выметаться и вызывать пожарных, – сказал Крис, моментально протрезвев, и принялся будить девушек, которые то ли спали, а то ли уже потеряли сознание от гипоксии. Дышать было всё тяжелее, и жар в помещении стоял почти нестерпимый.
– Хватай любую и беги на рецепцию, вызывай пожарных, остальных я вынесу, – сказал Честер.
Крис с сомнением посмотрел на Честера, но спорить было некогда, и он, взяв в охапку первую попавшуюся девушку, пошатываясь, вовсе не от остатков алкоголя в его крови, двинулся к двери. Честер схватил на руки вторую девушку и направился следом за Крисом. В коридор уже тоже просачивался дым и, кажется, температура воздуха повысилась и здесь, хотя по сравнению с их номером тут было почти живительно прохладно! Крис положил Кори на пол, бросил взгляд на Честера и побежал в сторону лестницы, по пути барабаня в двери и крича «ПОЖАР!». Честер тоже оставил свою ношу на ковре, чуть подальше от их номера, и повернулся обратно, чтобы забрать Сару. К тому моменту пламя в комнате бушевало – горели не только шторы и деревянная мебель, огонь полз по полу и подбирался к кроватям. Но деваться было некуда, Честер сделал глубокий вдох, зажмурился и шагнул вперёд. Ему бы намочить какую-нибудь тряпку и приложить к лицу, но из одежды на нём – одни трусы, да и не было времени бегать искать воду. Честер жмурился, глаза всё равно слезились, из-за дыма он почти ничего не видел. К кровати он шёл наугад. Он обливался потом. Языки пламени лизали его кожу… Он нащупал Сару на кровати и неуклюже поднял её на руки. Почти не открывая глаз и чувствуя, что вот-вот упадёт, сделал шаг в обратную сторону. Ещё шаг. И ещё один. Судорожный вдох. Сил не хватало и перед глазами всё плыло… Он сделал ещё несколько шагов, уже ничего не видя и не понимая – то ли вокруг него настолько сгустился дым, то ли он теряет сознание… и рухнул на выходе из номера.
7.
Честер очнулся спустя несколько минут. На улице. Прямо на тротуаре, в одних перепачканных сажей трусах, с раскрасневшейся от ожогов кожей и даже несколькими вздувающимися волдырями – на плечах, носу и правом бедре. Рядом с ним столпились друзья.
– Живой, ну надо же! – хмыкнул Флетчер, скрывая за иронией и сарказмом тревогу и облегчение.
– Да что со мной сделается, – хрипло пробормотал Честер между приступами кашля, от которого у него раздирало горло и всё в груди. – А где Сара? – спросил он и оглянулся по сторонам.
– В скорой, – Джек кивнул на стоявшую рядом машину.
– Жива и с ней всё будет в порядке, – сказал Крис, предвосхищая вопросы. – Отравление угарным газом, ожоги несерьёзные. С Элис и Кори тоже всё нормально.
Честер удовлетворённо кивнул и прикрыл глаза. Голова кружилась.
– Они должны прислать ещё медиков, чтобы отвезти в больницу и тебя, – сказал Фрэнк, провожая машину скорой помощи, на которой увозили девушек.
– К чёрту, – отмахнулся Честер. – Мне просто надо покурить.
Он сел и поморщился. По ощущениям, это было похоже на то, как если бы он заснул на солнце. Кожа горела, а его самого начинало слегка знобить, несмотря на то, что ночь была тёплой.
– Очнулся? – спросил пожарный, который подошёл проведать Честера, которого самолично вытащил из здания на свежий воздух.
– Вполне, – кивнул Честер и повторил свою просьбу, которую пока никто не исполнил: – Покурить бы…
– Между прочим, именно непотушенная сигарета скорее всего и стала причиной пожара, – с явным осуждением сообщил пожарный и накинул Честеру на обожжённые плечи одеяло, от чего тот снова поморщился.
– Так даст мне кто-нибудь закурить? – спросил Честер в очередной раз.
– Тебе мало дыма было? – строго спросила Бекки.
Честер смерил её многозначительным взглядом.
– Держи, – сказал Ники.
Он успел обойти зевак и попросить у них сигареты. Большинство постояльцев бежали из гостиницы, не прихватив с собой ничего, хорошо, если успели наспех накинуть рубашки да натянуть брюки.
– Спасибо, – благодарно кивнул Честер и прикурил.
– Бадди меня убьёт, – вздохнула Бекки, почти со слезами на глазах. – Почему вы не можете без приключений?!
– А с чего ты взяла, что это мы? – спросил Крис.
– С того, что пожар начался в вашем номере!
– Ну и что? Когда я проснулся, номер уже был весь в дыму! Мы спали!
– Ага, а перед этим кто-то забыл потушить сигарету!
– Вообще когда я проснулся, горели шторы, – сказал Честер. – Если бы дело было в сигарете, то горел бы… короче, вряд ли шторы!
– А я вообще не курю, – добавил Крис.
К этой привычке он так и не пристрастился в основном из-за страха, что она могла повлиять на его голос, которым он в последнее время начал дорожить.
– Ну и что, что шторы? И помимо тебя, Крис, там было ещё четыре человека! – хмуро сказала Бекки.
– Не надо нас обвинять раньше времени, – сказал Честер. – Пусть пожарные проводят расследование, а отель, если уж те докажут, что пожар возник из-за нашей непогашенной сигареты, пусть выставляет нам счёт. Но…
– Ты посмотри, что слава делает с человеком, – покачал головой Флетчер. – Один раз выступил на телевидении – и важности столько, что даже не заржал ни разу за такую длинную тираду!
Честер умолк, уставился на Флетчера, а спустя секунду уже хохотал в голос, то и дело срываясь на приступы кашля.
Остаток ночи они провели за переездом в новый отель, сокрушаясь, что Крис и Честер остались без одежды, и радуясь, что инструменты хранились в машине. К тому моменту, когда пожарным удалось потушить пожар, один номер выгорел полностью и пламя успело перебраться на коридор и два соседних номера.
8.
– Если бы не ты… – сказал Крис смущённо.
Они снова делили один номер на двоих.
– То есть ты не думаешь, что это я виноват? – перебил его Честер.
Он редко делал что-то по-настоящему отчаянно глупое, но постоянно оказывался не в то время и не в том месте и, к тому же, был чертовски неуклюжим, поэтому многие были убеждены, что виновником всех своих неприятностей Честер был сам.
– Я пил вместе с тобой. Так что если кто-то виноват, то мы оба, – отмахнулся Крис. – В любом случае, если бы ты не проснулся…
– Кстати, если бы я был трезвым, я бы точно не проснулся, – хмыкнул Честер, снова перебивая Криса.
– Ты дашь мне сказать тебе спасибо? – невольно рассмеялся Крис.
– Да брось! – сказал Честер. – Я просто вовремя проснулся. И не сделал кроме этого ничего героического.
Крис кивнул и не стал больше навязывать слова признательности.
Остаток же тура прошёл благополучно, а приключение в Манчестере настолько повысило интерес к группе, что им пришлось давать дополнительные концерты.
Честер первые несколько дней ходил красный, как индейский вождь, и со смехом стонал всякий раз, когда что-то касалось его кожи. Вскоре его ожоги приобрели консистенцию и оттенок хрустящей корочки, за что он заслужил от Флетчера прозвище «жареный цыплёнок», которое с энтузиазмом подхватили товарищи по группе и помощники. Честер беззлобно огрызался и ждал, когда наконец все последствия пожара заживут.
За два летних месяца они исколесили всю Великобританию, собирая полные залы, шумно отмечая удачные концерты (а неудачных у них не случалось!), проводя ночи в компании своих первых настоящих группи, раздавая автографы и интервью. Города путались между собой, и каждый день был похож на предыдущий. Чехарда из выступлений, вечеринок и переездов, всё под оглушающий аккомпанемент следующих за ними по пятам поклонников. Музыканты были ошарашены своим внезапным успехом, но они определённо им наслаждались.
Глава 13.
1.
После возвращения в Лондон «On the Road» практически сразу приступили к репетициям, чтобы подготовить материал для записи нового альбома. Лейбл был чрезвычайно доволен тем, как прошёл их британский тур и как раскупались пластинки, поэтому предложил новый контракт и выделил приличный аванс. К концу осени альбом был готов, а в декабре – выпущен в свет, вслед за синглом, стремительно взобравшись в лучшую десятку. Интервью и выступления на радио и телевидении, ещё один короткий тур по Великобритании, статьи в журналах… Они уже стали настоящими знаменитостями, их ловили на улице и просили автографы, а музыканты по-прежнему не верили, что всё это происходило с ними наяву. Они ведь так и жили в своей старой съёмной квартире и везде ездили на своём старом фольксвагене, хотя давно могли позволить себе лучшие условия.
Родная Англия была завоёвана, и звукозаписывающая компания решила отправить группу в гастроли по Европе, а потом, чем чёрт не шутит, может быть даже в Америку. Покорить музыкальный рынок США всегда было для британцев непростой задачей – всем хотелось заявить о себе в Штатах, но далеко не каждому это удавалось. Резонно, что руководство лейбла и Висконти опасались провала, а потому осторожничали и не торопились отправлять туда молодую группу.
К концу февраля 1975–го года Европейские гастроли были в разгаре. Ещё ни разу до этого «On the Road» не ездили за рубеж в качестве хедлайнеров. Наконец-то они были настоящими звёздами! Просторные автобусы со спальными местами. Уютные, почти роскошные гостиничные номера. Бесплатная выпивка и еда… К тому же, концерты были хорошо разрекламированы, так что они всегда собирали полные залы. А после выступлений их караулили фанаты, и роуди порой приходилось выступать в качестве телохранителей. О посиделках с поклонниками в пабах речи уже давно не шло. Они больше не были своими среди толпы. Они были где-то на небосклоне, в пантеоне личных богов тысяч мальчишек и девчонок.
Тур шёл на удивление гладко – ни внезапных ночных рейдов местной полиции, ни незнакомцев, которые хотели использовать музыкантов в качестве боксёрской груши, ни пылающих занавесок в ночи. Им оставалась лишь скандинавская часть гастролей, во время которой группа должна была объехать несколько городов Финляндии, потом отправиться на пароме в Швецию, оттуда в Копенгаген, а затем – обратно в родную Англию, ради ещё одного полноценного домашнего тура.
А пока что они ехали по занесённой снегом ночной Финляндии. Большая часть переездов происходила именно по ночам, когда музыканты, чаще нетрезвые, после вечеринки в честь успешного концерта, заваливались не в отель, а в гастрольный автобус, чтобы уже с утра быть в новом городе и готовиться к очередному выступлению.
2.
Автобус, рассекая жёлтым светом фар темноту, ехал по заметённой снегом дороге, а за окнами расстилались замёрзшие озёра, через которые проходила трасса. Музыканты и их команда спали, за рулём сидел нанятый вместе с автобусом водитель, который ни слова не понимал по-английски.
Честер просыпался каждые четверть часа и ворочался на месте, пытаясь удобнее устроиться, как будто это могло помочь ему заснуть. Как тут не завидовать людям, которых алкоголь убаюкивает лучше любого снотворного?.. В очередной раз он распахнул глаза и встретился глазами с встревоженным взглядом Криса.
– Что? – сипло спросил Честер.
– Ты ничего не почувствовал?
– Как будто на кочке подскочили?..
– Как будто…
В этот момент автобус остановился. Честер выглянул в окно, но там было слишком темно, чтобы что-то увидеть. Крис поднялся с постели и прошёл по салону к водителю. Тот сидел за рулём, растерянный и напуганный.
– Что случилось? – спросил Честер.
Он тоже прошёл вслед за Крисом к водителю. Водитель очень быстро и взволнованно что-то тараторил, и по меркам размеренного и неторопливого финского языка его речь звучала сейчас особенно быстро.
– Что он лопочет? Я ни хрена не понимаю! – сказал Честер.
Остальные пассажиры автобуса тоже потихоньку просыпались и сонно глазели по сторонам.
– Что случилось? Мы съехали с дороги? – спросил Крис.
– А не ты рассказывал мне, что мы тут едем сквозь сплошные озёра? – насторожился Честер, не обращая внимания на то, что водитель снова начал что-то лепетать.
– Ты думаешь, мы выехали на лёд? – спросил Крис.
– Если мы ехали мимо озёр и выехали с трассы, – Честер пожал плечами, – вполне возможно… Разве нет?
– И насколько это опасно?
– Да откуда я знаю!
– Так может нам надо что-то сделать?
– Чёрт, Крис, скачи ты конём! Я что, похож на человека, который разбирается в том, что делать в подобных ситуациях? – Честер нервно усмехнулся. – Думаю, водитель должен быть в курсе!
– Ты серьёзно? Ты его видел? Ты думаешь, он хоть в чём-то разбирается? Он же ребёнок! – Крис говорил на повышенных тонах, и уже большая часть пассажиров автобуса проснулись и с недоумением смотрели на спор Криса и Честера.
– Ребят, что за хрень? Почему бы вам не лечь спать? – хмуро прикрикнул на них Флетчер.
– Видишь ли, у нас тут проблема. Как ты думаешь, какой шанс у автобуса провалиться под лёд, если мы съехали с трассы на замёрзшее озеро?
– Чес, идиотская шутка!
– Я, видишь ли, не шучу, – сказал Честер и глупо хихикнул.
– Блин, тогда какого хрена мы ещё в автобусе?!
– А что нам делать?
– А ты хочешь остаться здесь, если эта многотонная махина ухнет под лёд? – Флетчер соскочил с постели. – Ребят, подъём! Все быстренько одеваемся и осторожно выходим на улицу! – он прошёл по салону, чтобы разбудить тех, кто ещё не проснулся сам.
Никто ничего не понимал, все хотели спать, но под предводительством Флетчера все довольно быстро оказались на улице – почти по колено в снегу. Предыдущие несколько дней стояли сумасшедшие морозы, но сегодня наступила почти весенняя оттепель, и снег был липкий и мокрый.
– Где дорога? – спросил Флетчер у водителя, который вместе со всеми вышел из автобуса, но тот лишь испуганно смотрел на автобус.
Со своими белёсыми бровями и светлыми глазами на округлом лице он и правда походил на ребёнка, заблудившегося и напуганного.
– Думаю, нам надо вернуться по следам шин, – предложил Честер, и все они медленно, с каждым шагом проваливаясь в глубокие сугробы, обогнули автобус и по утоптанному следу протекторов прошли к дороге, которая по сути представляла собой тонкую полоску асфальта между замёрзшей водой по обе стороны от неё.
3.
– Ребят, а мы вообще где? – Джек поёжился, плотнее укутался в куртку и оглянулся по сторонам.
Фары автобуса были единственным источником освещения, но их луч добивал лишь на несколько десятков метров перед собой. В остальном всё вокруг было погружено в темноту. Светло-серый снег и тёмно-серое небо. Силуэты деревьев. И ни намёка на то, что по этой дороге могла проехать хотя бы одна машина в ближайшие сутки.
– Не знаю. В дерьме по уши? – хмыкнул Флетчер.
Резкий треск грянул громом в ночной тишине. Столпившиеся тесной кучкой музыканты и их помощники почти дружно вздрогнули.
– Вот теперь мы точно в дерьме, – Честер вдруг начал хохотать.
Нос автобуса внезапно нырнул вниз.
– Моя гитара! – воскликнул Джек. Он бросился к автобусу бегом, насколько позволяли сугробы.
– Куда?! – рявкнул Фрэнк.
Он потянулся было, чтобы ухватить Джека за куртку, но не успел, и тот продолжал прыгать по льду к автобусу, пока все остальные, оторопев, смотрели, как он это делает. Один только Честер вырвался из оцепенения и побежал следом за Джеком.
– Стой, идиот! – крикнул он, хотя его собственное поведение сейчас тоже вряд ли можно было назвать разумным.
Но Джек или не слышал, или не хотел обращать внимания. Дверь автобуса осталась открытой, и Джек взлетел вверх по ступеням, словно тот прочно стоял на асфальте, а не провалился передними колёсами под трескающихся лёд.
Все инструменты и оборудование хранились в багажном отсеке, но Джек не расставался со своей гитарой – она ехала вместе с ним, в салоне.
Честер подбежал к автобусу и нервно наблюдал за тем, как тёмный силуэт Джека перемещается по бледно освещённому салону. Нос автобуса частично ушёл под воду, но остальной корпус пока находился на поверхности. Честер и хотел броситься за Джеком внутрь, но боялся, что если зайдёт в салон, это может нарушить тонкий баланс, за счёт которого автобус всё ещё держался на льду.
– Твою мать, Стюарт! – рявкнул Честер, в нетерпении и волнении переминаясь с ноги на ногу.
Остальные продолжали стоять на месте. Они словно следили за напряжённой сценой фильма, и никто из них не шевелился и не произносил ни звука. Это было похоже на кошмарный сон и, наверное, никто не осознавал по-настоящему, что всё происходило наяву.
Честер сделал осторожный шаг к двери автобуса. Потом ещё один. Наконец Джек появился на ступенях, с гитарой в руках. В салоне он пробыл вряд ли дольше двадцати секунд, но за это время нос автобуса осел вниз ещё сильнее – оба передних колеса почти полностью ушли под воду.
– Придурок, давай сюда! – крикнул Честер.
Джек выпрыгнул на лёд. И в тот же момент громкий, почти оглушающий треск снова заставил всех вздрогнуть. Нос автобуса окончательно нырнул под лёд. Только что под водой были лишь колёса, и вот уже почти всё лобовое стекло было скрыто из вида. Сразу же стало намного темнее – тусклый свет фар размытым пятном оставался под толщей воды, а вскоре пропал и он.
– Джек, скачи ты конём, давай сюда быстрее!
Джек вцепился в гитару и несколько секунд в замешательстве стоял на месте, пока автобус за его спиной всё быстрее уходил под воду, а от образовавшейся полыньи во все стороны расходились трещины… Кажется, он не осознавал, чего ему только что удалось избежать и что опасность ещё не миновала.
Джек вдруг в панике дёрнулся вперёд – его нога провалилась под лёд и только сейчас он понял, что происходит.
– Держись, Джеки, – Честер ухватил его за плечо и потянул на себя, помогая высвободить ногу и снова ступить на относительно надёжный участок льда.
– Спасибо, – выдохнул Джек.
– Пока ещё не за что, – Честер подтолкнул его в сторону дороги.
Джек бросился вперёд, бегом. Он наступал в снег, всякий раз опасаясь, что сейчас его нога снова ухнет вместе со льдом в чёрную воду.
– Придурок, да что ж ты делаешь?! – крикнул ему вслед Честер.
Даже дети знали, что нельзя было бегать по непрочному льду! Сам он делал плавные осторожные шаги, продвигаясь с каждым из них лишь на несколько дюймов вперёд.
Джек уже почти выбрался на сушу, а Честер был ещё далеко позади. Его сердце бешено колотилось, но на лице уже расползалась привычная ухмылка – очередное приключение на их невезучие задницы, зато как весело будет потом его вспоминать!
Честер не сразу понял, что случилось. Просто в какой-то момент он весь целиком ушёл под воду. То ли пробежавший перед ним Джек окончательно растревожил зыбкий лёд, то ли трещина прошла именно в том месте, куда наступил Честер…
Шок нахлынул на него вместе с пронизывающим холодом. Вода была такая неистово ледяная, что у Честера моментально перехватило дыхание и судорогами начало сводить мышцы. Он инстинктивно сделал вдох, хотя понимал – нельзя было этого делать. Вместо воздуха его рот, а затем гортань, трахея, бронхи и лёгкие, наполнились водой. Как будто вдохнул в себя миллионы крошечных иголок, каждая из которых пронзала изнутри его дыхательные пути. Потом вокруг всё почернело.